Послушание от Скоропослушницы

По благословению епископа Махачкалинского и Грозненского Варлаама


Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи...
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои…
Эта песня зазвучала во мне с первых минут пребывания на Муромской земле. Я шел вдоль невысоких домов по тихим улочкам города, где так трогательно соседствуют деревянные почерневшие от времени резные наличники на окнах с блестящими никелем тарелками спутникового телевидения, где причудливо переплетаются былины, предания старины глубокой и реальность. Муром – один из древнейших городов России. В этих местах родился, накапливал силу воин-инок Киево-Печерской Лавры Илия Муромский, здесь начиналась его слава как былинного героя-богатыря Ильи Муромца. Здесь жили святые благоверные князь Петр и супруга его княгиня Феврония, издревле считавшиеся на Руси покровителями семьи. Имена более чем двадцати святых мужей и жен связаны с Муромом…
После суетливой Москвы  сразу же бросается в глаза: здесь по чистым тротуарам степенно идут люди. Именно идут, а не бегут. И их лица не сливаются в один сплошной безликий поток  спешащих прохожих.  Невольно ловил себя на желании по старому доброму деревенскому обычаю здороваться с каждым встречным, пусть и незнакомым человеком. Было ощущение, что я вернулся после дальней дороги домой.
   Моя мать нашла свой последний приют на пугающе быстро разросшемся в последние годы кладбище маленького городка Лиски, что стоит на берегу Дона. И я прекрасно знал: тихая родина Николая Рубцова, автора всплывшего в памяти стихотворения, находится гораздо севернее – в Вологде. И все же не оставляло ощущение, что пронзительные строки поэта сложены именно про эти места. Что-то непознанное, не передаваемое словами исконно русское, до боли родное обильно пропитало здесь воздух, стены монастырей и храмов, стоящих на высоком левом берегу Оки.  До слез, до кома в горле здесь все кажется родным и с детства знакомым для русского человека!

С каждой избою и тучею,
С громом, готовым упасть,
Чувствую самую жгучую,
Самую смертную связь.

   Оживали слова этой песни, воплощались в конкретные картины из недалекого черного прошлого и во время нашей беседы с настоятелем Муромского Спасо-Преображенского мужского  монастыря игуменом Варлаамом. Он с болью рассказывал, что монастырский погост совсем недавно был закатан в асфальт: там находился строевой плац дислоцировавшегося на территории монастыря полка связи. Приводил другие примеры исторического вандализма. Только манкурты могли довести древнейшую обитель Руси до состояния развалин. Я слушал настоятеля, а в душе не переставал надрывно звучать юный голос безвременно ушедшего певца Максима Трошина:

– Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу. –
Тихо ответили жители:
– Это на том берегу.
Тихо ответили жители,
Тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
Яркой травою зарос.
   
В реальности было еще страшнее. Древнейший Спасский собор был кощунственно приспособлен под хозяйственный склад, а в Покровской церкви оборудовали спортивный зал и место для временного проживания призванных на военные сборы. В народе их еще называли «партизанами» за нарочито небрежный внешний вид и шумное, частенько пьяное разгульное поведение…
   И  вот произошло обыкновенное  чудо.  За десять с небольшим лет (по историческим  масштабам – мгновение) монастырь восстановился, воссияли золотом крестов его церкви, а над гладью Оки вновь далеко разносится
малиновый звон колоколов. А главное – здесь возобновилась монашеская жизнь, сюда вернулась благодать.
   Давно замечено: захламленные мусором родники  тихо уходят под землю. Но стоит их только расчистить, привести в порядок, как живительные струи студеной целебной воды вновь даруются людям. Древнейший на просторах России духовный родник,  каким, безусловно, является Муромский Спасо-Преображенский монастырь, после восьмидесяти лет осквернения и разрушения восстал из праха трудами и молитвами многих людей.
   Особая роль в восстановлении обители, конечно же, принадлежит приснопамятному архимандриту  Кириллу (Епифанову). Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл во время своего визита в Муром 8 июля 2010 года высоко оценил его вклад: «Я хотел бы поблагодарить Вас, отец Кирилл, за многие труды, которые Вы понесли при реставрации, восстановлении как самого монастыря, так и всей той церковной жизни, которая так богато в этой святой обители представлена.
   Я радуюсь тому, что здесь учебные заведения, что здесь осуществляется проповедь молодому поколению, что сюда приходят люди помолиться, восстановить свои духовные силы, набраться мудрости от слова Божия».
   Вновь забил на славной исторической  Муромской  земле духовный родник. Осела муть нигилизма и безбожия и, словно на чистой глади вод, пред нами предстали лики великих людей России, чьи имена связаны с этой обителью: святой князь  Глеб, благоверные князь  Петр  и княгиня  Феврония, преподобный  Илия Муромский,  благоверные князья Константин  и сыновья его Михаил и Федор,  преподобный Серафим Саровский (он приезжал сюда навещать своего сотаинника святого старца Спасской обители Антония Грошовника), праведная Иулиания Лазаревская…

Тихая моя родина,
Я ничего не забыл…

   А если и забылись какие-то конкретные  даты, события и имена, то для того и были написаны эти предлагаемые читателю очерки, чтобы освежить память, напомнить основные вехи создания, запустения и чудесного  восстановления Муромского Спасо-Преображенского мужского  монастыря.


По велению   Святого  Глеба

Если ранним утром, до рассвета выйти к восточной  стороне монастыря, туда, где стоит надвратная церковь Сергия Радонежского, и долго смотреть в туманную даль Оки,  а потом закрыть  глаза, то можно  услышать шум векового  бора, топот копыт, ржание лошадей. Это малая дружина  князя Глеба прибыла в Муром.  Человеку, имеющему воображение,  легко представить тот день.
   Уставшие взмыленные кони:  позади долгий  и опасный путь от Киева. Слышатся сердитые окрики  дружинников, стук топоров, суета и гомон, а в воздухе разлит терпкий запах смолянистой сосновой щепы и дым костров...
   Недружелюбным,  почти враждебным оказался прием местных жителей для князя и его свиты. Не желали муромляне ни с кем делиться властью и поступаться своей языческой верой. Так и заявили, мол, платить киевскому князю дань не отказываемся (со времен Рюрика город наш дань исправно платил русским князьям *2), а вот жить будем по своим устоям и правилам. На том твердо стояли и в город ни князя Глеба, ни его свиту не пустили.
      *2 «Память Рюрика, как первого Самодержца Российского, осталась бессмертною в нашей Истории и главным действием его княжения было твердое присоединение некоторых Финских племен к народу Славянскому в России, так что Весь, Меря, Мурома наконец обратились в Славян, приняв их обычаи, язык и Веру» (Н.М.Карамзин
«История государства Российского»).
   И вместо того, чтобы в безопасности за высокой городской стеной греться в каком-нибудь теплом доме у очага, пить медовуху, пришлось дружинникам ставить княжеский шатер в бору на крутом берегу Оки в нескольких верстах южнее Мурома. Место сие выбрал сам князь. И было оно славным: с одной стороны, густой вековой бор, с другой – крутой берег. С него далеко было видно за реку, потому у чужеземца, будь он конный или пеший, не было ни единого шанса приблизиться к лагерю незамеченным. А ждать беды с той стороны стоило. В то время по Оке проходил последний рубеж
Руси. Там, за рекой, на востоке хозяйничали другие правители, у подданных которых считалось доблестью  периодически   нападать на города и поселки западного соседа, жечь жилища, убивать воинов и стариков, а оставшихся в живых молодых и сильных угонять в рабство.
   После крещения Руси в 988 году   от   рождества   Христова князь Владимир озаботился укреплением границ своих владений. А мощь   государства он видел не только в силе своих воинов, но и в крепости их веры православной. Потому, когда посылал на княжение своих сыновей в дальние уделы, первым и непременным отцовским наказом его был та кой: крестить в православную веру своих подданных.
   Вот как этот период описан в наиболее раннем из дошедших до нас древнерусском летописном своде начала XII века
– «Повести временных лет» монахом Киево-Печерского монастыря Нестором:
   
«Повесть временных лет» изучалась и  переводилась на современный русский   литературный  язык  многими  исследователями.  Выбор  именно этого автора был сделан нами неслучайно. И дело не только в огромном авторитете Дмитрия  Сергеевича как специалиста в области истории русской литературы, главным образом древнерусской, и русской культуры, как ученого  с мировым именем, осветившего широкий  круг  проблем теории и истории древнерусской  литературы (он автор 500 научных и около 600 публицистических  трудов, многие из которых переведены на разные языки). Для нас имела решающее значение его личная сопричастность  делу восстановления Спасо-Преображенского монастыря. Именно обращения и письма Д.С.Лихачева как председателя правления Советского фонда куль- туры позволили привлечь в конце прошлого века внимание к судьбе древнейшего монастыря России. В частности, благодаря ему в апреле 1990 года по инициативе Муромского филиала Советского фонда культуры было составлено открытое письмо жителей Мурома в поддержку передачи Спасского монастыря Русской Православной Церкви. А 8 октября того же года Д.С.Лихачев обратился к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию II с просьбой ходатайствовать перед министерством обороны о выводе воинской части № 22165 из Спасского монастыря и о возврате его Русской Православной Церкви…

Но вернемся к князю Глебу. Приехал он на Муромскую  землю не только
для военного укрепления северо-восточных рубежей государства. Он нес с собой свет православия язычникам. Не этим ли объясняется его смирение?

   «Владимир же был просвещен сам, и сыновья его, и земля его. Было же у него 12 сыновей: Вышеслав, Изяслав, Ярослав, Святополк, Всеволод, Святослав, Мстислав, Борис, Глеб, Станислав, Позвизд,  Судислав. И посадил Вышеслава в Новгороде,  Изяслава в Полоцке,  а Святополка в Турове, а Ярослава в Ростове.
   Когда же умер старший Вышеслав в Новгороде, посадил в нем Ярослава, а Бориса в Ростове, а Глеба в Муроме,  Святослава в Древлянской  земле, Всеволода во Владимире, Мстислава в Тмутаракани. И  сказал Владимир:
«Нехорошо, что мало городов около Киева». И стал ставить города по Десне, и по Остру, и по Трубежу, и по Суле, и по Стугне. И стал набирать мужей лучших от славян, и от кривичей,  и от чуди, и от вятичей, и ими населил города, так как была война с печенегами. И воевал с ними, и побеждал их».
Этот отрывок  из летописи приведен в переводе Дмитрия  Сергеевича
Лихачева, российского  филолога, искусствоведа, академика.

Не захотел князь Глеб силой входить в Муром, проливать кровь пусть и непокорных,  но все же своих подданных. Верил, что рано или поздно слово Божие дойдет до их сердец. Поэтому разбил свой лагерь рядом с городом и первым делом велел срубить на новом месте деревянную церковь Всемилостивого Спаса.
   Глебу не удалось крестить Муром. На то были особые причины. Как известно из той же «Повести временных лет», в 1015 году разыгрались драматические события:
   «Святополк же окаянный стал думать: «Вот убил я Бориса; как бы убить Глеба?». И, замыслив Каиново дело, послал, обманывая, гонца к Глебу, говоря так: «Приезжай сюда поскорее, отец тебя зовет: сильно он болен». Глеб тотчас же сел на коня и отправился с малою дружиною, потому что был послушлив отцу».
   По дороге из Мурома в Киев князь Глеб принял мученическую смерть от наемных убийц, как и брат его Борис.
   Нашему современнику порой трудно в полноте оценить подвиг святых князей Бориса и Глеба. Не оказали сопротивления убийцам… Какой же тут героизм? Непротивление какое-то.  Но поступок  князей Бориса и Глеба не имеет ничего  общего с толстовской  проповедью  «непротивления злу насилием». Они могли бы сразиться со Святополком и, может, победили бы, но не стали этого делать, совершив тем самым подвиг страстотерпчества. Христианское понимание смирения не означает примирения с неправдой, оно предполагает духовную победу над злом! Своим самопожертвованием Борис и Глеб хотели если не остановить полностью, то хотя бы уменьшить уровень междоусобицы.   Ибо борьба за первородство, гордыня удельных правителей имели в то время на Руси гибельный характер. И как знать, если бы не подвиг святых Бориса и Глеба, сохранилась бы Россия до наших дней как  единое государство? Да,  междоусобица  еще долгие годы  разъедала Русь, как ржа. Первое летописное упоминание о монастыре, как ни прискорбно, тоже связано с междоусобицей.  Но подвиг святых князей Бориса и Глеба дал пример беззаветного служения Богу и России. Невольно вспоминаются слова из Евангелия от Иоанна (12:24): «…если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода». Они погибли, но даровали Руси нечто очень важное – идеал целомудренного  государственного  лидера и веру в возможность  земного осуществления политики, руководимой  совестью.
   Этот подвиг страстотерпчества укрепил духовный фундамент церкви Все- милостивого Спаса, что велел поставить на Муромской  земле Святой Глеб. От этой, не сохранившейся до нашей дней деревянной церкви, первой православной церкви на северо-восточных рубежах Руси, и ведет свою духовную родословную Муромский  Спасо-Преображенский мужской  монастырь.
   Справедливости ради отметим, что у историков,  людей прагматичных, привыкших строить гипотезы и делать свои выводы, отталкиваясь от конкретных фактов и материальных предметов, есть сомнения на этот счет. Дело в том, что до сих пор не найдено вещественных доказательств существования той церкви, скажем, остатков фундамента, каких-то  предметов культа. Если учесть, сколько раз город Муром и его окрестности уничтожались огнем и мечом, и принять во внимание, что по-настоящему масштабных раскопок здесь никогда не проводилось, то, очевидно, вероятность та- кой находки весьма и весьма мала. Но, как говорится, кесарю – кесарево… Оставим поиск артефактов археологам. Взгляд с духовной стороны этого вопроса не оставляет сомнений: именно церковь Всемилостивого Спаса и подвиг Святого Глеба стали тем несокрушимым фундаментом, на котором стоял и стоит до сих пор Спасо-Преображенский монастырь.
   Много  раз Муром  и его окрестности  полностью физически  уничтожались. В 1088 году город  захватили и разорили волжские булгары. В 1239 году Муром  был сожжен  татарами. Затем он опустошался в 1281 и 1293 годах. В декабре 1615 года монастырь был ограблен и разорен польско- литовским отрядом А.Лисовского...
   И это далеко не полный перечень бед. Мы назвали только те события, которые зафиксированы в летописях и имеют полную историческую достоверность. Но были еще обычные пожары, голод, эпидемии. А от них, как известно, не спасают монастырские стены.
Пожалуй,  самый трагический  период  в истории  монастыря начался в
1917 году. Богоборческая  власть под надуманным предлогом в 1918 году сначала закрыла монастырь, а затем он был разграблен и опустошен. Позднее в стремлении вытравить в народном сознании саму память о святом месте там разместили воинскую  часть. Лучшего  способа отгородиться  от паломников трудно придумать. Сохранившиеся постройки  святых церквей кощунственно приспособили под хозяйственные нужды, и на многие десятилетия с высокого берега Оки,  где некогда стоял древнейший монастырь России, вместо тихой молитвы слышался топот солдатских сапог…
   Однако  чудесным образом, несмотря ни на что, духовный фундамент, заложенный Святым Глебом, оставался несокрушим. Изгонялся враг, и все- создающей силой Божией на пепелище вновь вырастали древние порушенные храмы, оживала монашеская жизнь обители…
   Первое летописное упоминание о Муромском Спасо-Преображенском монастыре мы находим в «Повести временных лет». Вот  запись 1096 года, рассказывающая о трагических эпизодах междоусобной борьбы русских князей:
   «Пришла же весть к Изяславу, что Олег идет к Мурому, и послал Изяслав за воинами в Суздаль, и в Ростов, и за белозерцами, и собрал воинов много. И послал Олег послов своих к Изяславу, говоря: «Иди в волость отца своего к Ростову, а это волость отца моего. Хочу же я, сев здесь, договор заключить с отцом твоим.
   То ведь он меня выгнал из города отца моего. А ты ли мне здесь моего же хлеба не хочешь дать?» И не послушал Изяслав слов тех, надеясь на множество воинов своих. Олег же надеялся на правду свою, ибо прав был в этом, и пошел к городу с воинами. Изяслав же исполчился перед городом в поле. Олег же пошел на него полком, и сошлись обе стороны, и была сеча лютая. И убили Изяслава, сына Владимирова, внука Всеволодова, месяца сентября в 6-й день, прочие же воины его побежали,  одни  через  лес, другие в город.  Олег же вошел в город,  и приняли его горожане. Изяслава же, взяв, положили в монастыре святого Спаса, и оттуда перенесли его в Новгород,  и положили его в церкви святой Софии, на левой стороне».
   «…Изяслава же  вземьше и положиша в монастыри святаго Спаса…» – так ключевая для нашего повествования фраза звучит без современной литературной обработки. Обратим внимание читателя только на два факта. В этой лаконичной  фразе нет никаких  подробностей, уточнений. Следовательно, объяснений не требовалось, где находился монастырь святого Спаса. А это значит,  что к 1096  году  у него уже была своя история, хорошо знакомая современникам.
   Традиция связывать дату того или иного события с упоминанием в летописи с научной точки зрения понятна, но, на наш взгляд, она весьма условна. Это все равно что сегодня день рождения человека определять по первой публикации  о нем в прессе… Пожалуй, даже это сравнение некорректно. В стародавние времена удостоиться  чести упоминания в летописи было гораздо сложнее, чем сейчас попасть в газетную хронику. Напрашивается вывод, что «монастырь святого Спаса» намного старше 1096 года. Таким образом, разрыв между двумя датами – приездом Глеба в Муром и упоминанием о монастыре в летописи – становится еще меньше.
   И все же, скажем так, с юридической  стороны дела доподлинно неизвестно, кто и когда  основал монастырь. «О построении  оного  монастыря государственных грамот и описания никакого,  также и первой грамоты не имеется…» – так в 1763 году зафиксируют  в описи Спасского монастыря капитан тобольского полка Федор Сенявин и архимандрит Филарет.
   Самую правдивую, на наш взгляд, и до сих пор никем не опровергнутую версию появления Спасского монастыря высказал в 1880 году знаток церковной истории профессор Московской духовной академии Е.Голубинский. Он считал, что с очень большой вероятностью этот монастырь был основан… самими монахами! Дело в том, что Муром в те далекие годы составлял часть Черниговского удела. И сегодня при современном транспортном сообщении от Чернигова до Мурома неблизкий путь, а тогда это был край земли. Естественно, что ехать в свите князей и наместников в такую даль (к тому же населенную враждебно настроенными язычниками) было сподручней не обремененным семьей монахам. Последние, прибыв на место, селились ближе к первой церкви  Всемилостивого Спаса, что находилась при княжеском  дворе, огороженном  «твердой стеной». Так стихийно здесь и образовалась обитель...
   Языческая вера была в Муроме  долго крепка,  и местная знать крайне негативно относилась к новой княжеской  власти. Вполне логично предположить,  что после гибели князя Глеба место, где он обосновал свою резиденцию и заложил первую церковь Спаса, еще долго служило князьям Муромским  как безопасное для проживания.
   В «Истории государства Российского» Н.М.Карамзина в четвертом томе, главе Х, названной «Великий князь Симеон Иоаннович, прозванный гордый. г. 1340-1353», есть такие строки: «В государствование Симеона Князь Юрий Ярославич Муромский  обновил древний Муром, издавна запустевший, как сказывают Летописцы: то есть он перенес сей город на его древнее место (в
1351 году), построив там дворец и многие церкви; Бояре, купцы начали селиться вокруг дворца, и народ следовал их примеру. Сей Юрий, по Святом Глебе, есть достопамятнейший из Муромских  Князей, о коих наша история говорит мало: ибо они жили тихо от недостатка в силах и со времен Андрея Боголюбского зависели более от Великих Князей Владимирских, нежели от Рязанских, хотя их Удел издревле был областию Рязани».
   «…Перенес сей город на его древнее место…» – эту фразу всемирно известного историка можно поставить под сомнение. В Лицевом летописном своде XVI века это событие описывается так: «Того  же лета князь Юрий Ярославович Муромский  обнови град свой, отчину свою Муром, запустевший отдавна от первых князей, и постави двор свой во граде…» *3
*3 Лицевой летописный свод. Русская летописная история. Книга 8. М.: Изд-во «Актеон», 2009. С. 92.

