Запрет любви

                ЗАПРЕТ  ЛЮБВИ


         -Товарищ полковник! Лейтенант Зацепин, после окончания училища, прибыл во вверенную Вам часть для дальнейшего прохождения службы!
         -Товарищ полковник! Лейтенант Крючков, после окончания училища, прибыл во вверенную Вам часть для дальнейшего прохождения службы! – бойко докладывали два лейтенанта, прибывшие в одну из частей группы Советских войск в Германии, командиром которой был полковник Серебряков.
     Полковник опытным глазом старого армейца оценил щеголеватую выправку лейтенантов. Они были оба выше среднего роста подтянутые и аккуратные. Пуговицы и значки на их парадных мундирах блестели как яркие фонарики. Брюки отутюжены были так, что невольно думалось: «Ну, девки держитесь: близко подойдете – обрежетесь!». Сапоги, плотно подогнанные по ноге, блестели, как будто их неделю драили на полировальном станке. Волосы у обеих были темные, глаза светло – карие обрамленные красивыми ресницами. Щеки покрывал легкий румянец. Чёрные, как смола, крутые брови подчеркивали глубину и выразительность глаз. Их талии опоясывали новенькие офицерские ремни, которые красиво выделяли широкие плечи и говорили о хорошей физической подготовке ребят. Создавалось впечатление, что лейтенанты были близнецами.
     Оценивая внешний вид лейтенантов, полковник Серебряков подумал: «Ох, и горе мне будет с этими красавцами! Как уберечь их от соблазнов, самоволок, встреч с молодыми немками, которые табуном ходят вокруг части. Только ослабь бдительность, так горя не оберёшься! Куда поселить их?
     Часть была обнесена высоким забором, но одно жилое трёхэтажное здание врезалось в периметр забора, и фасадом выходило в часть. На первом и втором этажах проживали семейные офицеры. И чтобы не было никаких недоразумений, окна, по приказу Серебрякова, были обшиты мощными металлическими решетками. Третий этаж был без них, на нём располагалась комната отдыха, бытовая и несколько комнат для приезжих. Попасть в общежитие, можно было только с территории части, а доступ в часть и выход из неё осуществлялся только через проходную и под строгим контролем дежурного офицера.
     Оценив прибывших молодцев, Серебряков решил поселить их на третьем этаже в угловой комнате и назначить командирами в третью роту. Это рота страдала некоторыми недочетами в боевой и политической подготовке.
     Командовал ротой майор Воробьёв. Он отличался от своих коллег мягким характером и недостаточной требовательностью к подчиненным.
         -Вот эти молодцы должны усилить роту, да, и помочь Воробьёву выбраться из числа отстающих. Пусть соревнуются между собой! – подумал полковник.
         -Здорово! Здорово! Добрые молодцы! Вижу, не зря вы пять лет в училище, штаны протирали! – выйдя из-за стола, Серебряков крепко пожал каждому руку.
         -Здравия желаем, товарищ полковник! – отчеканили лейтенанты.
         -Прошу присаживаться! – предложил он лейтенантам и, заняв своё командирское кресло, начал расспрашивать и инструктировать их, предварительно ознакомившись с личным делом каждого.
     Расспросив о родителях и близких родственниках, об их ориентации в политической обстановке в стране и мире, о знании немецкого языка, о видах спорта, какими они занимаются, понял: «Решение принял правильное».
         -Ну, вот что, ребята! Служить будете в третьей роте под командованием майора Воробьева. Зацепин назначается командиром первого взвода, Крючков – командиром второго взвода. Скажу откровенно, - продолжал полковник, - военнослужащие там трудные, но вижу и уверен: вы справитесь с поставленной задачей. Устройте между собой соревнование. В этом я буду вас всегда поддерживать. Жить будете в офицерском общежитии на третьем этаже в угловой комнате. Становитесь на довольствие, размещайтесь, ознакомьтесь с расположением части, личным составом взводов и роты. Порядок заведен у нас строгий: согласно приказу Министра обороны свободный выход в город рядовым и офицерам запрещён. Могу разрешить только я и только для решения служебных вопросов. За самоволки и пьянство строго караю. Понятно?!
         -Так точно, товарищ полковник! – ответили офицеры.
