Голем

Современ­ный человек своими руками создал целый мир доселе не виданных вещей. Чтобы управлять механизмом созданной им техники, он построил сложнейший социальный механизм. Но вышло так, что это его творение стоит теперь над ним и подавляет его. Он чувствует себя уже не творцом и господином, а лишь слугою вылепленного им голема. И чем более могущественны и грандиозны развязанные им силы, тем более слабым созданием ощущает себя он — человек. Ему противостоят его же собственные силы, воплощенные в созданных им вещах, силы, отныне отчужденные от него. Он попал под власть своего создания и больше не властен над самим собой. Он сотворил себе кумир — золотого тельца — и говорит: «Вот ваши боги, что вывели вас из Египта»…

______________________

Го;лем (ивр. ;;;;;;;) — персонаж еврейской мифологии, существо одной из основных стихий, или их сочетания, оживлённое магами-каббалистами с помощью тайных знаний, наподобие Адама, которого Бог создал из глины (праха земного, при том, что Адам не называется големом).

-----------------------

Этимология термина

Согласно одной из гипотез, «голем» происходит от слова гелем (ивр. ;;;;;;), означающего «необработанный, сырой материал» либо просто глина. Корень ГЛМ встречается в Танахе (Пс. 139:16) в слове галми (ивр. ;;;;;;;), обозначающем «моя необработанная форма». Уже в раннем идише слово гойлем приобрело переносное значение «истукан», «глупый и неповоротливый человек», «болван», перекочевавшее и в современный иврит.

Другой вариант происхождения слова: само слово пришло из ареала Персидской империи, из восточных легенд (урду ;;;;;;;;, индийские и прочие восточные языки). Пример: Пакистан. GOLI (пуля) и MAR (огонь), слово — Голимар (процесс обжигания глины).

------------------

ЛЕГЕНДА


Голем — глиняный великан, которого, по легенде, создал праведный раввин Лёв для защиты еврейского народа.

Весьма распространённая, возникшая в Праге еврейская народная легенда об искусственном человеке («големе»), созданном из глины для исполнения разных «чёрных» работ, трудных поручений, имеющих значение для еврейской общины, и главным образом для предотвращения кровавого навета путём своевременного вмешательства и разоблачения.

Исполнив своё задание, голем превращается в прах. Создание голема народная легенда приписывает знаменитому талмудисту и каббалисту — главному раввину Праги, Махаралю Йехуде Бен Бецалелю, который оживил истукана, вложив ему в рот т. н. шем, или тетраграмматон.[1] Голем будто бы возрождается к новой жизни каждые 33 года. Легенда эта относится к началу XVII века. Известны и другие големы, созданные по народному преданию разными авторитетными раввинами — новаторами религиозной мысли. Так, например уже в некоторых текстах «Большого Ключа Соломона», написанных в XVI веке, присутствуют методики по созданию «камня», который создается из глины, крови и иных примесей, этому комку придается форма человека и провозглашается пародийная фраза «да будет человек»[2].

В этой легенде народная фантазия как бы оправдывает противление социальному злу некоторым, хотя бы и робким, насилием: в образе голема как бы легализуется идея усиленной борьбы со злом, переступающая границы религиозного закона; недаром голем по легенде превышает свои «полномочия», заявляет свою волю, противоречащую воле его «создателя»: искусственный человек делает то, что по закону «неприлично» или даже преступно для естественно-живого человека.

_________

Отражение в культуре

Образ голема находит широкое отражение в культуре различных эпох. В частности, големы появляются в следующих произведениях:

Литература
Западноевропейская литература Править
В западноевропейскую литературу мотив голема вводят романтики (Арним, «Изабелла Египетская»[3]; на реминисценции этого мотива можно указать у Мэри Шелли в романе «Франкенштейн, или Современный Прометей», у Гофмана и Гейне); для них голем — экзотический (немецкая романтика воспринимает очень остро экзотику гетто) вариант излюбленного ими мотива двойничества. В новейшей литературе известны два значительных произведения на эту тему: в немецкой — роман Густава Майринка и в еврейской — драматическая поэма Г. Лейвика.

