Проснись!

Дед Антип взялся-таки сводить детей в поход:

– Что, оболтусы, засиделись, поди, на бабкиных харчах-то?! Пора и дедовской муштры отведать! Завтра в лес. Собирайтесь.

Говоря, Антип всегда что-нибудь жевал. Ему будто слово не давалось без куска во рту. Из-за этой особенности окружающие не всегда могли понять его.

– Куда-а-а?! – переспросили дети в один голос.

Дед Антип погремел леденцом во рту и неторопливо встал с табурета:

– За Кудыкину гору – воровать помидоры, – буркнул он и зашумел водой, споласкивая шершавые ладони. Затем сплюнул леденец и вышел вон из кухни. В прихожей глухо хлопнула дверь.

Денису было 10, а Настьке — 9. Раньше дедушка ни в какую не хотел брать их с собой в поход.

Дети допили чай молча и быстро. Бросили бабе Софье спешное «спасибо» и побежали к себе на второй этаж, паковать ранцы.

* * *

Бабушка с дедушкой жили где-то на юге. Денис с Настькой так и не запомнили название деревни. В июне папа отвозил их сюда, чтобы можно было всё лето дышать свежим воздухом и носиться сломя голову.
Рядом были лес, горы и озеро.

Дед Антип шёл по лесу неспешно, придерживая ветки, чтобы не полоснуть детей ненароком. Мямлил, жуя осоку:

– Рты не разевайте, лодыри! Дед старый. За всем не уследит, коли мух считать будете.

Дети шли смирно и не спорили. Всё было здесь им в новинку. Так глубоко в лес они не забредали никогда.

Тропы стали исчезать под густым еловым покровом, когда Антип, наконец, остановился на опушке, чтобы пообедать. Он сорвал полынь и, положив в рот, заговорил:

– Во-о-от! Местечко хоро-о-ошее! Вон и отметка на дубе видна. Пойдите, поглядите. Это дед ваш-дуропляс полвека назад деревце покромсал. А оно так и не зарубцевалось, бедолага. Эх! Смотрите у меня! Увижу, что деревья калечите – полные штаны иголок насыплю обоим!

Дети оторопело кивнули и пошли рассматривать меченый дуб, пока дед возился с котелком.

На коре дерева просматривалось имя: «АНТИП». А ниже виднелись свежие следы когтей. Обойдя дуб, Денис увидел такие же следы по всему стволу. Соседние деревья стояли чистыми.

Где-то в глубине леса стонали стволы старых сосен. Наверху раздался треск. Пригнувшись, дети успели заметить, как улетает какая-то неведомая птица, взмахивая широкими крыльями.

* * *

Антип сварил суп из тушёнки, моркови и Бог весть, какой лесной травы. Всем было вкусно, ели, чавкая. Закончив, Денис, утёр губы ладонью:

– Спасибо, Дед Антип! Вкуснятина! А ты видел, что на твоём дереве?

– Каком моём? Лес, он – сам по себе, Денисушка, – дед взял у мальчика миску, чтобы сполоснуть. Настька доедала.

– Ну, де-е-ед, ты понял! Там имя твоё, и вся кора когтями изодрана!

– Та-а-ак! Есть глазки у дитёв! А когти чьи, разглядели? – Антип поигрался складным ножиком и бросил рядом с рюкзаком.

– Краси-и-ивый, – заметил Денис.

Настя доела, звякнув ложкой:

– Страшный лес, деда! Я тебя всё боялась потерять, а когти огроменные у того зверя! Я Дениске так и сказала: «Проглотит нас чудище, Дедушка Антип и не услышит. Куда ты меня в глушь тащишь?».

– И не страшно ничего! – зашипел исподлобья Денис, – в следующий раз один пойду! Ябеда!

– Тише-тише, молодёжь! – Антип громыхнул посудой, нацепил на плечи рюкзак, – вечером про Чуду-Юду потолкуем. Подымайтесь!

* * *

Темнеет на юге всегда раньше, чем ожидаешь. Когда занялись сумерки, Антип недовольно вздохнул и стащил тяжёлый рюкзак, брякнув им о сухую землю:

– Чуть-чуть дед не рассчитал. Ну, ничего-ничего, сейчас подсветим!

– Давай мобильником подсвечу, дед! – предложил Денис.

– Ишь ты, моги-и-ильник! Туда и притопаешь! Батарейку береги. Лучше палку найди, чтобы в руку удобно ложилась, – поворчав, дед положил что-то в рот и зачмокал.

– Так ведь связи нет всё равно, – прошептал Денис, но принялся высматривать подходящую палку.

Ходил-шуршал листвой. Увлёкся и смотрел только под ноги. Нашлась подходящая дубинка толщиной с запястье. Подобрав, мальчик огляделся. Темнота. Куда теперь идти? Дальше рук ничего не разберёшь.

