хамелеон

Я зашла к нему в комнату, он сидел спиной к двери, прямо напротив входа, на стуле у окна. Он смотрел в окно, закинув ноги на стол и держа компьютер на ногах.
- Привет.
Он не ответил мне, а продолжил смотреть в окно.
- Ты дописал работу?
На днях он начал писать эссе, дедлайн которого был довольно близко. У него была привычка докапываться до всяких незначительных вещей, поэтому на работу уходило в разы больше времени, чем требовалось. Если он писал про какое-то событие, а в нем принимал участие какой-нибудь, например, писатель, он начинал перечитывать всю биографию этого писателя, интересные факты из жизни, просматривать списки литературы, которые тот написал. Или он мог вообще не натыкаться в тексте на имя человека, но вспомнить, что тот жил в рассматриваемый им временной отрезок, и пытаться приплести его к событию. Просматривать всю историю жизни человека, чтобы понять, мог ли он участвовать с том событии. И он сам никогда не мог объяснить, зачем.
- Просто забавно получится, если этот парень был там в то время. - вот, что он отвечал.

- Эй, ты дописал работу?
Он повернулся ко мне на своем стуле с колесиками, предварительно скинув ноги со стола и убрав с них компьютер. первые несколько секунд его взгляд был пустой, а потом он как будто вернулся в комнату, в которой мы сидели.
В комнате было тускло. уже вечерело, да и к тому же на улице была весна. Ранняя, снег еще не успел до конца растаять, до сих пор относительно рано темнело и все вокруг было тусклое, мокрое, грязное.
- Нет, но я начал писать книгу.
- Нро что?
- Пока не знаю.
- Это как?
Он не ответил.
Я думала, что он удивится, когда увидит меня. вчера я заходила к нему с длинными волосами. У меня были длинные красивые волосы до лопаток. они завивались, но я довольно часто их выпрямляла. И в течение дня они все равно начинали виться, если я проводила время на улице. а я проводила. Я постоянно хожу пешком, стараюсь не ездить на автобусе, чтобы двигаться и не тратить деньги на проезд. Я не умею смотреть по сторонам. постоянно иду, смотря себе под ноги и думая о каких-то дурацких вещах. Но я учусь, учусь гулять, смотреть по сторонам и любить то, что меня окружает.
Я часто забочусь о своем внешнем виде. Не из-за самолюбия, а из-за неуверенности.
Сегодня утром я постригла свои длинные волосы под 0,6.
А он не заметил.
Как можно это не заметить? Я же девочка! Вчера у меня были длинные волосы, а сегодня я прихожу практически без волос.
Всю мою жизнь все вокруг внушали мне, что мальчики любят волосы, что, если у меня не будет волос, у меня не будет любви и мальчики не будут обращать на меня внимания.
Вчера мне было так грустно, я больше не могла терпеть все, что происходит вокруг, мне нужно было что-то сделать, и я срезала волосы. Мне стало так легко, как будто с меня кандалы сняли. это же просто волосы, почему так?
- Ты издеваешься? - я была очень возмущена и сбита с толку.
- В смысле?
- В прямом! Ты что, не видишь?
- Чего?
- Посмотри на меня!
Он смотрел. Он смотрел на меня своим обычным спокойным взглядом, я не понимала, о чем он думает, я не могла прочитать эмоцию, выраженную на его лице.
- Знаешь... - он сделал паузу, я подумала, что он сейчас начнет говорить про волосы. Или мой внешний вид. Или про то, что это все связано с психологическим состоянием. В общем, как обычно, скажет что-нибудь странное, но правдивое и дающее повод задуматься, - ты знала, что бегемоты рождаются в воде?
- Что?
- Сегодня я узнал, что бегемоты рождаются в воде. Никогда об этом не думал. Мне всегда казалось, что они рождаются на суше.
Мне казалось, он шутит.
Может, ему не понравилось?
Я уродливая?
Зачем я это сделала?
Ему все равно?
Мне плохо.