В романе Томаса Манна «Иосиф и его братья» Яков, уверовав в смерть любимого сына Иосифа, в своём безумии страдания обсуждает с главным рабом Елиезером план воссоздания Иосифа путём создания голема.

«Голем» Майринка по существу — социальная сатира на мессианизм. Он — символ массовой души, охватываемой в каждом поколении какой-то «психической эпидемией», — болезненно страстной и смутной жаждой освобождения. Голем возбуждает народную массу своим трагическим появлением: она периодически устремляется к неясной непостижимой цели, но, как и Голем, становится «глиняным истуканом», жертвой своих порывов. «Голем» — это книга, в которой обретают зловещую реальность древние каббалистические образы и мистическая подоплёка обыденной жизни. Человек, по Майринку, все более и более механизируется жестокой борьбой за существование, всеми последствиями капиталистического строя, и он такой же обречённый, как и голем. Это глубоко пессимистическое произведение следует рассматривать как художественную реакцию на «освободительные идеи» империалистической бойни со стороны средней и мелкой буржуазии.

В 1908 году была напечатана пьеса «Голем» Артура Холичера.

Легенду о глиняном чудище, созданном в Праге в конце XIV века, пересказал для детей нобелевский лауреат Исаак Башевис-Зингер[4].

Станислав Лем написал в 1973 году рассказ «Голем XIV» (Golem XIV).

Русская народная сказка Править
Очень похожа на легенду о големе сказка о Глиняном Парне и Снегурочке.

Русская литература Править
В русской литературе можно отметить роман Олега Юрьева «Новый Голем, или Война стариков и детей»[5], в котором големический миф используется для ядовитой цивилизационной сатиры: в романе, среди прочего, рассматриваются три варианта истории Голема, якобы похищенного нацистами (в целях создания «универсального солдата») с чердака Староновой синагоги в Праге. Герой романа, «петербургский хазарин» Юлий Гольдштейн, сталкивается со следами Голема (и с ним самим) и в Америке, и в Петербурге, и в Жидовской Ужлабине — Юденшлюхте, городке на чешско-немецкой границе, где во время войны проводились испытания «големического оружия». Так же у фантастов братьев Стругацких в повести «Понедельник начинается в субботу» имеется упоминание о Бен Бецалеле и Големе.

К образу Голема (в качестве сравнения) нередко прибегает писатель и публицист Максим Калашников.

Писатель Климов, Григорий Петрович в романе «Моё имя легион» (глава № 17 «Чистилище») упоминается спецпроект 13-го отдела КГБ СССР «Голем».

В cерии книг «Тайный город» Вадима Панова очень часто употребляются големы как боевые, так и для домашнего обихода.

Поэзия Править
Более углублённо трактует голема еврейский поэт Лейвик. Голем для него символ пробуждающейся народной массы, её революционной, ещё неосознанной, но могучей стихии, стремящейся окончательно порвать с традициями прошлого; ей это не удается, но она возвышается над своим вождем, противопоставляет ему свою личную волю, стремится подчинить его себе. Философская углубленность образа выражается в том, что творение, насыщенное социальными потенциями, продолжает и хочет жить своей собственной жизнью и соперничает со своим творцом. Лейвик в своем «Големе» вышел за пределы легенды, расширил её, запечатлев в нём грозные предчувствия грядущих социальных катастроф, отождествив его с массой, которая больше не хочет быть орудием сильных и имущих.

Стихотворение Х. Л. Борхеса «Голем» описывает голема как неудавшуюся копию человека.

Фантастика Править
Идея Голема, как существа, созданного искусственно для выполнения работы, является предшествующей идее робототехники. При этом, факт проявления Големом мышления, не предусмотренного создателем, позже широко используется в сюжетах «восстания машин».

