Блогер Никита

  Дедушка ходил по квартире в надежде найти какое-то дело, но в мыслях он наблюдал за внуком Никитой, к  уроку литературы  ему надо было выучить стихотворение М. Ю. Лермонтова «Бородино». Никита сидел за письменным столом, перед ним лежал планшет. Дедушка заметил, что внук очень возбужденно смотрел на экран планшета. Стихи так не учат, подумал дедушка и подошел к внуку. Заглянул в планшет, там шло кино.
- Что смотрим? – Внук растерялся и сказал правду.
- «Последний богатырь» - фильм классный. Просто «хайп!» 
- Я, конечно, понимаю тебя, но свою историю надо знать. Она настоящая. И богатыри там настоящие. Лермонтов! Как говаривали наши старики :
- Не спрашивай у старого, а спрашивай у бывалого. Иначе мы с тобой здесь не сидели бы. Бери в руки книгу и учи.
- Ну, дедуля ты и древний! В планшете все есть. Ладно, я все понял. 
Никита нашел страничку – М. Ю. Лермонтов. Стихотворение «Бородино» и начал учить:
- Скажи – ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана? – Внук посмотрел на дедушку…
- Читай и думай! – А я пойду, отдохну. Выучишь, мне расскажешь. Дедушка ушел в другую комнату. Никита решил лечь на диван и построчно учить.
… Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики;
Успокоившись, Никита каждые две строчки несколько раз повторял вслух.   
 - Мы долго молча отступали. … Вдруг он увидел перед собой дорогу. Никита сидел в повозке. Слышал разговор попутчиков. Понимал, что они говорят. Повозка шла медленно. Лошади видимо сильно устали. Никита видел как мимо, обгоняя их повозку, так же ехали люди - татары, статные казаки с Дону, калмыки, но всех красивее промчался взвод  черкесов, в стальных кольчугах и стальных шлемах.  Таких воинов он видел в исторических фильмах. Никита рассматривал природу, ему даже показалось что вот, появиться Горушка, а там и рукой подать до его дома. Но странно, они ехали, а повозку не трясло. Из под колес не летела пыль, в лицо не дул ветерок. Даже яркое солнце не пекло. Подъезжая к деревни, он отвлекся от странностей, как ему показалось, и стал любоваться окружающим его миром – по обе стороны дороги стояли красивые избы, многие в два этажа, светлыми окнами. Раскрашенными фасадами с искусной резьбой, пестрыми узорами. Все дома были деревянные. И бросилось в глаза, деревня стояла на возвышенности и напоминала форму полумесяца. Почему? Подумал Никита. Ответ пришел сам собой, чтобы в каждое окошко светило солнце. Радовало и согревало душу. Проходя свой путь с юго-востока до юго-запада. И защититься от северных холодных ветров. Да! Таких красивых деревень сейчас нет, подумал Никита, старина. Заехав за деревню, повозка остановилась:
- Лошади сильно устали,- грустно сказал ямщик. Фельдъегерь, все его так звали, посмотрел по сторонам. Недалеко от дороги паслись лошади. Фельдъегерь быстро соскочил с повозки, побежал к лошадям и стал ловить самых лучших лошадей. Вел их к повозке, ямщик выпрягал уставших и запрягал пойманных лошадей. Все произошло так быстро, что пастухи не успели добежать до повозки. Мы полетели дальше галопом. Дорога на перекрестке, по распоряжению фельдъегеря, повернула от Гжатска в объезд к Москве. Мы ехали долго. Над головой тучи стали казаться большими. Вершины облаков стали похожи на далекие горы, солнце у горизонта позолотило края облаков. Повозка остановилась. Никита слез, ноги от долгой дороги затекли. Он пошел по полю. Не далеко от дороги стоял стог сена. Никита сел под стог. Вокруг зеленый луг, вдалеке пасется стадо коров, овец. Тишина. Как будто – бы войны с французами и не было,  о которой спутники говорили в дороге с особой тревогой. Ямщик, когда ехали,  рассказывал, как говорят вслух для себя: 