«…Постави двор свой во граде…» Не город перенес на прежнее место,
как утверждает Н.М.Карамзин, а княжеский двор – в город! Этот факт для подтверждения  нашей версии создания монастыря имеет огромное значение. То есть можно  с большой долей уверенности сказать, что именно князь Юрий  Ярославович перенес традиционную княжескую «загородную резиденцию» в черту города. Летописцы отмечают заслугу князя в том, что он «обновил град Муром, построил храмы, украсил их книгами и иконами». Но для Спасского монастыря такое отдаление от центра княжеской  власти, скорее всего, сказалось не в лучшую сторону.
   Не по этой ли причине ни в одном известном нам письменном источнике о монастыре нет никаких сведений вплоть до 1552 года.
   Нет и описаний, каким был княжеский двор, как выглядела деревянная церковь  Всемилостивого Спаса, кто  был настоятелем монастыря, какова была численность братии... Отчасти это можно  объяснить тем, что историков того времени больше интересовала жизнь царского двора, войны и победы, нежели жизнь монастыря на окраине государства Российского.
   Очередные сведения о монастыре мы находим в год, когда в Муром приехал царь Иван Грозный.  Именно  с этого  времени наступает расцвет обители...
   Несколько слов хотелось бы сказать о версии, кочующей из публикации в публикацию. Нашла она свое место и в Интернете, в частности на широко известном сайте «Википедия». На страничке, посвященной подворью Муромского Благовещенского монастыря, расположенному в селе Борисоглеб Муромского района Владимирской области, автор статьи утверждает, что, дескать, двор святого князя Глеба находился… именно в селе Борисоглеб, на правом берегу реки Ишна... В подтверждение приведена цитата: «...егда приде святый Глеб ко граду Мурому, и еще тогда невернии быша людие и жестоцы, и не прияша его к себе на княжение, и не крестишася, но сопротивляхуся ему. Он же оттъеха от града 12 поприщ на реку Ишню  и тамо пребываше до преставления святаго отца его...»
   Звучит очень убедительно, «от града 12 поприщ на реку Ишню». Казалось бы, вот точные ориентиры княжеского двора и соответственно церковь Всемилостивого Спаса надо искать именно там, в селе Борисоглеб. Но, заметим, эта цитата взята из книги «Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Безбородко», увидевшей свет в Санкт-Петербурге в 1860 году. Подзаголовок  у книги такой: «Сказания, легенды, повести, сказки и притчи». То есть это сборник литературных произведений. Сказок и притч… Они имеют литературную, но не историческую ценность. К примеру, тот же граф Безбородко  пишет, что город  Муром свое название получил из-за того, что «имея стены каменны и мраморныя, и оттого нарицается Муромъ»… Он передает лишь одну из ходивших из уст в уста легенд. То же самое можно сказать и о «12 поприщах». Это устное народное творчество – фольклор и не более.


Возвращение в Муром Илии  Муромца

Второй день августа 2006 года был удивительно солнечным, а небо  над  Муромом  особенно  голубым  и  до  головокружения  бездонным.  Белые соборы  Спасо-Преображенского монастыря,  казалось,  вот-вот  взмоют  голубиной   стаей  в эту небесную  синь.  И  только  огромное  скопление  народа удерживало их здесь, на грешной земле. Создавалось впечатление, что весь город  от мала до велика вышел встречать Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия  II.  Он  прибыл  на празднование 910-й годовщины Муромского Спасо-Преображенского монастыря. И потому в тот день трудно было даже войти на территорию обители: народ заполнил все свободное пространство. Несмотря на тесноту, у всех было приподнятое, радостное, праздничное настроение. Люди с благоговением ловили каждое слово, сказанное Патриархом. Ведь это был во всех смыслах исторический  визит. До этого дня ни один Предстоятель Русской Православной Церкви не бывал на Муромской  земле!
   Обращаясь к встречавшим его муромлянам, Святейший Патриарх Московский  и всея Руси Алексий II сказал: «Находясь на Муромской  земле, я с особой силой ощущаю, сколь большое значение эти места и этот город играли в истории России. Когда мы сегодня пересекли по понтонному мосту реку Оку и нас встретили тысячи жителей Мурома, я почувствовал, что действительно нахожусь в православном граде, который  чтит свою историю и свои святыни.
   Сердечно благодарю Сергея Вадимовича Степашина за его огромный вклад в восстановление Спасской обители, за передачу в нее раки, в которой вложена частица мощей преподобного  воина Илии Муромца. Отныне жители Мурома и все православные верующие смогут прибегать к этой святыне и укреплять себя духовно. Тот меч, который лежал сегодня на раке с частицей мощей святого русского воина, мы просим передать Президенту России Владимиру Владимировичу Путину, чтобы он помогал ему право править нашим Отечеством, совершая дело возрождения России, духовного воссоздания Святой Руси».
В тот праздничный день Святейший Патриарх Московский и всея Руси
Алексий II лично освятил раку с частицей мощей Илии Муромца.
   Так духовно вернулся на свою историческую родину прославленный в былинах православный воин-богатырь, а затем инок Киево-Печерской Лавры… Прежде  чем рассказать, откуда в Муроме взялась рака с мощами Илии Муромца, вспомним, что мы знаем об этом человеке?
   Имя Ильи Муромца как сказочного богатыря, героя русских народных былин и сказаний, безусловно, знакомо всем с детства. И конечно же, сразу вспоминается знаменитая картина Виктора Михайловича Васнецова «Богатыри» и известные с детства строки былины:
В славном городе во Муромле, Во селе было Карачарове,
Сиднем сидел Илья Муромец, крестьянский сын, Сиднем сидел цело тридцать лет.
Уходил государь его батюшка
Со родителем  со матушкою
На работушку на крестьянскую.
Как приходили две калики перехожие…

Так начинается былина «Исцеление Ильи Муромца» *4.
*4 Песни, собранные П.Н.Рыбниковым. 2-е изд. Под ред. А.Е.Грузинского.  В 3 т. М., 1909; Т. 1. 1910. № 51.