У меня начали слезиться глаза. Я встала, взглянула на него еще раз, развернулась и вышла. Когда я смотрела на него, на его лице я прочитала удивление, мимолетное, легкое удивление. Сейчас я уверена, что он не понимал, что происходит и что он сделал не так. Он никогда не думает о всяких таких незначительных вещах типа прически и макияжа, одежды и обуви. Помню, как-то раз я неделю ходила с разными тенями каждый день, а потом пришла вообще без макияжа, и он смотрел на меня каждый раз одинаково. Я не понимаю, как он ко мне относится. Любит ли он меня? Он никогда не звонит и не пишет сам, но всегда отвечает и пускает меня к себе. Я никогда не говорила ни с кем о том, о чем говорю с ним.
Я вышла из его комнаты, вышла из его квартиры, зашла в его лифт, нажала на первый этаж, посмотрела на себя в зеркало, провела рукой по волосам, от затылка вперед, и расплакалась.
Все, что было рядом со мной и вокруг меня, было его. Его дом, его подъезд, его лифт, его квартира, его комната, его вещи, одежда, компьютер, ковер, стул на колесиках, кровать, стены, окно. А я? А я была его? И если да, то насколько? По шкале от улицы до мамы, насколько я была его?
Он старше меня на три года. Я всегда чувствую себя маленькой и глупой. Я очень много говорю, а он очень много молчит. Он слушает. И отвечает очень коротко, но всегда по делу. Всегда правильно. Но не всегда то, что хочется услышать.
Когда я была подростком (хотя сейчас я недалеко от этого ушла), в прошлом-позапрошлом году, когда я еще училась в школе, я хотела начать встречаться с каким-нибудь мальчиком, как все мои подружки. Чтобы мы ходили в кино, обнимались и целовались. Как все. Но моя жизнь всегда складывалась иначе.
Я подумала, что надо ему позвонить. И я позвонила. Один. Два. Пять раз.
Меня начало это дико раздражать.
- Почему ты не берешь трубку!!!
Я перестала звонить, положила телефон на стол, за которым сидела, взяла коленки в руки , включила музыку, вроде это было что-то из "МЫ" или еще какого-то такого грустного, и просто смотрела на телефон. Я знала, что он не будет звонить и писать. Скорее всего он вообще не видел телефон, а просто продолжал сидеть напротив окна с компьютером и писать свое эссе, прерываясь  на то, чтобы посмотреть какую-нибудь не относящуюся к делу информацию в интернете.
Я решила, что надо опять поехать к нему. Мы жили недалеко друг от друга, я часто заходила к нему после учебы или просто когда было свободное время. Он жил в двух станциях метро от моей, но от меня в его сторону ходил автобус, останавливающийся в нескольких минутах от его дома. На нем я и поехала.
Я взяла сумку, которую не разбирала с момента прихода, выложила тетради с учебы, посмотрела на них, вспомнила, что мне надо делать очень много всего, поморщилась и вышла из комнаты.
- Мам, я буду позже 9, наверное. Позвоню, как буду ехать домой. - крикнула я в направлении кухни.
- Хорошо, если что, заберу.
- Не надо - я подумала о том, что мне захочется пройтись.
- До вечера!
- Пока.
Вообще, я очень люблю свою маму. Она очень добрая и всегда мне все разрешает, отпускает меня везде, разговаривает со мной на любые темы. Я могу делать по сути все, что хочу, в пределах разумного. Но тем не менее я бы хотела жить одна. Или с молодым человеком. Если бы все было не так странно. Если бы я вообще понимала, есть ли у меня молодой человек.

