Глава 4. Ветер Белых степей

Лошади медленно пробирались к лесу по каменистой дороге, все время петлявшей среди одиноких сосен и тисов. Над головами путников кружил сокол. Бардену было тревожно и неспокойно. Пронзительный крик его крылатого друга заставлял сердце каждый раз сжиматься в ожидании неясного.
- Вот тут мы спешились и уже пошли пешком, - предупредил Кон. – Там дороги нет. Лошади пока вниз спустятся, все ноги себе переломают.
Лошадей вели под узды, осторожно спускаясь по неприступному склону.
- А другой дороги сюда нет? – удивился Клазар.
- Была в низине, - махнул Кмоль куда-то в сторону. – Удивлен, почему вы не выбрали ее. Там хоть поросло все кустарником, но хотя бы ноги не подворачиваются.
- Так вы же сами сказали провести тем самым путем, каким мы вчера…
Барден предупредительно поднял руку и Арод резко умолк.
Стояла такая тишина, что было слышно лишь раскачивание верхушек сосен и свист ветра где-то в расселинах.
- Ничего не слышу, - покачал головой Кон.
Но до обострившегося слуха Бардена донесся шелест легких шагов по примятой осенней траве. Шорох крыльев и глухой стук упавшей шишки.
- Пошли, - позвал Арод. – Это белка.
Лошади недовольно похрапывали, пытаясь ущипнуть траву, но путники продолжили свой путь.
Они дошли до самого леса, в который клином врезалась каменистая всхолмленная равнина, обрывавшаяся крутым утесом, где внизу среди могучих сосен текла бурная узкая речушка, исчезая в глубинах чащоб.
- Там, - указал Кон на два широких валуна. – Мы туда загнали последнего зайца и тогда-то все это и началось.
На стелющейся бурой растительности Кмоль приметил вчерашние следы от сапогов Кона и Арода, указал на заячьи отпечатки, оставленные в растаявшей изморози.
- Волками тут и не пахнет, - хмыкнул Клазар. – Вы вчера тут случайно медовухи не испробовали?
- Мы ее с собой и не брали, - огрызнулся Арод. – Не веришь, сам посиди тут до вечера. Но вой стоял на всю округу! Верно говорю, Кон?
Кон задумчиво осматривал валуны. На вопрос Арода он лишь хмуро кивнул и побрел в сторону обрыва, пустив свою лошадь на поиски съедобной травы.
Обрыв был крутым и неприступным. С него просматривалась вся округа, насколько хватало глаз. У Бардена даже дух захватило от этой красоты.
- Еже ли это были не волки, то что же это тогда было? – тихо спросил Арод, все еще пытаясь рассмотреть хоть какие-то следы.
- Люди давно покинули эти места, - отозвался мрачный Кмоль. – Ужас заставил бежать их отсюда. А после тоторонги расплодились. В тех краях никто не бывал. Там Заокраина. Гиблое место. Ветер меняется. Теперь он чаще дует с той самой проклятой Заокраины. Чую, трудной будет эта зима. Как бы мы сами от страха не сбежали отсюда.
Все молчали. Лишь Барден сидел на одном из валунов и наигрывал новую мелодию, навеянную бескрайней красотой дивного края, уходящего в неведомые Белые степи, о которых он узнал этой ночью столько всего, что душу его распирало от множества чувств. Тихая благодать, что еще осталась здесь, сошла на него, солнечным лучом осветила его тонкий силуэт на обрыве. Его мелодия, разносимая эхом и ветрами, неслась вглубь Нейлдона и страх отступал.
Не обнаружив никаких видимых следов, повернули обратно.
- Птица-то, поди, полюбила тебя, - Кмоль поравнялся с Барденом. – Кружит над нами и не улетает.
- Его зовут Буран, - отозвался Барден, выискивая сокола в сером небе. – Такой же непредсказуемый.
