3

                (предыдущее:http://www.proza.ru/2018/01/13/987)


Лине впервые в жизни приснился сон.
  Потому ли, что он был крайне правдоподобен в деталях или потому, что пришёл впервые, девушка не поняла, что это ей снится, решив: по неведомо чьей воле она поднялась среди ночи, накинув халат, и вышла на воздух. Она открыла калитку, остановившись на улице.
  Кругом висели светящие шары, на Небо высыпали звёзды подивиться на праздник, и было довольно светло. Но по полю и в обоих городах никто не гулял, устав за день, музыка смолкла. Тёплая ночь была тиха, воздух свеж. Ветерок нежно обвевал лицо.
  Пытаясь себе объяснить свой выход из дома, она как будто припомнила некую договорённость о встрече, вот только с кем? Это вспомнить не удавалось.
  Лина ночевала у Мирчо, что было весьма высоко от поля. Отсюда хорошо просматривался женский город. Туда зачем-то и вглядывалась она, забыв: кого высматривает.
  Девушка повела взором по освещённым улицам женского города, не понимая, что ищет. И увидела, как по одной из улиц спускается чёрная фигура. Больше ничего не двигалось в целом мире, река текла бесшумно, деревья затихли в дрёме.
  «Кто ж это?» - подумала Лина, вглядываясь в чёрное существо, которое на таком расстоянии напоминало букашку.
  Существо неожиданно пропало за поворотом улицы, но через некоторое время, объявилось ближе к ограде того города. Девушка неотступно следила за ним.
  Чёрная фигура появилась на поле, пересекая его, добралась до главной улицы мужского города и стала подниматься.
  Теперь Лина могла лучше рассмотреть идущего или идущую. Её удивило, как плавно перемещается фигура. Дорога была неровной в ряде мест, но это никак не отражалось на движении по ней загадочного существа. Фигура словно плыла над дорогой, а не шла.
  «Что-то тут не так… - обеспокоилась девушка, - такого не бывает. Правда, есть танец, где за длинной юбкой не видно, как перемещаются ноги, и кажется, что танцующая плывёт, но…» Она всмотрелась и подумала, что, возможно, это именно такой случай, ибо у фигуры было длинное до пят одеяние.
  Лина по-прежнему не могла вспомнить, кого ждёт и откуда знает, что гостья (к этому моменту она решила, что в чёрном идёт женщина) явится именно этой ночью.
  До встречи с ней оставалось уже немного. Чёрной, высокой, в капюшоне предстояло сделать поворот и подняться по улице, где стояла Лина.
  И тут она ощутила смутное беспокойство, объяснить которое была не в состоянии. Откуда-то взялся ледяной воздух, становясь ещё холоднее. Ей стало зябко, она запахнула халат и обхватила себя руками. Холод наступал, принося тревогу. Девушка не могла помнить, как вела Эву под руку, едва не заледенев сама, какой лютый холод в летний день двигался впереди шествия мертвецов, убитых Зией, да и Зию не помнила, но ей стало жутко. Высокая, чёрная фигура… кто это?
 
  Из-за поворота показалось таинственное существо. Оно плыло над самой землёй, не касаясь её. Свет шара на мгновение пал на капюшон, и Лине показалось, что в нём не голова, а… белый череп! Страшная фигура приближалась, и надо было бежать от неё, но девушку будто парализовало, она была не в состоянии пошевелиться или издать звук.  «Я гибну…» - обречённо подумала Лина и увидела, как чёрная гостья тянет к ней руки! «Нет, - пришла ей в голову спасительная мысль, - у меня Мирчо, мне нельзя умирать». Она раскрыла рот в беззвучном крике, сама не слыша его, но фигура остановилась. До неё осталось несколько шагов, и Лина смогла рассмотреть пришелицу. Да, в капюшон был облачён белый череп, у которого вместо глаз светились красные огоньки, белые костлявые кисти рук безвольно повисли. Следом за ними поникла и голова.
  «Что это? – попыталась понять Лина, со страхом глядя на длинную, худую фигуру в чёрном одеянии, - Кто-то нарядился Смертью на праздник?»
  Прежде она подобного не помнила. Ну, пугали разными масками, тут же начиная смеяться, но чтобы одеться Смертью… Это означало кликать Её. Кто б на такое решился?
  Между тем чёрная гостья не двигалась, застыв в той же скорбной позе.
  Лина перевела дух. А вдруг Смерть не хотела её пугать? Но зачем тогда явилась? Не пришла ли сообщить о беде… случившейся с другой?
  Словно услышав её мысли, Смерть подняла голову. Лина невольно выставила вперёд руку, защищаясь. Она была не в состоянии смотреть на то, что глядело на неё из капюшона. Пришелица вновь опустила голову.
  Чуть успокоившись, Лина вернулась к последней своей мысли. О беде с кем могла сообщать Смерть? С близкой ей… Неужели с лучшей подругой? «Эва!» - вырвалось у неё, и Смерть, словно подтверждая, опять показала череп.  «Нет!» - беззвучно произнесла Лина, отшатываясь.  «Да», - словно произнесла гостья, опуская голову. «Нет, - заплакала Лина, не желая верить, - Скажи, что обманываешь…»  Смерть не поднимала головы.

