Сеть

В саду на ветке замаскировался паук: то ли нарост на коре, то ли пенек застарелый. Прилетела муха, села рядом и давай чистить лапки.

- Уф… - передернуло старичка.

- Ах... – вздрогнула муха. – Кто вы?

Паук приоткрыл один глаз, затем второй. Глядь, перед ним любимое «лакомство». Сладенькая так молода и так аппетитна, что все в старом напряглось, брюшко молодецки вскинулось, глазки забегали, заблестели.

- Я?.. разве ты меня не узнала!? Да и не надо… – паук сделал вид, что мухи никогда не видел, а тем более не обидел. - А ты кто будешь, красавица?

Молодая встрепенулась, в каплю, словно в зеркало глянула.

- Я мушка-душка!

Старый слюной поперхнулся. Перед ним, в красную сеточку глазки, тонкая талия и такие прелестные ножки.

Паук притворно вздохнул:

- Эх… Все летают, а я несчастный, бескрылый бегемот.

- Не отчаивайтесь, бегемот... – пожалела муха паука. – Будете падать - крылья расправятся сами.

- А давай!!! - обрадовался он. – Закроем глаза и вместе в бездну!

Мушка прикрыла лапками глаза и тут же услышала резвый топот по иссохшей коре. К ней на коротких ножках несся, с выпученными глазами, «бегемот». Муха вспорхнула, паук подпрыгнул, не достал и, дрыгая ножками, сорвался вниз.

- Караул, - завопил он. – На помощь...

Всполошилась мушка, запричитала.

- Душка… - звал паук. – Давай вместе расправим твои крылья.

Молодая метнулась вниз, а там старичок висит на паутинке и, расставив ножки, с наслаждением вращается.

- Ах… - вскричала мушка, стала кружить рядом. - Вы волшебник!

- Цепляйся, - паук протянул волосатую ножку.

Слово смутило молодую.

- Что вы… Мама не велела цепляться к незнакомым.

- Я свой! - отрезал старичок. - Что еще говорила мама?

- Велела остерегаться пауков.

- Здесь только бегемоты! - старичок запел дребезжащим голосом: я белый, пушистый бегемот, для врагов незаметен на ветке, от дождя укрываюсь листом…

Назавтра мушка прилетела снова. Никого. Покружила, зависла… Да вдруг, будто в страшном тягучем сне, прямо у ее хоботка выплыло что-то черное, мохнатое… Острые челюсти, четыре пары горящих глаз. Волосатые ножки тянутся к ней, уже обхватывают брюшко…

Дернулась муха изо всех сил, выскользнула. Села на ветку, отдышалась, огляделась – никого. Лишь «бегемот» внизу беззаботно скачет на сеточке и насвистывает. Она слетела вниз.

- Чего кричала!? - весело спросил паук. – Дурной сон приснился!?

Он пружинил на паутине, все сильней и выше. Крякал от удовольствия, звал молодушку присоединиться.

А та, наивная, снова летала вместе с ним, то вверх, то вниз.

- Ах! Вы такой забавный, бегемот!

    
В третий раз прилетела муха, увидела, что за ночь соткал ее друг. Нежная, из тонкой нити сеть, ячейки одна в одну, в них ни замочка, ни узелка. Все украшено серебром утренней росы.

- Это для тебя! - сказал паук. – Всю ночь трудился. Теперь пойдешь дружить?!

- Ах!.. - затрепетала мушка. – Я согласна!

Только хотела принять подарок, да вдруг, другая в теле муха, слету опередила ее. Сеть сотрясла, росу уронила. Паук метнулся к той, другой. Душка видела, что толстуха вцепилась в сеть и не думает улетать. Старичок усердно хлопочет вокруг нее, обхаживает, обматывает. Самозванка жужжит, пищит… А про бедную мушку-душку старый позабыл, все кружит и кружит над этой залетной, словно крылья выросли.

Мушка «губки надула», с ветки вспорхнула, бросила ему сверху обиженно: «у вас плохой характер, бегемот»… и улетела.