Выигрыш

1.
Моя любимая тетушка Полина, или же, по придумке внучат, Тетя-Потя, прожила на свете восемьдесят девять долгих, нелегких и не всегда счастливых лет прежде чем нашла упокоение на тихом подмосковном кладбище. В последние годы жизни она, некогда высокая и стройная, немного сгорбилась и напрочь исхудала. Была она зеленоглаза, что, собственно, редкость для нашего племени, и смотрелась невероятно экзотично в немудреном интерьере маленькой московской квартиры. Поясню: квартира эта строилась, по всей видимости, для карликов: комнатушка с потолками чуть выше двух метров, миниатюрная кухонька и – еще меньшая по площади – «гаванна», то бишь совмещенный санузел. Это жилище для карликов было, однако, отдельной жилплощадью, не коммуналкой, и Тетя-Потя испытывала определенную гордость оттого, что жила себе отдельно, не добавляя хлопот семьям своих детей. О да, она была совершенно независима, но они, её взрослые дети, казалось находились в полной зависимости от нее. Её квартирка была штабом, где решались все более-менее важные проблемы большой Семьи. Она же была убежищем для сына и дочери, если тем хотелось отдохнуть часок в тишине и покое. Она же служила столовой, читальным залом и игротекой для внуков, непременно появляющихся на пороге после школьных занятий. Короче говоря, она была спокойным и уютным островком в океане бурной столичной жизни; эти спокойствие и уют искусно создавала и поддерживала хозяйка островка, моя добрая Тетя-Потя.
Мой уважаемый дядюшка Вадим был старше тетушки на целых шесть лет. То есть прожил еще более долгую и не менее трудную жизнь. С легкой руки московской тетушки, которую он однажды вслед за внуками назвал Тетей-Потей, за Вадимом Михайловичем навсегда закрепилось прозвище Дядя-Вадя. Только в раннем детстве и в годы последней войны Дядя-Вадя был разлучен со своим любимым Питером, так и не ставшим для него Ленинградом. Детей ему не дал бог, и, после смерти жены, он жил в одиночестве, многие годы успешно сопротивляясь попыткам братьев и сестер, в первую очередь – Тети-Поти, женить его на ком-то из своих старинных подруг или знакомых. Он, вообще, был очень независим, и с болью переживал любое новое знакомство, равно как и малейшие перемены в жизненном укладе, установленном им самим. Важной частью этого уклада были чрезвычайно трогательные дружеские отношения с сестрой Полиной. Не имея средств на частые поездки друг к другу, брат и сестра обменивались письмами не реже раза в неделю, пересылали друг другу подарочки ко всем праздникам и пребывали в восторге от взаимопонимания и нежной душевной близости. Мотаясь по командировкам между Питером и Москвой, я добровольно взял на себя обязанности курьера, перевозя приветы, поздравления и подарки и восхищаясь преданной дружбой моих родственников. Я считал, что такие искренние чувства не могут быть разрушены никакой силой. Я ошибался. И, к сожалению, именно я дал повод для разлада между двумя стариками. Разумеется, без всякого умысла. А может быть вовсе и не я, а слепой случай…