В творчестве писателей-фантастов голем нередко рассматривается и используется в качестве примитивного робота с заложенной в него программой. В отличие от магического оживления голема, используемого в жанре фэнтези, в фантастике для этого используются процессы, основанные на реальных или вымышленных физических законах. Нередки случаи, когда для оживления голема необходимо подобрать буквенный код.

Такой образ голема встречается в произведениях современных писателей:

Лазарчук А., Успенский М. «Посмотри в глаза чудовищ» — описана монотонная работа сотрудников Аненербе по подбору такого буквенного кода с целью создания идеальных и послушных воле Третьего рейха солдат.
Чан Т. «72 буквы» — о применении к живой материи принципа наложения слова (непременно из 72 букв еврейского алфавита, расположенных по 12 в 6 рядов) в массовом производстве глиняных големов. Учёные в области генной инженерии доказывают, что через несколько поколений человечество утратит способность к размножению. И вот в качестве решения этой проблемы, главный герой повести предлагает втравить в сперматозоид человека это самое слово, которое способствует продолжению рода големов в течение одного цикла, с целью наследования факта воспроизведения человеком[6].
Голем является одним из главных героев (хоть и на 100 % виртуальным) экспериментального романа Альфреда Бестера «Голем 100», написанного в 1980 году. Здесь голем возникает на свет из глубин подсознания барышень-«пчёлок», которые развлечения ради занимаются вызовом сатаны. Вызванный из небытия дух-голем вселяется в мужчин и женщин, пробуждая в них самые низменные инстинкты, и в конце концов изменяет всю цивилизацию. Естественно, в худшую сторону.
Голем фигурирует в эпизоде романа Умберто Эко «Маятник Фуко».

Одним из персонажей романов Терри Пратчетта «Ноги из глины» и «Патриот» является голем Дорфл. В Плоском мире запрещено создание големов, так как создание жизни (пусть даже и такой) есть прерогатива богов. Однако ранее созданные големы продолжают использоваться на тяжёлой, опасной и грязной работе.
Голем как действующее лицо появляется в одном из эпизодов в третьей книге первой трилогии Андрея Валентинова из цикла «Око силы» — «Несущий свет».
В приложении к сатирико-фантастической повести «Понедельник начинается в субботу» братья Стругацкие дают следующее определение Голему: «Голем — один из первых кибернетических роботов, сделан из глины Львом Бен Бецалелем. (См., например, чехословацкую кинокомедию „Пекарь императора (англ.)“. Тамошний голем очень похож на настоящего)».
В романе В. Пелевина «Чапаев и пустота» адъютант Чапаева — башкир по прозвищу Батый — оказывается големом и погибает в конце романа.
В рассказе чешского писателя Йозефа Несвадбы «Голем 2000».
Фэнтези Править
Големы часто присутствуют в современной литературе жанра фэнтези. Здесь они обычно представляют собой изначально неживых человекоподобных существ, собранных из какого-либо материала (глины, дерева, камня и т. п.) и оживлённых с помощью магии. Как правило, они подчиняются и полностью контролируются создавшими их волшебниками, которые используют их в качестве стражей или работников, так как големы не чувствительны к боли, слабо уязвимы и не устают.

Список фэнтези рассказов и вселенных, в которых присутствует или упоминается голем:

Големы в Плоском мире Терри Пратчетта.
В «Игроземье» Кевина Андерсона.
В трилогии Бартемиуса Джонатана Страуда, во второй книге «Глаз Голема».
Голем в «Последнем Дозоре» Сергей Лукьяненко.
«Дорога мага» Л. Кудрявцева.
В книге А. Сапковского «Божьи воины» главный герой Рейневан, будучи в Праге, пересекается с магом, производящим попытки воссоздать легендарного голема. Исходя из датировки легенды и временных рамок книг, данное событие, судя по всему, анахронизм.
В серии фэнтези-детективов Даниэля Клугера «Дела магические», действие которых происходит в Месотопотамии, с периодическим опосредованным участием богов соответствующего пантеона, глиняные големы повседневно используются как слуги, «подсадные утки» при магически опасных действиях, а один искусно сделанный голем используется для убийства свидетеля и последующего оговора главного героя.
Довольно подробно легенда обыгрывается в 12-ом томе «Дилана Дога» — «Киллер».