- У всех правителей Нейлдона были соколы для охоты, отчего и попали на герб дома Ледяной воды, - Кмоль приложил ладонь к глазам, запрокинув голову. – Удивительные птицы.
- Хотел бы я верить, что он ни с кем меня не путает, - вздохнул Барден.
- Он слишком умен, чтобы не отличать одного человека от другого, - улыбнулся Кмоль. – Он признал тебя за своего друга. Почему-то к нам с Коном он не прилетел и не позволил посидеть на руке.
Кмоль глухо засмеялся. Барден лишь удивился. До этого он еще ни разу не слышал, чтобы Кмоль смеялся, от него и улыбки-то не дождешься. И невольно он и сам улыбнулся.
Арод и Кон половину дороги перепирались, вспоминая вчерашнюю охоту. За ними и раньше водилась подобная словесная пальба, но сегодня они выдвигали такие догадки в глухоте друг друга, что Клазару пришлось умерить их пыл метким замечанием, после которого оба прикусили языки и до самой крепости молчали.
- Сегодня нужно закончить главные ворота, - поторопил всех Барден. – Осталось заделать несколько брешей и основной засов. Кон, тебе удалось разжечь печь в кузнице?
- Я не мастер в этом деле, но кое-что разобрать удалось, - Кон хмурился. – Сегодня с Кмолем попробуем раздуть мехи.
- Айлех бы все в два счета исправил, - Барден вздохнул. – Мы тогда с Клазаром попробуем устранить неполадки с подачей воды в бани крепости. Не мешало бы одну из них растопить.
- Это уж верно, - согласно кивнул Кмоль. – В такую промозглую погоду прогреть кости самое оно.
- А я отыскал пригодные для работы гвозди, - Арод важно выпятил грудь. – Буду чинить полы в переходах и пролетах. Дел всем хватит.
День был коротким и вскоре Орогор погрузился в унылую серую осень. Бурые очертания гор наводили такую тоску, что, казалось, она стала их собственной тенью. В сумеречной дали проносились стаи ворон, разрушая хриплым карканьем тонкую тишину.
Арод еще стучал молотков в одном из переходов между башен. Изредка оттуда доносилась разудалая брань, временами переходящая в непонятное пение.
Водонапорное колесо с глухим плеском и тяжелым стоном качало воду. Из кузни просачивался яркий свет, неровными полосками ложившийся на утоптанную грязь. А в недрах крепости витал приятный запах жареной зайчатины.
- Вы слышите?
Барден вскочил со своего места и подбежал к окну.
- Опять тебе что-то примерещилось? – Клазар неохотно поднялся.
- Ветер, - Барден вслушивался в звуки за окном. – Странный ветер.
- Это Арод поет, - хохотнул Кон.
Барден заторопился на улицу. Дурные предчувствия выгнали его на середину двора.
Его тонкий, в одночасье обострившийся слух улавливал каждый шорох, каждый стук сердца, каждое движение. Он слышал, как хрустят сеном лошади, как трещат угли в кузне, как Арод выронил гвоздь, как журчит вода в реке.
Гул ветра нарастал и приближался, будто огромная стая ворон неслась, отчаянно махая крыльями. Легкий звон, будто крылья их были из стекла, холодил душу.
Выбежавшие Клазар и Кмоль недоуменно смотрели на него, застыв с немым вопросом на обеспокоенных лицах.
- Там, - одними губами произнес Барден, указывая на север.
Клазар обнажил меч и осторожно пошел к воротам. Он хотел было поднять засов, но не успел.
Пронзительный крик сокола заставил всех сбросить оцепенение. Буран спикировал к Бардену и ударил крыльями так, что тому пришлось пригнуться. В ту же секунду над его головой пролетела ледяная, неровно острая сосулька, с неприятным треском вонзившаяся в грязевое месиво. С той стороны ворота подверглись яростной атаке ледяных стрел. Где-то в переходе раздался топот Арода и его гневная брань.
Но страшнее всего был вой. Страшный, неживой, ледянящий кровь.