2.
Дело было в субботу, прохладным и ясным майским утром. В карликовой квартире заседал штаб, решая глобальную проблему. Над столиком возвышался мой кузен Павел, жизнерадостный балагур, при этом занимающий солидную руководящую должность и владеющий личным авто. Рядом с ним сидели сестра Анечка, доверчивая и тихая особа и её ворчливый супруг Сергей. А напротив них, разумеется, в роли начштаба восседала Тетя-Потя, и в глубине её зеленых глаз сверкали командные огоньки. 
- Ну-у… я повторю…- обиженным голосом ворчал Сергей. – По мне, так лучше продать сразу. У меня и места нет, чтоб его поставить… Разве что на балкон…
- Не торопись, - осадила его тётушка. – При нашей инфляции в деньгах нет надежности. А тут у тебя полезная вещь. Даже если ты не будешь ею пользоваться, то продать всегда успеешь.
- Тебе, Серж, даже не придется ронять свой балкон на чью-то неповинную голову, - усмехнулся Павел. В моем гараже хватит места. Конечно, если ты не зажилишь бутылку сегодня вечером.
- Бутылку, бутылку… - еще больше обиделся Сергей. – Для любимой сестры мог бы поставить и без бутылки!
- Мальчики, об этом можете не беспокоиться. Праздничный ужин за мной. И бутылка тоже, не так ли, Анечка? – Тетя-Потя спросила, как приказала, и Анечка послушно кивнула.
Меня, только что прибывшего гостя, тетушка оценила, как нужного и полезного помощника. Сергей и Павел умотали по срочным делам, а мы пили кофе с несравненными тетушкиными плюшками, и за это время я получил ответы на все вопросы, прочитанные тетушкой в моих наивных глазах. Итак, она не миллионерша, к сожалению. С пенсии подарки на Новый год для всей семьи купить – нереально, понимаешь? Так вот, уже который год она дарит всем домочадцам по лотерейному билету, не правда ли, разумное решение? Вот и в минувшем декабре она раздала свои подарки – уже в четвертый раз! И вот, наконец удача – на билет Сергея выпал выигрыш – мотоцикл «Урал», можешь себе представить?! Отличная вещь, говорят, хотя она в этом ничего не понимает. Сережа? Господи, да он еще меньше понимает в этом – представляешь, он хотел сразу продать билет с выигрышем! А Анечка, дочка, она разве может сказать что-то против?  Так что пришлось вмешаться, отсоветовать… Ну да, в этой семье с её, тетушкиным мнением пока еще считаются. Прошло четыре месяца, и вот она, полезная вещь! Вчера прибыла на железнодорожную станцию. А сегодня надо обязательно забрать, чтобы не платить за хранение.  Я хороший мальчик (спасибо, тётя!), и не откажусь помочь, ведь так?!
Тётя-Потя хитро улыбнулась и погладила меня по голове. Так я вошел в дело.

3.
На станции контейнера тянулись рядами, улицами небольшого городка. Поблуждав по этим улицам, рядом с козловым краном мы обнаружили деревянную будку сторожей, а в ней – троих не совсем трезвых, небритых мужичков неопределенного возраста. Мужички резались в «секу», курили, матерились и не обращали на нас никакого внимания.
Павел сказал:
- Привет, парни! Нам бы мотоцикл получить, он где-то тут в контейнере.
Мужичок с почти оформившейся рыжей бородкой, по-видимому, старшой, бросил на нас быстрый взгляд, и, снова отвернувшись к картам, ответил:
- Ну?!
- Вот… у нас документы, - Сергей протянул рыжему накладные.
Рыжий и его приятели разозлились. В нескольких громких, искусно выстроенных фразах они объяснили Сергею, где они видели его сто лет, как они относятся к его маме, и в какое отверстие на своем теле он может засунуть свои документы. Всё это время Сергей так и стоял, протянув руку с документами. Тогда рыжий уже более спокойно сказал, что они сегодня не работают, потому как законный выходной, что закон пока никто не отменял, что они дежурят здесь на случай чрезвычайной ситуации, что начальник им не заплатит ни сверхурочных, ни премиальных за это дежурство, и, следовательно, они не должны делать ничего. Ни-че-го! Ну, если случится землетрясение, наводнение там, или же пожар… а, кроме того, начальник даже ключа от крана им не оставил, вот такая ситуёвина.
- На бутылку им дайте, - шепотом посоветовал водитель нанятого грузовика.
- Я, что ли? – удивленно спросил Сергей.
- Да ты, ты! – Павел покрутил пальцем у виска.
- Чего это я снова должен платить? – вполголоса пробурчал Сергей. Всё уже проплачено, вот квитанция!
- Сказали уже тебе, куда её засунуть, твою квитанцию! – возмущенно зашептал Павел. – Так будешь платить, или нет?
- Н-нет… - дрожащим голосом сказал Сергей.
- Тогда пошли отсюда! А ты, дурак, приезжай в понедельник один, плати за два дня хранения и устраивай всё сам! – сказал Павел и направился к выходу.
Я понял, что настал черед моего выхода на сцену.  Наклонившись к рыжей бороде, поморщившись от острого запаха чеснока с перегаром и сунув купюру в потную ладонь рыжего, я тихо сказал:
- Чрезвычайный случай настал.
- Мужики! –голосом полным счастья заревел рыжий. – Чрезвычайный случай настал!
… Мотоцикл «Урал», новенький, с коляской уснул в гараже у Павла. Веселое застолье с песнями и болтовней, к сожалению, подошло к концу, и вечерним поездом я отбыл в Питер.