Пока я ехала на автобусе, я успела придумать себе кучу вариантов развития событий, но ни один так и не сбылся. Время шло как будто как-то быстрее, чем обычно, наверное, потому, что я находилась не в автобусе, а где-то в других местах, сгенерированных в собственных мыслях. Когда я вышла на его остановке, мне стало немного страшно,  страшно оттого что я не понимала, что происходит, не знала, что сказать и предвкушала то, что, скорее всего, прийдя к нему, опять буду чувствовать себя маленькой и глупой. Я знала, что когда я буду у него, он будет молчать, а я буду говорить, и, наверное, я заплачу, потом успокоюсь, а он все так же будет молчать. Как будто какое-то кино про «молодого человека, не умеющего эмоционально реагировать на те или иные жизненные ситуации». Смешно. На самом деле ни черта не смешно. Мне просто хотелось знать, что он что-то чувствует.
На улице темнело, все еще было сыро, грязно, зябко. Я пошла в сторону его дома, от остановки было идти около трех-пяти минут. Вообще, я не курю, но очень хотелось закурить в тот момент. Ненавижу эти подростковые заморочки, в стиле «покурить, чтобы расслабиться». Типа как в кино, когда дети бегают покурить за школу и прячут пачки в нижнем белье или книгах, чтобы родители их не нашли. Но родители все равно находят, все равно ругают, а дети все равно продолжают их прятать и баловаться сигаретами, думая, что это действительно может им помочь.
Подойдя к его дому, я еще где-то с минуту стояла и смотрела на свет в окнах. В наушниках играло что-то, подо что хочется так и стоять весь день и смотреть на этот свет в окнах. Мне не хотелось никуда идти, ничего говорить, ничего делать. Я чувствовала себя какой-то беспомощной. «Так не должно быть. Я не должна бояться. Что я вообще тут делаю?» Я не знаю, что движет людьми, когда они принимают решения и совершают какие-то поступки ради других. Чувства? Чувства могут все испортить. Я не понимала, почему я стою перед его домом, я не понимала, почему я не могу просто уйти, просто больше не звонить, не приходить, не говорить, я не знаю, не делать ничего. Я не понимаю, я любила его или просто привыкла к нему. Мне было интересно или… что я вообще чувствовала? Но я не хотела уходить.


Мы познакомились в кофейне. Я часто выбираюсь из дома, чтобы сделать домашнее задание, написать что-то, почитать или просто разобраться со всякими завалами нужной мне информации в интернете. Дома я не могу сосредоточиться, постоянно отвлекаюсь то на собаку, то на пойти заварить чай, то на сделать маску для лица или убраться в комнате и так далее.
Его я видела не очень часто - раз или два в неделю, а то и меньше мы пересекались в этой кофейне. Обычно, когда я приходила, он уже был там. Он тоже что-то писал. Я постоянно видела его за компьютером, постоянно что-то печатающим. Не знаю, почему, но мне казалось, что я знаю, что он пишет книгу, что это не какая-то работа или статья. Именно книга.
Я люблю сидеть за длинным столом, рассчитанным на много человек. Просто я часто беру с собой какие-то тетради, и места за маленьким круглым столиком мне не хватает. А в кофейне выбор не большой: либо маленький столик, либо барный, либо один большой для всех, где я как раз обычно и сижу.
В день нашего знакомства, я пришла в кофейню утром, было довольно много свободных мест, и я, как обычно, заняла свое любимое за длинным столом, с краю. Сложив свои вещи, я пошла к кассе, заказала кофе, попросила сделать его «здесь»: не в картонном стаканчике, а в кружке. Настроившись подольше посидеть и сделать все свои дела, я стояла и ждала, слушая приятный шум людских разговоров и наблюдая за тем, как бариста делает мой кофе. В тот день его делала девушка, которая, как я думаю, недавно к тому моменту устроилась на работу. Потому что недели за две до того дня я вообще не видела её. Настроение в тот день у меня было на подъеме, я чувствовала себя хорошо и неимоверно спокойно. Возможно, это оттого что я наконец-то начала спать не по 5-6, а по 8-9 часов. Видимо, хороший сон действительно важен для организма. Когда я забирала свою кружку, я увидела, как он заходит. Я немного улыбнулась, потому что люблю встречать людей, с которыми мы знаем друг друга визуально, но по факту не знакомы. Не знаю, заметил он мою ухмылку или нет, но он прошел в конец кофейни и закинул свои вещи на стул за барной стойкой.