Публицистика Править
Образ Голема приобрёл специальное значение в современной российской общественно-политической публицистике после появления в конце 1980-х в самиздате эссе Андрея Лазарчука и Петра Лелика[7]. В статье, где предлагалась оригинальная модель функционирования и развития советской административной системы, «Големом» назывался административный аппарат, понимаемый как информационный организм, преследующий собственные цели, отличные и от целей государства в целом, и от целей отдельных чиновников. Термин «административный Голем» в сходном значении широко использовался такими публицистами, как Сергей Переслегин, Константин Максимов и другими.

Скульптура Править
20 мая 2010 года в Познани был установлен памятник Голему работы чешского художника Давида Чёрного.

Театр Править
23 ноября 2006 года в театральном дворце Dum u Hybern в Праге состоялась премьера мюзикла «Голем».[8] Музыкальный спектакль написан Карелом Свободой, Зденеком Зеленкой и Лу Фананеком Хагеном и поставлен режиссёром Филипом Ренком.[9] Мюзикл играется на чешском языке и сопровождается английскими субтитрами.

Кинематограф Править
Легенда о Големе стала сюжетной основой для нескольких художественных фильмов. Среди них наиболее известны фильмы «Голем» (1915) и «Голем: как он пришел в мир» (1920) — последний, пересказывающий легенду о создании и первом бунте Голема, считается классическим киновоплощением этого сюжета. Во многом благодаря выразительному исполнению роли Голема Паулем Вегенером, образ оживлённого магией глиняного человека приобрел широкую известность, хотя впоследствии и был потеснен схожим по смыслу образом Чудовища, созданного Франкенштейном. В 1935 году фильм «Голем» снял Жюльен Дювивье.
В СССР в 1950-е годы прошёл остроумный и зрелищный чешский фильм «Пекарь императора» (чеш. C;sa;;v peka;, peka;;v c;sa;, 1951, режиссёр Мартин Фрич), где голем тоже появляется и играет важную роль в развитии сюжета.

В английском фильме 1966 года «Оно!» (It!) герой Родди МакДауэлла использует голема, привезённого в лондонский музей из Праги в корыстных целях. С помощью неограниченных физических возможностей голема он разрушал строения, убивал нежелательных в своей жизни людей и даже пытался добиться расположения девушки, которую любил безответной любовью. Оживить и подчинить голема своей воле герою удалось, когда он положил тому под язык древний свиток, хранившийся в тайнике в теле истукана. Голем, однако, в отличие от классической истории, хотя и не всегда выполнял приказы хозяина, но был верен ему до конца.
В российском сериале «По ту сторону волков II. Ключи от бездны», снятом Сергеем Русаковичем в 2004 году, есть арка «Операция Голем» про легендарного голема (мифический защитник народа).
В «Бесславных ублюдках» Квентина Тарантино аналогия с Големом применялась Гитлером к отряду американских евреев, уничтожавших бойцов рейха и бесследно исчезавших, порождая панику среди солдат.

В сериале «Шерлок», снятом в 2010 году о Шерлоке Холмсе на современный лад, был использован миф о Големе и сопоставлен с громилой-убийцей, который «выдавливал» жизнь из людей голыми руками.
В сериале «Сверхъестественное» в 13 серии 8 сезона показывается голем, который был создан евреем в борьбе с нацистами-некромантами.
Аналогичный сюжет используется в 15 серии «Каддиш» 4-го сезона сериала «Секретные материалы», где еврейская девушка и её отец создают голема для мести неонацистам — убийцам её жениха.
В сериале «Рэй Донован» в 5 серии 1 сезона было упоминание о Големе, герой Эллиота Гулда (Ezra Goodman) сравнивает героя Джона Войта (Mickey Donovan) с мифическим персонажем.
В сериале «Гримм» в 4 серии 4 сезона еврейский раввин создает голема из красной глины для защиты своих родных.