- Везу это я доброго человека, а он и рассказывает; жесточайше истязают варвары наш народ, поймали они купца, привели его в церковь, которая была превращена в кухню. Посередине церкви была установлена тренога, на ней висел котел. Рядом, для растопки лежали иконы с образами и иконостас. Купец перед иконами опустился на колени и стал молиться. Они заставили его им кашу варить, а для растопки рубить иконы. Помолившись, купец отказался поругаться над святынею. Варвары нагайками били его по спине, голове. Он упал на пол. Долежав до ночи, он встал, добрел до своей деревни. Все рассказал людям. Попутчики вздохнули. Молча ехали дальше, думали каждый о своем. Никита в дороге не вступал в разговоры с попутчиками, а только слушал и не верил тому, что с ним происходило. Вот и сейчас, задумавшись, он вдруг услышал не далеко от их остановки, за негустым леском раздалась музыка. Никита встал и пошел на звук. Из за леса показались повозки, с ополченцами; впереди скрипки и дудки. В общем потоке пожилые, молодые – видимо братья, невесты подумал Никита. Повозки медленно прошли мимо с песнями. Никита понял только сейчас, они шли не на праздник, а на бой, где их ожидала или победа или смерть. Да! Рубашка к телу близко, а смерть ближе. Никита вернулся к стожку с сеном, и как бывало на рыбалке, завернулся в плащ, лег под стог.  Ямщики достали серпы, и пошли подальше в поле, нарезать для лошадей свежей травы. Чтобы днем на коротком отдыхе подкормить лошадей. Рано утром повозка снова тронулись в путь. Проезжая деревни, жители нас встречали радушно, по нашей просьбе продать чего - либо для еды, угощали, чем могли – наливали молока, давали хлеб. К вечеру мы подъехали к какому-то селу. Остановились на ночлег. Фельдъегерь пошел узнать, куда нам ехать дальше. Вокруг кипела военная суматоха. Тысячи подвод с продуктами, имуществом, рядом на привязи стояли быки, лошади у дороги. Много молодых мужчин, их все звали рекруты для войска. По дороге проезжали уланы, казаки. Ночью зажглись бесчисленные огни костров у телег. Шум, кое - где пели песни. При свете луны Никите интересно было на все это смотреть.  Найдя свободное место, Никита лег и уснул. Утром повозка двинулась в путь. Солнце поднялось и слепило глаза.  Отдохнувшие лошади шли ходко. Но сплошной поток людей, усыпанный пылью, колонны кирасиров, казаков и артиллерии, повозке приходилось часто останавливаться. Солдаты, идя в строю, шутили, что пыль – помада для героев. Вдруг колонна замедлила ход, остановилась и стала разъезжаться по сторонам. Фельдъегерь слез с повозки, прошелся в перед, вернулся и сказал:
- Мы стоим на дороге из Шевардина в Семеновское, я пошел искать штаб. Ямщик распряг лошадей, дал им травы. Никита слез с повозки, стал обходить место, где они остановились. Вокруг солдаты устраивались на ночлег, сооружали шалаши, вокруг было много кустов. Некоторые отдыхали покуривая.  Никто, не знал надолго ли эта стоянка. Никита поднялся на холм, чтобы осмотреть местность. Внизу протекала речка, она напомнила ему свою речку Шелонь. Рядом стояли солдаты и разговаривали:
- Поля то вокруг хороши, жаль их затоптали, изгадили.
- Да, овсы были бы знатные – сказал второй – урожай нонче везде хороший.
Солдаты вздохнули. Молодой солдат спросил у старого солдата:
- Как думаешь? – Посмотрев по сторонам, добавил - бой здесь будет? А может, дальше отойдем.
- Не отойдём, вот если нас побьют, тогда да. Будет бой! Да и нас уговаривать быть бесстрашными не надо! Стоим за матушку – Москву. - Оглянулся и добавил - за такое и на черта полезешь!  Смотри, у села Бородина, окопы копают, батарею устанавливают. Не бойся, не отвалиться голова, так вырастит борода. Никита посмотрел в ту же сторону и вспомнил строки:
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
Никита слушал,  в голове опять зазвучали строки из стихотворения. Он смотрел на происходящие события и вдруг почувствовал, что он не один наблюдает эту картину. Знакомый образ, чем то напоминающий Лермонтова, ходит среди солдат, всматривается в лица людей, как бы стараясь все запомнить до мельчайших подробностей.  И уже через многие годы Никита прочтет эти строки, воспоминание в стихотворении «Бородино».
… Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам …
……………………………….
И молвил он, сверкнув очами.
«Ребята! не Москва ль за нами?
Умрем же под Москвой,
Как наши братья умирали!»
……………………………..
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри – не вы. ………..
Утром Никита встал, помылся, подошел к дедушке: « Я все понял!» - И с какой-то гордостью прочитал вслух стихотворение.