         -Любовные похоти придется, Да! Да! Придется завязать и терпеть до возвращения в Союз в период отпуска. От холостяков я стараюсь отказываться. С ними много хлопот, поэтому заявки на пополнение командного состава я делаю, ориентируясь на женатых офицеров. Но коль вас  прислали, перечить высшему руководству не буду. Девиц холостых в части нет. Различные служебные обязанности  выполняют жены офицеров. Это дает семьям дополнительный заработок, да и отвлекает от дурных мыслей. Не позволяю офицерам заглядываться на чужих жен, а женам – на чужих мужей. Хотя соблазн в этом, не скрою есть. Через год службы поедете в отпуск – возвращайтесь с женами, рекомендую и настоятельно требую. Понятно?
         -Понятно, товарищ полковник! – дружно ответили лейтенанты.
         -Даю вам двое суток на адаптацию в части. Ну, как говорится, с Богом!
     Щелкнув каблуками, офицеры строевым вышли из кабинета своего старшего начальника.
     Поселившись в общежитии на третьем этаже, они с большим вниманием осмотрели комнату, её скромную мебель и вид их окна на улицу. По улице двигались автомобили, туда-сюда сновали прохожие, мужчины и женщины, парни и девушки. На углу улицы виднелся гаштет и ещё какой-то магазин, но это все было недоступно им. Жизнь молодых офицеров должна была протекать в замкнутом мире части и посвящена однообразным армейским будням.
     Разложив личные вещи, выпив по стакану чая с домашними булочками, они решили побродить по части, познакомиться с расположением её объектов. Выйдя из общежития, лейтенанты двинулись к казарме, где располагалась рота. Территория части была ухоженной, чистой, всё располагалось по уму, рационально, согласно требованиям Устава. Создавалось впечатление, что часть готовилась к встрече высокого гостя. Но это был всего лишь повседневный порядок, как результат большой кропотливой работы её командира и его требовательности к подчиненным.
     Весть о прибывших красавцах моментально разнеслась по части, которая при Серебрякове не видела холостяков. Из-за оконных занавесок за ними с большим любопытством и завистью наблюдали молодые и видавшие виды офицерские жены. Новички им представлялись, как свежее дуновение ветра, принесенного из-за высокого забора с родной советской земли. Их статный вид, подтянутость, твердая поступь, говорили, что они ещё очень юные, не испорченные однообразием и тяжелой ношей армейской жизни, что в них кипит святая энергия продолжения рода человеческого, подтвержденная легким румянцем и небольшой бледностью на лицах, как будто только что умытых материнским молочком. Восхищению женщин не было предела, они, как сороки, передавали увиденное друг другу, всячески расхваливая  лейтенантов и замечая в них что-то особенное, индивидуальное, не сравнимое с их мужьями. В короткий миг личные дела прибывших офицеров были известны всей части. Из них все узнали, что лейтенанты окончили училище с отличием, в совершенстве владеют немецким языком, имеют первые разряды по боксу, что Андрей Зацепин участвовал в художественной самодеятельности, играет на гитаре и поёт старинные романсы, а Виктор Крючков пишет стихи, хорошо танцует бальные танцы.
     Не ведая о том, что они находятся под пристальным вниманием женщин, друзья приблизились к казарме. Дневальный позвонил ротному и, получив разрешение, указал офицерам место нахождения кабинета. Войдя в кабинет майора Воробьева, офицеры доложили о своём прибытии. Ротный тепло поздоровался с ними и в течение получаса рассказывал о трудностях в роте, особенностях характеров военнослужащих, национальном составе роты и их взводов и многом другом, что обязательно пригодится в жизни. После беседы Воробьев лично организовал экскурсию для взводных, показал казарму, расположение взводов. Затем предложил пройти на спортивную площадку, где в это время проходила физическая подготовка всей роты. Солдаты легко выполняли обязательный комплекс упражнений на перекладине, брусьях, кольцах и других гимнастических снарядах. Представив первому взводу лейтенанта Зацепина, а второму – лейтенанта Крючкова майор Воробьев пригласил офицеров на ужин к себе домой.
         -Прошу Вас, добрые молодцы, отужинать сегодня в моей семье. Жену я предупредил, она к нему будет готова. На ужин приглашен весь офицерский состав роты. Так что, милости прошу!