Забрав свой кофе, я села за свое место, достала компьютер, и начала искать какую-то информацию в интернете, выписывать дела, которые мне нужно сделать и отвечать на накопившиеся сообщения. Прошло минут двадцать, и вдруг я увидела, что он садиться на место напротив моего. Я взглянула в его сторону, и снова перевела взгляд на экран монитора. Но я почувствовала, что он смотрит на меня. Я снова подняла взгляд, посмотрела на него, и поняла, что он что-то говорил мне, а я не слышала, так как была в наушниках.
- Что? - спросила я, вынув правый наушник и не понимая, что происходит. Может, я что-то уронила?
- Можно я прочитаю тебе свой рассказ? - он смотрел мне прямо в глаза.
- Что? - я до сих пор не могла осознать то, что он у меня спрашивал
- Можно.я.прочитаю.тебе.свой.рассказ? - повторил он, с паузами произнося каждое слово.
- Это шутка?
- Это похоже на шутку?
- Я не знаю.
- Как тебе кажется?
- Нет?
- Можно я прочитаю тебе свой рассказ?
- Да, - я сделала небольшую паузу, - почему мне?
- А почему не тебе?
- Я не знаю.
- Ты много чего не знаешь.
- Ты будешь читать мне свой рассказ?
И он начал. У него был очень интересный стиль письма, рассказ был цепляющий, но первые несколько минут я не могла сосредоточиться, потому что до сих пор думала о том, как все это странно.
- Ты можешь думать о том, что я читаю, пожалуйста? - он оторвал взгляд от компьютера.
- Что? В смысле?
- Ты мыслями где-то в другом месте. Думай о том, что я читаю тебе. Пожалуйста.
Он продолжил читать. Я смотрела на его светлое веснушчатое лицо, на его глаза, бегающие от строчки к строчке, на  губы, которые он время от времени облизывал, видимо, волновался, на русые, немного вьющиеся пушистые волосы и темные брови. Я смотрела на него и слушала то, что он рассказывал мне, ну, точнее читал. Я как будто провалилась в какое-то другое место. Он рассказывал про жизнь, про учебу, про недавно умершую собаку и девушку в кофейне у дома. Он рассказывал про лучшего друга, который переспал с девочкой, которая ему нравилась и про незачет по экономике в университете. Он рассказывал про младшую сестру и недавно купленную машину, которая теперь стоит рядом с домом, потому что главный герой любит ходить пешком. Про падающий большими хлопьями снег, про то, что на улице целыми днями темно и про то, как трудно спать, когда все в жизни идет наперекосяк. Рассказывал про плохие сны, про хорошие сны, про то, что иногда хочется жить во сне и вообще-то никогда не просыпаться. Про то, как та девочка приходила к главному герою и говорила, что была бы не против «зависать с ним», а тот послал ее к черту и сказал, что лучше будет читать книжку про планеты и устройство солнечной системы, и когда она спросила «что?» он ответил «можешь взять на полке посмотреть, у меня их несколько». Рассказывал про то, как она ушла, попрощавшись с мамой героя, а тот ушел, чтобы прочитать свою историю девушке из кофейни у дома.
Он поднял взгляд и сказал:
- Привет.
Я смотрела на него и молчала. Ни слез, ни улыбки, ни красных щек от смущения, ничего не было на моем лице.
- Ты не написал, как она выглядела.
- Если я напишу «как сука» - этого хватит для создания её визуального образа?
- Напиши хотя бы цвет её волос.
- Ненатуральный.
- Это непонятно.
- Это её цвет волос.
- Откуда ты знал, что я буду здесь?
- Мне было неважно, кому читать свой рассказ, я ждал первую попавшуюся девушку.
Я сдвинула брови. Мне стало неприятно, мерзко, непонятно:
- Окей..
