219. Об ответственности за свои поступки

219.

ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА СВОИ ПОСТУПКИ


Когда я рассказал о моём поступке в храме «Великого Приумножения» Дайдзёдзи своей возлюбленной фее Ханако, где я опрокинул богиню мудрости и милосердия Каннон, она рассмеялась и спросила меня: «А как отреагировал на это монах Сэцу Акира»? «Он очень рассердился, - ответил я, - хорошо, что в это время никого не было в зале мудрости, и никто не видел моего безумия. Затем он попросил меня помочь водрузить богиню на место и, и мы вместе подняли её на пьедестал. Хорошо, что ничто не пострадало от этого моего поступка». «Но почему ты это сделал»? – спросила меня Ханако. И я рассказал о сути нашего разговора, о необузданности, которую должны проявлять дзэн-буддисты, нарушая привычный ход общественной жизни. Цветочная фея Ханако опять рассмеялась и сказала: «Дзэнскую психокультуру нельзя отождествлять с разнузданной оргией во время народных празднеств или с простой невоспитанной необузданностью профанов, потому что и дзэн-буддизм и даосизм имеют развитую, очень сложную и изощрённую систему психотренинга и психической саморегуляции, которая служит практическим основанием для развитой и сложной философской системы, имеющей многовековую традицию, порождённую двумя древнейшими и величайшими культурами Востока – индийской и китайской, а народные празднества с сугубо народными традициями не носят характера философского или религиозного института, и не преследуют сотеорологических (душеспасительных) целей, хотя и опираются на свои мифологические представления, имеют свою символику, свою традиционную технику экстаза с весьма архаичными истоками  и преемственностью передачи форм и методов психического воздействия; я уже не говорю о простой народной распущенности, которая даже не подлежит критике. Дзэнская культура психической деятельности представляет собой более глубокий уровень развития, даже по сравнению с народным праздником, и несмотря на внешнюю грубость, носит утончённый характер. Она опирается на многовековой опыт изучения человеческой психики в рамках буддизма и даосизма, также, как и традиционных китайских учений. Она, как правило, избегает чисто химического воздействия на организм человека посредством алкогольных и наркотических веществ. Во время парадоксальных дзэнких бесед и диалогов обычно отсутствуют внешние атрибуты праздника, а зачастую они носят очень глубокий философский смысл, к тому же, далеко не всегда приобретают столь бурные формы и могут вестись во вполне спокойной манере, без применения физических методов воздействия».

«Значит, я зря погорячился, перевернув статую богини Каннон», - молвил я, сожалея о проделанном.

«Это уж точно, - сказала она, рассмеявшись, - к тому же, наши поступки не имеют обратного хода, сделанного уже не исправишь, и если это - неблаговидный поступок, то он наносит вред не только тебе самому, но и другим людям, пострадавшим от него. Ведь некоторые поступки мучают и нас и других людей даже после смерти и не смывают позора никаким наказанием или искуплением, поэтому, прежде чем что-то сделать, нужно хорошо подумать, что ты собираешься сделать».

Услышав её слова, я вспомнил один текст, который давал мне старик Накамура для перевода.      
 

МОЛЬБА О СПРАВЕДЛИВОСТИ

Сюй Нань-цзинь рассказал в году «и-вэй» (1) Канси правленья:
«Моя дорога в Фучэн мимо речки пролегала,
Лил летний дождь, для лошади моей было мученье
Идти по липкой глине, она встала и устала.

Решил я отдохнуть под деревом, под сенью кроны,
Сел и нечаянно заснул, усталость сил лишила,
Во сне увидел женщину, которая, поклоны
Отвешивая мне в слезах, с надеждою просила:

- «Жена я Бао-нина, мне Тан имя в детстве дали,
Насильники на этом месте мною овладели,
Сопротивлялась насмерть я, они меня связали,
А изнасиловав, убили, скрыть всё захотели.

Хотя потом власти, поймав злодеев, покарали,
Но я-то обесчещена была, и так осталась,
Ворот с мемориальной надписью ставить не стали (2),
Как за мучения мои мне правом полагалось.

Судья из Царства мёртвых здесь велел мне поселиться
И старшей стать над душами, такой смертью погибших,
Ждала я долго, с кем бы этим горем поделиться,
С тех пор прошло лет сорок, первый - вы из посетивших.

Вот вы, на мужа обликом учёного похожи,
И понимать должны, в чём справедливость, добродетель.
Хоть вы меня не знаете, ведь вы – простой прохожий,
Прошу вас обелить меня, в суде быть, как свидетель».

Во сне хотел спросить, найти её где, но проснулся,
Потом расспрашивал у судей я об этом деле,
Никто её не помнил, суд от дела отвернулся,
И воздвигать в её честь врат, они не захотели».


Примечание

1. Год «и-вэй» правления императора под девизом Канси – 1715 год.

2. Ворота с мемориальной надписью – такие ворота воздвигались в старом Китае в честь вдов, покончивших с собой после смерти мужа, или женщин, прославившихся своей добродетелью.


(продолжение следует)

Власов Владимир Фёдорович