     Вечером, как по команде, на квартире Воробьевых собрался весь офицерский состав роты вместе со своими женами. Жена Воробьева, Полина Семеновна, постаралась накрыть стол и сделать его праздничным. Её поварские и кулинарные способности покорили души молодых офицеров и вызвали к ней уважение.
     Полина Семеновна была настоящей боевой подругой Воробьеву и благодаря её темпераменту, гостеприимству, доброжелательности являлась объединяющим звеном всего руководства роты. Она много заботилась о настроении и психологическом климате в этом войсковом подразделении. Командование роты жило одной семьёй, не скрывая друг от друга радости, горести и печали. Она постоянно общалась с женами офицеров, как старшая заменяла им мать, наставницу и лучшую подругу. Спокойная и рассудительная, она обладала способностью терпеливо слушать и давала мудрые советы, понимала шутки и с удовольствием откликалась на них. В роте её знал каждый солдат и по сыновьи  любил. Открытое лицо, необыкновенно выразительные карие глаза, прическа, имеющая прядь седых волос, стройная женская фигура, точеные ножки, простые, но изысканно подобранные наряды вызывали восхищение офицеров и нескрываемую зависть их жен. Полина Семеновна соблюдала диету, упорно следила за своим здоровьем и внешностью, насаждала культ здорового образа жизни в семье и её окружении. Она обладала широким кругозором, много читала художественной и политической литературы, была хорошей рассказчицей. Общение с ней было для каждого, как соприкосновение с кристально чистым, святым источником, очищающим душу от черни и, наполняющем её любовью и добротой. Воробьева она любила, была ему не только хорошей женой, другом, но и лидером в семье. Она могла вмиг развеять тяжелые мысли мужа, успокоить и дать психологический заряд на успешную работу. В семье у Воробьевых не было ссор, а если и были какие-то разногласия, то они умело скрывались от окружающих. Некоторые из высших чинов попытались завести с Полиной Семеновной любовные романы, но, наткнувшись на неприступную крепость и, получив достойную отповедь, теряли всякую надежду на успех. Может быть, поэтому они, завидуя Воробьеву, всячески мешали ему в продвижении по служебной лестнице. По этой причине особой неприязнью к Воробьеву отличался начальник штаба подполковник Балдуев – человек эгоистичный, завистливый и мстительный.
     У Воробьевых было двое взрослых сыновей, которые пошли по стопам отца – служить Родине, они закончили военные училища и служили в Московском военном округе. Сыновья часто писали письма родителям и Полина Семеновна с большой материнской любовью, отвечала на них. При виде молодых офицеров материнские чувства захватили её, она подошла к ним, познакомилась и, поцеловав каждого в щёчку, прощебетала: «Андрюшенька! Витенька! Я очень рада видеть Вас в нашей семье! Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Здесь все свои, у нас нет никаких секретов, мы живем одной семьёй!».
         - Дорогие гости, милости прошу к столу! – добродушно, без напыщенности и чванства пригласил Воробьев своих подчиненных к столу, сразу задав тон непринужденности и раскованности, как бы говоря: «На службе я командир, а здесь мы все братья и сестры!».
     Офицеры вместе со своими женами, весело и шутя, занимали насиженные места. Загорульке и Крючкову были отведены места их предшественников, которые, отслужив положенное, вернулись в Союз для дальнейшего продолжения службы.
     Полина Семеновна, обращаясь к каждому на «ты», как квочка, хлопотала, чтобы никто не был обижен и, чтобы у всех было всё.
         -Друзья, прошу наполнить бокалы! – предложил Воробьев, и по праву старшего произнес тост в честь молодого пополнения, прибывшего в роту. Он коротко, но содержательно говорил об армейских задачах, традициях в роте и предложил выпить за здоровье и успехи молодых офицеров.
     Зазвенели хрустальные бокалы, наполненные сухим грузинским вином. Каждый стремился дотянуться до бокалов Зацепина и Крючкова. Взглядом и словесно офицеры выражали своё душевное расположение к молодым офицерам. Женщины весело и задорно смеялись, незаметно бросая многозначительные «косяки» на молодых офицеров. Ужин проходил в теплой семейной обстановке. Из уст сослуживцев роты звучали тосты о долге и воинской чести; женщины говорили о любви, порядочности и дружбе.