   Калики перехожие каким-то  чудесным образом подняли Илью на ноги. Пожалуй, тут могут возникнуть сомнения. Как же так: себя исцелить не могут, а других – пожалуйста. Представление об этих странниках у большинства читателей совпадает с тем, как их изобразил художник И.М.Прянишников в 1870 году на картине «Калики перехожие»: этакие убогие нищие побирушки, ходят по селам, поют песни и тем самым зарабатывают себе на скудный хлеб…
   Однако  в Древней Руси слово «калика» или «калека» не обозначало искалеченного человека. Так называли странствовавших по святым местам. Это, как правило, были крепкие,  закаленные в трудных переходах и боях воины. Все как на подбор силачи, иногда красавцы, одетые в шубы соболиные, в лапотки семи шелков с вплетенным в носке камешком самоцветным. Костюм их дополняли сумка из рыжего бархата и клюка из дорогого  моржового клыка. Так, например, калека Карп Данилович являлся предводителем отряда молодых псковичей  в стычке с немцами в 1341 году. Русские калики-странники, паломники, упоминаются в хождении  Даниила игумена в Иерусалим и в записках Стефана Новгородца.  Их знают и наши былины, в которых  упоминаются целые братчины каликов, снаряжающиеся из Волынца-Галича или из пустыни Ефимьевы, из монастыря Боголюбова «в путь к славну городу Иepyсалиму».
 «Толковый словарь живого великорусского язык В.И.Даля так объясняет значение слова «калики»: «…в песнях и сказаниях паломник, странник;  богатырь во смирении,  в убожестве  и богоугодных  делах… Калика перехожий,   странствующий,   нищенствующий   богатырь.  Ныне нищий, распевающий стихи, псалмы, духовные песни, по чему и спутали калику с колекою,  по северному произношению».
   В знаменитом словаре Брокгауза и Ефрона читаем: «Самое имя «калика», скорее всего, происходит от названия обуви средневековых странников (латин. caligae, calicae, греч.) Это слово встречается уже  у игумена Даниила  в смысл обуви и в значении странника, паломника. Из многочисленных русских  странников во Святую Землю одни, зажиточные, оставались и по окончании  странствования чем был прежде; другие, бедные, поступали под призрение церкви как видно из былин и из некоторых списков устава Владимира, где паломник и странник одинаково зачтены в число людей церковных. Совершив странствование ко святым местам, неимущие калики пользовались особым уважением нередко оставались уже на всю жизнь перехожими просителями милостыни, которою  снискивали себе пропитание Таким путем слово «калика» или «калека» получило значение нищего странника, а так как Христовым именем питались по необходимости  и люди с физическими  недостатками, это слово получило свое современное значение человека искалеченного».
   Постепенно в народном сознании калики из странствующих богатырей во смирении превратились в убогих нищих.
   Исходя из сказанного, понимаешь, какие на самом деле калики пришли в дом к больному Илье. Это были воины умудренные жизненным и боевым опытом, знающие и особые молитвы, и секреты лечебных трав. Они-то и поставили на ноги будущего богатыря, научили его боевым приемам владения оружием.
   Так былина постепенно наполняется конкретным историческим  содержанием. И уже не сказочный герой, а вполне реальный человек встает перед нами.
   К сожалению, исторических сведений о жизни  Ильи Муромца практически нет. Известно только, что родился он в селе Карачарово в XII веке в простой крестьянской  семье. С детства был прикован  к  постели из-за болезни позвоночника.  Чудесным образом был исцелен и стал храбрым воином  в княжеской   дружине.  Отличался высоким ростом и невиданной силой. Скончался Илья иноком Киево-Печерской  Лавры.
   Отсутствие   жития   преподобного Илии Муромского в Киево- Печерском         Патерике   (сборник   рассказов   об   основании Киево-Печерского монастыря и житий его первых насельников) можно объяснить тем, что в иноческих подвигах святой воин успел провести не так много времени. Илия Муромец был  официально  канонизирован   в
1643 году в числе еще шестидесяти девяти угодников Киево-Печерской Лавры. Память по церковному календарю отмечается 1 января (19 декабря по старому стилю).
   Издавна верующие люди не сомневались, что нетленные мощи инока Илии в Ближних пещерах Киево-Печерской Лавры принадлежат славному богатырю  Илье Муромцу.
Но  научное  подтверждение   этому было получено только в 1989  году. Именно тогда Межведомственная комиссия Минздрава УССР провела экспертизу мощей святого Илии. Для получения объективных данных применялась самая современная методика и аппаратура, в том числе и рентгенография. В результате исследований удалось определить,  что  останки принадлежат чело- веку, скончавшемуся приблизительно в 1188 году  в возрасте старше 50 лет. Его рост был 177 сантиметров – для того времени поистине богатырский  (в XII веке люди были намного ниже,  чем сегодня). У него были выявлены патологические изменения позвоночника, которые свидетельствуют о перенесении в юности паралича конечностей, следы прижизненных переломов ключицы и ребер. О воинской биографии говорили многочисленные раны, обнаруженные учеными. Было также установлено, что причиной смерти явилась обширная рана в области сердца.
   Как видим, все эти данные косвенно подтверждают, что останки принадлежат именно былинному Илье Муромцу.  И его богатырский  рост, и боевые раны, и болезнь позвоночника,  из-за которой  он «сиднем сидел цело тридцать лет»...
   Можно           предположить, что  именно  ранения  подвигли богатыря принять решение окончить  свои  дни  иноком,  и он  постригается   в  Феодосиев монастырь (ныне Киево-Печерская Лавра).
   Доподлинно известных фактов о земной жизни святого крайне мало. Многочисленные былины о военных подвигах Ильи Муромца носят явно сказочный характер, хотя и нельзя  исключить,   что  они  были составлены на основе  вполне реальных событий.
   «Во селе было Карачарове», говорится  о месте рождения Ильи Муромца. Ныне Карачарово – микрорайон города   Мурома.   И   расположен он приблизительно в трех километрах южнее Спасо-Преображенского монастыря.
   До революции село Карачарово было центром Карачаровской волости Муромского уезда. О древности этого поселения можно  судить  по  исследованиям графа А.С.Уварова: стоянка Карачарово – первый в России научно исследованный верхнепалеолитический памятник. Это открытие подтвердило гипотезу об обитаемости центра России в палеолите.
   У жителей села Карачарова никогда не было сомнений, что именно об их земляке народ сложил былины. Вам обязательно покажут  место, где жил Илья. Сейчас там стоит дом Гущиных. Именно из этого рода, уверяют сельчане, вышел богатырь Илья Муромец. Как доказательство вспомнят, что все мужчины  этого рода наследственно обладают недюжинной  силой. Например, одному из Гущиных, жившему в конце XIX века якобы было разрешено участвовать в кулачных боях только… со связанными руками. Расскажут множество легенд и преданий, которые передаются здесь из поколения в поколение. Не будем их пересказывать, для нас важным обстоятельством является именно  близость  Карачарова к  Спасо-Преображенскому   монастырю. Эта территориальная близость позволяет нам сделать, скажем так, историческую  реконструкцию тех давних событий. Конечно же, у нас нет никаких подтверждений  этой версии, кроме здравого смысла и логики. Но разве этого мало? Давайте вместе порассуждаем.
   После своего чудесного  исцеления куда первым делом пойдет верующий человек? Конечно же, в церковь, поклониться святым иконам и поблагодарить Господа за исцеление. А отправляясь в дальний путь на опасную воинскую  службу,  куда прежде  всего пойдет верующий человек? Конечно же, в церковь, в молитве просить Господа и своего Ангела хранителя об удаче в бою и избавлении от всяческих возможных бед. А если учесть, что в трех километрах от села, в получасе ходьбы для здорового человека, стоит древний монастырь (обители в то время было около ста лет!), разве можно усомниться, что именно в это святое место будет стремиться душой и сердцем православный человек?
   Что  ни  говори,  не мог  православный воин  Илья  Муромец  миновать Спасо-Преображенский монастырь! Это было бы вне христианской традиции и вне логики жизни. Скорее всего, именно в монастыре он исповедался и причастился святых Христовых Тайн  и  получил благословение на дальнюю дорогу и службу княжескую...
   Именно поэтому строитель и возобновитель монастыря, ныне присно- памятный архимандрит Кирилл (Епифанов), задумался, как по-особому почитать этого святого в обители.
   Как-то в одной из книг настоятель прочел статью о великом советском антропологе, основателе российской антропологической  лаборатории портретной реконструкции М.М.Герасимове, авторе уникальной методики восстановления лица человека по черепу.
    «Герасимов за свою жизнь создал целую галерею портретных реконструкций исторических  лиц — Ярослав  Мудрый, Иван Грозный, Андрей Боголюбский…» Прочитав это, игумен Кирилл подумал, а почему бы не восстановить прижизненный облик Илии Муромца? Высказанная им идея понравилась членам Попечительского  совета. Но все понимали, какие огромные трудности стоят на пути к ее воплощению. Требовались не только большие материальные средства, но и большие связи, как сейчас говорят, «административный ресурс». Председатель Счетной палаты Российской  Федерации С.В.Степашин живо  откликнулся  на идею. Сергей Вадимович как  человек военный и православный, конечно  же, знал, что русское воинство считает святого богатыря своим покровителем, а потому не только поддержал инициативу, но и существенно развил ее, предложив кроме бюста богатыря изготовить специальную раку, в которую  поместить скульптурное изображение святого в натуральную величину и частицу его нетленных мощей.
   Не будем описывать всех трудностей.  Они были успешно преодолены. В начале этого большого и напряженного  пути было получено благословение Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Чудесным образом нашлись и бескорыстные помощники, и щедрые благотворители. Большую часть финансовых затрат взяла на себя инвестиционная финансовая компания «Метрополь».
   Расскажем только один, мало кому известный эпизод поездки в Киево-Печерскую Лавру к мощам преподобного.
   …В Лавру привезли подарок: бюст, изображающий  прижизненный облик Илии  Муромца.  Его реконструировал  по методу М.М.Герасимова  известный эксперт-криминалист  главный специалист Московского бюро судебной экспертизы Сергей Алексеевич Никитин.
   Наступил вечер накануне дня передачи частицы мощей святого. Отец Кирилл испросил благословение на ночную  молитву в Ближних  пещерах. Ему одному было это разрешено. Уходя из гостиницы,  строго наказал сопровождавшим его членам Попечительского совета: «Никому не спать. Молиться. Ночь сегодня особая».
   Никто  не нарушил этот наказ. Вернувшись под утро, настоятель ничего не сказал, но его лицо светилось радостным предчувствием какого-то  важного свершения.
«Вскоре мы поняли, о чем молился и чему радовался игумен Кирилл, –
вспоминает секретарь Попечительского  совета А.Н.Усанов.  – Случилось настоящее чудо. Ночная искренняя молитва отца Кирилла у гробницы  святого была услышана. Нам вручили часть левой руки (перст) преподобного Илии Муромца! А ведь в таких случаях принято давать частицу  мощей не более булавочной головки. Конечно, благодать присутствует и в самой малой частице… И все же… Мы были глубоко тронуты, что для Мурома, малой родины святого, было сделано такое исключение – бесценный дар!»
   Теперь в Муромском Спасо-Преображенском монастыре как одну из величайших святынь бережно хранят нетленный перст преподобного  Илии Муромского. Его поместили в серебряный ковчег в раке святого. Рака и резное деревянное скульптурное изображение Ильи Муромца были выполнены муромским художником С.Субботиным.
   К мощам преподобного  нескончаемым потоком  идут паломники. Часто среди них встречаются люди в военной форме. Кто-то приходит сюда помолиться перед трудной  командировкой  в «горячую точку», кто-то  укрепиться духовно и попросить святого о помощи...
   Освящение раки с частицей мощей святого происходило в торжествен ной обстановке. Хочется только добавить, что по окончании этого церковного чина Патриарх Алексий II вручил главе Счетной палаты Сергею Вадимовичу Степашину Орден преподобного  Серафима Саровского второй степени за огромный вклад в восстановление древнейшей монашеской обители Руси и поблагодарил его за передачу раки со скульптурным образом преподобного  Илии Муромского. Алексий II также наградил председателя Попечительского  совета по восстановлению Спасо-Преображенского монастыря, аудитора Счетной палаты Сергея Николаевича Рябухина Орденом Даниила Московского третьей степени.
   Глубоко символично, что именно в этот день С.В.Степашину и С.Н.Рябухину было присвоено звание «Почетный гражданин города Мурома» за особые заслуги в возрождении российской духовности и поддержку, оказанную Спасо-Преображенскому  монастырю.
 
Илья Муромец – небесный покровитель российского воинства. Еще в земной жизни Илья показал себя не только отважным воином, защитником Земли Русской, но и смиренным православным человеком. В нем сконцентрированы самые лучшие черты русского воина- победителя. В бою он суров и беспощаден к врагам. Но никогда не мстит поверженному противнику и не глумится над ним. Напротив, сочувствует ему, видит  в нем человека, пусть и заблудшего. По-христиански старается облегчить страдания побежденного врага. Он совершает героические поступки, но не горделив, никогда не хвастается ими.
   Стало доброй  традицией  называть образцы военной  техники  именем прославленного богатыря Ильи Муромца:
«Илья Муромец» – фрегат Российского императорского флота.
   «Илья Муромец» – самолет-бомбардировщик, созданный авиаконструктором Игорем Сикорским в 1913 году.
«Илья Муромец» – один из бронетракторов Гулькевича.
«Илья Муромец» – бронеавтомобиль.
   «Илья Муромец» – русский и советский ледокольный пароход 1915 года постройки.
   «Илья Муромец» – так назвали красноармейцы свой бронепоезд в Гражданскую войну.
   «Илья Муромец» – в Донской  армии Белого движения  в Гражданскую войну был легкий бронепоезд с таким названием.
«Илья Муромец» – один из танков КС.
   «Илья Муромец» – советский бронепоезд в Великую Отечественную войну. Его бронепаровоз установлен в качестве памятника в городе Муроме.
   «Илья Муромец» — советский стратегический бомбардировщик Ту-160 с бортовым номером «06». 24 июля 2002 г. игумен Кирилл (Епифанов) ездил в составе делегации города Мурома на авиабазу 121-го гвардейского авиаполка в г. Энгельс Саратовской области. Там он совершил обряд освящения стратегического  ракетоносца Ту-160 «Илья Муромец». Игумен Кирилл окропил воздушный корабль святой водой, вручил экипажу самолета икону преподобного Илии Муромского с частичкой святых мощей и благословил на ратные подвиги.

Тропка Петра и Февронии

В Спасской   обители  принял  монашеский   постриг   и  скончался князь Петр. Именно поэтому у входа в Спасо-Преображенский монастырь установлена стела святым благоверным князю Петру и княгине Февронии.
   Это место давно полюбилось муромлянам. В день бракосочетания сюда приезжают  молодожены поклониться святым и обратиться к ним с просьбой о благополучии в будущей семейной жизни.  Они неизменно приносят живые цветы. И это понятно, ведь совместная жизнь Петра и Февронии  считается православным идеалом супружества.
   Если неспешно пойти от этой стелы через надвратный храм преподобного Кирилла Белозерского в Спасо-Преображенский монастырь, пересечь всю его территорию,  пройти  мимо Покровской церкви, затем через надвратный храм Сергия Радонежского  выйти на набережную, то перед нами откроется величественный вид на Оку, которая, как и в стародавние времена, несет свои воды к Волге.
   Затем надо свернуть направо, пройти вдоль реки мимо неказистых разномастных деревянных построек  еще метров пятьсот. И  тогда взору открывается купол Крестовоздвиженской церкви. Она построена недавно, в 2009 году, на месте древней, разрушенной. Раньше тут стоял женский Крестовоздвиженский монастырь (ныне здесь небольшое подворье Троицкого женского  монастыря). Именно в Крестовоздвиженском женском  монастыре жила монахиня Евфросиния (до пострига княгиня Феврония).
   Между  этими монастырями когда-то  была едва заметная тропка, по которой ходили навещать друг друга монахиня Евфросиния и монах Давид (до пострига князь Петр)…
   Прогуливаясь по недавно реконструированной  набережной,  с которой открывается великолепный вид, всматриваюсь в даль реки и времен. Невольно подумал вот о чем: было бы славно выложить из красного  камня дорожку от Спасо-Преображенского монастыря до Крестовоздвиженской церкви. И назвать ее тропкой Петра и Февронии.  Уверен, что она стала бы новой городской  достопримечательностью, местом, где невольно задумываешься о единении душ,  святости семейных уз, беззаветной любви и верности друг другу и Господу...
   …По этой не существующей ныне тропке спешил посыльный от Давида с запиской: «О сестра Евфросиния, уже хочу отойти от тела, но жду тебя, да совокупно отойдем». А в то время преподобная и блаженная Феврония, нареченная Евфросинией, вышивала для храма воздух (плат для дискоса или потира), на котором были изображены лики святых. Потому она и ответила: «Подожди,  господине,  пока дошью воздух для святой церкви». А когда вышила последние узоры, послала к блаженному Петру, нареченному Давидом,  о совместном преставлении. «И, помолившеся, предаста вкупе святыя своя душа в руце Божии».
   Так инок Ермолай Еразм описал кончину святых. Они тихо преставились каждый  в своей келье в один день и час – 8 июля (по старому стилю – 25 июня) 1228 года. Спустя 300 лет после смерти Петр и Феврония были причислены Русской Православной Церковью к лику святых…
   При написании жития святых благоверных князя Петра и княгини Февронии инок основывался на источниках  XV века. Полное название жития звучит так: «Повесть от жития святых новых чюдотворец Муромских  благовернаго и преподобнаго и достохвалнаго князя Петра, нареченнаго во иноческом чину Давида, и супруги его благоверныя и преподобныя княгини Февронии,  нареченныя во иноческом чину Ефросинии».
   Этот текст в литературе имеет более краткое название – «Повесть о Петре и Февронии».
   Повесть   начинается  с  рассказа  о  том, как  жену  муромского  князя  Павла, старшего брата Петра, склонил на блуд посланный диаволом «летящий змей», являвшийся ей под видом мужа. Несчастная, по совету князя Павла, выведала у змея, «от чего ему смерть хощет быти». Оказалось, что «от Петрова плеча, Агрикова  меча». «Агриков меч» чудесным образом обнаружился в одном из храмов. Петр, взяв его, убил змея, но змей, издыхая, обрызгал князя своей кровью, отчего у того началась «болезнь тяжка зело».
Занедуживший  Петр  послал людей в Рязанскую землю, известную опытными врачевателями. Один из посланников обнаружил в селе Ласкове девицу, обещавшую вылечить больного. Это и была Феврония. Сама встреча юноши-гонца и Февронии тоже описана в фольклорно-сказочном духе. Феврония  «ткаше красно» в своем доме, у ног ее прыгает заяц, а с гостем она разговаривает исключительно мудрыми притчами. Заканчивается беседа словами  Февронии:
«Да приведеши князя твоего семо. Аще будет мяхкосерд и смирен в ответех, да будет здрав!».
   Девушка вылечила Петра – в обмен на обещание князя по выздоровлении жениться на ней. Петр обманул ее – это была единственная ложь во всей истории их совместной жизни.  Избавившись от болезни, он послал ей богатые дары и посчитал свой долг перед бедной крестьянкой выполненным. И тут же хворь навалилась на него с новой силой. И опять Феврония избавила Петра от болезни, после чего стала его женой.
   По смерти князя Павла княжить в Муроме был призван Петр. Жены муромских бояр, не в силах вынести того, что незнатная Феврония возвысилась над ними, невзлюбили ее.
   Жаловались, например, Петру, что она, будто голодная, собирает в кулак крошки хлеба после еды. Князь однажды  решил проверить, так ли это, и случилось чудо – разжав кулак своей жены,  он обнаружил  в ее руке благоухающий ладан. Между  тем в боярской среде все громче и настойчивее звучало: «Не хощем Февронии!» Приступили  и к самой Февронии,  поклявшись дать ей все, что она захочет, если она оставит Муром. Феврония согласилась уйти на этих условиях. Каково же было удивление бояр, когда они узнали, что «забирает» с собой Феврония «токмо супруга князя Петра».
   Супружеская чета покинула Муром. Плыли на корабле по Оке. Во время плавания один из спутников разжегся к Февронии страстью.
Заметив это, она поучительной притчей, в которой сравнила женское естество с водой (предварительно заставив своего собеседника  испробовать воды с правой и левой стороны судна), «излечила» чужого  мужа от плотского огня.
Не успели Петр и Феврония обустроиться на новом месте, как к ним явились муромские послы. Выяснилось, что после ухода князя бояре перессорились в борьбе за первенство и в городе  царит кровавая смута. Муромляне просили Петра вернуться и, как прежде, княжить в Муроме. Обеспокоенный судьбой родного города, Петр выполнил эту просьбу и долго правил княжеством на благо своих подданных.
   Еще при жизни  Петр и Феврония  умолили Бога даровать им единовременную кончину и договорились о том, чтобы упокоиться  в одном гробу.  На закате жизни они приняли монашеский постриг.
Чудеса продолжились по их смерти. Хоронившие князя и княгиню  люди сочли неудобным класть тела монаха и монахини в один гроб и положили их отдельно. Но наутро обнаружили  их в одном гробу  — в том самом, который  святые приготовили  себе еще при жизни. Трижды повторялись безуспешные попытки разделить по смерти святую чету, но они так и упокоились вместе.
   До советских времен мощи святых, ставшие общероссийской  святыней, почивали в Богородице-Рождественском соборе Мурома. Позже  богоборцы передали мощи в местный музей. Соборный храм в 1930-е годы был разрушен. В 1989 году мощи вернули Церкви.  С 1993 года рака с мощами святых Петра и Февронии  находится в Троицком  соборе Муромского Свято-Троицкого  монастыря.

