Зеленый Клин

    Воспоминания детства привели меня на берег реки в районе бывшей пухо-перовой фабрики. Мальчишками на лыжах мы переходили Бию по льду и углублялись в сосновый бор. А там просекой мимо вновь отстроенной турбазы «Алтай» до самой Катуни. Острова ее усыпаны калиной, бояркой и местами черемухой. Кормили нас в далеком прошлом и давали силы на обратный путь. Накатаешься с горок, вымокнешь до нитки в снегу и в таком виде – домой.
    Один раз поднялась такая пурга, не видно противоположного берега. Никто нас мальчишек не учил, как поступать в таких случаях. Сами догадались, взялись за руки, чтобы не потеряться в этой круговерти, и перешли реку. Правда, на спасительном берегу поджидал нас сюрприз. Родители, кто с ремнем, кто с прутом – вступил в силу жесткий метод воспитания, длившийся, правда, мгновения. Все рады, что благополучно это путешествие закончилось. Даже похвалили за смекалку.
Сегодня сам седой, стоял и смотрел на спокойные воды реки, которая отражала в себе высокие дома нового микрорайона. На поверхности от ветра бежала и резвилась маленькая волна, и создалось ощущение, что вода дрожит как в старых фильмах сказках. А вместе с водой волшебно раскачиваются картинки домов и магазинов, лицея и гимназии. И вот эта рябь перенесет сейчас в те года, когда счастье приходило от горбушки хлеба и огурца, поделенных маленькими порциями на пляже на всю честную компанию.
Вспомнился спуск от 29 школы на болото. Сейчас здесь лестница, которую обрекли Потемкинской, и ведет она в микрорайон. Мы же неслись с этой горы на лыжах и санках, скатывались кубарем, устраивали трамплины и снежные валы. Кстати, это болото использовал зимой и наш физрук, здесь была лыжная трасса. Она проходила по замерзшему грунту, все больше по краю. Но когда мы пытались срезать дистанцию, то сталкивались с препятствием. Заборы на огородах, которые снег засыпал. Провалишься и повиснешь на столбах или на штакетине. Видимо, огромный опыт учителя подсказывал, где и как выбрать трассу. Некоторым хватало одного раза, чтобы понять - рискованно резать дистанцию. Другие понимали это только  со второго раза.
    Любимым это место становилось в лютые морозы. Встанешь утром, а «доброе» радио передает, что на улице холодно, и занятия в школе отменяются. Вот тогда валенки, шапки, рукавицы на себя и на улицу, до прихода родителей с работы.
Район Зеленого Клина представлял собой кусок сухого болота, окруженный обрывом, на котором мостились дома. Ближе к реке улицы спускались вниз. Носили они удивительное название Нижне-Цесовские. От первой и чуть ли не до бесконечности. Эти улицы весной и в начале лета постоянно подтапливало паводком. Люди, отряхнувшись от воды и просушив за лето вещи, вновь уходили в зиму. Дома стояли близко друг от друга, огороды были маленькие, но плодородного грунта хватало, чтобы вырастить овощи на зиму. Достаточно  даже для продажи. И бабушки сидели возле магазинов с огурцами и помидорами, морковкой и свеклой. Никто их не гонял, они приносили ящики-тару и устраивали импровизированные прилавки. У каждой - свое место. Утром иной раз возникали перепалки в борьбе за место под солнцем.
Запомнились эти улицы и пожарами, которые здесь случались. Горели сильно. То закоротит электропроводка. Ведь все основано на правилах самостроя. И никто не утруждал себя расчетами сечения кабеля, распределением нагрузки.
    То кто- то костерок не затушит. Или  печку растопил сильно, и искра прилетела. Вот тогда и вспыхивало в очередном закутке тесного скопления улиц. Пожарные, что приезжали для тушения, обреченно кивали головой и вступали в борьбу с огнем.
    Нужно отметить, что улицы были узкими, повороты, как на диком горном серпантине, немыслимые. Здесь развернуться на мотоцикле было проблематично, не говоря о грузовом автомобиле. Начертыхавшись вдоволь, водители бамперами машин, под вопли хозяев, крушили заборы и пробирались до места. Этому мешали толпы зевак, которые сбегались на дым и огонь. Надо же было посмотреть на такое зрелище. Работа огнеборцев подвергалась критике, все советовали, куда направить брандспойты. Да и просто толпа, очумев от такого зрелища, лезла под машины.
Боевая работа никогда не заканчивалась одним строением. Вся беда в том, что в каждом доме было моторизованное средство. В сарайчиках хранились мотоциклы, мопеды, лодочные моторы. К этой технике - в неимоверных количествах запасы бензина. Кем- то приобретенного по дешевке, или уворованного. Потому и прятались. У каждой хозяйки хранился керосин для керогазов и керосинок, осветительных ламп. В пору  дефицита, в городке котельщиков его продавали один раз в неделю. Закупали с приличным запасом. Сколько не горели соседи, никто как положено, резервы топлива не  хранил. Не окапывали в земле. Все лежало на поверхности.