     Попав в атмосферу раскованности и непринужденности, Андрей Зацепин спел несколько романсов, Виктор Крючков прочитал стихотворения о любви А.С.Пушкина, С.Есенина, покорив души жен офицеров. Жена капитана Елиференко Тамара прошептала на ушко Полине Семеновне:
         -Замечательные мальчики! Повезло нашей роте!
         -Да, ответила та! – продолжая наслаждаться способностями молодых людей.
     Кто-то красивым задушевным голосом запел: «Синенький скромный платочек падал с опущенных плеч…!» - все дружно подхватили мелодию. Было ощущение, что эхо войны живет ещё в душе каждого присутствующего, что их души не отравлены бездушием и безвкусицей, которая с ненасытной наглостью и упрямством старается проникнуть в сознание каждого советского человека. Захватывающая мелодия, проникновенные слова о любви, вере и чести, как журчание кристального ручейка разнеслось по общежитию.
     Так началась нелёгкая армейская служба Зацепмна и Крючкова, в которую они быстро втянулись, а в дружном коллективе роты находили себе успокоение и равновесие. Их прекрасные качества быстро снискали к ним уважение подчиненных и офицеров. Они с большим удовольствием принимали участие во всех общественных мероприятиях и стали заметными фигурами в части.
     Солдаты первого и второго взводов, подражая своим командирам, стали усердно заниматься спортом, увлеклись боксом. На них с завистью и уважением посматривали однополчане, видя в этих ребятах грозных соперников. Полковник Серебряков поощрял инициативу молодых лейтенантов, которые готовили для защиты отечества, ловких, сильных и отважных бойцов. Их усердие в службе, быстро вывело в передовые по боевой и политической подготовке роту Воробьева.
     В это время в ГДР успешно проводились мероприятия по сближению спортивных, культурных и молодежных общественных организаций. Немецкое руководство проявляло инициативу по проведению совместных дружеских встреч молодежи двух стран.
     Несмотря на отрицательное отношение к этим мероприятиям полковника Серебрякова, ему приходилось подчиняться сложившейся политической тенденции во взаимоотношениях двух стран. Он вынужден был отпускать на такие мероприятия молодых офицеров, а иногда наиболее подготовленных солдат и сержантов. А, кроме того, долг вежливости заставлял проводить ответные мероприятия – спортивные состязания, выступления художественной самодеятельности и вечера отдыха, на территории части.
     В такие дни часть сверкала особой чистотой и ухоженностью. На мероприятия приезжали руководители городских общественных и молодежных организаций. Весь офицерский корпус представлялся в полном  составе. Офицерские жены тщательно готовились к ним и по мере своих сил и способностей, принимали участие в спортивных состязаниях, в концертах художественной самодеятельности.
     Воробьев и Полина Семеновна были не только простыми зрителями, но и активными участниками  художественной самодеятельности.
     Вместе с Виктором Крючковым Полина Семеновна мастерски исполняла бальные танцы, покоряя сердца мужчин и вызывая зависть  у женщин. Между ними сложились настоящие товарищеские, дружественные отношения.
         -Повезло Польке! Вишь, отхватила какого парня, не то, что её старый воробей! – шептались между собой некоторые жены офицеров.
     Андрей Зацепин покорял сердца молодых женщин, исполняя старинные романсы. Они были без ума от его внешних и душевных качеств. Подполковник Балдуев, наблюдая за ними, впадал в яростный приступ безумной ревности, но поделать ничего не мог.
     Воробьев и Полина Семеновна старались всячески помочь молодым офицерам в их быте и службе, опекали их. Они знали строгие порядки в части, заведенные полковником Серебряковым, и боялись, чтобы Виктор и Андрей где-нибудь не нарушили его и испортили себе служебную карьеру и будущее; тем более что они знали о неприязни подполковника Балдуева к ним и причину этого. Они переживали за ребят, боялись, что их горячие сердца, молодая кипучая энергия могли навредить и старались всеми силами оградить ребят от домогательств молодых женщин – жен офицеров, темперамент которых требовал разнообразия в замкнутом пространстве части, а этот огонь они могли бы погасить встречами с молодыми офицерами.