   Трогательная история жизни  и смерти святых с древних времен служит образцом семейных отношений, а святые князь Петр и княгиня Феврония издавна почитаются  нашим народом как  покровители  супружеской любви и семейного счастья. Они и сегодня помогают многим найти спутника жизни,  обрести семейное благополучие, способствуют появлению на свет желанных детей. Именно поэтому в 2008 году, объявленном в России Годом Семьи, жители града Мурома выступили с инициативой 8 июля в честь благоверных Петра и Февронии  отмечать день супружеской любви и семейного счастья. Одним из самых активных сторонников идеи учреждения нового праздника был приснопамятный архимандрит Кирилл (Епифанов).   
   26 марта 2008 года на заседании Комитета Совета Федерации по социальной политике и здравоохранению обсуждалась инициатива муромлян. Ее поддержали известные в стране общественные деятели и политики. В апреле того же года был образован Организационный комитет по подготовке праздника – Дня семьи, любви и верности. Его возглавила С.В.Медведева, супруга Председателя Правительства Российской Федерации.
   Ныне День семьи, любви и верности отмечается широко. Имеющий исторические корни и опирающийся на народные традиции, он полюбился многим и собирает ежегодно  в Муроме тысячи паломников со всех концов света.
   В последние годы средствами массовой информации отмечаются «импортные праздники» и традиции, не имеющие отношения к отечественной истории, в частности так называемый день всех влюбленных. Газеты, радио и телевидение уделяют ему незаслуженно большое внимание. Заметим, ни католическая, ни тем более Русская Православная Церковь не одобряют этот «языческий» по своей сути «праздник». И такая насаждаемая массированная пропаганда чуждых традиций неслучайна. Она стоит в одном ряду с более серьезными и опасными «нововведениями», направленными на разрушение традиционной семьи и естественного продолжения рода человеческого.
   Патриарх Московский и всея Руси Кирилл в своей проповеди после Божественной литургии,  которую  он совершил 8 июля 2011 года в Покровском  соборе Марфо-Мариинской обители, с болью и тревогой  говорил:
«Если бы еще сто лет назад кому-то сказали, что люди сами, своими руками, в том числе опираясь на государственную поддержку, на поддержку общества, могущественных средств массовой информации, будут разрушать семью, – то никто бы в это не поверил, как еще совсем недавно никто бы не поверил в то, что во многих  странах будет законодательно закрепляться возможность  устраивать «семью» на основе греховных отношений  между людьми одного пола. Никакой  «продвинутостью», никаким интеллектуальным развитием невозможно  объяснить движение людей в бездну. А ведь там, где разрушаются основополагающие принципы человеческого бытия,
– там бездна, там гибель».
   В отличие от легкомысленного, ни к чему не обязывающего «импортного» праздника «поцелуйчиков и красных сердечек», наш родной,  отечественный праздник подчеркивает важность целомудренных семейных традиций и ответственного супружества, привлекает внимание к проблемам оздоровления морального климата в обществе.
   Популярность праздника – Дня семьи, любви и верности с каждым годом растет и у нас в стране, и за рубежом. Достаточно  сказать, что в 2012 году  торжества  по случаю праздника  8 июля состоялись более чем в 40 странах мира.
   Это  событие,  вышедшее  из  глубин  народной  жизни,   способствующее улучшению морально-нравственной атмосферы, патронирует Фонд социально-культурных инициатив.
   7 июля 2012 года в Муроме на площади у стен Троицкого и Благовещенского монастырей был торжественно открыт памятник Петру и Февронии. Его автор – народный  художник России, скульптор  Владимир Суровцев. Скульптура глубоко символична. Меч в руках князя Петра – это знак власти и стойкости  русского  духа. Стоящая рядом с князем Феврония  заботливо прикрывает ему плечи покрывалом. Ведь женщина призвана заботиться о муже и быть хранительницей домашнего очага. По легенде, в семье Петра и Февронии  жил домашний кролик.  Скульптор и ему нашел место у ног святых, как символ плодовитости. Памятник весит больше полутора тонн. Его отливали в городе Жуковском,  а семитонный каменный пьедестал изготовили и привезли из Санкт-Петербурга.
   Специально для участия в торжествах в Муром приехала Светлана Медведева. На церемонии открытия памятника она сказала: «Счастлива быть в городе Муроме – городе, в котором жили святые Петр и Феврония.  Они совершили свой подвиг благочестия, который является идеалом для семейной жизни.  Я уверена, что, сохраняя и утверждая духовные и культурные традиции, мы сможем и впредь возрождать, сохранять и передавать духовную связь поколений».
   Освящение памятника совершил архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий. А утром следующего дня состоялась праздничная литургия и крестный ход от Свято-Троицкого  до Спасо-Преображенского монастыря.
   О любви народной  к святым Петру  и Февронии  красноречиво  свидетельствует такой  факт: кроме Мурома  памятники  им также  установлены в Екатеринбурге, Ульяновске, Архангельске, Владивостоке, Йошкар-Оле, Ижевске,  Тамбове, Калуге, Клину, Волгограде и других городах и населенных пунктах России. Символом праздника – Дня семьи, любви и верности выбрали ромашку, самый распространенный и любимый полевой цветок в России.
   …Если памятной красной  тропке  Петра  и Февронии  от Спасо- Преображенского монастыря до Крестовоздвиженской церкви когда-либо будет суждено появиться, то, без сомнения, лучшим ее украшением станут скромные цветы полевой ромашки.


Обет Ивана  Грозного

Спасо-Преображенский собор монастыря – древнейший из сохранившихся до наших дней соборов  Мурома.  Конечно, он неоднократно  реставрировался, достраивался, но основа осталась неизменной. Его пять шлемовидных глав гордо возвышаются на высоком левом берегу Оки  вот уже более
четырехсот лет. Это первый каменный собор, построенный в городе. И к его созданию прямое отношение имеет первый русский царь Иван IV, прозванный Грозным.
   С конца XV века московские князья вели борьбу с казанскими ханами, но к XVI веку отношения между Русским государством и Казанским ханством накалились до предела. Вооруженные отряды татар совершали разбойные вылазки на Русские земли с целью грабежа и захвата людей в рабство. К середине XVI века в одной только Казани находилось около ста тысяч плененных православных христиан. Муром в то время был пограничным городом и потому очень часто первым принимал на себя неприятельский удар. Он неоднократно  разорялся и горел. От недружелюбных восточных соседей терпел разорение и Спасский монастырь.
   Об одном из таких набегов свидетельствует «Лицевой летописный свод XVI века»: «В 1448 году в Филиппов  пост царь Казанский Мамутяк послал всех князей своих со многою силой воевать отчину великого князя Владимир, Муром и прочие города».
   Отодвинуть  и укрепить  северо-восточные рубежи  Руси было жизнен- но необходимо. Это понимал молодой московский  царь Иван IV. В 1547 и 1549 годах он совершил первый и второй походы на Казань. Оба окончились неудачей.
   И только третий поход 1552 года увенчался успехом. Царь со 150-тысячным войском  на пути в Казань останавливается на неделю в Муроме. Благодаря «Лицевому летописному своду XVI века» мы знаем, в какой день недели царь прибыл в Муром: «А сам государь пошел из Володимира иулия
10, в неделю, к Мурому и прииде в Муром того же месяца 13, в среду».
   В этот же день в Москве закончил писать свое послание царю митрополит Макарий. Но о его содержании расскажем чуть позже. Вскоре письмо Макария доставили в Муром в роскошный царский шатер, который, по местному преданию, возвели на берегу Оки недалеко от Спасской обители. (Предположительно в 1564 году на том месте, где стоял царский шатер, по- строена церковь Космы и Дамиана).
   Именно из этого шатра Иван Грозный наблюдал, как его войска во множестве приплывали по реке на судах и временно располагались на противоположном,  правом берегу Оки.  Царь не терял времени, он постоянно осматривал полки, экипировку  и оружие воинов, давал распоряжения вое- водам. Например, велел «расписать боярских детей на сотни», а начальника для каждой  сотни назначать из числа воинов самого знатного рода. (Дети знати не за границей учились в трудный для родины час, а были в строю). Словом, царь весьма тщательно готовился к предстоящему походу и сражению с серьезным противником.
   Какое-то время государь был болен – простудился – и лежал здесь же, в шатре. Когда болезнь отступила, стал посещать святые церкви Мурома и молиться у мощей святых праведных князя Петра и княгини Февронии,  почивающих в соборном храме Рождества Богородицы,  в храме Благовещения у гробниц святого благоверного князя Константина и чад его. Побывал и в древнейшей обители северо-восточной Руси – Спасском монастыре. Не посетить это святое место царь не мог.
Спасский монастырь, по преданию, располагался на месте, где святым
Глебом была поставлена первая церковь в Муроме. В нем закончилась земная жизнь монаха Давида (до пострига князя Петра). Недалеко от стен этой обители произошло и другое памятное для всех горожан  событие: на берегу реки в месте под названием Подокстовье  святой благоверный князь Константин крестил муромцев. Об этих исторических событиях, наверное, и говорил царю настоятель монастыря архимандрит Рафаил.
   Предание гласит, что именно здесь, в Спасовом монастыре, Иван Грозный дал обет в случае победы над непокорной Казанью построить в Муроме каменные церкви в память о походе и в назидание потомкам.
   О чем молился государь в храмах и монастырях Мурома? Сам собой напрашивается простой ответ: конечно, о победе и покорении  Казанского ханства. Наверное. Но в чем видел молодой царь источник  силы и крепости своего войска?
   Логично было бы строить крепости и отливать пушки вместо колоколов. Но царь именно в этот трудный для себя и страны период озаботился судьбой монастырей и возведением храмов. Обет построить  каменный храм в случае победы – царская прихоть или за этим стоит глубинный смысл? Почему именно после третьего успешного похода на Казань государь стал так щедр по отношению к Церкви в
целом и к Спасскому монастырю в частности? Все историки  едины во мнении, что именно на его царствование приходится период наивысшего расцвета и укрепления Спасо- Преображенского монастыря.
   Попытаться ответить на эти сложные вопросы можно, прочитав переписку молодого государя с митрополитом Макарием. А такую возможность  дает нам «Лицевой летописный свод XVI века».
   «Послание к благоверному царю и великому князю государю Ивану Васильевичу всея Руси от святейшего Макария, митрополита всея Руси» по объему довольно велико. Оно содержит  2384 слова. И все они наполнены любовью и заботой, назидательны и поучительны. Отеческий тон письма понятен. В то время царь был совсем не таким, каким его  изобразил  Виктор  Михайлович Васнецов на картине «Царь Иван Васильевич Грозный»: суровым, но умным человеком, непреклонным в достижении  своих целей. В Муром пришел, по сути, еще юноша: Ивану IV было тогда всего 22 года, и, конечно, он нуждался в духовной, отеческой поддержке.
   Из послания митрополита молодой царь узнал, что его супруга здорова (она в то время была беременна), а духовенство и народ непрестанно молят Всевышнего о здравии царя и воинства.
   Митрополит Макарий писал в Муром как умудренный духовным опытом человек, наставляющий царя пребывать в чистоте,  смиренной мудрости, покаянии и в прочих добродетелях:
   «И еще молим и благословляем ваше боголюбство, отныне и впредь пусть оберегаются все от гордыни и пьянства и от падения душевного и телесного; пусть никто не мнит малым – грех гордыни  и пьянства, но великим…» И далее пишет: «…и еще тот же божественный апостол, сказал: «Не прельщайтесь, ни блудники, ни прелюбодеи, ни мужеложцы, ни скотоложцы,  ни рукоблудники, ни пьяницы, ни лихоимцы царствия Божьего не наследуют». Вот так прямо, без всяких намеков писал митрополит самому царю...
   Буквально на несколько слов вернемся в наши дни. Сейчас модным стало слово «толерантный». Многие  его используют, не совсем понимая смысл. Происходит  это слово от латинского  «tolerantia», что означает терпение. Человек, способный и умеющий терпимо относиться к чужому мнению, чужому убеждению, заслуживает уважения. Но нельзя, недопустимо терпимо относиться к греху! Митрополит Макарий бичует грех. Ох, как «нетолерантно» звучат его слова сегодня. И прочитав их, так и хочется не просто повторить, но прокричать  уже процитированные нами ранее слова Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла: «…там бездна, там гибель!».
   
