Август. Гл. 45. Всё, до отчаяния - плохо!

Глава 45. Всё, до отчаяния – плохо!

Утром следующего дня к восьми часам подъехал я к сгоревшей АТС. 
Почти одновременно со мной прибыли Макарычев с Висящевым и организованная ими бригада специалистов для оценки обстановки и расследования случившегося. Несколько позже прибыли руководство ОПТУС во главе с Фениным, сотрудники КГБ и пожарники.
Расследование показало, что возгорание произошло на кроссе станции – скорее всего, по причине попадания на жилы одного из кабелей постороннего электрического напряжения.
Так и оказалось. Александр Дмитриевич, обследуя один из воздушных кабелей, обнаружил недалеко от АТС телефонный ввод в здание Общества охотников и рыбо-ловов, выполненный голым стальным проводом. Буквально в нескольких сантиметрах над телефонными проводами болтался обвисший провод электрической сети. Во время вчерашнего сильного ветра он явно соприкасался с телефонной линией.

Добравшееся по жилам кабеля  до кросса, электрическое напряжение почему-то не привело к срабатыванию токовой защиты кросса. В результате, под воздействием высокой температуры загорелась изоляция кроссировочного провода, затем, возникший огонь воспламенил полиэтиленовую изоляцию кабелей и распространился по АТС.
Представители КГБ предложили замерить заземление. Выполняла измерение Яровая. В помещении, в послепожарной грязи, влаге и сырости измерять его было бессмысленно. Надежда Дмитриевна предложила подключиться к проводу заземления со стороны подвала, на дне которого тоже находилась вода, скорее всего – грунтовая, но она не мешала измерениям. Подключив прибор, она продемонстрировала показания. Прибор показывал норму.
В принципе, после обнаруженного места касания линии с электрическим проводом было понятно, что поджёг не умышленный. Это удовлетворило представите-лей КГБ  и, не вдаваясь особенно в технические детали, они удалились.

Несколько позже удалились и пожарники. Они убедились, что работа их подразделениями была выполнена добротно. По факту, оборудование стояло на месте, и сейчас пожарникам необходима была справка о допущенном ущербе, причём ущербе не от выведенного из строя в результате тушения пожара оборудования, а о конкретно сгоревшей его части. Надо сказать, что сработали они очень оперативно. Конкретно, на АТС сгорели только кабели. Чёрный въедливый пепел от их полиэтиленовых составляющих обволакивал буквально всё – потолки, стены, стативы станции…
Но сама станция, правда, закопчённая и мокрая, стояла целенькая… Железо – оно и есть – железо! Пожарники дали понять, что примут справку, в которой будет указана стоимость только сгоревших кабелей.
 Конечно,  по сравнению со стоимостью станции, их стоимость была мизерной. Я согласился с их видением ущерба. Пожарников внутренние разборки связистов с неизбежным поиском виновного не волновали, а справка с минимальным ущербом для них была показателем  высокого качества их работы.
 
По большому счету, так оно и было – пожарники не допустили распространения пожара не только на весь 80 - квартирный дом, но и на квартиры, находящиеся с АТС по соседству, не допустили жертв.
После ухода представителей КГБ и пожарных, Яровая Надежда Дмитриевна отозвала меня в сторону и сообщила, что реальное заземление станции в разы хуже нормы и предназначение своё давно не способно было выполнять. Это и является основной причиной того, что защитные угли на грамполосах не оказались пробитыми попавшим на линию напряжением, не отвели посторонний ток в землю, и не отключили попавшую под воздействие напряжения линию от телефонной станции.
В подвале, Яровая обнаружила,  что болтовое соединение заземляющего провода от оборудования АТС с шиной контура заземления, сплошь проржавело. Надёжный контакт в месте соединения явно отсутствовал.

Воспользовавшись тем, что представители КГБ и Управления связи лично не испытывали желания спускаться в грязный и мокрый подвал, она при подготовке прибора к измерениям, быстро сориентировалась и подключила его напрямую к шине контура заземления непосредственно находившегося в земле, исключив ненадёжный контакт. В результате, прибор и показал значение – в пределах нормы. По своему разумению, Яровая посчитала, что ни представителям КГБ, ни Управлению связи – истинную причину возгорания станции, заключавшуюся в грубейшем нарушении норм её эксплуатации, знать не обязательно.
Проводив посторонних, Андрей Алексеевич со своей свитой тоже собрался уезжать. Я остался на месте для выработки решений и отдачи необходимых распоряжений персоналу. По мнению всех присутствующих, АТС восстановлению не подлежала. Для обсуждения дальнейших действий условились встретиться в кабинете у Фенина после обеда.

Очень подавлен был неприкаянно топтавшийся на месте пожара Макарычев. Он как-то сник и выглядел необычно притихшим. Странно, но на лице его гуляла гримаса улыбки совершенно не вязавшаяся с выражением глаз. И невольно подумалось – чем же это он так доволен?..
 Уже гораздо позже я узнаю, что эта нелепая улыбка – защитная внутренняя неконтролируемая  реакция его организма, всегда сопровождает переживаемое им глубокое душевное волнение.
Я отослал его на ТТС с заданием организовать группу из уборщиц и женщин цеха АТС для уборки помещения и отмывки его от копоти и сажи. Заодно отослал на свои рабочие места и других пришедших. Здесь они ничего не могли предложить, и только мешали сосредоточиться. Остался только Висящев.