     Но как бы ни были активны старания и усердия женщин в этом вопросе, им не удавалось найти ключи к сердцам молодых офицеров, которые находились в «кладовых» Воробьевых и ими зорко оберегались. Такая опека утомляла и надоедала Андрею и Виктору, но из-за большого уважения к Воробьевым, отвергнуть её они не могли и понимали, что всё делается им во благо.
     Но, независимо от их сознания, природа делала своё дело и неудержимо бурлила молодую кровь юношей, жаждущих общения с представительницами противоположного пола. На одной встрече Андрей и Виктор познакомились с молодыми немецкими девушками Бертой и Хеллой, которые приглянулись им и быстро снискали к себе ответную положительную реакцию.
     Музыка, танцы, горячили молодые сердца, а знание немецкого языка позволило офицерам быстро найти «прикладные» точки общения.
     Полина Семеновна и Воробьев заметили это неожиданное увлечение офицеров, но повлиять на разрыв любовного магнита, они уже не могли.
Между тем, во время танцев Виктор и Андрей договорились с девушками о встрече на перекрестке у гаштета с наступлением глубокой ночи.
     Театрально распрощавшись с Бертой и Хеллой, тем самым, притупив бдительность опекунов, они в составе делегации вернулись в часть. Неописуемые чувства предстоящей встречи опьянили ребят, и этот угар бессознательно руководил их действиями.
     Поднявшись в свою комнату и облачившись в спортивные костюмы, офицеры начали напряженно думать, как незаметно выйти из общежития за пределы территории части и не подвести Воробьевых самовольной отлучкой. Официально получить увольнение и выйти за пределы этого замкнутого круга они не могли.
         -Виктор, что будем делать? – спросил Андрей. – Давай, думай, командир, напрягай свои мозги, вспоминай военную науку, которой тебя пичкали в училище, применяй хитрость и Суворовскую смекалку, - шутил Андрей.
     Виктор молчал, он напряженно думал о том, как оказаться за пределами части и остаться незамеченными. Мужская страсть подгоняла и требовала найти немедленно какое-то решение.
     Просчитав все варианты, он, наконец, произнес: «Сколько у нас в наличии простыней, лейтенант?»
         -Восемь! – ответил Зацепин.   
         -Быстро все на стол!
     Андрей достал четыре простыни из шкафа, а четыре сдернул с кроватей, чувствуя замысел товарища.
     Скатав простыни в жгуты и связав их морскими узлами, друзья получили канат длиной более одиннадцати метров. Андрей придвинул кровать к окну, один конец полученного каната, привязал к её ножке, а другой перекинул через подоконник. Канат полетел вниз и почти коснулся  земли.
         -Ну, служба, с Богом! Вперед! Любовь зовет! – пошутил Виктор.
     За окном была непроглядная тьма и мертвая тишина. В общежитии не освещалось ни одно окно. Все спали, готовя себя к следующему трудовому дню. Изредка по соседней улице проскакивали автомобили, лучи от включенных фар на короткий миг падали на общежитие и бликами освещали его.
     Виктор перекинул ногу через подоконник и, как обезьяна, в считанные секунды опустился вниз. Издав свистом трель соловья, он подал сигнал Андрею, который тоже в одно мгновение оказался внизу. Простынный «канат» надежно выполнил своё назначение.
     Пригибаясь, друзья проскочили мимо проходной, которая была освещена, а караульный наряд «исправно» нёс свою службу.
     Незамеченными в считанные минуты друзья добежали до гаштета, у которого было назначено свидание. Спортивные костюмы придавали им легкость и уверенность.
     Берта и Хелла с нетерпением ждали ребят. Их спортивный вид придавал встрече какую-то сказочность и таинственность.
     Хелла, питавшая нежные чувства к Андрею, бросилась к нему на шею. Её поцелуй был горячим и нежным.
         -Guten nacht! Guten nacht! Mein libe, Andrujsa! Mein libe, Andrujsa! – шептала она, растворяясь в поцелуе и объятиях Андрея. Берта рядом обнимала Виктора и признавалась ему в любви.