  Так в слезах девушка и проснулась. Мирчо приподнялся на постели, гладя её по волосам.
  - Всё хорошо, Линочка… - успокаивая, повторял он, - Тебе что-то приснилось.
  - Эва! – прорыдала она, - Эва умерла…
  - Это – сон, - возразил Мирчо, - Эва жива и здорова. Утром сходим к ней и убедишься.
  - Сон? – удивилась Лина, - Но я не вижу снов…
  - Значит, это – первый, - улыбнулся Мирчо.
  - Да? – с надеждой уже спросила она.
  - Конечно, милая, - обнимая её, ответил Мирчо.
  - Но я выходила на дорогу… - сказала девушка, - и ко мне пришла на встречу Смерть… сообщить об этом.
  - Это было во сне.
  - Я чувствовала ветерок, потом ледяной холод… Разве так бывает во сне?
  - Бывает и не такое, любимая. Завтра встретим на празднике Эвону и успокоишься. Только нужно уснуть. Ещё ночь.
  - Я… боюсь уснуть. Лучше посижу.
  - Как скажешь, милая.
  Лина уснула лишь под утро и уже без сновидений.

  Когда накануне Сузи с Акамом вышли от Тихого, девушка спросила:
  - Как думаешь, сколько из этого – правда?
  - Ну… возможно, половина. Остальное – болезнь и мечтания. Завтра сходим, поищем белый дом. Ты поговоришь с Эвоной.
  - Да, милый.

  Пройдя ещё, Акам сказал:
  - У меня, кажется, созрел замысел новой маленькой истории. Забавной.
  - Расскажешь?
  - Лучше завтра покажу. Надо сходить к скалам, там объясню.  Будешь теперь не только дитя леса, но и скал.
  - Чего для тебя не сделаешь, мой Ам.

  Они пришли к Акаму домой и этой ночью много и долго любили друг друга. Поэтому заснули не скоро.