Александр Дмитриевич назубок знает наиболее важные болевые точки оставшегося без связи района города. Он оценил реальные возможности подачи сюда телефонов от центральной АТС-4 по оставшимся без загрузки телефонным парам межстанционного кабеля.
После того, как обрежем сгоревшие концы кабелей – в подвале, можно будет выполнить коммутацию жил межстанционного кабеля с жилами распределительных кабелей, по которым от сгоревшей АТС были поданы номера на квартиры, живущим в зоне охвата станции, руководителям области и города, руководителям важных предприятий. Таким как Секретарь обкома партии Гремячий, начальник Горэлектросети Дубровский, а также – в областную больницу, в санэпидемстанцию…  Потом, по вновь образованным соединениям, на необходимые адреса включим телефонные номера от АТС-4...

В общей сложности, с учётом имеющихся свободных телефонных номеров на АТС-4, из 1000 вышедших из строя в результате пожара номеров, можно было временно включить не более 150. Сроки восстановления работы оставшихся, без малого, почти 800 телефонов, не поддавались прогнозированию, и без выделения Министерством связи на замену сгоревшей – новой станции, могли затянуться на годы.
В залитом водой тёмном, неосвещённом подвале работать было практически невозможно. Приняли решение – за счёт, к счастью, имеющихся  тут же в подвале уложенных кольцами небольших запасов кабелей – вытащить эти запасы в помещение АТС и уже в нём выполнять необходимые коммутации. Уяснили также себе, что реально в помещении можно будет работать не ранее чем через два-три дня. Столько времени требовалось для окончательного проветривания помещения от невыносимого воздействия запаха продуктов горения,  и наведения в нём минимально приемлемого порядка.

После обеда у Фенина ещё раз обсудили ситуацию. Она была крайне безрадостной. То, что район телефонной катастрофы был «спальный» и подавляющее количество телефонов в зоне действия АТС были квартирными, то есть, не самыми важными для жизнеобеспечения города – не успокаивало. Все понимали – какое-то время руковод-ство города и владельцы замолчавших телефонов будут терпеть, выдерживая паузу сочувственного приличия. Пожар это всегда несчастье. Затем начнут напоминать о необходимости соблюдения сроков, восстановления их работы.  Затем возмутившись, что сроки крайне велики и даже неопределённы – своим несогласием и справедливыми требованиями, просто взорвут и без того, очень напряжённую обстановку с телефонной связью в городе.
Положение могла спасти срочно найденная и по-ставленная для замены сгоревшей, новая станция.

Андрей Алексеевич уже детально обсудил ситуацию с изысканием новой станции с Министерством. Результат оказался просто удручающим. Министерство в течении как минимум года – новой станции не обещало.   
Андрей Алексеевич не подавал виду – но реально ему, и так постоянно битому за неудовлетворительную связь в городе, это могло стоить занимаемого поста начальника ОПТУС. Реально должен был, если не попасть под суд, то поплатиться тоже, как минимум должностью, и главный инженер Телеграфно-телефонной станции Макарычев.
Мне с главным инженером ОПТУС Конаковым, по причине кратковременного пребывания на занимаемых должностях,  снятие с должности не грозило. В худшем случае мы могли отделаться выговорами.

Если честно, в этот момент судьба руководства ОПТУС меня совершенно не волновала. Меня волновала судьба Макарычева. Мы только-только начали срабатываться. Я реально увидел его неравнодушие к выполняемой работе, увидел его неподдельную заинтересованность в успехе дела, которым он сначала нехотя, но потом, все более и более энергично занимался. Убедился, что немаловажно, в том, что он искренне верит, что шанс на нормальное безавральное и, конечно же, не с сотнями ежедневных повреждений, обеспечение режима работы предприятия, потенциально реализуем.
Я понимал, что, как и мои предшественники, долго руководить ТТС, при сохранении положения дел с количеством повреждений даже – ДО ПОЖАРА – не смогу. В моем представлении – смириться с существующим положением – означало полностью расписаться в собственном бессилии, в непрофессионализме.
 Душевный комфорт в качестве первого руководителя я мог обрести только на добротно делающем своё дело предприятии.  Смирившись с бардаком и бессистемно-стью в работе, просто перестал бы, прежде всего, сам себя уважать, как личность. И как я смог с этим бы жить дальше – просто сам себе не мог представить.

 В то же время – чувствовал, что с учётом такой личной черты характера, как обострённое сострадание и неумением отгородиться стеной равнодушия от бед, случившихся у обращавшихся ко мне за помощью, горожан – эти беды западали в душу и отражались на сердце чувствительной болью – долго не протяну. И, наверное, очень скоро, как когда-то Мартьянов Анатолий Васильевич – подорву собственное здоровье.
Я мог позволить себе только короткий отрезок времени на вывод предприятия из аврала, а роль Макарычева в реализации этой задачи оценивал достаточно высоко. Для достижения поставленной цели в относительно короткий срок, я просто обязан был его сохранить. Найти ему равноценную, быструю замену просто не было шансов. А в одиночку, только с Висящевым скорый вывод ГТС из прорыва был достаточно призрачным.
 Спасти положение и увести главного инженера от возможной уголовщины, могла только быстрая ликвидация большей части последствий пожара, а для этого просто нужна была новая АТС. Помочь же получить эту АТС могло только чудо.