- Я шучу. Я бы подождал тебя. Я вижу, что ты часто здесь, и что ты тоже приходишь делать свои дела или писать. Иногда я прохожу мимо кофейни и вижу тебя в окно. Я бы пришел в другой день, но тогда рассказ был бы чуть подлиннее.
Я смотрела прямо ему в глаза и не знала, что отвечать. Я чувствовала себя странно. Неужели кто-то может хотеть, чтобы я оценила его творчество? Неужели кто-то может хотеть со мной познакомиться? Неужели я могу быть кому-то интересна?
Я молчала. Он тоже молчал и смотрел на меня.
- Ладно, у нее были темные волосы. И она знала, что нравится мне. Ну, это очевидно. И мой друг знал, что она мне нравится. Не знаю, зачем люди так делают.
- У тебя есть своя трагедия. Тебе больно, зато ты можешь написать что-то интересное.
- Хороший бонус.
Я улыбнулась. Он тоже, но еле заметно.
- Мне пора идти. - он закрыл компьютер и убрал его в рюкзак.
- Это все?
- Пока да.
- Мы даже не познакомились.
- Я знаю, как тебя зовут, рядом с тобой стоит мой пустой стаканчик из-под кофе.
На самом деле, я знала, как его зовут, я не узнавала это намеренно, просто так как мы довольно часто были в кофейне в одно время, я слышала его имя много раз и, сама не обращая на это внимания, запомнила его.
- Пока, - он развернулся и ушел.
- И тебе пока, - я еще минут десять сидела и просто смотрела перед собой, пытаясь сообразить, что это вообще такое было и что будет дальше.
Потом я снова включила компьютер, экран которого уже давно погас, кое-как дописала работу, которую планировала закончить в тот день, но поняла, что ее все равно придется переписывать, потому что я не могла сосредоточится ни на одной мысли, которую писала.
Я встала, собрала свои вещи, убрала компьютер и тетради, и пошла домой.
Выйдя из кофейни, я остановилась, чтобы достать наушники. Размотав их и начав искать, что бы послушать, я почувствовала прикосновение к левому плечу. Я повернулась и снова увидела его.
- Ты думала, я совсем придурок?
Я просто смотрела, ничего не говоря, думаю, мои глаза увеличились раза в полтора по сравнению с их обычным состоянием.
- Долго же ты пыталась сосредоточиться. Сигаретку?
- Я не курю.
- А я курю, - и он закурил. Я смотрела, как он курил. Я смотрела на то, как тлеет сигарета, и как дым сливается с морозным воздухом. Была зима. Снег, прямо как в его рассказе, падал большими белыми хлопьями. Он курил, смотрел то на меня, то на сигарету, и тоже молчал. У меня было ощущение, что это самая длинная сигарета, которую кто-либо когда-либо курил. Мне казалось, что прошло минут пятнадцать, пока он курил.
- В какую тебе сторону?
Я показала налево.
- Пойдем.
- Куда?
- Туда, куда тебе надо.
И мы пошли. До моего дома идти около семнадцати-двадцати минут. Так вот мы шли эти семнадцать-двадцать минут молча. Я смотрела по сторонам и впервые за очень долгое время находилась мыслями в настоящем моменте. Я чувствовала, как я иду, как снег хрустит под ногами. Чувствовала присутствие другого человека рядом со мной, чувствовала холодный воздух, чувствовала свет, проезжающие мимо машины, блеск для губ, который я сжимала правой ладонью у себя в кармане, и наушники с телефоном в левой.
- Мы пришли.
- Хорошо.
- Как звали твою собаку?
- Мопс.
- И какой она была породы?
- Мопс.
- Вау.
- Я хочу купить хамелеона.
- Хорошо.
- Хочешь помочь мне?
- Что?
- Хочешь помочь мне купить хамелеона?
- Хочу.
- Хорошо. Тогда на следующей неделе мы поедем покупать хамелеона.
- Хорошо.
- Ты дашь мне свой номер?
Я дала ему свой номер. Я посмотрела в его глаза, в его золотисто-карие глаза.