  Наши влюблённые выбрались из дома поздно, но по пути к полю, откуда доносилась музыка, встретили немало народа. Одни шли вниз, пританцовывая и  напевая всякие смешные песенки, другие возвращались с праздника передохнуть. Их пару узнавали даже в краске, приветствуя криками и взмахами рук. Они махали в ответ, улыбаясь.
  - Су, - сказала он, как только свернули с ближней к берегу улицы к скалам, - у тебя кто-нибудь был до меня?
  - Ты про Небеса? – улыбнулась она, - Если там кто и был, то не помню, единственный мой.
  - А я думал, мы с тобой пребываем на Небесах сейчас, - изобразил он обиду, надув губы.
  - Конечно, - обняла его Сузи, - Но тогда ты скажи про своих бывших.
  - Ни с одной у меня не складывалось. Из-за моей натуры. Потому и вспомнить нечего. Видимо, ты одна способна меня вытерпеть.
  - Просто ты не любил их. Ты ждал меня, Ам. Разве мы с тобой не созданы друг для друга?
  - Ты права, как всегда.
  - Всегда?
  - Ну… а ежели не права, то перед тобой следует извиниться.
  Сузи поцеловала его в щёку.
  - А почему ты спросил: был ли кто? Ты же знаешь, что не был.
  - Знаю, и потому очень удивился, как классно ты целуешься. Впрочем, ты всё делаешь отлично.
  - Открыть тайну? - лукаво посмотрела на него Сузи.
  - Только если она меня не огорчит.
  - Что ты! Я не умела целоваться и подозревала, что ты тоже. Поэтому попросила Эву меня научить. Помнишь, ты спросил, отчего у меня губы припухли?
  - Вот оно что… А ты соврала, что их прикусила!
  - Не соврала, а применила военную хитрость. Не могла ж я тогда признаться!
  - Ну и ну… Тогда ничего удивительного. Эвона – учительница с большим опытом.
  - Эве я обязана стольким, что о ней не желаю слышать ничего плохого.
  - Помню-помню! Она трясла ветку, на которой ты выросла, пока ты оттуда не свалилась ей на голову!
  И побежал вперёд, желая избежать расправы. Сузи со смехом догнала его и в шутку «повыбивала пыль» ладонью сзади.
  - Почистим твою одежду! Сколько пыли! Ещё! – при этом говорила она. 
  - Потише, потише! – просил он, хохоча и поднимая вверх руки, - Выбьешь весь дух из меня! Я тебе ещё пригожусь… пощади! Дай хоть показать последнюю сценку перед смертью!
  Девушка смилостивилась:
  - Так и быть, последнее желание исполняется!
  - Но для этого ты должна научить меня танцевать, - сказал он.
  - Это несложно, ты хорошо двигаешься. Проверим, как у тебя с чувством ритма… Танец нужен быстрый или медленный?
  - Медленный… - после небольшой паузы ответил он.
  - Хорошо. Встань вот так, руки сюда… Одной обними меня за пояс.

  Той же ночью, когда Лина встречалась со Смертью, а Сузи с Акамом много любили друг друга, Тае – одной из девиц, видевших Арти, и которой он запал в сердце, - приснился этот великан. Ничего удивительного, скажете? Только сон был странен. Будто Тая дежурит у его дома изумрудно-пурпурной расцветки, освещённый, как и улицы, тёплым светом шаров.  Оттуда выходит гигант и направляется к ней. «Нет, - думает девушка, разглядывая его, - он – не составной, а настоящий». Она поднимается со скамейки на другой стороне улицы и задирает вверх голову. Исполин протискивается в калитку, кивает ей и показывает: «Иди за мной!» Сам же идёт по улице, ведущей в сторону леса.
  Словно зачарованная, Тая повинуется, и они доходят до белого дома на окраине. Перед калиткой парень-гора оборачивается, и она замечает: насколько грустен его взгляд. Перед тем, как пролезть боком во двор белого дома, незнакомец медлит, словно в нерешительности, а потом машет безнадёжно рукой и оказывается во дворе. 
  Когда он, нагнувшись, скрывается за входной дверью, Тая просыпается. 
  Поэтому первой к загадочному месту, увиденному сперва наяву, а после в сновидении, явилась Тая.

  Она не без робости подошла к калитке и принялась разглядывать знак над входом. Он был тот же: многоножка с крыльями. Тая подождала. Никаких признаков жизни. Она не знала, что дальше делать, как из дома неподалёку вышла разноцветное существо женского рода. Тая пошла в её сторону и, указывая на изумрудно-пурпурный, спросила:
  - Кто живёт в этом доме?
  - Не знаю, - пожало плечами цветное существо, - ни разу никого не видела.
  «Тут какая-то тайна, - решила Тая, - Нужно сходить к белому дому». Куда и направилась.

