Он

      Он пришел домой,
      Он открыл обшарпанную дверь ржавым ключом
      И снял промокшие ботинки,
      Бросил шапку в угол,
      Повесил старый черный плащ на крючок
      И упал на коленки.
      Помолился, крестясь.
      Коснулся лбом грязного пола,
      Вздохнул и встал,
      По телу пробежала липкая дрожь,
      И захотелось укола.
      Но в доме было пусто и холодно,
      Он стащил с ног носки и положил на стол их,
      Потом нервно расстегнул пуговицы
      На сырой рубашке.
      Одна вырвалась и укатилась под половицу.
      Он не стал наклоняться,
      Махнул рукой и пошел в комнату
      по длинному коридору.
               
      Там, в конце коридора большая конура,
      В ней иногда собирается детвора
      От пятнадцати до двадцати пяти лет,
      Но сейчас там никого нет.
      Он зашел и наткнулся на кровать,
      Хотя хорошо помнил,
      Где она должна стоять.
      На ней он не раз забывался
      В насильственных снах
      С открытыми глазами,
      С ненужным, сброшенным на пол одеялом.
      Сейчас он был слаб и голоден,
      У него взрывались суставы.
      Плащ промок,
      Рубашка прилипла к холодным грязным костям,
      Обтянутым кожей.
      Он не удержался, упал и подумал:
      "Ну что же это, что же?!"
      Долго не мог успокоиться, но вдруг вспомнил:
      "Она уже покойница!"
      Подхватился, в голове зашумело,
      Темнота превратилась в красные кольца.
      Пришлось искать спички и блюдце со стеарином.
      Он полез вдоль стен,
      Помня, что там где-то есть тумбочка -
      Ящик с картиной,
      Которую ему подарил один художник,
      Не пожелав продать мещанину.
      На пластмассовом синем ящике он нащупал прутья,
      А в них злое, но теплое существо:
      "Слава богу! Живая! Чего же ей дать?
      Да что в самом деле она! - Я ведь тоже голодаю!
      Пошла она к черту! Проклятая крыса!"
      Он подполз к кровати, содрал с себя
      сырую рубашку
      И грязные штаны, лег и с головой укрылся.
      Под одеялом было неуютно и одиноко,
      Не хватало подушки, и вспомнилась
      старая подружка.
      Мокрые длинные волосы не успели высохнуть,
      Облепили лоб и щеки, щекотали по носу.
      Скоро он заметил, что ему сильно болит живот
      И давно уже. Он громко застонал,
      Подтянул колени к холодной грудной коже,
      Простонал еще раз, еще глуше,
      Но плакать больше не мог, не было сил уже.
      Вдруг он почувствовал,
      что кто-то провел ему по спине.
      Живот прошел, и сразу стало тепло, даже жарко,
      в общем, хорошо.
      Он сбросил одеяло, перед ним стояла она
      И озаряла собой серую,
      в черных подтеках конуру.
      Потом....................................
      Все это он вспомнил с трудом
      И уже по утру.