Хрущевка

В неподвижном воздухе легко плавают снежинки, при свете одинокого фонаря их становится несчетное количество. Завороженно смотря на них, ты даже не замечаешь, что последняя сигарета истлела, пепел небольшой горкой остался на ботинках.
Но звук бьющегося стекла и крики на первом этаже выводят тебя из какого-то транса. Ты быстро моргаешь, смотришь на последнюю сигарету и морщишь усталый лоб.
Перед подъездом, по привычке топаешь ногами и стряхиваешь прилипший снег с куртки.
Лифт приходится ждать долго. Три раза пробегаешь по информационной доске, ничего не меняется уже очень давно.
За чьей-то дверью продолжается кипишь. Сыпятся маты, оскорбления.
«Идиоты»- думаешь ты.
Приехал лифт. Никто не зайдет с тобой, можно нажать на сгоревшую кнопку. Шестеренки ржаво вращаются, поднимая ценный груз.
Под потолком бьется муха, а ты читаешь интересные надписи на чешском языке.
Лифт останавливается, но ты насчитал только шесть пролетов. Свет гаснет, погружая коробку в полную темноту.
Ты ставишь на пол чемоданчик и долго копаешься в нем. Заветный артефакт был прямо под носом.
Держа в зубах включенный фонарик, ты раздвигаешь створки.
«Застрял»- да, застрял ровно между седьмым и восьмым этажом. И тут возникает вопрос. Спрыгнуть или подтянуться?
Прыгать, конечно, всегда проще, но стоит один раз подтянуться и будешь на этаж выше.
Сначала ты кладешь фонарь, снимаешь куртку и, зацепившись за кафельный пол, с веселым свистом летишь вниз.
В то же время лифт с громким воем поднимается наверх- в твою квартиру, твою обитель.
Уже изрядно измотавшись, ты неловко ступаешь по лестнице- отбить ноги, дело нешуточное! Одна запинается за другую и ты слышишь хруст собственно носа. Вот незадача. По губе стекает железная кровь, заставляя тебя еще больше нервничать. В носу лучше не прикасаться...
На одном дыхании ты переступаешь целых две ступени, еще две, еще две, еще две, еще... В голове, как после игривого шампанского, перед глазами плывут белые точки.
И вдруг. Страшная картина. Очень полная и очень рассерженная женщина возникает перед лицом. Ты даже не можешь рассмотреть ее- настолько близко вы столкнулись. Только ее огромные страшные глаза навыкате и горбатый нос. Ее собачка, которая, оказывается, все это время мельтешила под ногами, сделала тебе небольшой подарок. И, когда, со старушкой покончено, ты непременно вляпываешься в кучу дерьма.
Ноздри твои, насколько это можно, широко раздуваются, а руки невольно потеют.
Ничего, осталось немного.
Пролет за пролетом, лестница за лестницей, чьи-то знакомые голоса:
-Бегом к столу!
-Никаких мультиков!
-Отец из-за тебя ушел!
-Нам очень жаль...
-Я ухожу от тебя!
-Вам осталось не больше полу года...
-Зачем ты это сделал?
Становится плохо: сердце сдавливает горечь утраты, но ты не понимаешь почему. Тебя же все устраивало, верно?
Наконец, ты стоишь перед собственной квартирой.
-Двенадцатый этаж?
-Двенадцатый.
-Квартира двести шестая?
-Она самая.
-Коричневая дверь, горелая с левого угла?
-Да...
Три неловких поворота в скважине. Как-будто неловко перед самим собой.
В квартире вкусно пахнет. Не едой. Чем-то... Чем-то таким знакомым, приятным и даже волнующим.
Ты вспоминаешь про нос и не снимая грязных ботинок, бежишь в ванну. В облезлом белом шкафчике лежит чья-то зубная щетка и гель для душа, но не зеленка, как обычно.
Зеркало все запотело и, как бы ты его не протирал, раз за разом оно запотевало снова.
На кухне раздвинуты шторы. Ты всегда их закрывал, чтобы люди из соседнего дома не видели как ты живешь и тут- кастрюля, детский стул для кормления и куча пустых бутылок.
Ничего не понимая ты стараешься зацепиться за какую-то знакомую вещь, но ничего не видишь.
Медленным шагом ты обходишь спальню. В кровати спят двое. Один гораздо меньше.
-Ничего не понимаю...- ты хватаешь за голову и мир вокруг внезапно кружится, стены сливаются с мебелью, негромкий детский плач, шелест газет и журналов, сирена скорой помощи, огни в соседний квартирах, надоедливые голуби и...
И снова снег. Белый, легкий.
Тяжелая рука ложится на твое плечо.
-Я, кажется, вспомнил,- говоришь ты, стараясь не зарыдать.
-Какой год это был?
-Девяносто... - ты хмуришь лоб, по привычке.
-Ничего ты не вспомнил, пойдем, друг, мне надо так много тебе рассказать...

Лифт поднимается на последний этаж и с надоедливым скрипом, словно делая одолжение, открывает двери. Гаснет фонарь.