Трудятся мужики, заливают огонь, уже и белый пар пошел, дыма не видно. Вдруг рядом огромной свечой вспыхивает какое- либо строение за соседским забором. Крик, шум. А поливать уж нечем, вода кончилась. Пока в тесноте одну машину уберут, а другая подъедет, огонь уж хорошо разгорелся. Начинается борьба за другое здание. На моей памяти самое большое количество сгоревших домов достигало дюжины.
Уедут пожарные, и вся краинка несет вещи и собирает стройматериалы для помощи. Благо, что с лесом проблем нет, ночами откатывали бревна с берега, умыкая их из плотов, которые сплавлялись до лесокомбината в Сорокино. К осени погорельцы отстраивались.
    С другой стороны к местечку подступали дома построенные рядом с хладокомбинатом и спиртзаводом. Люди жили и здесь же работали. Со спиртзавода мужики выносили водку, а закуска доставлялась друзьями с хладокомбината. Некоторые и домой ночевать не ходили, а выспавшись прямо на полянке, с утра шли на работу. Жены, привыкшие к такому образу жизни своих мужей, не теряли кормильцев, знали, что те от «хлебных» мест никуда не денутся. Самое главное, что зарплата по такой работе полностью домой приносилась.
Сейчас здесь построен супермаркет, проложена дорога. И бегут весело машины и автобусы, приезжают цирки и дельфинарии. А в детстве протекал так называемый «Голубой Дунай». Вода с косогоров железной дороги и с нагорной части города направлена в рукотворное русло, вырытое пленными японцами вдоль улицы Шоссейной, ныне Трофимова, направлялась в реку именно здесь. По весне талые воды заполняли и перехлестывали берега канала, а все лето подпитывались с трясины. Еще и сейчас остались родники у крутого овражка в районе 30 школы. Здесь резали кугу и потом гоняли друг друга, ударяя шишками по спинам. От такого действа летел во все  стороны пух.
    С южной стороны мочажину подпирала река. Строиться на таком месте было бесполезно, и стоял клин земли до той поры, пока его не засыпали песком и не возвели на нем современный микрорайон. В нашей же памяти это болото запомнилось роями мошки и комаров. А так же тем, что нас, пацанов, здесь никто не гонял. И принадлежали мы сами себе и предоставлены своим занятиям.
    А ведь рос и у нас огород здесь. Помнится, пришла бабушка с улицы, которая являлась тогда наиболее верным источником новостей и поставила условия. Оказывается, многие из соседей уже раскапывают участки. Место бросовое, никто не интересуется свободной землицей. В те времена практически не было  садовых  обществ. Вернее они существовали, но в них занимались люди, которые серьезно относились к земледелию. А здесь всего-то - огород нужен! Для выращивания витаминов на лето и овощей в зиму. Нас тогда набиралось четыре семьи родственников, проживающих недалеко друг от друга. Быстро организовав мужиков, бабушка возглавила ударную бригаду. Буквально через неделю дышали свежим грунтом грядки и подготовлены для посева семена, благо родственников в деревне достаточно. Посадочным материалом снабдили.
Огород на болоте давался нелегко. Подрезались пласты дерна и переворачивались. Получалось, что грядки поднимались выше, а вот дорожки между ними опускались вниз. Иначе не справиться с влагой. Такое «землепашество» приводило к тому, что в дождливую погоду под ногами хлюпало. Но ведь поверхность грядок теперь располагалась вверху и не заливалась. Земля, простоявшая сотни лет, сдобренная торфяником отдавала себя на заботу городских жителей с огромным желанием. Мы ели свежие овощи и делали  заготовки на зиму. Даже капуста для засолки вырастала на нашем огороде.
    В углу участка выкопали колодец. Глубина небольшая, но грунтовых вод для полива хватало. Он быстро убывал в жаркую погоду, но болото к утру его наполняло. В нем водилось неимоверное количество лягушек. Поэтому когда мы с братом шли поливать грядки, то сестер с собой не брали. От визга девчонок даже птицы замолкали.
    Сейчас я понимаю, насколько важным оказался тогда этот клочок земли для рациона  городских семей. С него мы кормились овощами и получали витамины, которых много в деревне и так не хватало здесь. Бабушка, золотой человек, прочувствовала необходимость дополнительного пополнения бедных тогда семейных бюджетов. Координатор усилий и организатор посевной. Наш золотой агроном. Она выросла в деревне, прожила там большее количество лет и понимала -  насколько это важно. Не  с точки зрения пополнения продуктовой корзины, но и психологически укрепив в совместном труде родственные семьи.
    Смотрю на воды Бии, реки моего детства. Как много ты и твои берега давали нам, мальчишкам, в нашем росте и становлении в жизни. С глубокой благодарностью вспоминаю Зеленый клин, который мы исползали, излазили и обкатали вдоль и поперек. На месте 17 школы так и видится милый сердцу огород и в междурядьях худенькая невысокая фигурка нашей бабушки.
    Глубокий тебе поклон и земля  пухом.