  Пока она двигалась вверх по улицам, то даже расстегнула одежду, так было тепло. Но стоило ей свернуть к тупику, где располагался не менее загадочный, чем изумрудно-пурпурный, дом, то резко похолодало. Это удивило её, и она специально вернулась за поворот, чтобы проверить: не показалось ли? Нет, за поворотом было тепло, а в проулке, ведущем к белому дому, сразу обдавало холодом. Причём, чем ближе к нему, тем холод усиливался. Тая заметила, что недалеко от дома пожолкла трава, кусты вокруг его ограды поникли и увяли. Во дворе растения стояли жухлые, а деревья – лес начинался неподалёку – утратили листву, тогда как дальше всё тонуло в багряном и жёлтом.
  Дом пугал чернотой своих окон. Над входом не красовался ни чей знак. Тишина.
  - Эй… - тихонько позвала девушка, сама не зная, кого зовёт.
  Никакого ответа.
  Тае почему-то стало жутко. Тихонько пятясь, она отошла от забора, повернулась и заспешила назад – к теплу и свету.
  В другое время Тая побежала бы с новостью к Оре и Лике, чтоб обсудить загадку, но шли Дни даров и узнать подруг, или где ныне их жилища, пока не представлялось возможным. 

  Натанцевавшись, и получив одобрение Сузи, Акам открыл ей замысел новой вещицы.
  - Сценка будет называться: «В каменной стране». Я в этой же маске в поисках цветочков гуляю около скал. Цветочки будут воображаемые, каменные и большие. Стану показывать их. Вот погляди как…
  Он сделал вид, что беззаботно прогуливается своей смешной походочкой, покачиваясь, и вдруг спотыкается обо что-то. Присев, обозначил руками контуры цветка. Изобразил радость от находки. Попробовал его понюхать. Пожал плечами. Сделала попытку сорвать – никак. Уселся на землю, упёрся ногами в цветок и изо всех сил потянул тот на себя. Безуспешно. Потёр лоб, соображая. Надулся, чтобы казаться больше и сильнее, потянул снова и полетел назад с цветком в руках, от которого образовалась шишка на лбу. К ней пришлось прикладывать каменный цветок. Тот оказался целебным. Шишка постепенно исчезла, втянувшись в лоб, но притянув к себе цветок! Оторвать тот не представлялось возможным, разве что вместе с головой.
  - Пока всё понятно? – спросил Акам.
  Сузи кивнула, улыбаясь. 
  Он продолжил горевать по поводу случившегося, но потом развёл руками, мол, ничего не поделаешь, и пошёл дальше, к скале, придерживая тяжёлый цветок, приставший ко лбу.
  - Тут должна стоять ты, как часть скалы. Встань сюда… так… Тебя нужно будет замаскировать чем-то бело-серым или спрятать за выступ. Я прохожу мимо и стукнусь о тебя цветком. Выну из карманов два камня – к зрителям я спиной, им незаметно – и в этот момент стукну ими. Ясно станет, что и цветок каменный и то, что выступает из-за скалы. Отшатнусь. Заинтересуюсь выступом. Покажу, что представляю прекрасную девушку, о которой мечтаю, но не встретил. Грущу. Вдруг ко мне приходит идея: почему бы не вытесать её из скалы? Ищу острые камни и приступаю к работе.
  Акам, рассказывая, изображал, а потом полностью перешёл на пантомиму. Сузи с интересом наблюдала, как он вырубает её из скалы, шлифует, поглаживая, отходит, чтоб полюбоваться на своё творение, и впадает от неё в восторг.
  Потом с трудом оттаскивает от скалы, стукаясь о неё цветком в голове. Встаёт на колени, моля Небо оживить красавицу. Небеса не внемлют, и, потерянный, он поднимается, снова стукаясь цветком, и тут поднимается её каменная рука («отработаем это неловкое движение!» - говорит Акам), которая отрывает цветок чуть не с головой. 
