до-ре-ми

Авторы   Произведения   Рецензии   Поиск   О портале   Ваша страница   Кабинет автора
До-ре-мы, корова, лошадь, баран
Василий Петренко
ДО-РЕ-МЫ,  КОРОВА, БАРАН, ЛОШАДЬ,
В 1954ом году я закончил седьмой класс не полной средней школе. и уехал в город  Янгиюль (это под Ташкентом). Там жили сёстры моей матери. Тётушек утруждать своим присутствием я не стал. А вместе с двоюродным братом Виктором, успешно сдав вступительные экзамены и пройдя испытания на пригодность для  верхолазных работ, поступил в Ташкентское ремесленное училище готовившее электромонтажников. Теперешние СПТУ это всё равно что подготовительные классы для поступления в общеобразовательную школу. В наше время отучившись в РУ два года молодой человек приходил на производство специалистом 3го-4го разряда.  Теоретическая подготовка и богатая практика позволяли ему делать работу без надзора и опеки старших.
После выпуска из училища я попал в бригаду строителей ЛЭП (высоковольтной линии электропередач). Членами нашей бригады только электрогазосварщик да тракторист не были выпускниками нашего училища. Ну, конечно, и бригадиром у нас был опытный дядя Саша. Полученные в училище знания позволили мне через  полтора года занять место дяди Саши.

Страна советов к подготовке трудовых кадров относилась серьёзно . Жили мы на полном государственном обеспечении.  У нас были благоустроенные общежития, классы для теоретических занятий, мастерские для практических занятий, столовая, клуб, баня–всё это находилось в одном дворе. Кроме преподавателей теоретических дисциплин,были у нас(вместо родных отцов) мастера производственного обучения. Много среди нас было и тех, кто не переступил ешё порог юности, поэтому у нас были и воспитатели.

Ну это я что-то отвлёкся. Я ведь рассказать хотел вот о чём.  В нашем училище обучались ребята со всех концов Советского Союза. Нашим однокашником был и Коля Попов из-под Брянска. Коля хоть и был ещё шестнадцатилетним подростком, но был членом  небольшой компании.в которую входил и я-
В городе на съёмной квартире жила работница текстильного комбината Валентина, наречённая невеста моего двоюродного брата Ивана.      Бывая в увольнении мы с Виктором забегали к ней в гости. Иногда брали с собой и Николая. В общении с нами Коля ни какой сладкоречивостью не отличался,  но попадая в женское общество (Коля, по-видимому, сильно скучал по оставленным в брянских лесах сёстрах) наш Колёк преображался. Порой мне казалось-Коля не говорит, а нежно и ласково гладит ладошкой  мурлыкающею кошку. Я на такое был не способен.

 До 1948 года в нашем Бурёнино была начальная школа. На все её четыре класса была одна учительница- недавняя десятиклассница соседнего села Новокаменки. До обеда она одновременно вела первый и третий класс, после обеда-второй и четвёртый.  Некоторые ребята пользовались учебниками доставшимися им от их старших братьев ушедших теперь на войну. Но таких было мало. Писали на газетных листах стальными перьями привязанными суровыми нитками к деревянным палочкам. А поскольку в четвёртом классе учились переростки, не на много младше нашей училки, то естественно дисциплины в классе совсем не было.  Учительница объясняя урок прохаживается по классу, а вслед за ней заложив руки за спину, пыхтя самосадом, ходит акселерат-дылда.

В 1948 году нашей школе начального образования придали статус Неполной средней . В школу по распределению, после окончания педогогических училищ, приехали учителя. Из города Горького--преподаватель  математики   Пётр Григорьевич и преподаватель истории Лида Николаевна, из Оренбурга(тогда Чкалова)- учительница русского языка и литература Людмила Макаровна  Павельева. Были ещё преподаватель географии и учитель физкультуры, только ни  фамилий их ни имён я не помню. Зато на всю свою жизнь я запомнил  новогодний праздник подаренный нам нашими новыми учителями.  В тот Новогодний вечер я впервые узнал, что такое радость, что такое счастье.