...Государь и воеводы читали послание Макария с почтением и любовью. В ответном письме царь благодарит митрополита за пастырское учение, просит и в дальнейшем помогать наставлением и молитвою:
   «Писал ты, господин, к нам в своей грамоте, поучая нас освободиться от грехов и сражаться, утвердясь в благочестии; и мы, господин, на твоем жаловании, на просвещенных словах челом бьем, и, призывая всемилостивого Бога в помощь, положа упование на пречистую  Богоматерь и на великих чудотворцев, и на твои святые молитвы, и на утверждение, в путь отправляемся с князем Владимиром Андреевичем и с боярами, и со всем христианским воинством».
   Кому-то сегодня может показаться странным, что перед кровавым походом такое внимание в письмах уделялось нравственной чистоте. До таких ли тонких материй перед боем, когда решается твоя жизнь и судьба вверенного тебе государства? Но как иначе можно рассчитывать на помощь Божью, если сам просящий нарушает Его заповеди? Только слова, идущие от чистого  незамутненного греховными пороками  сердца, имеют шанс быть услышаны Богом.
   Может  быть, именно эту истину понял молодой царь, молясь у святынь в Муроме? Общеизвестно, что Иван IV был очень набожным. И нетрудно представить, какие  сильные душевные переживания  он испытывал в это угрожающее для государства время. Как уповал он на помощь Божию. Потому и дал обет построить каменную церковь в Спасовом монастыре в случае победы над врагом.
   2 октября 1552 года Казань пала. Царь сдержал свое слово. В честь покорения Казанского  ханства к 1554 году  в Спасском монастыре был воздвигнут  каменный Преображенский собор. В том же году  Иван Грозный наделил монастырь вотчинами – передал обители село Кудрино, в котором жили многочисленные ремесленники и торговцы. Это село находилось недалеко от монастыря и соприкасалось с муромским посадом. В конце XVIII века оно полностью слилось с городом.
   Во время царствования Ивана Грозного в 60-е годы XVI столетия Спасская обитель расцвела и преобразилась. За короткий  промежуток  времени на территории  Спасского  монастыря было возведено еще два каменных храма: церковь Покрова Божией Матери и надвратная церковь во имя святого Кирилла Белозерского. В этот же период на территории  обители появляется первая в Муроме кирпичная звонница.
Преобразился и сам град Муром. После покорения Казанского ханства в
1552 году город перестал быть пограничным, а значит, и торговля по рекам Оке и Волге стала более безопасной, расширились торговые связи с Кавказом и странами Востока, чем сразу воспользовались предприимчивые купцы. Возрос товарооборот и, соответственно, выросло число лавок и дворов на посаде. По описи 1566 года в Муроме было 587 жилых дворов и 315 торговых лавок. Особенно было развито производство хлеба. Одних калачных лавок насчитывалось до 85. В них большей частью торговали крестьяне из монастырского села Кудрино и близлежащих сел Карачарово и Панфилово.
Рост благосостояния Мурома  и его жителей  сказывался и на материальном положении Спасского монастыря. Прихожане  несли сюда богатые дары и пожертвования. Из сохранившейся до наших дней рукописной  монастырской  «Вкладной книги» мы знаем имена многих благодетелей того времени. К примеру, на одной из страниц этой древней книги черными чернилами написано: «В 60-м (1552) году дал вкладу Василий Есипович Кровков, в иноках Матфей, в Спасский монастырь при архимандрите Рафаиле сто рублей денег, пятьсот четвертей ржи,  овса тоже и положен в том же Спасовом монастыре…»
   Экономический  подъем, наметившийся после победы, позволил пере- жить страшную эпидемию и голод  1570 года. Хоть многие жители покидали Муром,  спасаясь от болезни по окрестным  селам, но город  не обезлюдел. В 1574 году была проведена очередная опись муромского посада, в которой  заметен урон, нанесенный эпидемией и голодом: «В Муроме на посаде лавки, сидят муромцы со всяким товаром. В большом ряду 38 лавок занятых и 11 пустых… в калачном ряду 60 лавок занятых и 25 пустых, 5 лавок церковных, в рыбном ряду 9 полков занятых и 14 пустых… Всего на посаде осталось 202 лавки и пустовало 117...»
   Не обошли эти напасти и Спасский монастырь: численность братии заметно сократилась. Но за этой бедой пришла другая – Смутное время.
   В начале 1609 года в Муроме  бесчинствовали люди польского  ротмистра А.Крупки,  поддерживавшего  самозванца Лжедмитрия II, прозванного Тушинским вором.
   В 1616 году монастырь сильно пострадал от польско-литовского  отряда А.Лисовского. Деревянные здания обители были сожжены,  несколько монахов убиты, а ценные вещи: церковная утварь, дорогие оклады икон – разграблены.
   В царствование Михаила Федоровича  Романова монастырь довольно быстро привели в порядок – во многом благодаря щедрым вкладам царя. (В 2013 году в России отмечают 400-летие Дома Романовых. С восшествия 11 июня 1613 года на престол Михаила Федоровича  Романова, первого царя из рода Романовых, ведет начало последняя в России царская династия. – примеч. авт.)
   Из описи Киреевского можно узнать, что монастырь уже через восемнадцать лет после разорения приобрел вполне достойный  вид: «На монастыре церковь Преображения Господня каменная о пяти верхах с приделом Ивана Богослова… а в церкви образ местный Преображения,  обложен серебром басменным, венцы басменные, золочены…, да другой образ Спасов же со ангелы и молящими святыми, обложен серебром басменным, да образ Пречистыя Богородицы на празелени, бывал обложен и той оклад оборвала Литва, когда приходил Лисовский,  да образ Ивана Предтечи, обложен ме- дью, позолочен, да образ Пречистыя Богородицы Одигитрии, обложен се- ребром басменным, венцы басменные позолочены, поднизи у Богородицы и у Спасова образа жемчужные,  да образ Пречистыя  Богородицы  Неопалимыя Купины  на золоте… Да в пределе образ местный Ивана Богослова бывал обложен серебром и тот оклад ободрала Литва … В той же церкви приделана на стороне колокольница каменная, а на ней колокол благовестный 27 пуд., на другой колокол 12 пуд., да 4 колокола средних и зазвонных, в них весу 12 пуд. Другая церковь Покрова Богородицы каменная с трапезою, да тут же приделана каменная хлебня и поворня… На святых воротах церковь каменная Кирилла Белозерского чудотворца… На монастыре перед трапезою погреб, 3 амбара, двор конюшенный,  кельи архимандрита, келаря, казначея, да 18 келий братских, в них братий 25 человек, до 20 человек служебников,  да 6 келий пустых, пивоварня, 2 житницы  с хлебом, 2 сарая с кирпичами,  а земли под монастырем в длину 104 саж., поперек 80 саж. Около монастыря ограда в замет, а монастырь и церкви и образа и свечи и книги  и ризы и колокола и все монастырское строение Государево, а иное многих обротчиков.  Против  того монастыря слободка, что истари слывет сельцо Кудринское,  а в ней живут  монастырские крестьяне и бобыли непашенные, хлебники, калачники и всякие ремесленные люди». Монастырь всегда был щедр на благотворительность. В обители, к примеру, состояли на пропитании двадцать два отставных от военной службы разных чинов… Новые трудности обрушились на обитель с церковной реформой патриарха Никона,  предпринятой  в 1650  – 1660  годах и поставившей перед выбором многих  верующих. Монахи  Спасского  монастыря под влиянием своего  настоятеля архимандрита  Антония,  близко  знавшего крупнейших деятелей раскола, вначале оказались противниками  реформы. Настоятель монастыря даже писал царю о лжи, заключенной в исправленных книгах.
   Письма остались без ответа, но, судя по последовавшей затем реакции, их прочитали могущественные иерархи Церкви. В 1666 году архимандрит Антоний был вызван в Москву на Большой Собор и предан суду, после чего раскаялся, принес покаяние, и это смягчило его участь. Архимандрит был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь.
   Конец XVII – начало XVIII века – нелегкий период для всех русских монастырей. Петр I, которому  требовались деньги на ведение затяжной Северной войны, приказал сократить количество вотчинных имений и угодий. У Спасского монастыря также было решено отобрать дарованные ранее вотчины.
   В 1725 году Спасо-Преображенский монастырь приписали к Рязанскому архиерейскому  дому с требованием открыть  в его стенах школу «для учения священнических детей». Все средства, получаемые с монастырских крестьян, по распоряжению Святейшего Синода, шли с того времени на содержание этой школы.
   Во времена Екатерины II процесс изъятия церковной  и монастырской собственности продолжился. И дабы ничего не скрылось от царского ока в 1763 году в обитель был командирован капитан тобольского полка Федор Сенявин. Вместе с настоятелем монастыря архимандритом Филаретом они составили опись. Из нее мы узнаем, что в то время монастырь был весьма богат. Имел он даже свой двор в столице. «В С-Петербурге  на Васильевском острову на восьмой надесять линии имеется двор онаго монастыря деревянный… под ним земли в длину 225 саж., поперек тож; в том дворе хоромнаго строения в линию 4 покоя, люцкая изба, погреб, баня, сарай колясочный…»
   Монастырь, как известно, находился за городской  стеной Мурома и по- тому был уязвим в случае нападения неприятеля. Спастись монахи и все насельники монастыря могли в специально отведенном месте в пределах «детинца» – внутренней городской  крепости. И этот  «объект недвижимости» был также указан в описи: «Онаго  же   монастыря  внутри   града  Мурома имеется осадное дворовое место, мерой в одну десятину, которое отдается в наем за 50 коп. в год»*5.
   *5  Н.И.Травчетов в своей книге «Город Муром и его достопримечательности»  (Владимир, 1903 г.) предполагает, что это место находилось там, где прежде стояла церковь архистратига Михаила, которая в описи Киреевского и Бартенева названа строением Спасского монастыря

За монастырем также числились богатые вотчины: «…в Муромском уезде – сельцо Орлово с пустошами – Высокой, Матвеевской, Головинской, По- лянки, Бабышевской, сельцо Михайлово, деревни Обрамово и Выползово, с мельницей на р. Картом и рыбными ловлями, а также пустошами Климовской, Телициной, Опалевской и Макаровской, деревни Холково, Столбищи, Михалево, Зарослово; в Алаторском уезде – село Спасское, в Саранском уезде – деревни Шелемис».
   В этих вотчинах было 1255 душ крестьян. Кроме того, другим крестьянам отдавались пустоши Терешкина, Саулова, Старое Татарово и озера с рыбными ловлями Береговое и Розваново. Раньше вотчинных владений за монастырем было еще больше. В описи не упоминаются принадлежавшие ранее монастырю деревни Матвеевская, Высоково, Телицыно, Климово, Макарово, Опалево и села Меленко и Картома.
   При Екатерине II в 1764 году была проведена секуляризационная реформа, по которой  не только изымались церковные владения, но и упразднялась часть монастырей. Оставшиеся обители (в числе которых, к счастью, оказался и Спасский монастырь) были определены на весьма скудное содержание. В ходе этой реформы Спасский монастырь приписали к III классу, а это значило, что его настоятелем должен быть игумен. Впрочем, такое положение длилось недолго, уже в 1794 году в обители вновь была введена архимандрития.

...На пороге стоял «век девятнадцатый, железный». Про это время были написаны известные строки:
Век буржуазного богатства
(Растущего незримо зла!).
Под знаком равенства и братства
Здесь зрели темные дела...
   Дела эти, как показала история, в двадцатом веке вызрели и стали поистине чудовищными...

Нестор и  Мисаил

В Москве в Российской государственной библиотеке (бывшей
Библиотеке имени В.И.Ленина) в особом отделе, названном
«Музеем книги», собраны наиболее ценные старинные издания. Именно здесь хранится небольшая по объему по- желтевшая и  обветшавшая от  времени книга  «Муромский
Спасский монастырь». Она была издана в 1887 году в типографии П.Новгородского в городе Владимире. Её автор настоятель Спасо-Преображенского монастыря архимандрит Мисаил (Смирнов).
   Если Нестору-летописцу  мы благодарны за то, что он впервые упомянул в летописном своде «Повесть временных лет» Спасскую обитель и тем самым документально подтвердил её древнее происхождение,  то архимандрит Мисаил, спустя столетия, собрал и систематизировал все доступные на то время исторические сведения о монастыре. Его по праву можно считать первым историографом Спасского монастыря. Дальнейшие исследователи истории  обители уточняли некоторые  даты, дополняли повествование какими-то  вновь открытыми  фактами, но основа оставалась прежней.  Нет, пожалуй, ни одной научной работы, исторической  публикации о Спасском монастыре, где бы не присутствовала ссылка на книгу архимандрита Мисаила. Такие ссылки есть даже у авторитетного историка Русской Церкви и церковной архитектуры, академика Императорской академии наук, автора ряда фундаментальных исследований по истории Русской Церкви  Евгения  Евсигнеевича  Голубинского  (1834 – 1912 гг.) А это о многом говорит.
   Благодаря труду архимандрита Мисаила до нашего времени дошли многие исторические сведения о монастыре. Мы доподлинно знаем, как выглядела обитель в конце XIX века, какие старинные иконы и другие реликвии имели её церкви. Он детально описал все храмы и постройки монастыря.
   Историческую ценность своей работы архимандрит Мисаил, конечно, не мог тогда оценить. Но именно его книга была одной из первых в ряду тех источников  информации, которые позволили воссоздать монастырь после десятилетий разрухи и забвения, когда страну накрыла «тень Люциферова крыла».
   Говоря о главном храме Спасского монастыря, построенном в честь Преображения Господня, Мисаил подчеркивал, что он «сохранил доныне почти первобытный свой вид и служит памятником церковного зодчества XVI века. Он пятиглавый, каменный, холодный, одноэтажный и однопрестольный».
   Со времени своей постройки храм неоднократно  подвергался  изменениям.  Так, в 1839 году он несколько утратил прежний вид. Из желания увеличить площадь храма с западной стороны к нему сделали пристройку.
   Ввиду значительных трещин в стенах и сводах храма с 13 апреля 1882 года по указанию Владимирской духовной консистории богослужение в нем не совершалось. Существовала  реальная  опасность   обрушения сводов. Поэтому в 1885 году по указанию епархиального архитектора храм со всех сторон был обвязан толстыми железными скрепами, трещины обложены новым кирпичом  и все стены внутри и снаружи оштукатурены.
   В этот период  на храме заменили ветхую железную кровлю. Для восстановления архитектуры храма вновь открыли  заложенные прежде  арки у глав, северную дверь и окна в угловых четырех главах и придали им прежний вид.
   Архимандрит Мисаил очень подробно описывает иконостас   Спасо-Преображенской  церкви.   Судьба этих реликвий – тема отдельного научного исследования. Есть сведения, что ряд монастырских икон сей- час находится в Центральном музее древнерусской культуры  и искусства  имени Андрея  Рублева в Москве. Но большинство икон монастыря безвозвратно утрачено. В первые годы  советской  власти иконы  и другие  предметы  культа были изъяты «с самой бешеной и беспощадной энергией», как того  требовал В.И.Ленин *6.
*6 Из письма В.И.Ленина членам Политбюро о событиях в г. Шуе и политике в отношении церкви, 19 марта
1922 г.: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь подавлением какого угодно сопротивления»
   Под предлогом спасения голодающих в Поволжье сначала с икон срывали дорогие оклады, затем их просто жгли...
   С каким варварством новая власть отнеслась к бесценным духовным реликвиям древности, можно судить по архивному документу, датированному 27 декабря 1928 года и хранящемуся сегодня в Муромском  историко- художественном музее: «Иконостасы, выломанные из Спасского монастыря и сложенные во дворе музея под открытым сараем, ввиду своей громадности занимали много места, заносились снегом, в силу чего смывалась по- золота. Во избежание потери их ценности в виде позолоты, все золоченые части иконостасов были отломаны и сложены особо, а части, не имеющие позолоты, были перепилены на дрова, которых вышло 7 погонных сажен».
   Только несколько  древних икон  монастыря чудом  сохранились. Среди них самая почитаемая икона Спасского монастыря – Божия Матерь «Скоропослушница». Может  быть, есть и другие иконы, избежавшие костра? В этом случае описание, сделанное архимандритом Мисаилом, поможет вернуть их в обитель.

   Надежду  на то, что какие-то иконы могли со- храниться, дает другой  документ из Муромского историко-художественного музея, датированный 14 апреля 1928 года: «Комиссия в составе… осмотрены все иконы,  вывезенные из бывшего Спасского монастыря. В результате просмотра комиссия нашла необходимым оставить все иконы из иконостаса холодного Спасского храма и некоторые иконы из других иконостасов в количестве (не указано) штук, которые должны быть описаны и хранимы как  экспонаты.  Остальные же  иконы,  не имеющие музейной,  а также  материальной ценности, ввиду отсутствия покупателей, а также  ввиду отказа работников  музея заниматься их продажей  – уничтожить, в количестве 108 штук разного  размера». Именно  то, что в этом документе почему-то не указано количество взятых на хранение икон, и дает нам надежду.

   Список особо ценных икон, находившихся в иконостасе Спасо-Преображенского собора в 1887  году (из книги архимандрита Мисаила):
   «1. Образ Преображения  Господня храмовой, с Пророками и Апостолами; на нем риза серебряная высокой работы и 6 венцов, на Спасителе с украшениями и изображением по финифти букв «ОWN» (Весу в ризе 23 фун.
1 зол. (около 10,44 кг – примеч. авт.).
   2. Образ Спасителя с изображением  вверху Ангелов, а внизу преподобных;  на нем 5 венцов серебряных без пробы.
   3. Образ Умиления Пресвятой Богородицы; на нем венец, цата и поля серебряные, чеканные, без пробы (весу 9 фун. 39 зол.) (около 4,25 кг – примеч. авт.)
   4. Образ Евангелиста Иоанна Богослова; на нем венец серебряный, без пробы.
   5. Смоленская икона Божьей Матери; на Богоматери венец чеканный серебряный, а на Предвечном Младенце – позолоченный.
   6. Образ Неопалимая Купина; на нем имеются 30 венцов – медных, посеребренных; риза на Богоматери шита по красному бархату золотом.
   7. Образ Иоанна Крестителя; на нем венец, оклад и крест  железный позолоченный. Эти образа значились в описи 1637 года».

Заметим, что не только эти перечисленные в списке, но буквально все иконы иконостаса были весьма ценными. Они были писаны в 1764 году.
   «О церкви в честь Покрова  Пресвятой Богородицы,  – сетует архимандрит Мисаил, – сохранилось не так много сведений. Хотя дату её постройки можно определить достаточно точно. В писцовых книгах Бориса Бартенева
1637 года пишется: «другая церковь Покров  Святой Богородицы каменная с трапезою».
«Настоящая Покровская  церковь, – пишет далее архимандрит Мисаил,
– каменная, двухэтажная, построена вновь в 1691 году  на средства Варсонофия, митрополита Сарскаго и Подонскаго, из рода Чертковых,  проживавших близь Мурома». Он ссылается на «Вкладную книгу» монастыря, но допускает  небольшую фактическую  неточность.  В ней говорится,  что церковь построена на год раньше, в 1690 году.
   Приведем дословно эту цитату из «Вкладной книги»: «В нынешнемъ же въ 199 *7  (1691) году августа въ [пропуск] д. дана вкладная стольнику Василiю Ивановичу Черткову что в прошломъ годежъ вмуроме всасове монастыре построил дядя ево родной блаженные памяти преосвященный Варсонофiй митрополит арскiй iзадонскiй  церковь божiю каменную во имя покрова пресвятыя богородицы  страпезою iсподкеларнею iспапертью…»

*7  Так в оригинале. Имеется в виду 7199 г. – примеч. авт.