  Держась за голову, он пытался установить: не оторвала ли её каменная дева?
  - Здесь использую фокус. Лицо скроет маска затылка с причёской, а другая изобразит лицо, но сзади. Зрителю покажется, что ты – каменная дева – отвернула мне голову назад. У меня есть такая, разрежу пополам и поупражняюсь в незаметном одевании. Это – дома, чтоб никто не видел.  Догадываешься, что будет дальше?
  - Она ожила… и ты учишь её правильно двигаться, а потом танцевать, - предположила Сузи.
  - Верно, любимая! Но там будет по ходу учёбы ещё много смешного, когда она (ты) станет калечить беднягу. С самого начала. Он подойдёт к ней спиной, чтобы дева поставила ему на место голову, а она, забыв, стукнет его цветами. Он падает. И так далее.
  В конце обучения она двигается лучше его, потому что он весь избит и еле живой. Когда она радостно сжимает его в объятиях, то из него выходит дух вон.
  - Это будет уже не смешно, - сказала Сузи, - а грустно.
  - А как иначе мне передать мысль, что сбывайся наши мечты – это бы плохо кончилось? – парировал Акам.
  «Так вот для чего сценка», - подумала девушка, но возразила:
  - И всё же необходимо его оживить! Конец не должен быть печальным. Это – твои слова.
  Акам быстро взглянул на неё и согласился.
  - Хорошо. Концовкой станет то, что он проснётся. Всё случившееся было сном. Я сыграю это. Но тогда ты снова станешь выступом скалы.
  - Чего не сделаешь для тебя! – с улыбкой вздохнула Сузи, целуя его, - Только потом не жалуйся, что я на руку тяжела и неприступна.
  Акам засмеялся и обнял её:
  - Не ради меня, а ради искусства.
  - Нет, - потрясла головой девушка, - Ради тебя, милый. А ты и есть воплощённое искусство. Мне бы в голову не пришла история, что ты разыграл. А уж изобразить так…
  - Тут много ещё нужно придумать в каждом эпизоде, разыграть перед зеркалом у тебя, найти бело-серую простыню или плащ, - сказал он, - с тобой проиграть… Жду подсказок и оценки. Мы не скоро его подготовим, как надо.
  - Куда торопиться? – спросила Сузи, - Конечно, только, когда всё будет чики-брики. Это получится, я уверена!  Но мы пойдём сегодня на озеро?
  - Разумеется! А хочешь знать, что натолкнуло тебя сделать каменной девой?
  Сузи посмотрела на него.
  - Это – месть за то, что ты вышибала из меня дух вместе с пылью, - хитро улыбнулся Акам.
  - Вот как… Но ты же сам пал её жертвой!
  - Не я – мой герой. Он одинок, как я прежде, я же ныне – счастлив с тобой. Скажу больше, мне кажется, если б знал, что влюблюсь в каменную деву, и моя любовь оживит её, а после я умру в её объятьях, то согласился бы. Правда, при одном условии…
  - Каком? – поинтересовалась Сузи.
  - Чтоб она была вылитая ты.
  …
  - Оо! Не надо понимать всё так буквально! Ты расплющишь меня…
  Отпуская его, Сузи смущённо сказала:
  - Это я от полноты чувств.
  Акам перевёл дух.
  - Кажется, рёбра целы… Ты явно не вышла из образа.  Действительно дитя леса… Крепким же было то дерево… Больше не стану так шутить, обещаю. Пока нужен тебе живой.
  - Так ты шутил?!
  - Нет-нет! Я серьёзно! Лучше идём на озеро. Я вспомнил: с тобой шутки бывают плохи.   
  - Милый, на этот раз я шутила. Если неудачно, то можешь меня отшлёпать.
  - Соблазнительное предложение… Приступаю! Нет, жалко… это надо ласкать, а не шлёпать.
  - Погоди, Ам, увидят… Идём ко мне.
  - Ко мне ближе…
  - Так мы сегодня не попадём на озеро…
  - Возможно. Но я знаю, как тебя победить. У тебя есть одно слабое место.
  - Да, любимый, это – ты.
  -  Значит, есть и другое.
  - Какое же?
  - Щекотка!
  - Ээй, тогда догоняй!