Зажав уши, воины распластались на земле, уповая на то, чтобы все это быстрее закончилось.
Барден сидел у стены, прислонившись спиной к холодному камню. Буран примостился  у него на плече, яростно щелкал клювом и покачиваясь от тяжелого дыхания Бардена.
Двор засыпало ледяными осколками, а ворота содрогались от жестокого натиска.
- Вот тебе и волколаки, - простонал Кон, зажимая уши.
Барден достал из-за пазухи свирель. Даже теперь он слышал мелодию Белых Степей, ледяную, звенящую, бесчеловечную. Но что-то было в ней такого, что осталось там на сером камне, где реки расходятся, а леса тянутся к хмурым небесам.
И он заиграл. Тонкая, звенящая песнь поднялась сначала над главной караульной, над воротами, над Соколиной башней, и полетела куда-то вглубь той страшной темноты, наполненной воем и ужасом.
Барден не помнил, сколько прошло времени. Когда его окликнули, он неохотно прервал свою мелодию и огляделся кругом.
Ледяной обстрел закончился. Клазар с любопытством рассматривал внешнюю створу ворот.
- Как ты это делаешь? – с любопытством спросил он у Бардена.
- Что делаю? – удивился тот.
- Сочиняешь мелодию, - Клазар задвинул засов.
- Я ее слышу, - пожал плечами Барден. – Просто стараюсь повторить то, что играет в моей голове.
- А я вот ничего не слышу, - криво улыбнулся Клазар. – Но твоя свирель берет за душу. Наверное, от этого я вижу перед собой… разное.
Буран щелкнул клювом и, мягко оттолкнувшись от плеча Бардена, улетел в темноту.
- Спасибо, - прошептал ему в след Барден.
- Мы есть сегодня будем? – Арод ворчливо спускался по лестнице, устрашающе размахивая молотком. – И что это, укуси меня волколак, было? Я чуть не помер со страху!
- Окаянные сосульки! – ругался Кон. – Да они нам все полотнища знамен продырявили!
- Хорошо, что не головы, - хмыкнул Клазар.
- В жизни ничего подобного не видел! – Арод отпер ворота и посмотрел в ту мглу, откуда пришелся удар. – Там точно никого нет?
- Нет, - Кмоль упорно взирал в Белые степи с дозорной вышки. – Чудные дела. Такого мне не приходилось еще переживать. Кто такое мог наслать?
Все молча переглянулись. Все знали ответ, но страх сковывал губы, и имя не было произнесено вслух.
- Хорошо, что ворота выдержали, - Арод торопливо задвинул засов.
- Судя по отметинам, им это не впервой, - Клазар подобрал одну из сосулек и внимательно повертел ее в руках.
- Вернемся в крепость, - Барден поежился от холода и от тех неприятных мыслей, что ступали за ним по пятам с самого момента приезда в Орогор.
Белые степи наблюдали за ними, их ветра следили за каждым их движением, всматривались в их сердца, наполняя страхом и тоской.
- Мы не уйдем отсюда, - с вызовом произнес Барден, оборачиваясь к воротам. – Теперь я здесь правитель. Я - наследник Невлина. И я не боюсь тебя.
И широким шагом он пошел обратно в крепость, яростно сбросив с себя мешавший двигаться плащ, оставив позади недоумевающих воинов, которые с непониманием переглянулись и заторопились следом.
- Ты слышал? – переспросил Кон у Арода. – Кому он это сказал?
- Поди, пойми его, - развел руками Арод. – Он сам не свой, когда мы сюда приехали.
- Он-то как раз лучше нас всех, - заметил Кмоль, подхватывая плащ Бардена. – Рядом с ним будто нет страха и тьма отступает.
- Это верно, - согласно закивал Клазар. – Вы слышали, как он играл на обрыве? И недавно? У меня аж внутри посветлело.
Остальные лишь согласно закивали, торопливо шагая по переходу к главному залу.