Денис почувствовал, как бегут мурашки от висков к самым пяткам. Звеняще обострился слух, и почудилось, что рядом дышит огромный зверь. Вдруг, ладони коснулся чей-то мокрый нос. Показалось?

Мальчик не выдержал и закричал:

– Дедушка-а-а!

– О-о! Здесь мы! – тут же откликнулся Антип совсем близко.

Отступила звенящая тишина, захотелось броситься на голос взрослого всезнающего деда.

Всё же Денис покрепче сжал дубинку и двинулся, не торопясь. Он шёл так, пока не почуял резкий запах то ли бензина, то ли керосина.

– Здесь мы, здесь – раздалось дедовское чавканье из темноты, – палку принёс?

– Вот.

Шершавая ладонь медленно скользнула от локтя по предплечью мальчика и забрала палку:

– Тэ-э-экс! Ну, во-о-от! Готов светильничек! – пробормотал дед и сплюнул.

Ослепительно вспыхнула спичка, зажгла факел. Свет тут же выдал испуганные лица детей. Антип кашлянул и захохотал:

– Ну-у, мыша-а-ата! Айда за дедом гуськом! Близко уж.

* * *

Пляшущий костёр и открытое небо, утыканное звёздами, отогрели страх. Улыбчивые дети сидели, наблюдая, как Антип вытаскивает предметы из бездонного рюкзака. Ночлег разбили у скалистой горы посреди леса.

Перерыв весь рюкзак, дед уселся на камень и растерянно похлопал по карманам ветровки. Достал сигареты и, закурив, подытожил:

– Обронил ножичек где-то. Нехорошо!

– Дедушка, ты куришь? – удивилась Настя.

– Ага, только бабушке не ябедничай.

– Я не ябеда!

– Есть хочется, – пожаловался Денис.

– Сейчас-сейчас, ребятки, – бурчал дел, дымя на полную луну. Здесь, у скалы, его голос стал отдаваться эхом.

Минуту спустя, докурив, он бросил бычок в огонь. Потом, пошуршав в куртке, нашёл пучок полыни, сунул в рот. Стал заниматься ужином и попутно рассказывать, перекликаясь с эхом:

– Было мне, примерно, как вашим маме с папой сейчас. Или старше даже? А, всё одно! Бестолковый был! Родителей я рано похоронил, а своих детей не торопился делать. Всё меня носило по миру. Путешествовать любил!

Я ж сам с Москвы. По Советским республикам знатно поколесил!

И вот как-то гадалка одна на море насоветовала: «Есть в лесу место, где стоит дерево трёхсотлетнее. Судьба твоя к нему лежит. Как найдёшь то дерево – сам поймёшь! Наречёшь его своим именем, а затем стой рядом три дня и три ночи. Страшно будет, а ты стой, Антип! Исполнится желание твоё заветное!».

И суёт мне записку и ножик складной, который я сегодня посеял где-то. Спрашиваю:

– Зачем это?

– Время придёт – увидишь, Антип!

Я гадалкам не верю, но тут уж любопытство разобрало.

Вот и занесла меня нелёгкая в эти края. В записке-то координаты были! О, как! Я тогда и не знал даже, что за циферки такие. Зато цыганка гра-а-амотная попалась. А мне, спасибо, друг московский подсказал.

Дети переглянулись в бликах костра:

– Дедушка, а как же ты без GPS координаты нашёл? – пропищала Настька.

– Жипиэсь-шмипиэсь, – передразнил Антип и потёр грудь ладонью, – без своих игрушек уже шагу сделать не можете!

Он взял банку с тушёнкой, вдавил ей бок и стал открывать без ножа. Сгибая-разгибая жесть, дед продолжил рассказ:

– Были методы. Пошёл, как Маленький принц по друзьям за советами. Географа вот посетил. Он и снабдил инструментом.

В общем-то, не трудно оказалось дубок тот найти. Да только лес у нас богатый живностью. Водится в нём всякое зверьё.

Бродил тогда Михайло Потапыч. В деревне его Мёртвым Медведем кликали. Оттого, что на морде пятно седое, на череп похожее. И здоровый был, как изба! Только мне про это уже потом рассказали. А шёл я незнаючи.

Пришёл к дубу, опёрся. У ног: бурдюк с водой, грибы сушёные и снедь разнообразная. Стоял так двое суток, дерево придерживал. Спал кое-как, в три погибели. Уж и так и сяк, весь исстоялся!

Вдруг, дай в голову: «А ножик-то?!». И начеркал имя своё на коре.

Глядь! Луна выползла и буквы засветились!