Мультипликация и анимация

Легенда о Големе легла в основу серии «Истинное лицо монстра» мультсериала «Экстремальные охотники за привидениями».
Идея о големе как «боевом роботе» была использована в полнометражном аниме «Slayers Great» (ответвлении аниме-сериала «Рубаки»).
В мультфильме «Настоящий Шломиэль» злой колдун создает Голема из глины и оживляет его путем начертания у него на лбу слова «жизнь» на иврите.
Голема Элиса при помощи написанных мелом слов и нарисованных мелом печатей призывала Шелли Кромвель в аниме To Aru Majutsu no Index («Индекс волшебства») с 20 серии 1 сезона и далее.
26 серия аниме Soul Eater была посвящена големам, их созданию и свойствам. Действие происходило в деревне Лоэв (Чехия), в которой проживали создатели големов (название деревни, вероятнее всего, является выдуманным).
В аниме «Тристия» голем — один из центральных персонажей.
В полнометражном аниме «Летающий корабль-призрак» голем — робот, уничтожающий город.
В мультипликационном сериале «Смешарики» голем — глиняный сын Лосяша.
В аниме «Покемон» Голем — финальная эволюция покемона Джеодуда.
В аниме 1985 года «D: Охотник на Вампиров». Дампира Ди, граф-вампир называет големом, потому что Ди недочеловек и недовампир.
_________

Примечания Править

; Упоминание об обряде
; Иван Бенгальский. Гримуар Царя Соломона / Демакова А. А.. — 1-е изд. — Нижний Новгород: Москвичев А. Г., 2015. — С. 103-119. — ISBN 978-5-9906390-1-0.
; Цвейг С. Очерки. — М.: «Советская Россия», 1985. — С. 548. — 560 с. — (Художественная и публицистическая библиотека атеиста). — 100 000 экз.
; «Голем» (1969); Рус. изд.: Зингер, Исаак Башевис. Голем / Пер. И. Берштейн. — М.: Текст, 2011. — 48 с. — ISBN 978-5-7516-0949-8
; Олег Юрьев. Новый Голем, или Война стариков и детей. — М.—Иерусалим: Мосты культуры / Гешарим, 2004, ISBN 5-93273-167-2
; Карацупа В. Тед Чан. 72 буквы. Архив фантастики. Проверено 18 мая 2009. Архивировано 23 августа 2011 года.
; Голем хочет жить
; Театры и мюзиклы, VISITPRAGUE.CZ
; Golem in newly reconstructed Hybernia theatre | ABC Prague

____________

Литература Править

Bloch Chr. Der Prager Golem. 1919
Ludwig Albert. Der Golem, «Die Literatur». 1923—1924
Held Hans Ludwig. Das Gespenst des Golems. 1927
Gershom Scholem. Zur Kabbala und ihrer Symbolik. Stuttgart, 1973.
Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.

____________________________________

Цитаты из романа Густава Майринка " Голем"

***
Существует предание, что однажды три человека спустились в царство тьмы, один сошел с ума, другой ослеп, и только третий, Рабби-бен-Акиба, вернулся невредимым и рассказал, что он встретил самого себя.

***
Я жестоко упрекал себя в том, что всё время видел в Ляпондере только убийцу и не замечал человека.

***
Мы, люди, не чисты, и часто требуется долгий пост, пока не станет внятен тихий шёпот нашей души.

***
Внешность обманывает только круглого дурака.

***
Все на земле не что иное, как вечный символ в одеянии из праха.

***
Когда люди подымаются с ложа сна, они воображают, что они развеяли сон, и не знают, что становятся жертвой своих чувств, что делаются добычей нового сна, более глубокого, чем тот, из которого они только что вышли.