После ужина Кмоль долго стоял у окна. Барден тем временем вместе с Коном разбирали содержимое королевской комнаты славы, ища в ней знамена.
- Что ты там увидел, Кмоль? – спросил Барден.
- Снег пошел, - отозвался тот. – Этот не растает. Зима пришла.
- Так рано? – удивился Кон.
- Для этих мест это очень поздно, - Кмоль протер рукавом стекло. – Обычно снег ложится в конце сентября и больше не тает до середины апреля. Ночь тянется бесконечно долго. Теперь и так дни короткие. Но будут еще короче, а потом и вовсе солнце перестанет вставать.
- Такие короткие, что не успел позавтракать уже спать пора, - хмыкнул Кон, разворачивая полотнище. – Это не то. Тут нет сокола.
Кмоль взглянул на знамя.
- Это знамя Барсучьего острова, - сказал он. -  Такие обычно выставляли, когда ждали гостей из того или иного местечка.
- Откуда ты все это знаешь? – Кон покосился на Кмоля.
- Я здесь жил, - Кмоль отвернулся обратно к окну.
Вой ветра усиливался с каждым часом.
- Баня готова.
Довольный Клазар нетерпеливо маячил за спиной Арода.
- Да так готова, что у меня чуть бороду не оторвало, - недовольно проворчал Арод, потирая обуглившийся край бороды. – Одно радует, что там потеплее будет, чем здесь. В одном коридоре уже сугроб успело намести. Надо сейчас залатать, иначе нас к утру самих занесет.
Он взял свои инструменты и исчез в темноте дверного проема.
Барден взволнованно расхаживал перед очагом. В вое ветра он слышал чей-то тихий зов.
- Примелькался уже, - проворчал Кон, подбрасывая дрова в очаг. – И чего тебе не сидится?
Барден покачал головой, подхватил свой плащ и заторопился во двор.
 Кон лишь устало проводил его взглядом.
- Оставь его, - Кмоль исподлобья поглядел на бросившегося было следом Клазара. – Ему сейчас не нужен собеседник.
- Что с ним такое? – недоумевал Клазар.
- Он слишком тонко все чувствует и слышит, - Кмоль уселся перед очагом рядом с Коном. – Эти места действуют на него иначе. Нам страшно. Он же наоборот сильнее этого места. В его крови течет кровь не только предков Невлина. Род Невлина ослабел и потому покинул это место. Барден закален другим клинком. Я слышал, его предки пришли в Силванию из Кроличьего Острова. А то место славится множеством дивного народа. Корни Бардена уходят далеко за пределы Дубового Листа. Кто знает, может в его роду были люди другой закалки. От этого и сильнее он становится здесь. Холод дает ему силу, в нем он слышит иную песнь. Те места, откуда он пришел, греют его еще большим теплом, чем простой очаг.
- Откуда тебе знать? – Кон подозрительно покосился на Кмоля. – Барден о родне своей и сам ничего не знает.
- Так говорят люди, - двусмысленно пожал плечами Кмоль. – А я не первый день живу на этом свете.
Барден стоял, опираясь на перегородку в одном из пролетов рядом с самой высокой башней. Караульня продувалась со всех четырех окон. Снег залеплял глаза, сыпался за воротник. Глухое безмолвие потонуло в неистовой метели. Дальше ворот ничего невозможно было разглядеть.
- Нужно было быть полнейшим безумцем, чтобы остаться здесь, - сказал Барден Бурану, который балансировал у него на плече, стойко принимая все порывы ветра. – Но вид отсюда прекрасный. Зрение меня сейчас подводит, а комок страха сидит где-то внутри. Но я слышу этот голос. Ты слышишь его, Буран?
Сокол щелкнул клювом.
- Нет, не тот ужасный голос с Заокраины, - Бардена передернуло от одной только мысли. – Другой.
Он вслушивался и вслушивался в вой ветра.