4.
- Сварить тебе яйцо? – спросил Дядя-Вадя, хлопоча у газовой плиты. – Себе варить не буду, потому как варил вчера. В моем возрасте разрешается есть по пол-яйца в день; раз уж я вчера съел целое, то следующее только завтра… Молока тебе в кофе добавить? Хотя, пардон, нет у меня молока, забыл купить. Не важно? Ну тогда ладно… Смотрел «Спартак» вчера с «Крылышками»? Нет? Соболезную. Такая заруба была! Два – один. Конечно, «Спартачок»! А тебя Полина припахала? Жаль, жаль…
Он болтал почти без остановки, как, наверное, большинство стариков, лишенных постоянного общения и вдруг получивших собеседника, готового выслушать всё.
- … так твоя Тетя-Потя как всегда шевелится, суетится, организует всё и всех?.. Что на этот раз? Мотоцикл? Какой мотоцикл? Сергей выиграл? Не верю! Сергей, он, между нами, жмот, каких не сыскать! И вдруг купил лотерейный билет – да никогда в жизни! Ах, это Полина… Погоди-погоди, я ведь тоже всем билеты подарил к Новому году… Ну да, тебе не дарил, видно не появился ты вовремя, но им всем – я почти уверен… или нет… но, скорее, да, дарил!
Он задумался, и я воспользовался паузой.
- Дядюшка, дорогой, разве это важно – дарил, не дарил?..
- Как это – неважно, почему неважно?! – дядюшка мой распалялся все больше. – Теперь я уверен, что дарил билеты. И мотоцикл мой! Ты слушаешь меня?
- Слушаю-слушаю, дядюшка, но давай рассуждать логически. Даже если билет подарен тобой – что ты подарил? Ты подарил шанс. Каждому, в том числе и Сергею. Его шанс сработал, так давай вместе порадуемся за этого везунчика. Идёт?
- Идет-то оно идёт… пробормотал Дядя-Вадя, глядя на мою веселую улыбку с необъяснимым подозрением. – Однако свою логику оставь себе, у меня своя имеется. Я подарил Сергею мотоцикл. Но, во-первых, он не заслуживает этого. А во-вторых, я не так богат, чтобы делать королевские подарки. Да, я не так богат! По совести, он должен заплатить мне, по крайней мере, половину стоимости мотоцикла. Если он порядочный человек, разумеется…
- Ну, дядюшка!.. Ты что, будешь требовать с него деньги?
- Н-нет, наверное, нет. А может и потребую. Мне надо подумать…
Мой Дядя-Вадя выглядел совершенно несчастным. Привычная беседа за чашечкой кофе была разрушена. Напрочь.

5.
«Любимая моя сестричка!
Надеюсь, что ты чувствуешь себя хорошо, насколько позволяет наш с тобой уважаемый возраст, и что тебя не слишком обременяют заботами семьи Павла и Анны. Ей – отдельный привет. Потому как, вот уже третью ночь я не могу уснуть из-за её муженька, который получил мотоцикл по лотерейному билету. Этот билет подарил я. Надеюсь, что Сергей – человек порядочный, и отдаст мне мой мотоцикл. Ну, по крайней мере, половину его стоимости. Можешь называть меня дедом, выжившим из ума, как всегда, когда ты злишься. Да, вот такой я дед, но я не настолько богат, чтобы дарить такие дорогие подарки.
Доброго здоровья тебе!
Твой брат Вадим».
- Совсем свихнулся наш Дядя-Вадя! – сказала Тетя-Потя.
- Может мне не надо было рассказывать ему... – сказал я подавленно.
- Ну конечно, не надо было! – хлестнул меня Сергей. – Это не секрет, да, но ты видишь, он ведь теперь денег требует!
- Виноват... – сказал я. – Надо было предупредить.
- Прекратите, парни! – приказала тетушка. – Виновных здесь нет. Ты отвезешь ему моё письмо. И ещё его любимый табак – вот, держи. Твой дядюшка никогда не был слабохарактерным, но он ведь здравомыслящий мужчина. Он успокоится.

