Проклятие Гиппократа

– Что вас беспокоит? – спросил врач слегка изжеванным тоном, даже особо на нас не взглянув.
– У меня этот… как называется… геморрой…
– Что, простите? – доктор вдруг оторвал взгляд от своих бумажек.
– Ну… геморрой, – повторила робко бабушка, делая невнятный жест рукой в районе нижней части спины.
Да уж, не часто к онкологу приходят с такой проблемой.
– А, экхм, – откашлялся тот. – Но это не ко мне, это к Евгению Витальевичу, на второй этаж.
– Как?! – возмутилась бабушка. – Мне сказали прийти к вам!
– Кто вам такое сказал? – спросил врач, постепенно теряя терпение.
– Нет-нет, – вмешалась я, – мы здесь не по поводу геморроя. У бабушки затемнение на правом легком, ей нужна бронхоскопия.
– А я-то здесь при чем?
Действительно, при чем здесь был этот милый молодой онколог? Если попытаться восстановить всю цепочку событий, получится длинная история.

Началось все с того, что бабушке нужно было сделать МРТ почек. Она посмотрела очередную передачу Малышевой, Мясникова или еще кого-то из светил отечественной медицины, услышала, что кисты в этих органах стопроцентно ведут к онкологии, и решила, что ей срочно надо проверить почки, в которых подобные новообразования у нее давно нашли. Она взяла талончик в поликлинике и сделала УЗИ, которое показало, что кисты выросли. Но ей посоветовали сделать магнитно-резонансную томографию как более информативное исследование: убедиться, что это именно кисты, а не какие-то другие образования. Как выяснилось, в бабушкином родном Щелково МРТ почек не делают. Вот тогда-то она и позвонила нам, сообщив дрожащим голосом, что ее срочно нужно записать на томографию.

В пылу страсти бабушка забыла нам сказать, что на прошлой неделе она простыла, из-за чего на следующий день температура у нее поднялась под 40 градусов. Жар, правда, уже спал, но остался очень тяжелый кашель курильщика с многолетним стажем. И это притом что бабушка за всю жизнь не выкурила ни одной сигареты. В общем, когда я с ней заходила в клинику, в которой должны были делать МРТ, то была готова плюнуть на почки, зато разобраться с ее кашлем. Но я ведь не Малышева, у меня нет такого влияния на умы, а мои логические доводы до бабушки попросту не доходили.

Во время обследования врач (дай ему Бог здоровья!) заметил у пациентки затемнение в нижней части легкого. К счастью, бабушка очень маленького роста, поэтому кроме брюшной полости и забрюшинного пространства на МРТ были также видны ее органы дыхания. Доктор посоветовал сделать КТ грудной клетки и разобраться в проблеме.

Надо сказать, что у меня только что муж пролежал неделю в больнице с двусторонней пневмонией. Вспомнив про бабушкину температуру и ее кашель, я подумала, что, скорее всего, это затемнение и есть пневмония, поэтому, записав престарелую родственницу на КТ, стала морально готовиться к тому, чтобы уговаривать ее лечь в больницу, а затем ездить к ней каждый день.

Исследование показало ателектаз (спадение) легкого, что могло быть следствием как пневмонии, так и рака. Мы с мужем тут же записали бабушку к пульмонологу. Она не то чтобы сопротивлялась, она была уверена, что мы просто хотим ее любым способом куда-нибудь сбагрить («куда-нибудь» в смысле «в больницу»), врачи нас разводят на деньги, и вообще – зря мы ей сделали КТ, ведь Мясников говорит, что это очень вредно. И к тому же, ее беспокоили только почки, а раз с ними все нормально, то она больше ни к какому врачу не пойдет.