     Любящая четверка быстро стала удаляться от части. Экскурсоводами были девушки, они показали ребятам скверы и укромные места своего города.
     Город спал. Изредка по улицам проезжали автомобили и встречались прохожие. Полицейские прохаживались по улицам, и никто не мог заподозрить в двух парах чего-то сверхъестественного, необычного: что это  были два советских офицера и две немецкие девушки. Они смеялись, напевали, немецкие песни, шутили, наслаждаясь молодостью, ночной тишиной и волшебством встречи. Друзья не заметили, как быстро пролетел счастливый миг и забрезжил рассвет.
     Договорившись с девушками о новой встрече, Андрей и Виктор пустились бежать к расположению части, молниями взлетели по простынному «канату» в свою комнату, оставаясь никем не замеченными. Развязав простыни и уложив их на прежние места, они на полчасика улеглись в надежде вздремнуть перед службой.
     Но новизна впечатлений не давала им в этом шанса. Зазвенел будильник. Виктор вскочил, сделал несколько физических упражнений, принял холодный душ. Андрей в той же последовательности проделал утренний моцион. После посещения столовой они вовремя явились в казарму в свои подразделения, объявили расписание занятий на текущий день и удалились на инструктаж к майору Воробьеву.
     Командир роты в этот день, как никогда был особенно многословен. Он долго и монотонно проводил инструктаж. Такая обстановка, как сонные капли, подействовала на молодых офицеров, а бурно проведенная ночь, истощила их силы и они начали откровенно дремать. Воробьев заметил это и немедля сделал им замечание:
         -Крючков! Зацепин! Чем вы занимались ночью? Почему спите на совещании?
         -Зачитались о жизни и военных подвигах Александра Васильевича Суворова, товарищ майор! – нашелся Крючков.
         -Делаю Вам замечание! Суворов – Суворовым, а ночью надо спать!
     Между тем, от зоркого глаза ротного не ускользнуло и то, что в этот день занятия со своими подразделениями лейтенанты проводили вяло.
     Вечером за ужином Воробьев рассказал о случившемся Полине Семеновне. Та, как опытная женщина, долго не раздумывая, под шифром «секретно» поговорила с дежурной по общежитию, женой капитана Бурыкина – Валентиной. Бурыкина – женщина очень порядочная, добросовестная и набожная, поклялась, что ничего ночью не заметила, что лейтенанты после возвращения с вечера дружбы из общежития не выходили, и к ним никто не входил, и пообещала усилить наблюдение за ними.
     В этот день, после ужина  и отбоя в роте, лейтенанты прошли в свою комнату, пожелав доброй и спокойной ночи Валентине.
     Примерно через час, Валентина сделала обход по коридорам общежития, и особое внимание уделила комнате молодых лейтенантов. Дверь была заперта и, как ей показалось, за ней раздавался храп молодых мужчин.
     А друзья в это время были уже в месте, назначенном для свидания, и отдавались страсти и огню любви.
     Девушки были в восторге. Общение с русскими офицерами было для них необычным, глубоким и пылким. Как и прошлой ночью, время пролетело быстро и друзьям пришлось повторить марафон.
     Такие встречи стали повторяться почти каждую ночь и, естественно, отразились на физических возможностях молодых офицеров, что осталось не замеченным в роте.
     Майора Воробьева это начало тревожить, он своими подозрениями делился с Полиной Семеновной, которая вместе с мужем откровенно переживала за ребят.
     Однажды Воробьев решил проверить боевую готовность роты, да и готовность своих любимцев. Через два часа после отбоя он объявил боевую тревогу. По счастливой случайности Зацепин и Крючков не успели сбежать на свидание и покинуть пределы части. Они вовремя явились в роту и мобилизовали своих подчиненных успешно справиться с поставленными задачами. Действиями офицеров Воробьев был доволен  и, выстроив роту, объявил благодарность Зацепину и Крючкову.
     Его подозрения после проведенной боевой тревоги, несколько уменьшились. Об этом он тут же сообщил Полине Семеновне.
         -Вот видишь, дорогой, возможно, ребята, и правда, по ночам занимаются изучением военной науки А.В.Суворова! – успокаивала жена своего мужа.