Тут-то и начались странности. То филин заухает, то мышка пробежит, то сосны стонут, как стервы клятущие! Ну, думаю, не те грибы ты засушил, Антипушка! И смех, и грех! Стою на звёзды гляжу – вот самая ночь к девчонкам свататься! Куда леший понёс?!

Слышу, как по лесу тяжёлый кто-то ступает: «Гхум! Гхум!». Что за бегемот? Дай за дерево зайду. Авось, не разглядит деда в темноте! А шаги всё ближе-ближе. Встал совсем рядом и рычит: «А-а-ан-нти-и-и-ип!». И когтями по стволу: «Ширк! Ширк!».

В этот момент Антип надломил-таки банку с тушёнкой. Брызнул сок, разозлив костёр. Напуганные дети обнялись. Раскладывая консервы по мискам, дед продолжал:

– Скрежещет-скрежещет чудище, и уж слышу, как громадным телом своим в дуб упёрлось. Того и гляди повалит! «Стой, говорю, я Антип!». И выхожу из-за дерева: «Чего, мол, хочешь?».

А у Мёртвого Медведя глаза-то бабьи! И чую, что голод в них не по крови, а по ласке! Потрепал мордаху мохнатую. Медведица спать и завалилась! А я следом.

– Вот такие пироги, внучата! Ешьте-пейте! А дед покурит ещё.

Внуки отстранились друг от друга и переглянулись:

– Какие пироги, дед? – возмутился Денис, – в чём смысл-то? Что грибы не есть сушёные?

Антип прикурил и засмеялся ехидно:

– Это тоже верно, внучек! Молодец! А такой смысл, что с утра проснулся я в обнимку не с медведем, а с бабкой вашей Софьей! Ох уж, это та ещё Соня-я-я! Всю зиму спит, а летом колобродит в полнолуние. Деревья шкрябает. Так и нашёл себе жену!

Дед яростно растёр грудь и захохотал, как сумасшедший:

– Бабка-оборотень! Свирепеет, когда не моешь за собой посуду!

Дети снова задрожали. Антип становился странным:

– Да! Сегодня Софья в лес должна была уйти и…

За спинами детей раздалось звериное рычание. Дед отбросил бычок и схватил потушенный факел, зажёг от костра:

– Соня, ты уже здесь? – он прошёл к скале и осветил широкий лаз в пещеру. Оказалось, что они развели костёр прямо у входа в медвежью берлогу. Антип вытянул шею и крикнул ещё раз:

– Со-о-оня-я-я!

Бабушкино имя многократно отдалось эхом. Где-то в глубине снова прозвучало рычание. Дед обернулся:

– Пойду бабулю успокою. Спокойной ночи, детки! Спальные мешки я вам достал! – он опять растёр грудь, поморщился и устало побрёл в темноту.

От страха ребята ещё долго сидели в обнимку, не в силах пошевелиться. Но вскоре детский сон возобладал и сморил их.

Из пещеры доносился медвежий храп.

* * *

Утром Денис проснулся первым. Открыв глаза, он увидел ветки, угрюмо свесившиеся над их ночлегом. Мальчик поднялся в неопределённом чувстве беспокойства. Настя спала, наполовину содрав с себя мешок.

Костёр давно потух и не делился теплом. Укрыв сестру, Денис решил пойти проведать деда.

Он вошёл в пещеру и мобильником осветил беззвучную темноту. Медленно шагнул, шаркнув щебенкой.

Пещера оказалась относительно неглубокой, и скоро Денис наткнулся на что-то мягкое. Посветив под ноги, он увидел деда Антипа, лежащего на полу. Старик не дышал и выражал собою полное спокойствие.

— Дедушка! — крик эхом выпорхнул в лес, распугав птиц. Антип не ответил.

Тогда мальчик, содрогаясь от плача, склонился над дедушкой и попытался найти следы ранений. Ничего. Как будто Антип взял и лёг спать. Навсегда.
Рядом только валялась пачка от валидола.

Вдруг, вспомнив что-то, Денис начал рыться в карманах своих джинсов и выудил оттуда дедовский складной нож:

— Вот он, дедушка! Живи, пожалуйста. Я не хотел! — он сунул ножик Антипу в ладонь, веря, что именно в этом причина. Что всё дело в чудесном ноже, который он так подло украл!

Да и откуда ему была знать, что такое валидол и почему дедушка всё время трёт грудь? Мальчику было всего 10!

Тронув дедовскую ладонь, Денис ощутил холод покойника и в ужасе вскрикнул.

Он выскочил из пещеры и принялся искать связь на телефоне, но потом вдруг вспомнил слова деда у костра и с силой швырнул мобильник о камень. Перевёл взгляд на сестру. Настя проснулась.

Собравшись с духом, мальчик приблизился к ней и серьёзно произнёс:

— Дедушка ушёл. Собирайся, Настюш. Нам пора домой.