Заметим, что эта запись сделана на оборотной  стороне листа. В 1691 году монастырю было сделано много пожертвований, и на лицевой странице просто не хватило места для их записи. Такой всплеск благотворительности также косвенно может свидетельствовать о завершении строительства церкви:  её надо было украсить и благоустроить.  Возможно,  и награждение настоятеля монастыря архимандрита Авраамия, которое состоялось 4 августа 1691 года, митрой - серебряным, украшенным дорогими  камнями головным убором, было приурочено к завершению строительства храма. А об этом факте нам также говорит запись во «Вкладной книге».
   О щедрых благотворителях из рода Чертковых мы сегодня мало что знаем. Сохранились сведения, что проживали они в селах Базарово и Болотниково.  Эти поселки существуют до наших дней. Они  располагаются на правом берегу Оки в 35 – 40 километрах от Мурома ниже по течению.
   Церковь Покрова Пресвятой Богородицы неоднократно перестраивалась, укреплялась. Причина этого – слабый кирпич, который использовался при строительстве. Он постоянно осыпался и подвергался прелости, в особенности с северо-западной стороны храма. Поэтому в конце XIX века Покровскую церковь с трапезою капитально отремонтировали. Её вновь оштукатурили, осыпавшийся и прелый кирпич был заменен новым. А на первом этаже вместо хозяйственных помещений устроили нижнюю  церковь.
   Именно  по этому описанию восстанавливали церковь уже  в конце XX века. Предупреждение архимандрита Мисаила о «слабом кирпиче» очень пригодилось. Велика была опасность обрушения стен. От строителей тогда потребовалось высочайшее мастерство, чтобы предотвратить такую беду.
   В Покровской церкви имелось пять престолов. На верхнем этаже три: в честь Покрова Пресвятой Богородицы;  во имя святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова; во имя священномученика Карпа Фиатинского.   В  1880  году   последние два престола были заменены другими. Богословский  освящен во имя Божией Матери «Скоропослушницы», а Карповский – во имя Всех Святых. В нижнем храме располагалось два престола: в честь Боголюбской иконы Божией Матери и во имя преподобного Кирилла Белозерского.
   Благодаря этому описанию престолов, сделанному архимандритом Мисаилом, сегодня главная святыня монастыря – икона  «Скоропослушница» вернулась на свое историческое место – верхний храм Покровской церкви.
   Дальнейшее переустройство и изменения в теплой церкви, по монастырским документам, известны следующие. В 1881 году в верхнем храме построены два кипарисовых иконостаса; в 1882 году отстроена остальная внутренность верхнего храма, а в 1885 – 1886 годах отделан и оштукатурен внутри весь нижний  храм. В 1881 году были сделаны новые иконостасы с новыми иконами. Из прежних остался только образ Святителя и Чудотворца Николая, на котором риза серебряная позолоченная.
   Антиминс *8, лежащий на престоле Покрова  Божией Матери, напечатанный на полотне, выдан за подписью Палладия, епископа Рязанского и Муромского, в 1761 году.
   Заслуживает особого внимания крест с мощами, серебряно-вызолоченный и врезанный в образ. Он хранился в Покровской церкви. На оборотной стороне этого креста имеется чеканная надпись: «В лето 7201 (1693 г.) месяца марта построен сей крест Господень с мощами Спасова монастыря, что в городе Муроме, вклада же стольника Василия Ивановича Черткова,
 *8 АНТИМИНС – [то, что] вместо престола от греч. - вместо  + лат. mensa – стол, трапеза], прямоугольный плат с особыми  изображениями, освященный и подписанный епископом, на котором совершается Божественная литургия. Обычно антиминс имеет небольшой зашитый карман, куда вложены частицы святых мощей мучеников (Православная энциклопедия)

при Архимандрите Авраамии». В этом кресте хранятся части мощей: св.  Дмитрия   Солунского, Игнатия Богоносца, Мины Великого и князей Константина и чад его Михаила и Федора Муромских чудотворцев.
   Этот крест находится в Муромском  историко-художественном музее. Сотрудник   музея  Ольга  Аскольдовна  Сухова в статье, посвященной древностям Спасского монастыря, пишет: «В настоящее время в Муромском музее хранится сто семнадцать предметов XVI – ХIХ вв. Спасского монастыря. В это число входят двенадцать икон, две деревянные резные скульптуры, два напрестольных чеканных креста и два литургических прибора из серебра.
Кроме того, это облачения, покровцы  на сосуды, напрестольные Евангелия, металлические кресты-мощевики».
   С давних времен в монастыре существовали святые врата. Еще в 1637 году в писцовых книгах  Бориса Бартенева отмечается: «Да на святых во- ротах церковь каменная Кирилла Белоезерского Чудотворца». В конце XIX века святые врата были перестроены и находились на западной стороне монастырской ограды. Они были каменными и имели помещение для храма. Из-за отсутствия средств этот храм не достроили. Чтобы помещение не пустовало, там поместили архив упраздненного  в 1869 году бывшего в Муроме духовного правления.
   «Здание это само по себе не замечательно ни по своей архитектуре, ни по древности, так как оно построено в 1810 году», – замечает архимандрит Мисаил.
   «Большой интерес представляет теперь небольшая каменная часовня на северной стороне монастыря. Часовня эта показывает, что здесь находи- лось каменное двухэтажное  строение, вверху коего  была церковь во имя преподобного  Кирилла Белоезерского Чудотворца, а внизу были святые врата. Это здание стояло на лицевой стороне монастырской площади; около 1810 г., при настоятеле архимандрите Вениамине, оно сломано, а церковь во имя Кирилла Белоезерскаго переведена в нижний этаж под Покровскую церковь, где некогда находились хозяйственные помещения».
   Данное описание монастыря из книги Мисаила также помогло воссоздать исторический  облик обители. 22 июня 2005 года, в день памяти преподобного  Кирилла Белозерского,  в Муромском  Спасо-Преображенском монастыре был торжественно освящен воссозданный надвратный храм Кирилла Белозерского.
   На западной стороне Покровского храма с древних времен существовала колокольня. Она была шатровой, представляла собой восьмерик на четверике. Каменная колокольня была построена на месте старой деревянной в 1757 году на средства муромского купца Павла Петровича Самарина.
   На 21-м листе монастырской  «Вкладной книги» была сделана такая запись: «1757 года мая дня вмуромской  спасов монастырь построенная каменная колокольня Муромским  купцомъ Павломъ Петровымъ сыномъ Самаринымъ ево со всякимъ иным подаяниемъ стараниемъ архимандритомъ Филаретомъ».
К концу XIX века колокольня в архитектурном отношении не изменилась, но, как и Покровский храм, с северо-западной стороны, находилась в крайне опасном состоянии от осыпавшегося слабого кирпича и за отсутствием всякого ремонта. Поэтому в 1885 году она была капитально  отремонтирована под наблюдением епархиального архитектора и оштукатурена. При проведении этих работ пробили когда-то заложенную дверь в Покровскую церковь и устроили особое крыльцо из белого цокольного камня.
На колокольне был неизвестно когда и кем приобретенный медный колокол. Весил он около 20 пудов и имел надпись, которая сообщала, что вылит он в половине XVII века Яковом Готеманом в Леувардене. Там же находилось два больших колокола: один, в 120 пудов, пожертвовал в сентябре 1758 года уже упоминавшийся муромский купец Павел Петрович Самарин (о чем есть запись во «Вкладной книге»). Другой, весом 150 пудов, был вылит в 1794 году в Муроме на пожертвования горожан.
   Архимандрит Мисаил дает подробное описание жилых и служебных зданий, какие находились на территории монастыря в конце XIX века.
Каменный  двухэтажный  дом  настоятеля с  подвалом построен  около
1687 года на средства Варсонофия,  митрополита Сарского и Подонского. Вследствие совершенной ветхости этот дом находился некоторое время незанятым. Для настоятеля был выстроен деревянный дом, в котором он некоторое время и проживал. В 1885 году каменный дом был капитально отремонтирован и утеплен. Другой  настоятельский корпус, деревянный на каменном фундаменте и покрытый железом, был построен в 1880 году. При нем находилась кухня. По сторонам этого корпуса располагались два таких же деревянных одноэтажных флигеля, крытые железом, построенные около 1848 года при настоятеле архимандрите Иерониме. В 1881 году к одному из этих флигелей по  правую  сторону  сделали пристройку   для двух братских келий.
Монастырская ограда в то время имела весьма печальный обветшавший вид, во многих местах  имелись трещины, что грозило разрушением.  Поскольку   средств для ремонта не было, ее в 1885 году подновили и выкрасили белой краской только с одной, западной стороны.
   При архимандрите Мисаиле, но несколько позже  издания  его  книги,  в 1891  году  был  построен трехэтажный братский корпус. Это последнее дореволюционное капитальное строение окончательно сформировало архитектурный облик обители.
   Мисаил дает подробное описание наиболее ценным предметам из церковной утвари и старинным книгам, хранившимся в монастыре в то время. На его взгляд, особую ценность представлял серебряный напрестольный крест. На нем изображены распятие и образ с херувимами. На оборотной стороне имеется надпись: «Лета 7146 (1638 г.) сотворенъ сей крестъ в Спасовъ монастыръ, что въ Муромъ, при Архимандритъ Мисаилъ». (Здесь речь идет о другом Мисаиле – настоятеле монастыря  с 1630 по 1637 г. – при- меч. авт.)
Читаем и представляем пять печатных Евангелий в серебряных окладах:«Евангелие в лист, обложенное черным бархатом с серебряными образами распятия и четырех евангелистов, напечатано в гор. Вильно, при государе Генрихе, короле Польском, 1575 года.
   Евангелие в лист обложено красным полубархатом, — передняя доска, средник и угольники серебряные с изображением распятия Христова и евангелистов; на задней доске ножки  и застежки  серебряные, позлащённые. Напечатано в гор. Москве при государях, царях и великих князьях Иоанне и Петре Алексеевичах, 1688 года.
   Евангелие на Александрийской бумаге, в аршин, обложено красным бархатом; на нем образа: в средине Преображения Господня, по углам четырех евангелистов; на другой стороне средина и угольники с ножками и две застежки  серебряные вызолоченные, без пробы; весу в серебре 5 фун. 54 золот. Напечатано в гор. Москве, при царях Иоанне и Петре Алексеевичах,
1689 года.
   Евангелие на полуалександрийской  бумаге, обложено  красным  бархатом; на нем образа: в средине Воскресения Христова, по углам – евангелистов; на задней доске средник,  угольники  и застежки  серебряные, вызолоченные. Печатано в царствование императрицы Елизаветы Петровны, в Москве, 1744 года.
Евангелие – 1763 года».

Скорее всего, эти книги были уничтожены вместе с другими реликвиями в революционные годы «воинствующими безбожниками».
   К числу безвозвратно утраченных книг можно отнести и так называемую рукописную  «Вкладную книгу». Она велась с 1682 по 1689 год.
   По  ходу повествования читателю не раз представлялась возможность видеть цитаты из «Вкладной книги». Это стало возможным благодаря Николаю Гавриловичу Добрынкину (1835 – 1902 гг.). В 1892 году им была издана книга «Памятники древней письменности Спасского монастыря», где он подробно описал внешний вид книги  и привел дословно самые значимые записи. Это очень редкое издание. Тот экземпляр, что хранится в Москве в Государственной библиотеке, находится в ветхом состоянии и на руки уже никому не выдается. Но с микрофильмом книги может ознакомиться каждый желающий.
  Н.Г.Добрынкин был выдающимся краеведом. Большую часть жизни  работал землемером. Во Владимирской губернии проживал с 1859 года. Четыре года трудился в селе Южа Вязниковского уезда (ныне город Южа Ивановской области), затем переехал в Муром, где жил до последнего своего дня. В 1899 – 1900 годах был председателем Муромской  уездной земской управы. Николай Гаврилович являлся автором многочисленных краеведческих  работ. Среди наиболее значимых – «Географическо-статистическое описание Муромского уезда».
   Но мы, конечно, особо благодарны Н.Г.Добрынкину за подробное описание «Вкладной книги»: «Книга написана в величину листа писчей бумаги, славянской скорописью XVII века, различными почерками и чернилами, надо полагать, в разное время – по мере поступления вкладов. Переплет книги  старинный – кожаный.  Бумага в ней белая, плотная, на просвет решетчатая; водяной знак в ней: на небольшом щите – охотничий изогнутый рог, над щитом венец. Такой знак принят был польской фабрикой Радзивил. На противоположной  половине листа просвечиваются две буквы «L» и «G».
   Первый  лист  в  книге   утрачен.  На  третьем  написано:  «Лъта   7199 (1691) сентября 1 дня сiи тетрати впереплете далъ вкладу вспасовъ Преображенскiй монастырь что вмуроме на посаде, генералъ Матвей Iосифович Кровковъ а что его Матфея Iосифовича и сродниковъ ево прежняго  и нынъшняго вкладу i кто iные богоизбранные люди по своему обещанiю для своего спaсенiя и телеснаго многолетняго здравiя i вeчна го поминовенiя  родителей своихъ пожалуютъ вcяю святую обитель дадутъ что вкладужъ и то написуетца всей книге именуемой вкладной».
   На четвертой странице читаем: «Лета 7023 (1515) году дал вспасов монастырь двести ульев пчел тысяча четвертей ржи овса тожь при архимандрите Кирилле».
   Кто был жертвователем, непонятно, зато благодаря этой записи мы зна- ем имя первого (из известных) настоятеля монастыря.
   В конце XIX века монастырь имел очень хороший архив. Там было много рукописей,  датируемых XVII столетием. «С 1700 года до наших времен рукописи  за все года очень хорошо сохранены. К чести настоятелей монастыря относится то, что архивные бумаги разобраны и переплетены, а это очень много  облегчает труд  изыскателя древности», – отмечал архимандрит Мисаил.
   В 1886 году в монастыре жили 25 человек: архимандрит, пять иеромонахов, два иеродиакона и семнадцать послушников. Обитель занимала территорию  в 2 десятины и 1828 квадратных сажен (около 2,76 гектара. – примеч. авт.).
Также обитель имела покосные дачи «Подберезная пустошь», «Забела»,
«Мезецкие луга», «Пирогово»; рыбные ловли около острова Конюша, мукомольную водяную мельницу, которая находилась близ села Дубровы,  участок леса «пустошь Колово» в 35 верстах от Спасского монастыря размером 27 десятин и 2013 квадратных сажен…
   …Свет лампадки слабо освещает келью. Мисаил устало садится за стол. После многочасовой  службы в храме ноги  гудят, хочется спать. Он смотрит на стопку  бумаг, лежащих на столе, каждая  из которых  требует от него внимания и, возможно, принятия каких-то важных, срочных решений. Очень  хлопотна должность  настоятеля монастыря. Но  после некоторого колебания отодвигает все текущие дела и бумаги в сторону.  Его сердце подсказывает: сейчас не это главное. Он берет в руки  перо и аккуратно выводит на чистом листе бумаги первую строку: «Спасский мужской  монастырь, именуемый в старинных письменных памятниках «Спасский, что на бору», находится на юго-восточном  углу г. Мурома…»
   …А ровно через тридцать лет в стране произойдет социальная катастрофа. Как и было обещано «пламенными революционерами», из искры  революции разгорится  пламя. Гражданская война искалечит миллионы душ и судеб, будут закрыты и разрушены сотни монастырей, тысячи церквей взорваны. Бесценные иконы, церковные реликвии, оберегаемые столетиями, будут разграблены или уничтожены.  Атеизм «как единственно правильный взгляд на мир» будет насаждаться под страхом смерти.
   Не минует этот огненный вал и Спасскую обитель. Ее закроют. Из имущества монастыря только самую малую часть передадут в музеи, а его территория на многие десятилетия окажется недоступной для паломников: на ней за забором расположится воинская часть. Казалось, и саму память о монастыре пытались вытравить из народного сознания.
   Но как зерно в земле ждет своего часа, чтобы прорасти и дать обильный плод, так же стояла до времени невостребованной на дальней полке библиотеки книга архимандрита Мисаила. Она бережно хранила в себе образ монастыря до лучших дней. И эти дни наступили.
   6 июня 1995 года Священный Синод Русской Православной Церкви вы- нес определение вновь открыть  Муромский  Спасский монастырь. А уже
4 июля 1995 года архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий возложил обязанности строителя обители на насельника Муромского Благовещенского монастыря священноинока Евгения (Епифанова). Впоследствии в 2003 году в целях оказания помощи в восстановлении обители был образован Попечительский  совет. Вот тогда-то  и был востребован труд ар- химандрита Мисаила наряду с другими книгами, архивными документами, свидетельствами очевидцев. Началась серьезная научная работа по поиску всех исторических сведений о монастыре.
   В апреле 1996  года  в Муромском  историко-художественном и мемориальном  музее  состоялись  Уваровские  чтения,  посвященные  900-летию Спасо-Преображенского монастыря. А через десять лет вышла книга В.Я.Чернышева «Муромский Спасский монастырь. Страницы истории».
   Нельзя не отметить, что душой научной работы по воссозданию исторического  облика монастыря, безусловно, был его восстановитель – приснопамятный архимандрит Кирилл (Епифанов). Характерная деталь: первое послушание, которое  он дал своему помощнику  Константину  Малакаеву, состояло в том, чтобы систематизировать, набрать на компьютере и в дальнейшем вести «Летопись Муромского Спасо-Преображенского монастыря».
   Эта «Летопись» – духовное продолжение книги архимандрита Мисаила. Ее первые записи, сделанные, как говорят журналисты, «с колес», уже сейчас представляют исторический  интерес. Взять, к примеру, хотя бы эту:
«Прибыв в монастырь 4 августа 1995 года, отец Евгений был поражен увиденным. Его взору предстали развалины священной, седой старины, обезображенные строениями и пристройками  нового времени. Было очевидно, что возобновление монастыря, которому  в будущем году исполнится 900 лет, надо начинать с восстановления из руин его храмов. Это красноречиво подтвердила каменная глыба, оторвавшаяся с надвратной церкви и разбившаяся у ног о. Евгения при входе в монастырь.
   Поскольку  храмы были непригодны  для Богослужений,  о. Евгений совершал их на территории монастыря возле своей автомашины, в багажнике которой  хранил Святые Дары. Вскоре образовалось монашеское общежитие…»
   Сегодня, в информационный  век, о монастыре можно  узнать из очень многих  источников:  уже  сняты фильмы, написаны книги,  есть путеводители. В Интернете существует сайт монастыря (http://www.spasmurom.ru/). Все это так. Но  монастырская «Летопись», если ее также  добросовестно будут вести, как и сейчас, для потомков будет иметь не меньшую ценность, чем труд архимандрита Мисаила. Ведь «Летопись» монастыря подобна судовому журналу корабля.
Корабля, плывущего по бушующему житейскому  морю к спасению.