     Но эта боевая тревога послужила Зацепину и Крючкову толчком к осмыслению своих действий по ночам. Ведь если бы их не оказалось в части, это рассматривалось бы, как дезертирство, и на их карьере был бы поставлен крест.
         -Андрей, что будем делать? – спросил Виктор.- Может, давай завяжем эту канитель, не будем подводить ни себя, ни девушек, ни командира?
         -Я люблю Хеллу и расстаться с ней не смогу, буду писать рапорт, чтобы разрешили жениться! – ответил Андрей.
         -Андрей, ты что, больной? Это утопия! Кто тебе позволит это сделать в такое время! Да ещё жениться на немке! Я тоже до безумия люблю Берту и готов на ней жениться хоть в сию минуту. Я не встречал ещё такого нежного, доброго и обаятельного существа, но как это сделать? Почему установлены эти запреты? Почему в любовь вмешивается политика и государство? Почему существуют такие законы? Почему я не могу любить, кого хочу? – возмущался Виктор.
     Повозмущавшись и обсудив эту ситуацию, на очередном свидании друзья предложили девушкам изменить тактику и на свидания приходить не им, а девушкам. Место для свидания была выбрана их комната. Девушки, любительницы острых ощущений, согласились с этим предложением.
     Чтобы оградить возлюбленных от лишних трудностей, они купили альпийскую веревку и блок. Андрей и Виктор надежно прикрепили блок к подоконнику и, перекинув через него веревку, получили простое подъемное устройство. На одном конце они сделали из веревки кольцо, в которое можно было садиться. Другой конец веревки служил для подтягивания седла вверх. Сигналом для действий должны были служить три легких по водосточной трубе.
     В одну из ночей был проведен эксперимент. Андрей и Виктор находились на третьем этаже и с нетерпением ждали условного сигнала. Через час после того, как погас свет в окнах общежития, друзья услышали стук по водосточной трубе. Андрей перекинул веревку через подоконник вниз, и когда ощутил легкое подергивание веревки, дал команду Виктору: «Тяни!».
     Веревка натянулась, и ценный груз медленно стал подниматься к окну третьего этажа. В верёвочном кольце сидела Хелла. Андрей, ухватив девушку за руки, помог ей забраться на подоконник и проникнуть в комнату. Такая же операция повторилась и с Бертой. Две любовные пары находились вместе в одной комнате. Им предоставилась возможность безбоязненно заниматься любовью, не подвергая офицеров опасности. Такой способ общения вошел в их жизнь и на какой-то период устраивал всех.
     Воробьевым опять была проведена боевая тревога, но она не застала офицеров врасплох. Правда, девушкам пришлось оставаться в комнате холостяков, до следующей ночи, чтобы можно было под покровом ночи, выйти за пределы общежития.
     Постоянные ночные приключения истощали физические возможности Андрея и Виктора, на что обратил внимание майор Воробьев. Советуясь с женой, он недоумевал:
         -Что происходит с нашими любимцами, не могу понять. Они стали какие-то вялые, рассеянные и сонливые, - жаловался он жене.
     Полина Семеновна опять посекретничала с Валентиной Бурыкиной, рассказав ей о своих сомнениях и какой-то тайне в поведении молодых офицеров.
         -Может быть ночью к ним ходят бабы – жены наших офицеров и изводят их любовью, а ты не замечаешь? – спрашивала Полина Семеновна.
     Валентина божилась и крестилась, что ничего дурного она не замечала. Но в то же время она усилила бдительность и каждую ночь стала тихонько пробираться к двери холостяков и подслушивать, что происходит в комнате. Однажды она услышала шепот на непонятном языке и звуки от любовных лобзаний. Но кто там, что происходит, она не могла разобрать. Просидев у двери до утра, она больше ничего не услышала и не увидела. Из дверей холостяков никто не выходил и никто к ним не входил. А когда начался рабочий день, мимо её поста прошли Крючков и Зацепин, приветливо пожелав ей доброго утра.
     О своих наблюдениях Валентина рассказала Полине Семеновне и, не удержавшись, посекретничала  со своим мужем, капитаном Бурыкиным.