6.
«Мой родной, выживший из ума дедуля!
Сначала хочу передать тебе приветы от всей Семьи, все тебя любят, обнимают, желают здоровья и спокойного сна по ночам.
Вспомни, однако, дорогой мой, - в декабре минувшего года ты не дарил нам лотерейных билетов. А я подарила всем нашим, в том числе и тебе. И даже подписала каждый билет – посмотри, если он у тебя сохранился. Да, на выигравшем билете тоже был мой автограф.
Впрочем, дорогой мой, даже если бы ты дарил билеты, твой каприз кажется мне странным. Ты и я, мы оба уже старики, потребности у нас небольшие, и пенсии нашей нам хватает, не так ли? А у Сергея – Машка да Сашка, которых ты, помнится, называл любимыми внучатами. На мотоцикле Сергей будет возить их в лес, на свежий воздух. Так давай вместе радоваться этой удаче, дорогой!
Целую тебя,
Твоя Полина».
- Сварить тебе яйцо? – Дядя-Вадя едва сдерживал эмоции. – Я ел яйцо вчера, так что... а, к черту это яйцо! Ты прочел, что она пишет?! Ага, табак она мне шлет в обмен на мотоцикл! Деспот! Она привыкла командовать там у себя, в Москве, но я-то, к счастью, нахожусь здесь, у себя, в Питере, и не обязан выполнять её команды! Ты погляди, погляди на меня – я потерял сон, аппетит и вообще все желания потерял...
- Кроме мотоцикла? – сострил я, и тут же понял, что очень неудачно.
Он выглядел плачевно. В грязной пижаме, небритый, со слезящимися глазами – никогда раньше я не видел таким моего интеллигентного дядюшку. И еще – я чувствовал, что он взбешен. Однако, чтобы не потерять слушателя, он глубоко вздохнул и начал свой воспитательный монолог:
- Сопляк... ничего ты не понимаешь. Да, я желаю того, что должно принадлежать мне. Твоя дряхлая тетка забыла, что я тоже дарил лотерейные билеты. И я тоже их подписал. Почему она не показала мне билет после того, как узнала о выигрыше? Ага! Сейчас его нет, и она может говорить что угодно. Но ты меня знаешь – я правду найду!

7.
Он искал правду больше года. Сначала убеждал и увещевал. Потом стал скандалить и угрожать. Однажды даже заявил, что больше не желает меня видеть, раз я отказываюсь возить его письма в Москву.
Месяц спустя он всё же позвонил мне, рассеянно попросил прощения и пригласил приехать «на важный разговор». К своему удивлению, я едва узнал в этом неухоженном, дурно пахнущем старике нашего Дядю-Вадю. К тому же речь его была почти непонятной – он даже не надел свои вставные челюсти после сна. Или после бессонницы. Но в глаза его горел бойцовский огонь. Хотя, может быть, это были слезы...
Он объяснил, что решил подать в суд на Сергея, а я, как порядочный и честный человек, должен стать свидетелем на его, дядюшкиной стороне.
- Дядюшка, дорогой! – сказал я, проникновенно глядя ему в глаза. – Брось ты себя терзать! Плюнь, разотри и живи спокойно.  Ты в зеркало на себя взгляни – ведь ты убиваешь себя этой склокой! Помирись с Тетей-Потей, и она окружит тебя заботой и любовью, а все родственники будут тебя уважать. Одно твоё слово...
- Никогда, - стальным голосом произнес Дядя-Вадя.
На этот раз он сказал чистую правду, потому что через две недели Господь призвал его к себе на высший суд...
Как летит время! Уже два года прошло с тех пор. Даже больше – почти два с половиной! Столько событий в мире! Да и у нас в Семье...
Тётя-Потя совсем ослабела. Она потеряла всякое желание командовать, и часто плачет, когда остается одна. Это мне Аннушка сказала. Карликовая квартира в Москве больше не служит семейным штабом. Жаль... Отсутствие тётушкиной мудрости, помноженной на командный стиль решения семейных проблем, привело к появлению множества трещинок в отношениях между семьями Павла и Сергея. Одной Семьи, по факту, больше нет.
Сергей сдавал на права дважды, и оба раза завалил экзамен. Сказал, что больше и пытаться не намерен – лишняя трата денег...
Павел, при наших, теперь уже нечастых встречах после второй рюмки всегда начинает жаловаться, что этот гад занимает место в гараже, а бутылки от него не дождешься...
Мотоцикл? А что ему, мотоциклу станет?! Ржавеет потихоньку, железяка!

                Авторский перевод с эсперанто