Список настоятелей Спасского монастыря,  который составил архимандрит Мисаил на основе монастырских архивных бумаг
(В последующем список был уточнен и продолжен вплоть до наших дней)

   1. Кирилл, архимандрит – упоминается во Вкладной книге под 1515 годом. Он первый из известных на сегодня настоятелей. Имен настоятелей до него история не сохранила.
2. Рафаил, архимандрит – 1552 г.
3. Пимен, архимандрит – 1571 г.
4. Левкий, архимандрит – 1612 - 1621 гг.
5. Кирилл, архимандрит – 1615 г.
6. Мисаил, архимандрит – 1630 - 1637 гг.
7. Феодосий, архимандрит – 1646 - 1649 гг.
8. Иоаким, архимандрит – 1650 – 1657 гг.
9. Рафаил, архимандрит – 1652 г.
10. Антоний, архимандрит – 1658 - 1662 гг.
11. Авраамий, архимандрит – 1665 г.
12. Антоний, архимандрит – 1667 – 1670 гг.
13. Симон, архимандрит – 1671 - 1672 гг.
14. Антоний, архимандрит – 1675 - 1678 гг.
15. Корнилий, архимандрит – 1678 г.
16. Никита, архимандрит – 1680 г.
17. Авраамий, архимандрит – 1684 - 1693 гг.
18. Давид, архимандрит – 1693 - 1699 гг.
19. Иероним, архимандрит – 1701 - 1712 гг.
20. Тимофей, архимандрит – 1713 г.
21. Герасим, архимандрит – 1701 - 1715 гг.; август 1724 г.
22. Матфей, архимандрит – 1724 г.
23. Нифонт, архимандрит – 1726 г.
24. Корнилий, игумен – август 1724 - 1727 гг.
25. Нифонт, игумен – 1734 г.
26. Антоний, архимандрит –  1738 - 1740 гг.
27. Феофан, архимандрит – с 1741 по 1744 г.

28. Андриан, архимандрит – 1756 - 1757 гг.
29. Филарет, архимандрит – 1757 г.; 1761 - 1774 гг.
30. Исаакий, игумен – 1775 - 1776 гг.
31. Поликарп, игумен – 1776 - 1777 гг.
32. Афанасий, игумен – с 1777 по 1799 г. (С 1798 г. – архимандрит).
33. Вениамин, архимандрит –  1806 - 1820 гг.
34. Августин, архимандрит –  1820 - 1829 гг.
35. Иероним, архимандрит –  1829 - 1856 гг.
36. Иннокентий (Иван Михайлович Флоринский), архимандрит – 1856 - 1859 гг.
37. Александр, архимандрит – 1860 - 1862 гг.
38. Амвросий (Лебедев), архимандрит –  1863 - 1866 гг.
39. Гавриил (Воскресенский), архимандрит – 1866 - 1868 гг.
40. Нифонт (Никита Данилович Успенский), архимандрит – 1868 - 1876 гг.
41. Антоний (Ильенов), архимандрит – с 12.12.1877 по 1884 г.
   42. Мисаил (Михаил Никитич Смирнов) (1831-1911), архимандрит – с 1884 по 1894 г. и с 1897 по 1907 г.
43. Александр (Андрей Васильевич Миртов), архимандрит – с 1894 по 1897 г.
44. Евгений (Мерцалов Евгений), епископ Муромский  – с 1907 по 1912 г.
45. Митрофан (Михаил Васильевич Загорский) (1844-1919), епископ Муромский  –
с 1912 по 1918 г.
46. Кирилл (Епифанов), архимандрит – с 4 июля 1995 г. по 15 марта 2011 г.
   47. Варлаам (Пономарев), игумен - в августе 2011 г. назначен помощником настоятеля Спасо-Преображенского монастыря, директором православной гимназии преподобного Илии Муромца. С декабря 2011 г. по июнь 2012 г. исполнял обязанности настоятеля, а 7 июня 2012 г. назначен настоятелем. 26 декабря 2012 г. избран епископом Махачкалинским и Грозненским.
48. Афанасий (Селичев), игумен - с февраля 2013 г.

 «…не выстроить,
а выстрадать собор…»

Прав поэт: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи». Прошел еще совсем малый срок с того времени, как не стало архимандрита Кирилла (Епифанова), человека, чьими трудами и молитвами был восстановлен после почти восьмидесяти лет разрухи Муромский  Спасо-Преображенский мужской  монастырь.
   ...Случилось это 15 марта 2011 года на очень опасном участке трассы из Владимира в Суздаль. Выезд на главную дорогу там затруднен: ограничен обзор, крутой поворот. И раньше на этом месте случались аварии со смертельным исходом. В тот трагический день архимандрит Кирилл возвращался из другого монастыря, где он совершил постриг новоначальных в малую схиму. На роковом  повороте в минивэн, в котором  после долгой ночной службы мирно спал архимандрит, на полной скорости врезался автобус...
   «Погиб в автомобильной катастрофе», – так сказал бы человек, не знавший отца Кирилла. И был бы с юридической  точки зрения прав. А те, кто знал его близко, скажут по-другому: «После причастия он тихо во сне ушел к Господу в Великий пост, в праздник иконы Божией Матери «Державная».
   Архимандрит  Кирилл как  человек был настоящий патриот-державник. На то, что ушел из жизни  именно в этот день, маловеры скажут: совпадение. Но в жизни  и в самой смерти его было столько «случайностей» и «совпадений», что невольно задумаешься.
   Еще при жизни  настоятеля монастыря Попечительским  советом были собраны средства и сделан заказ иконописцам Ватопедской обители Афона изготовить новый список чудотворного образа Божией Матери «Всецарица». Шел месяц за месяцем, прошло три года, а работа все никак не заканчивалась. Торопить мастеров в таких случаях, естественно, не принято, и все с кротостью ждали завершения написания образа.
   Труды  по  перенесению  с  Афона  на территорию  России  нового  списка иконы «Всецарица» были возложены на сотрудника Счетной палаты А.Н.Усанова. В день 15 марта 2011 года раздался звонок, и он узнает ужасную весть о гибели архимандрита Кирилла. Потеря близкого,  родного  по духу человека потрясла. Он в глубоком  душевном смятении поднял глаза к стоявшей на столе иконке  Божией  Матери, и тут вновь зазвонил теле- фон. Машинально взял трубку и – замер потрясенный. На этот раз звонили с Афона, сообщили, что список иконы «Всецарица» готов, сегодня был освящен на первопрославленной древней иконе Пантанассы (Всецарицы):
«Приезжайте за образом, теперь он ваш…»
   Одна  из газет Мурома  отметила полгода  со дня гибели архимандри- та статьей, озаглавленной «Памяти просветителя Муромского».  Ее автор Н.Луковникова назвала покойного  архимандрита «великим просветителем» и так оценила его роль: «Можно сказать, что архимандрит Кирилл второй раз в истории крестил Муромскую  землю. Муром XXI века смыл, наконец, с себя позорное определение старины глубокой – «святогоны» и стал символом служения Богу просвещением народа русского после долгих десятилетий «красного колеса».
   Читатель скажет: светский человек, журналист мог и преувеличить роль покойного  архимандрита. Тогда приведем мнение настоятеля Муромского Благовещенского монастыря игумена Кронида: «Архимандрит Кирилл (Епифанов) известен не только как возродитель Спасского  монастыря, одного из древнейших в России, но и как талантливый проповедник.  Конечно, печатный текст не может  в полном объеме передать все вдохновение и драматизм, с которым эти проповеди были произнесены, но тем не менее высокое мастерство слова и глубина мысли проповедника не могут не быть по достоинству оценены читателями этой книги». Такими словами игумен Кронид  представил читателям книгу  «Проповеди» архимандрита Кирилла (Епифанова), которая появилась уже после смерти архимандрита.
   Проповедей  настоятеля Спасо-Преображенского монастыря никто специально не записывал. Но оказалось, что многие прихожане с любовью чудесным образом сохранили аудио- и видеозаписи проповедей «нашего отца Кирилла» – так называли его многие муромляне. На их основе и была издана книга.
   Соболезнования в связи с гибелью отца Кирилла архиепископу  Влади- мирскому и Суздальскому Евлогию выразил Председатель Счетной палаты Российской Федерации С.В.Степашин: «Этот светлый человек являлся для нас образцом высокого и подвижнического служения, глубокой веры и чистоты, был истинным духовным отцом и наставником, образцом отношения и любви к ближнему, к Богу, к Отечеству. Он многое сделал для блага православных людей, для утверждения в России Дня семьи, любви и верности, укрепления духовно-нравственных опор общества».
Время – самый бесстрастный судья. Оно расставит все по своим местам. Но  даже  сегодня,  «лицом к лицу», все же видно: мы были со- временниками особенного, душевного человека, молитвенника, всего себя без остатка отдавшего служению Богу и людям.
   День погребения архимандрита Кирилла был официально объявлен в Муроме днем траура.
   Великий угодник Божий преподобный   Серафим  Саровский   любил повторять: «…стяжи дух мирен, и тогда тысяча душ спасется около тебя». Лишь единый Бог ведает, сколько православных душ спаслось вокруг архимандрита Кирилла.
   Он был основателем или участником  многих значимых дел в Муроме. Благодаря его стараниям, жизнь Спасо-Преображенского мужского  монастыря тесно переплелась с городской.  Нет, пожалуй, ни одного общественно значимого события в городе, в котором не принимал бы самого деятельного участия отец Кирилл.
   Он стоял у истоков празднования Всероссийского  общественно- церковного  праздника  «Дня милосердия и благотворительности». В 2004 году этот праздник впервые отмечался в Муроме и был приурочен к 400-летию со дня рождения святой праведной Иулиании Лазаревской.
   Именно  отец Кирилл добился, чтобы  храм Архангела Михаила в селе Лазарево Муромского района был восстановлен и стал подворьем Спасо- Преображенского монастыря. И здесь 22 августа каждого года стали широко  отмечать новый    праздник,  который  по  благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II получил статус Всероссийских церковно-общественных торжеств.
   Уже в 2005 году в этих празднованиях приняли участие многие известные в стране люди, что, конечно же, способствовало популяризации нового праздника. Архиепископ  Владимирский  и Суздальский Евлогий вручил орден “Милосердия и благотворительности имени святой праведной Иулиании Лазаревской”  детскому врачу и общественному деятелю Леониду Рошалю, Председателю правления Общероссийской  общественной организации «Союз писателей России» Валерию Ганичеву, священнику Алексею Злобину из Твери.
   23 августа 2005 года был освящен новый храм во имя Серафима Саровского на улице Серова и при нем открыт дом милосердия имени Иулиании Лазаревской – общественная столовая на 30 человек для малоимущих жителей города. Содержание этой столовой полностью взял на себя монастырь.
   А в 2008 году опять же во многом благодаря стараниям отца Кирилла была поддержана инициатива С.В.Степашина «со товарищи» и родился новый праздник – День семьи, любви и верности.
   Ничто  в этом мире не происходит  случайно. В каждом  мгновении есть особый смысл. Эти мысли невольно приходят на ум, когда знакомишься с биографией приснопамятного архимандрита Кирилла (Епифанова).
   Говорить о главном деле всей жизни  архимандрита Кирилла – восстановлении  Муромского  Спасо-Преображенского монастыря – и не знать его личной  судьбы  было бы непростительной  ошибкой.  Почему  именно на него, ничем на первый взгляд не примечательного монаха Муромского Свято-Благовещенского мужского  монастыря, пал выбор архиепископа Владимирского  и  Суздальского  Евлогия? На  тридцатилетнего  молодого человека была возложена столь трудная и одновременно почетная задача восстановить практически  полностью разрушенный монастырь. Да какой
– самый древний монастырь России! (Старше только Киево-Печерская Лавра, но она теперь по воле бездумных политиков оказалась на территории другого государства).
   У поэта Андрея Вознесенского  в поэме «Андрей Полисадов»*9  есть такие строки: «В архитектуре главное, пожалуй, не выстроить, а выстрадать собор».
*9  Поэма А.Вознесенского «Андрей Полисадов» посвящена предку поэта – архимандриту Алексию (Полисадову), с 1882 по 1894 год настоятелю Муромского Благовещенского мужского монастыря

   Соборы Спасо-Преображенского монастыря архимандрит Кирилл вымолил и выстрадал в полной мере, всей своей праведной жизнью.
   В рождественские  дни 2010 года игумена Кирилла пригласили на телевидение на встречу с молодежью. Один юноша задал ему прямой вопрос:
«С чего началась Ваша жизнь в Муроме и как Вы вообще здесь оказались?» Ответ был предельно откровенным: «Когда открывался накануне своего
900-летия древнейший монастырь России, Архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий поставил меня строителем, возобновителем этого монастыря. Я прибыл туда сразу после того, как покинула территорию  монастыря воинская часть, и эти дни для меня были очень тяжелыми. Мне было тридцать с небольшим лет. Я даже не знал с чего начинать. С тех пор началась вот эта дорога моя на Голгофу. Потому что восстановление Спасо-Преображенского монастыря за эти годы стоило очень больших сил. Я не говорю  о материальном. Очень трудно  прежде  всего воссоздавать монастырь как общину, как место, где молятся люди. После тех восьми десятилетий, когда все было прервано».
   «Дорога  моя на Голгофу»… Человек  глубоко  верующий,  талантливый проповедник,  благодаря своей маме-филологу познавший с раннего детства всю красоту и изящество русского слова, наконец, человек, несколько лет проработавший в центральной газете «Известия», не мог сказать такую фразу для красного словца! Мы можем только предполагать, каких душевных сил ему стоило, сколько невидимых миру страданий пришлось претерпеть, сколько молитвенных ночей выстоять, чтобы свершилось главное дело его жизни: возродилась из праха древнейшая обитель России.
   Архимандрит  Кирилл был человеком скромным и не любил говорить о себе, тем более о своих добрых делах. И все-таки обратимся к его автобиографии. Она была написана 10 декабря 2010 года и уместилась на двух стандартных листах бумаги.