  Лина, ещё вчера осмеявшая в своей пьесе толковательницу снов, едва пробудившись, первым делом вспомнила о печальном ночном известии. Она подумала, что можно спросить Сузи: не встречала ли Эву? Но поняла, что это бесполезно.  «Дитя леса» настолько поглощена своими чувствами, что ничего вокруг не замечает. Да и свежа была обида на её любовь, Акама, пропустившего мимо ушей предложение Лины. Теперь пусть локти кусает, когда увидит готовые сцены.
  Значит, нужно идти искать эвин дом. Над прежним жилищем у той красовался некто пузатенький с ручками, ножками и в шляпе. Она – фантазёрка и не любит повторяться, одному Небу известно, что изобразит над входом или что там повесит на крюк. Пожалуй, больше шансов найти дом Иги. Как бы тот не изменялся, но оставался на прежнем месте. Куда слепой каждый раз запоминать новую дорогу?
  Эта мысль Лине понравилась. Конечно! А у ясновидящей узнать об Эве. Ведь в начале праздника они были вместе. Эве тогда Небеса даже подарили прорицания. По пути туда можно заглянуть к Магде, договориться, когда проигрываем представление. Интересно, послало Небо одеяние «великану Эркину»…

  Они с Мирчо заглянули к сошедшим с Небес и застряли там. Одеяние было ниспослано, то есть, Небо одобрило их замысел! Огромное, голубое (очевидно, с намёком на благосклонность Небес). Все четверо так бурно радовались, а с ними и Виу, что Лина забыла о сне (о котором неудобно было сказать Магде после своего издевательства над толковательницами сновидений), поэтому взялись репетировать. Одеяние пришлось сложить, занести на третий этаж и, расправляя, опускать втроём на Эркина с балкона, потому что нечего было и думать взобраться в нём на ходули, однако, передвигаться в гигантском балахоне оказалось не менее опасно. Кое-как,  посланный свыше «толстушке»,  «великан» в маске, обогнул дом, придерживаясь за стену – здесь помогло то, что низ балахона стоял колом, и внутри него можно было осторожно перемещаться – но дальше Магда запретила ему двигаться, опасаясь за милого.
  - Ничего, - сказала Лина, - ты, Мирчо, будешь, например, молиться на коленях, стоя спиной к зрителям, до того, как он к тебе явится.
  - Но как сыграть спиной изумление и куда бежать в ужасе? – спросил исполнитель роли толстушки.
  Магда тоже посмотрела на Лину.
  - Бежать… за другую сторону дома с громкими воплями, - не растерялась та, - Ты сначала замрёшь, словно не веря глазам, и уставишься в низ балахона. Потом станешь медленно поднимать взгляд к Небесам и всплеснёшь руками, открыв рот. Тот, кто сидит сбоку, увидит твою игру. Потом схватишься за голову и, будто невзначай снимешь руками парик… в полном замешательстве.  Раздастся смех, и это вернёт тебя к реальности. Ты повернёшься к зрителям и покажешь пальцем на великана. Парик держишь в одной руке. Закроешь ладонью глаза, помашешь на него рукой, потом поглядишь сквозь пальцы на возвышающегося пришельца. Нет, не видение. Не исчез. Тогда бочком-бочком, бросив парик, хочешь удрать, но споткнёшься и убежишь за другой угол дома на четвереньках, завывая.
  Магда восхищённо произнесла:
  - Ну, Лина, ты – это что-то! Я прямо увидела эту сцену! Если так сыграть, то одни эти действия Мирчо сорвут аплодисменты. Если ты мне расскажешь, как играть, буду очень благодарна. Успех обеспечен!
  - Провал возможен всегда, - ответила Лина, - Например, не дай, Эркин сверзится с ходуль, да ещё на Мирчо. Главное, если останемся живы, подать это, как задуманное. Играть до конца! 

  В тот день репетировали чуть не до самого вечера – то вместе, то по отдельности перед зеркалом – и договорились продолжить завтра уже с подушками и париком на Мирчо, и гримом на остальных.
  И после ухода Лины Магда продолжала думать над ролью, ища в ней новые изюминки и проверяя перед зеркалами. Она бормотала слова своей героини и во сне. Эркин, которому предстояло провести всю сцену за домом на ходулях и начать движение лишь на начало мольбы «толстушки», чтобы успеть прибыть к окончанию молитвы, размышлял, что следует учесть, дабы не свалиться в самый неподходящий момент.
  Возвращаясь домой, Лина подумала, что раз Небо послало кринолиновый балахон, одобрив издевательство над приметами и сновидениями, то могло просто пошутить над ней во сне. В самом деле, что может случиться с девой в праздник исполнения желаний? Ну, в самом худшем случае она влюбится.  «Небо хранит нас, - окончательно успокоила она себя мыслью, - Подготовим выступление, и приглашу Эву с Иги. Нечего себе выдумывать страсти».


                (продолжение:http://www.proza.ru/2018/01/15/710)