В окрестностях нашего села Бурёнино множество берёзовых колков, осиновых и ольховых рощ, есть и дубравы , вот только  хвойных лесов нет (не было), поэтому Новый год мы встречали без ёлки
Однако прибывшая когорта молодых учителей в первый же год перевернула все наши представления о возможностях организации и проведения празднования Нового года и в наших условиях.

Посередине класса установили объёмистою берёзку, обвесили её разноцветными гирляндами, петушками, корабликами  сделанными из газетных листов…Уверяю вас , что  наша белоствольная красавица для торжественных случаев подходит больше,  чем любое другое дерево хвойных пород.

Бурёнинская детвора впервые увидела снегурочку и деда мороза, резвилась и хороводила вокруг, пусть не настоящей, не пахнущей хвоей , ёлки.  Предназначение учителя «сеять доброе вечное» село увидело воочию. Но самым не забываемой,для меня, была игра в футбол: с завязанными глазами надо было попасть ногой по мячу-в награду кусочек сАхАрА
Чёрную повязку на глаза накладывала ученица четвёртого класса Нюрка Данилова(наша соседка).
Мне она завязывала глаза так, что оставалась узенькая щелка. Два кусочка рафинада я слопал.  Попал по мячу и третий раз, но приз не получил-Нюрка сама меня и выдала.

Ах, как мы любили своих училок!  Их чёрные юбочки и белые блузки привлекали взгляды не только наших взрослых деревенских парней, но и в нас пробуждали какие-то новые чувства. А Пётр Григорьевич тот вообще стал нашим кумиром.
По воскресным дням в колхозном клубе проходили танцы. под  аккордеон. Гармонистов в селе хватало, но такого виртуоза как Пётр Григорьевич, среди них не было.

 Квартировал  Пётр Григорьевич у Шёстаковых-это на дальнем конце села.  По окончании танцев мы (толпа подростков) сопровождали своего учителя до самого его дома. Впереди нашей ватажки шествовали Пётр Григорьевич и  Шестаков Иван.  Песню «Над широкой рекой опустился задумчивый вечер. и упала звезда догорая в просторах степных» вы, вероятно, знаете, но если бы вы слышали её в исполнении нашего физмата и Шестакова Ивана , то и вы  опечалились бы узнав о том, что Петра Григорьевича забирают на службу в армию.
 
В 1953 году Я вместе со свидетельством об окончании   нашей  Бурёнинской  не полной средней школы, получил и характеристику на мою персону.
Сведения, которые я узнал, прочитав характеристику, были для меня удручающие: Людмила Макаровна  писала, что я грубый человек! Людмила Макаровна, где , когда я  Вам нагрубил!? Это вон Ванька Алейников своим хамством доводил Вас до слёз, заставлял Вас хвататься за сердце. Я за это набил бы ему морду, но он был на целых два года старше меня. Дорогая МОЯ , любимая моя Людмила Макаровна,  на Ваших уроках я был тише мышки,стидел не шелохнувшись, боялся не услышать  хотя бы обно сказанное Вами слово.  Я обожал, любил Вас даже больше , чем Петра Григорьевича. Да и как я мог не любить Вас, если из всей нашей школы, только ВЫ поощряли во мне тягу к сочиульству и мои сочинения зачитывали  перед классом. Горько мне было узнать  столь не лестное обо мне мнение самой любимой мною учительницы. Я искренне не понимал, в чём Вы увидели мою грубость.  И только пообщавшись с Колей Поповым я понял, что Людмила Макаровна мою грубость видела не в моём поведении, а в неумении общаться с людьми.  Уменьшительных, ласкательных слов я не знал: говорил корова,  лошадь, баран, и ни когда-коровушка,  лошадка, барашек. Выражался короткими, отрывистыми фразами.  Мой голосовой аппарат рождал только слова ассоциировавшие со звуками до-ре- мы. Более нежных звуков мой говорильный аппарат  не производил.

Довелось бы мне сейчас встретит Людмилу Макаровну… сколько бы тёплых слов намурлыкал бы я ей.  Ей самому дорогому для меня человеку.