Пальцы сжимали тонкую теплую свирель, и музыка вновь сама собой лилась.
- Играет, - Кмоль довольно улыбнулся.
- Ты думаешь, метель продлится несколько дней? – спросил его Клазар.
- Может дней, а может недель, - пожал плечами Кмоль. – Тут всяко бывает.
- До весны только дурак решит сюда вернуться, - Кон пододвинул кочергой полено. – Айлех сам не знал, о чем говорил, когда предложил вернуться людям сюда.
- Люди придут, - Кмоль неотрывно смотрел в огонь. – Иначе дома не будет ни у кого. Страх вселяет неверие.
Барден прервал свою мелодию и вновь прислушался к вою ветра.
- Там, - махнул он рукой в сторону обрыва. – Там же, где и днем.
Он сорвался с места так, что Буран не удержался на его плече. Сокол тяжело взмахнул крыльями и устремился вслед за своим другом.
Лошадь Бардена – Бузинка, серая как туман, с белым хвостом, - с недоумением смотрела на хозяина, когда он, не оседлав, выгнал ее на заснеженный двор.
- Давай, Бузинка, - Барден торопливо накинул уздечку. – Нам нужно поторопиться.
И побежал к воротам.
Кмоль лишь услышал, как закрылись тяжелые створы.
- Куда? – закричал Клазар.
Тяжело топая, они выскочили во двор.
- Он сдурел, - Кон тяжело дыша, отпирал ворота. – Куда его понесло?
Они растерянно стояли, вглядываясь в снежный мрак. Следы Бузинки быстро замело снегом, и можно было только гадать, в какую сторону она унесла своего всадника.
- Где нам теперь его искать? – Клазар с тревогой поглядел на Кмоля и Кона.
 - Надо зажечь огонь в караульной, - Кмоль заспешил к башне. – Буран хоть и с ним, но в такую погоду им будет сложно отыскать дорогу обратно. А вы пока разведите костер перед воротами.
Барден гнал Бузинку к обрыву.
Голос становился то тише, то громче, то дальше, то ближе. Мир слился и кружился, как в водовороте.
И вдруг все обрушилось.
Бузинка, взвившись на дыбы, остановилась. Перед ними взвились снежные вихри, выше всех деревьев в округе.
Спрыгнув на землю, Барден обнажил меч, который казался ему бесполезным. Лошадь ускакала прочь, оставив его одного. Но через мгновенье его плечо обхватили стальные когти Бурана.
- Я не боюсь тебя, - твердо произнес Барден, принимая уверенную стойку для удара.
Снежная стена обрушилась на него. Вставший на ее пути клинок вдруг вспыхнул холодным голубым сиянием, и ледяной звон заложил уши.
Все закончилось так же быстро, как и началось.
Барден стоял между камней на самом обрыве, а метель заметала все вокруг.  Самая обычная метель, в которой не было страха.
- Что же это было? – удивился Барден, вкладывая меч обратно в ножны.
Буран недовольно щелкнул клювом и встряхнулся.
Позади них треснула ветка.
- Угу!
Пролетевшая мимо сова скрылась за выступом, оставив сердце Бардена громко колотиться.
Тихий голос вновь позвал его. Барден слышал его так ясно, так близко. Слышал тихое затаенное дыхание.
- Ну, выходи уже, - громко позвал Барден, кладя руку на эфес меча, готовый атаковать в любую секунду. – Я же слышу, что ты здесь.
Через долгое мгновение из-за каменного выступа показался огромный силуэт, увенчанный ветвистыми рогами.
Тихо ступая по снегу, к нему шел величественный олень. Буран издал пронзительный и, как показалось Бардену, приветливый высокий крик.
На голове у оленя, между рогов, сидела та самая недавно пролетавшая сова, размером немного меньше сокола.
- Это ты? – Барден остолбенел от удивления, когда ему, наконец, удалось разглядеть сквозь снежную пелену всадника. – Не уже ли это и вправду ты?