- Я думаю, ты хочешь сказать, что тебе пора.
Я продолжила смотреть.
- Мне тоже пора. До встречи.
- Пока.
И он ушел. И я ушла. Мы оба одновременно ушли. Обычно это называют словом «разошлись», но мне кажется это слово не подходит к той ситуации. Мы именно одновременно ушли друг от друга. Понимаете?
Вот так мы и познакомились. Это было в конце декабря.
Наше знакомство переросло в мой вечный страх того, что он никогда больше не позвонит. Он зацепил меня. А, вообще-то, до этого я была влюблена в симпатичного старшекурсника.

Я подошла к двери, постояла еще с пару минут, набрала номер его квартиры, подержала руку на кнопке звонка, и еще через какое-то время позвонила. Ответила его мама. А, да, кстати, он жил с мамой вдвоем, а его младшая сестра, про которую он рассказывал, жила с отцом. Его родители были в разводе, но до сих пор в хороших отношениях, как и мои. У него была очень милая сестра, я видела ее всего два раза, но за то время мы уже успели посплетничать, съесть по несколько конфет и по куску торта, выпить по три кружки чая, и придумать имя ее новой кукле. Мы назвали ее Сандра.
Мне кажется, я всегда нравилась его маме, ну, либо она просто со всеми была чересчур милой и приятной, но я надеюсь на то, что нет.
- Да?
- Маргарита, здравствуйте, это Александра. Денис дома?
- Нет, он ушел, - она запнулась, - совсем недавно.
Я хлюпнула носом, помолчала пару секунд и ответила:
- Ладно. Можете не передавать, что я захо..
- Нет, боже мой, заходи. Александра, заходи, пожалуйста, он дома, я так не могу.
- Спасибо.
Что-то запищало (я никогда не понимала, откуда исходит этот звук), и входная дверь открылась. Я поднялась на несколько ступенек. Ладно, не на несколько, их там семь, я поднялась на семь ступенек и вызвала лифт. Я устала волноваться, нервничать и переживать. Я решила стать спокойнее и поэтому вместо того, чтобы топать ногой, обкусывать губы или щелкать пальцами, я просто стояла, держа руки в карманах и смотрела на горящую по середине красным кнопочку вызова лифта. Зайдя в лифт, я так же спокойно стояла и смотрела на свое отражение, пока не доехала до тринадцатого этажа.
Когда я вышла, и повернулась налево, я увидела перед собой уже приоткрытую дверь. Я зашла, Маргарита смотрела на меня с теплой улыбкой. Думаю, я действительно ей нравилась.
- Знаешь, - сказала она, - иногда мне кажется, что он совсем меня не любит, что я совсем ему не нужна, но где-то тут, внутри, - она показала на грудь, - я чувствую, что он испытывает ко мне что-то особенное. Может, это не такая любовь, как у других, может, ему сложно её выразить, может, это вообще не любовь. Но я точно знаю, что я для него не пустое место.
Я стояла и смотрела на нее, держа руку на застежке от молнии, не начиная раздеваться.
- Я говорю это не чтобы похвастаться, Александра, - она пристально посмотрела на меня, а потом снова улыбнулась и добавила, - я просто вижу, что он и к тебе чувствует что-то особенное.
Я все так же стояла, как и в начале её монолога, вот только у меня начали течь слезы. Я не могла успокоиться уже полдня, и в тот момент меня снова будто прорвало. Я снова начала всхлипывать, и мне хотелось громко-громко разрыдаться. Она подошла ко мне, обняла меня, прямо в мокрой уличной одежде, и поцеловала в макушку.
- Поплачь, пусть это выйдет, дорогая. Ты же знаешь, что ты замечательная. Ты очень много делаешь. Очень много усилий прикладываешь. Все будет хорошо, я обещаю тебе. Знаешь, - она запнулась, - я тебя люблю.
Я подняла на нее ошарашенные глаза, полные слез, она посмотрела на меня и засмеялась. Вот так вот бывает.