***
Непостижимый дух греха бродит по этим улицам днем и ночью и ищет воплощения. Он висит в воздухе, но мы не видим его. Он вдруг внедряется в какую-нибудь человеческую душу – мы и не знаем этого – то тут, то там – и прежде, чем мы можем опомниться, он уже теряет форму, и все исчезает.

***
Что если стремление помочь было наружно чистым? Не скрывается ли в нем тайная ложь: себялюбивое, бессознательное желание наслаждаться ролью спасителя?

***
Он мне все рассказал. От переполненного сердца. И то, что вы дали ему денег. — Гиллель смотрел на меня пронизывающим взглядом и странно как-то подчеркивал каждое слово, но я не понял, чего он добивался. — Конечно, это прольет с неба несколько капель счастья... и... и... в... данном случае, это не повредит, но... — он на секунду задумался, — но иногда этим создается тяжелое страдание и для себя и для других. Вовсе не так легко оказывать помощь, как вы думаете, милый друг. Так было бы очень легко спасти мир. Вы не согласны?

***
Так глубоко ненавидеть, как я, мы можем только то, что является частью нас самих.

***
Именно так, — ласково сказал Гиллель, — лечить всех людей из одной ложки — это привилегия врачей. Вопрошающий получает тот ответ, который ему нужен, иначе люди не шли бы по путям своих стремлений. Вы думаете, что наши еврейские книги просто по прихоти написаны только согласными буквами? Каждый должен для самого себя подыскать к ним тайные гласные, которые открывают только ему одному понятный смысл — иначе живое слово обратилось бы в мертвую догму.

***
Однажды в поздний ночной час мне пришлось наблюдать, как в обрывки бумаги, разбросанные по безлюдной площади, словно дьявол вселился — стоя под прикрытием домов, я не замечал ветра, — в дикий ярости носились они по кругу, преследуя друг друга, как будто этим хороводом хотели заклясть смерть, а потом ни с того ни с сего, казалось, успокаивались и, опустошенные, бессильно падали на землю, но лишь на мгновение, ибо уже в следующее на них вдруг снова что-то находило, и грязные, истерзанные клочья, охваченные безумным и бессмысленным бешенством, принимались кружиться в стремительном вихре и то, словно заговорщики, сбивались в кучу в какой-нибудь темной подворотне, то, одержимые новым приступом беспричинной злобы, внезапно бросались врассыпную; наконец, заметив меня, невольного свидетеля их жестоких игрищ, они почли за лучшее ретироваться и, зловеще шурша бумажными крыльями, поспешно скрылись за углом...

***
... стоит только высказать мысль, как она приобретает уже отвратительный привкус земного.

***
Жизнь наша есть не что иное, как обретшие внешнюю форму вопросы, вынашивающие во чреве своём зародыши ответов, и ответы, чреватые новыми вопросами. Тот, кто видит в жизни что-то другое, — глупец.


Густав Майринк (1868–1932) — австрийский писатель, подлинную славу которому принес его роман «Голем», очень скоро вставший в ряд лучших образцов немецкоязычной прозы.
Легенда о Големе, таинственной сверхъестественной сущности, привлекала внимание многих, о нем писали такие авторы, как Исаак Башевис Зингер и Эли Визель. Но «Голем» Майринка стал одним из самых известных мистических романов в европейской литературе. Странные видения, чудесные превращения, ужасы, таящиеся в закоулках средневекового города, детективный сюжет, приводимый в движение ненавистью и разбитой любовью, местью и каббалой, — эта загадочная история, произошедшая в Праге начала прошлого века, стала настоящим бестселлером XX столетия и по праву называется шедевром экспрессионистской прозы международного масштаба.