Издала!

А я издала книгу. Не вру. Такую хорошую, великолепную, изящную. Правда трое редакторов скончались, пока редактировали мою роман-повесть-эпопею с элементами фентези-реализма-натурализма-романтизма. Про корректоров вообще молчу. Мрут как мухи. Последний проткнул себе карандашом висок, чтобы не дышать на мое великолепие. Ох, сколько крови было. Последний седоволосый морщинистый двадцатипятилетний редактор, вычитывавший правки, отнес верстальщику рукопись. Вышедши из кабинета верстальщика, редактор растворился с солнечной пылью и боле его никто никогда не видел. Верстальщик ломал себе каждый палец, когда он вычитывал небывалую чушь. Переломал пальцы не только себе, но и всей редакции и соседним офисам. Вот я же умница, все всё видят и радуются моему таланту. Типографы восстали, потому что не хотели печатать мою ересь! Ересь! Понимаете? Я за нее заплатила. Поэтому, будьте добры, встать к станку и начните, наконец, печать! Редакторы и корректоры зря старались, что ли? Типографы не испугались и поставили вместо себя робота, мол, работает лучше. Так что думаете? Обрезал себе все детали. Странная техника. Вроде должна резать бумагу, а режет металл. На днях проснулась в холодном поту от звонка. Примчалась в редакцию, кто-то пытался сжечь мою рукопись! В кабинете главного редактора типографы и остатки редколлегии, облачившись в мантии, читая заклинания пытались сжечь книгу. Хаха! Рукописи не горят! Ну, их посадили за решетку. Ждем новых типографов. Директор издательства завязал себе глаза, выжрал бутылку водки, в мгновение запустил все механизмы и побежал в диспансер на лечение. Так или иначе мой тираж был готов. Презентация меня, молодой писательницы, в книжных магазинах города. Администрация вводит чрезвычайную ситуацию – произошел мятеж в тюрьме под предводительством типографов. Они с вилами и факелами сражаются против озверевшего тиража. Они обливают святой водой оригинал-макет. Но все тщетно. Все мятежники мертвы. Оставшийся тираж цепляет на себя табличку "Бестселлер" и лежит в ожидании читателя. Критики, под книжными угрозами, почему-то становятся на колени и начинают целовать мои ноги, а потом просят повернуться, чтобы проявить свою любовь еще сильнее. Потом меня отправляют с книгой на книжную премию, где все участники под дулом бумажных автоматов, то и дело, что голосуют за мое гениальное произведение и пророчат мой мировой гений! А потом мне неожиданно говорят: Простите, мы не можем это у вас принять. Я возмущена! Как? Почему? "Покачену", – отвечает редактор и напоследок вручает мне в руки учебник по грамматике и кипу книг по литературе. Ну не дурак ли?