- И я, - простонала я голосом умирающего беспомощного животного и продолжила всхлипывать.
- И, между прочим, тебе очень идет твоя новая прическа. Очень необычно, мне нравится.
Я улыбнулась. А потом засмеялась. И смеялась, и смеялась, смеялась. И она тоже начала смеяться. И вот так вместе мы стояли в обнимку  и хохотали в коридоре их квартиры, не сходя с коврика, об который вытирают ноги.
- Так, ладно, давай раздевайся. А то мы сейчас тут обе пройдем всевозможные стадии женской истерики, - и она разжала свои объятия, позволяя мне снять шарф, куртку и испачканные черные тимберленды.

Когда я разделась, она предложила мне выпить воды или чаю, но я отказалась, я только попросила зайти в туалет. Я включила кран, посмотрела на себя в зеркало и усмехнулась. Я не подумала о том, что я жалкая, я не подумала о том, что я глупая, некрасивая, смешная. Я подумала: «Вот это эмоция, круто!», провела мокрыми руками под глазами, улыбнулась, оторвала салфетку, вытерла лицо и руки, выкинула её, выключила кран, оперлась руками на раковину и еще какое-то время смотрела на себя. Потом я улыбнулась себе и отправилась навстречу своему страху. Выйдя и выключив за собой свет, я пошла в направлении его комнаты. Я проходила мимо кухни, и Маргарита выглянула оттуда и подмигнула мне, подняв большой палец вверх.
Я открыла дверь. В его комнате было гораздо темнее, чем во всей квартире, горела только тусклая лампа на столе. Сначала я даже не сообразила, где он находится.
- Привет, - услышала я из дальнего правого угла комнаты. Я перевела взгляд в том направлении, ибо до этого я смотрела на стол, который находился прямо перед дверью.
- Привет, можно войти?
- Да, заходи.
Я закрыла за собой дверь, и начала подходить к нему. Он сидел на полу в углу, оперевшись спиной на стену и держался руками за голову, согнув колени и поставив на них локти.
- Можно я сяду?
Он беззвучно кивнул, и я села напротив него, прислонившись спиной к кровати. Так странно, что у него в комнате почти все было в светлых тонах. Серый ковролин по всему периметру, полутораспальная кровать с большим белым одеялом, светлые занавески и серый шкаф. Только стол, стоячая вешалка и рамка у зеркала в другом углу комнаты были черного цвета.
- Слушай, я хочу кое-что сказать. Я иногда могу быть надоедливой, я знаю это. Я очень много говорю, и иногда мне кажется, что я несу полный бред. Если тебе неинтересно меня слушать, ты можешь мне просто об это сказать, это ничего… Ничего страшного. Я просто правда боюсь надоесть тебе. Боюсь, что ты подумаешь, что я глупая, и не захочешь больше со мной общаться. Боюсь…тебя потерять. Я просто правда… Не знаю. Я… Очень сильно к тебе привязалась, и мне очень не хочется никуда уходить. Мне нравится рассказывать тебе все, что со мной происходит, даже если ты мне не отвечаешь, и даже если мне кажется, что ты меня не слушаешь. Когда я нахожусь с тобой рядом, у меня такое ощущение, что я в каком-то странном кино. И это не плохо. Это именно то, как я хочу себя чувствовать. Мне нравится не понимать, что происходит. Не всегда, конечно, но тем не менее. Мне нравится твоя комната, твой ковер, твоя мама и твои руки. Мне нравятся твои статьи, твои волосы, если ты их не расчесываешь и цвета твоей одежды. Я люблю те места в кофейне, за которыми мы познакомились, и я до сих пор жду, когда мы поедем покупать хамелеона. Слушай, я не знаю, люблю ли я тебя, и любишь ли ты меня, но
- Александра…
Я подняла взгляд, потому что до этого я смотрела на свои руки и на красную ниточку, непонятно откуда взявшуюся, которую я без конца вертела в них.