Автобиография архимандрита Кирилла (Епифанова Евгения Александровича) клирика Владимирской епархии Русской Православной Церкви Московского Патриархата
   Родился 12 апреля 1964 года в г. Москве, в семье служащих. Отец – Епифанов Александр Иванович – русский  (+1999 г.). Мать – Сафронова Юлия Константиновна – русская. Крещен в 1964 году в храме Знамения Пресвятой Богородицы в «Крестах», с наречением имени в честь Евгения, священномученика Херсонесского.
   В 1979 г. окончил восьмилетнюю общеобразовательную школу. В 1982 г. окончил Педагогическое  училище. В 1990 г.  окончил Московский юридический  институт. В 1982- 1984 г. – служба в армии. 1984-1989 г. – литературный сотрудник  «Известий», сельский корреспондент.
   В 1985 г. выехал из Москвы в деревню (Рязанская область) – «поднимать сельское хозяйство» (работал заведующим молочно-товарной фермы). В результате, на Казанскую (4 ноября 1990 г.) принял иноческий постриг в Рязанском Иоанно-Богословском монастыре от архимандрита Авеля (Македонова). По благословению архиепископа Рязанского и Касимовского Симона (Новикова) с 1990 г. по 1995 г. находился на приходском служении:
– в Рязанском Борисоглебском соборе;
– в церкви  Рождества Христова с. Даньково
Касимовского района;
– в Смоленской церкви с. Высокие Поляны, Пителинского  района.
   Помимо  двух последних восстанавливал храмы: «Всех Скорбящих  Радости» с. Митино  Касимовского района, Благовещенский в г. Касимове.
   По благословению Архиепископа Владимирского  и Суздальского  Евлогия 30 мая 1995 года был принят в братию Свято-Благовещенского Муромского мужского  монастыря.
   4 июля 1995 года назначен строителем возобновленного постановлением Священного Синода от 26.06.1995 г. Спасо-Преображенского Муромского мужского  монастыря. На этом послушании пребываю до настоящего времени.
   В 1991 году на престольный праздник был награжден Архиепископом Рязанским и Касимовским Симоном набедренником.
   В 1995 году к празднику Святой Пасхи был удостоен Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II права ношения наперсного креста.
   В Великий Четверток  1996 года Архиепископом Владимирским и Суздальским Евлогием был пострижен  в мантию с наречением имени в честь преподобного Кирилла, игумена Белоезерского.
   К празднику  Святой Пасхи  1997  г. возведен в сан игумена.  В праздник  «Скоропослушницы»
1998 г. Архиепископом Владимирским и Суздальским Евлогием вручен игуменский жезл.
   К празднику Святой Пасхи 1999 г. удостоен права ношения палицы.
   В 2003 г. награжден наперсным крестом с украшениями.
   В 2004 г. в связи с сорокалетием награжден орденом Русской Православной Церкви благо- верного князя Даниила Московского III степени.
   В 2003 г. при монастыре было образовано Православное Духовное  училище имени Святейшего Патриарха Пимена, как филиал Владимирской Свято-Феофановской  Духовной  семинарии, с возложением на меня обязанностей ректора.
   Являюсь  директором   Православной   гимназии преподобного Илии Муромца, которая была открыта  в Спасо-Преображенском   монастыре в 2008 г. К празднику Святой Пасхи 2010 г. возведен в сан архимандрита.
архимандрит Кирилл (Епифанов)
10 декабря 2010 г.


Читая эту автобиографию, невольно вспоминаешь спокойный  и несколько даже застенчивый голос. А между строк так и сквозит как бы извинение за свои награды, звания и заслуги.
   Кто о детстве и юности ребенка знает всё? Конечно, мама. Позвонить  Юлии Константиновне Сафроновой, маме архимандрита Кирилла, долго не решался. Понимал, какую  боль вызовут у нее воспоминания об ушедшем сыне. Но однажды в студеный декабрьский день я все-таки постучал в ее дверь…
   Юлия Константиновна приглашает сесть за стол на уютное место у окна: «Женя любил здесь сидеть… В квартире мало что поменялось…» На мой вежливый вопрос о здоровье с грустной  улыбкой отвечает: «Еще  хватает сил притворяться  здоровой». Мы  беседуем в небольшой двухкомнатной квартире, расположенной  в отдаленном «спальном» районе Москвы.  Обилие книг,  непритязательная мебель: старинный  комод,  круглый  стол. По всей комнате, куда ни посмотришь, везде в скромных рамках расставлены фотографии сына. Вот он совсем еще юный играет на пианино, а из этой рамки на нас смотрит бравый, подтянутый старший сержант, а здесь (невозможно узнать!) элегантный молодой человек с модно повязанным шейным платком, просто заправский денди какой-то.
    «Таким он был, когда работал в «Неделе», – поясняет Юлия Константиновна, видя мое замешательство. – Если помните, было такое еженедельное приложение к газете «Известия». Я по образованию филолог и с детства очень много времени уделяла сыну, старалась научить его мыслить, ко всему относиться серьезно и действовать системно. И главное, хотела, чтобы он полюбил красоту и глубину русского слова. Так что я нисколько  не удивилась, когда он стал работать журналистом.
   А попал он туда из педучилища, проходил практику, да так приглянулся всем, что после окончания учебы его пригласили на работу корреспондентом.  У него  в жизни все хорошо складывалось. Тогда никто не мог даже предположить, что он так резко и решительно поменяет свою судьбу… Простая советская семья – и вдруг такое: сын постригся в монахи!»
   Юлия Константиновна замолкает, долго смотрит в окно,  думает о чем-то своем, по- том роняет: «У него и девушка была в то время, я думала: вот-вот…». Обрывает фразу на полуслове и снова погружается в свои нелегкие воспоминания.
   «Я  в то  время не была воцерковленной, но Бога боялась. А муж мой и вовсе был воинствующим атеистом. Пришлось крестить Женю в тайне от него. Есть у Рижского  вокзала храм иконы Божией Матери Знамение в Переяславской слободе. Вот там, у знакомого батюшки и крестила».
…В семидесятые годы их семья жила в центре Москвы  на улице Большая Якиманка в доме, что и поныне стоит напротив «Президент-Отеля». В шаговой доступности  библиотеки, музеи, театры, концертные залы. Женя с мамой любил ходить в оперу, с удовольствием смотрел балет. И просто обожал органную музыку. Однажды после концерта он скажет: «Мама, знаешь, почему у Баха такая музыка? Он ее для Бога писал».
   Как-то Женя вместе с мамой зашел в Исторический музей. Там ему очень понравилось, захотелось здесь бывать чаще, и он записался в исторический кружок «Древняя иконопись». С тех пор каждое воскресенье он спешил в свой любимый музей. В семье не придали особого значения, почему именно в этот кружок он записался. Но Женя выбор сделал осознанно. Гораздо позднее мама узнала, что как-то под Рождество Женя со своей бабушкой ходил в храм святого мученика Иоанна Воина, что располагался в двух кварталах от их дома по Большой Якиманке. Служба настолько потрясла ребенка, что он тогда понял: его жизнь вне храма не состоится.

   В одиннадцать лет в кружке  Жене дают задание сделать доклад на тему, связанную с иконами Рублева. Он очень серьезно работал, перечитал много книг. Одну фразу из этой работы мама запомнила на всю жизнь. Очень волнуясь, несколько сбивчиво сын зачитывал заготовленный   текст, а потом, видимо поняв, что его «научные слова» особо не трогают товарищей, воскликнул: «Ну, вы хотя бы посмотрите, какой простодушный взгляд у этого ангела!»
   В 1976 году приятельница Юлии Константиновны, вернувшись из командировки  из Лондона,  привезла подарок  для Жени – Библию на русском языке. Это был очень смелый поступок для того времени. Большие неприятности ждали человека просто за чтение религиозной  литературы, а уж везти через границу такую литературу было и вовсе небезопасно.
   Женя очень дорожил  этим подарком.  Вдумчиво читал, делал пометки. Однажды  отец случайно все-таки увидел Библию в руках ребенка, разозлился, накричал на сына, вырвал книгу и швырнул ее в мусоропровод.
   «Не могла представить, что так могут дрожать у подростка плечи… Так он рыдал…» – вспоминает Юлия Константиновна.
   В детстве ему привелось много раз пострадать за веру. Несколько  раз пришлось менять школу. «До первого занятия физкультурой.  Как заметят крестик,  так и кончалась моя учеба», –  вспоминал свое детство архимандрит Кирилл. Но сильнейшим потрясением стал для него такой случай. Когда исполнилось четыре года его сестренке Маше, Женя решил её окрестить. Ему в тот момент было всего тринадцать лет, а он все организовал сам! И в храме договорился с батюшкой (его уже там многие знали). Необходимые приготовления делались в строгой тайне от отца. Но сестренка не смогла сохранить молчание... На этот раз отец был вне себя от ярости, он сильно избил сына. Женя смиренно перенес жестокие побои и зла не затаил.
   Пройдут  годы, отец Евгения – Епифанов Александр Иванович  тяжело заболеет. Страдания подтолкнут  его многое пересмотреть в жизни,  в том числе и свое отношение к вере православной. И вот тогда сын сам его крестит, а потом и соборует…
   После восьмого класса произошло особое событие в жизни  Евгения. К тому времени он уже регулярно посещал храм. Видя его ревностное отношение к вере, одна прихожанка  предложила на школьных каникулах съездить поработать волонтером в Псково-Печерский монастырь. И там судьба свела его с таким великим молитвенником, каким был архимандрит Иоанн (Крестьянкин). Старец сразу же приметил мальчика, ласково называл его «дитятко». И даже дал согласие стать его духовником.  А было тогда Жене всего четырнадцать лет! Много  раз в трудные моменты своей жизни  Ев- гений приезжал к старцу, и каждый  раз получал мудрое наставление, совет или подсказку житейскую. Он взрослел, мужал, но по-прежнему старец встречал его ласковым приветствием «дитятко».
   Только однажды старец по отношению к нему проявил суровость. Евгений учился на четвертом курсе юридического института и, почувствовав, что это не его путь в жизни, решил бросить учебу. Принимать та- кое ответственное решения без благословения духовника  не стал, поехал в Псково-Печерский  монастырь. Вот тогда-то  и услышал он строгие слова: «Дитятко, и за этим ты ко мне приехал в такую даль?! Возвращайся и выбрось это из головы. Взялся, так закончи учебу».
   Евгений не посмел ослушаться, хотя до этого неоднократно резко менял свою  судьбу.  И  каждый  раз его  решение  было  полной  неожиданностью для окружающих и порой
осуждалось как нелогичное. Скажем, после окончания педагогического училища все однокурсники дружно  подавали документы в институт,  а он вдруг решил идти в армию. Его все отговаривали, но он убежденно  заявил: «Я должен отслужить  в армии!» По ходатайству новых влиятельных друзей из «Известий» (он не знал об этом) его оставляют служить в Москве. Казалось бы, здорово: каждое воскресенье увольнение, можно побывать дома... Но стоило Евгению узнать, почему ему так «повезло» с местом службы, он пишет рапорт и просит направить его служить в отдаленную часть. «Зачем тебе это? Кому и что ты хочешь доказать? Здесь налажен быт, дисциплина…», – недоумевали друзья и коллеги. Но он твердо стоял на своем.
   Командование рапорт рядового Епифанова удовлетворило молниеносно. Служить в Генеральном штабе, в Москве, под боком у родителей – да на такое место десятки претендентов!

   Дальнейшая служба проходила за Полярным кругом недалеко от Мурманска в Печенгской  бригаде. О трудностях службы на Севере особо маме не расписывал. Однажды  попросил выслать немного денег: «Хочу купить  для своей роты электронагреватель. Здесь даже бреются холодной водой». Потом была просьба найти несколько книг. Захотел понять, откуда берет свой исток  такое позорное явление, как «дедовщина». «Мне кажется, что еще в бурсе придумывали всякие унизительные штучки для новичков. Надо бы изучить вопрос», – делился он с мамой своими мыслями в письмах. Неизвестно, как далеко он продвинулся в изучении теоретической проблемы «бурса как источник дедовщины», но служба его не только не тяготила, но явно удалась.
    «Вернулся из армии и первое, что сделал, это взял на вокзале такси и приехал за мной на работу. Китель с погонами старшины на нем сидел как влитой. Он так возмужал, – Юлия Константиновна протягивает мне фото и поясняет: – Этот снимок он прислал еще из армии, когда ему только присвоили звание старшего сержанта».
   Наверное, самый важный поворот в его жизни  случился 4 ноября 1990 года. В праздник  Казанской иконы Божией  Матери он принял иноческий постриг в Рязанском Иоанно-Богословском монастыре.
   «Нет, я не возражала против такого шага сына. Но это было полной неожиданностью.  Казалось, что моя жизнь  прервалась… Сами понимаете... Но я нашла в себе силы не думать о себе. Видела, как радуется его сердце, как он ликует, что, наконец, нашел то, что так долго искал. Я только пред- упредила его: сынок, это очень тяжкий  крест…», – Юлия Константиновна
продолжала свой рассказ. Зимние сумерки незаметно завесили проем окна темными шторами, и от этого в теплой комнате стало еще уютнее.
   Слушая воспоминания матери о сыне, его детских и юношеских годах, невольно сравнивал его судьбу со своей. Нет, не примитивное тщеславие было тому причиной. Кто не знает за собой такой грех встать рядом, а если повезет, то и сфотографироваться с заслуженным и известным человеком? Сравнивал потому,  что  многое  в наших биографиях  было похожим.  Не- значительная разница в возрасте, служба в армии, журналистика… В 1985 году мы могли даже встретиться: жили в одном районе Москвы… Евгений выезжает в деревню Даньково  (как он позднее с явной долей иронии на- пишет в своей автобиографии, «поднимать сельское хозяйство»). А я в тот год, напротив, только приехал в Москву с Дальнего Востока, где проходил службу.  Меня особенно взволновал и заставил задуматься рассказ Юлии Константиновны о том, как Евгений восстанавливал свою первую церковь.
Он приехал в деревню работать сельским корреспондентом  столичной
газеты – занятие престижное, хлопотное, требующее большой самоотдачи. К тому же на селе все на виду, а к приезжему  корреспонденту  внимание особенное. И вдруг Евгений взялся за такую, казалось бы, неподъемную задачу: убрать деревенскую конюшню  из здания бывшей церкви и возродить там храм. Не имея достаточных средств, никакого  строительного образования  и ничего, кроме желания и искренней веры. И ведь у него все получилось!
   Спросите, почему это так удивило и потрясло? Потому что задело за живое. Рассказ матери невольно заставлял поглубже  заглянуть в свою душу. Как часто, приезжая  на побывку  к себе на малую родину,  я выходил на высокую меловую гору у села Прогорелое, смотрел, как вдаль катит свои могучие воды Дон,  любовался неземной красотой  здешней природы.  Но стоило перевести взгляд на село, как взору открывалась удручающая картина. Там которое десятилетие стоит разрушенной церковь. Каждый раз она с немым укором смотрела пустыми глазницами окон мне в душу, а я, обманывая свою проснувшуюся совесть, по-маниловски мечтал: вот бы выиграть в лотерею много-много,  приехать сюда и восстановить этот храм. А сейчас, дескать, что я могу…
   Как я кривил душой! Нет, дело не в деньгах и даже не в их количестве. Не они возрождают из руин храмы! Важнее денег, важнее мастерства строителей и ловкости монтажников – вера. И истинный восстановитель только тот, кто сможет «…не выстроить, а выстрадать собор».


Молитва

   О, Пресвятая Дево, Мати Господа вышняго, Скоропослушная заступнице всех, к Тебе с верою прибегающих!  Призри с высоты небеснаго величия  своего на мене непотребнаго, припадающаго к иконе Твоей, услыши скоро смиренную молитву мене грешнаго и при- неси ю к Сыну своему: умоли Его, да озарит мрачную душу мою светом Божественные благодати Своея и очистит ум мой от помыслов суетных, да успокоит страждущее мое сердце и исцелит раны его, да вразумит мя на добрая дела и укрепит работати Ему со страхом, да простит вся содеянная мною злая, да избавит вечные муки и не лишит небеснаго Своего царствия. О преблагословенная Богородице: ты благоизволила еси нарещися во образе своем Скоропослушница,  повеливающи всем притекати к тебе с верою: не призри убо мене скорбнаго и не попусти погибнути мне в бездне грехов моих. На Тя по Бозе все мое упование и надежды спасения, и твоему покрову и предстательству поручаю себе во веки.
Аминь.


Рекомендовано к публикации
Издательским Советом Русской Православной Церкви

Отрывок. Полный текст книги издан здесь:

Василий Зюбин. Муромский  Спасский монастырь: послушание от «Скоропослушницы» – М.: «Московские  учебники  – СиДипресс»,
ISBN 978-5-8443-0111-7 ББК