     Через несколько дней капитан Бурыкин заступил ответственным дежурным по части. Дежурному по части разрешалось делать обходы с внешней стороны периметра в сопровождении двух караульных. Но в этот раз Бурыкин пошел в обход один. В ночной темноте, проходя мимо общежития, он заметил, как что-то непонятное юркнуло в открытое окно лейтенантов. Это была Берта в летнем сарафане, проследовавшая за своей подругой Хеллой.
         -Что за чудо? – подумал капитан, и любопытство захватило его целиком. Бурыкин решил во чтобы-то ни стало разгадать эту тайну.
     На заре он опять в одиночку проследовал к тому месту, но немножко опоздал. В это время из кольца веревки выскочила Хелла и легкими перебежками догнала удаляющуюся подругу. Веревка с кольцом  быстро поднялась вверх, окно захлопнулось.
         -Ах, вот оно что! Вот где собака зарыта! – радовался и злорадствовал капитан. Ему нетрудно было догадаться, что водосточная труба была передающим устройством условного сигнала.
     Капитан решил держать в глубокой тайне раскрытый им секрет и не посвящать в него даже Валентину.
     А в это время в части проходили учения, приближенные к боевым и два взвода под командованием Зацепина и Крючкова набрали наибольшее количество очков по всем показателям. Все бойцы были отмечены в особом приказе, а командирам была объявлена благодарность, которая являлась первой ступенькой к присвоению очередного воинского звания и продвижению по служебной лестнице. Между тем, подразделение капитана Бурыкина было на последнем месте. Молодые офицеры были ему опасными конкурентами по службе. Необузданная зависть, тщеславие и обида охватили душу капитана.
                «…Царят на свете три особы,
                Зовут их: Зависть, Ревность, Злоба.         
                Нет им погибели и гроба!...».                С.Брант
         -Ишь, выскочки! Служаки! Желторотики несчастные! Не успели начать службу, а уже такой успех! Ну, погодите, выскочки, я подмочу вашу репутацию! О ваших делишках в части знаю я один. Вы в моих руках, выскочки! – рассуждал Бурыкин. Доведя свою душу и сердце до пиковой точки, он решил о секрете немедленно доложить подполковнику Балдуеву, который по известным причинам недолюбливал роту майора Воробьева и болезненно ревновал молодых офицеров к Полине Семеновне.
     Балдуев, узнав о тайне, проведанной Бурыкиным, решил лично проверить её достоверность. Неудержимое любопытство и ревность подталкивали его. С наступлением темноты, он подошел к водосточной трубе у наружной стены общежития и подал условный сигнал.
     А в эту ночь у Андрея и Виктора свидания назначено не было. Они после трудных учений крепко спали. Стук разбудил их.
         -Что случилось? -  прошептал Виктор.
         -Не знаю! – ответил Андрей и после некоторой паузы промолвил: - Видно, у девчат какая-то неприятность?
     В полусонном состоянии он открыл окно и выбросил веревку в ночную бездну. Через несколько секунд веревка дернулась. Виктор начал тянуть её вверх. Андрей, помогая товарищу, был готов принять, дорогих его сердцу гостей.
     Виктор напряг силы, веревка натянулась в струну, вес был подозрительно тяжелым. Ему помогал Андрей, и когда кольцо было уже на уровне подоконника, подбежал, чтобы подать руку «девушке». Но оцепенел, увидев злорадное лицо подполковника Балдуева и не отдавая отчет, с изумлением и испугом воскликнул:
         -Витя! Балдуй к нам пожаловал! – такая кличка была у подполковника.
     От неожиданности руки Зацепина невольно разжались, верёвка освободилась и подполковник, набирая ускорение, полетел вниз. Дикий крик и невообразимая брань сотрясли тишину общежития. После некоторой паузы в общежитии раздался крик:
         -Человек выпал из окна! Разбился! Разбился!
     Общежитие было поднято на ноги – все бросились к проходной. Дежурный офицер вместе с двумя бойцами выскочил из проходной и со всех ног пустился бежать к внешней стороне общежития. На тротуаре лежало тело подполковника Балдуева. Руки и ноги продолжали в конвульсиях дергаться. Альпийская веревка с кольцом охватывала талию, лежала на нём, губы что-то шептали, Дежурный наклонился и услышал хриплые звуки:
         -Виноват я сам! Виноват я сам!
                Июнь 1999 года