- Я такой мудак, прости меня, - у него на глазах были слезы, и, когда я это увидела, я впала в ступор. Я сидела и смотрела на него с приоткрытым ртом, потому что больше ничего не могла сделать.
- Я знаю, что я очень редко отвечаю тебе. Я слушаю все то, что ты мне рассказываешь. Мне правда интересно. Если бы я решил тебя бросить, я бы поступил, как полный козел. Ведь я сам заманил тебя в свою жизнь. А мы в ответе за тех, кого приручили, Саша, - он всхлипнул, - я не хочу делать тебе больно, но и не хочу, чтобы ты уходила, ибо без тебя будет больно мне. Я не могу вечно жить в этой тишине, мне необходимо, чтобы кто-то говорил со мной. Помнишь ту девочку? Ну, ту, которая переспала с моим лучшим другом. Она постоянно жужжала о чем-то, и мне казалось, что это помогало, но к вечеру я даже не помнил, про что она говорила, - он снова всхлипнул и вытер слезу под левым глазом, - а все, что ты мне говоришь, я помню. Я помню, как ты рассказывала про мальчика, который упал с качелей по дороге к твоему дому и заплакал, а его мама взбесилась из-за этого, я помню, как ты рассказывала, что твой однокурсник пришел пьяным на пары и от него пасло перегаром, я помню про твои новые ботинки и про то, что бариста перепутал сиропы, делая тебе кофе пару недель назад. Я все это помню, и я пишу про это, когда ты уходишь, Александра. Знаешь, недавно я вспоминал про асимптотическое разложение, которое проходил в первом универе. И мне кажется, что если бы у меня такое было, по нему я бы приближался к куску говна. Я реально очень часто веду себя по-свински, и ненавижу себя за это. Я не умею выражать чувства, признаваться в чем-либо. Прости меня. Надеюсь, ты понимаешь…
Я смотрела на него, прикрыв лицо руками, у меня шли слезы, и мне казалось, что после этого дня я вообще перестану плакать, потому что будет нечем. Он убрал руки от головы и смотрел на меня, его глаза тоже наполнялись слезами. Я не ожидала, что он может сказать что-то такое в принципе. И теперь я поняла слова его матери.
- Мне очень нравится то, кто ты постриглась. Конечно же, я заметил. Это смело. Мне все равно на твои волосы, если честно. Главное, чтобы тебе было комфортно. Можно потрогать?
Я кивнула, и он подвинулся ко мне, погладил меня по голове, а потом притянул к себе и поцеловал. Я чувствовала его слезы, а он чувствовал мои. В тот момент, я думаю, я поняла, что такое человеческая близость. Я никогда ни к кому не чувствовала себя так близко. Он отстранил свои губы, но наши лица остались близко друг к другу, и я улыбнулась, всхлипывая и хлюпая носом.
- У тебя тушь, кажется, потекла, - и мы оба засмеялись.
Он снова погладил меня по волосам, и положил мою голову к себе на колени. Я свернулась калачиком.
- Мне правда очень нравится, очень приятные ощущения, - сказал он, продолжая водить рукой по волосам.
- Спасибо, - сказала я сквозь слезы и усмехнулась.
- Поедем завтра в зоомагазин?
- Поедем.
Так мы и уснули. Он положил голову на стену, остался сидеть, а я осталась лежать у него на коленях. На следующий день мы проснулись, и я выскочила из комнаты, хотела быстро бежать домой, потому что забыла предупредить маму, что не приду вечером, и боялась ей звонить. Я удивилась, что она не позвонила и не написала мне, и была уверена, что она очень зла, но Маргарита сказала, что сама ей позвонила. Откуда у нее был номер моей матери? Хотя, какая разница?
Я никогда еще не чувствовала себя так спокойно, вечная потребность в спешке как будто выключилась. Мы позавтракали оладьями со сгущенкой, зашли ко мне домой, поздоровались с моей мамой, она широко улыбалась, я переоделась и мы поехали покупать хамелеона.
И он до сих пор стоит в нашей комнате в большом прямоугольном террариуме.