Понятное дело, никто не любит болеть. К тому же, дедушка умер именно от рака легких, поэтому можно понять бабушкин страх и ее защитную реакцию. Но нам от этого было не проще. Пульмонолог сказал, что у старушки пневмония, и выписал ей антибиотики, которые она поначалу никак не хотела принимать, так как «в телевизоре говорят, что они вредные». С другой стороны, мы ведь их тут же купили, жалко выкидывать, так что все-таки она пропила курс. Однако пульмонолог подчеркнул, что пневмония могла развиться как самостоятельно, так и как следствие рака, поэтому для полного понимания ситуации бабушке нужна бронхоскопия.

Вот тут-то мы и позвонили дяде Вите, бабушкиному сыну – четкому пацанчику, которому все известно лучше всех, который никогда не признает свою неправоту и свое незнание фактов в любой области, а также имеет выход на всех самых крутых врачей, самых уважаемых юристов, самых влиятельных административных сотрудников и вообще всех самых-самых. Мы понадеялись, что он действительно сможет найти хорошего специалиста для бабушки.

У Вити отыскались связи с лучшим (а как же иначе!) врачом Москвы из лучшего онкологического института страны. Казалось бы, есть блат – нет проблем. Но выяснилось, что из-за всяких антикоррупционных программ все пытаются свои связи скрыть за правильным административным подходом. Если сказать проще, чтобы устроить бабушку на бронхоскопию в онкологический институт, надо было сначала завести ей карточку в поликлинике этого института. Для начала нужно было записаться на прием к врачу, но свободных мест на ближайшие две недели не было. Витя позвонил менее крутому специалисту, но, тем не менее, заведующему этой поликлиникой, который запихнул нас к онкологу в этот же день. Мы думали, что запись – чистая формальность, исполнив которую мы можем отправиться домой и ждать бронхоскопию, но выяснилось, что на прием надо обязательно прийти, потому что только тогда онколог сможет заполнить бабушкину медкарту, подтвердить назначение бронхоскопии и со спокойной совестью отправить карточку в онкологический институт, чтобы уже там назначили дату обследования. Поняв всю эту безумною цепочку причинно-следственных связей, мы с бабушкой отсидели очередь и наконец оказались в кабинете врача.

– Что вас беспокоит? – спросил он слегка изжеванным тоном, даже особо на нас не взглянув.
– У меня этот… как называется… геморрой…
Безусловно, чувство юмора очень помогает в таких ситуациях!

Наконец бабушке назначили бронхоскопию. Врач даже не поинтересовался общим состоянием восьмидесятипятилетней женщины, которая уже больше года пила лекарства для разжижения крови, и не предупредил нас о том, что прием этого препарата надо временно приостановить. В итоге во время бронхоскопии у нее началось внутреннее кровотечение, которое с трудом остановили. До нижней части легкого так и не дошли, побоялись. Просто откачали мокроту и, под видом того, что все так и должно было быть, выписали бабушку домой.

Через две недели Витя позвонил и сказал, что врач ему сообщил о необходимости проведения второй бронхоскопии. Мы поняли – это из-за того, что предыдущую даже не смогли довести до конца, но бабушкин сын, естественно, эту версию отрицал.

Когда дядя Витя сообщил, что нужна третья бронхоскопия, мы уже махнули на все рукой и ответили, чтобы он сам свою мать возил и сидел с ней в очередях, у нас больше не было ни сил, ни терпения. Прошло три месяца с момента, когда мы делали бабушке МРТ и КТ и водили ее к пульмонологу. После каждой бронхоскопии Витя благодарил всех врачей и медсестер, участвующих в этом безумии. Поистине, бесплатная медицина по блату – самая дорогая медицина в мире! Но дядя Витя утверждал, что все отлично, «это ведь хорошо, что маме сделали бронхоскопию тремя разными способами». Видимо, первый раз ее проводили через горло, второй – непонятно через что, а третий... ну, сами знаете.

В итоге спустя три месяца – после несметного количества времени, проведенного в различных очередях в поликлиниках и институтах, после непомерных финансовых затрат – самый крутой врач Москвы сказал бабушке:
– У вас, очевидно, была пневмония. Так что попейте антибиотики.
Я чуть не лопнула от гордости за великую российскую медицину!