Маша навсегда

Невероятная история жизни и любви моего виртуального френда. Публикую с его разрешения.

ВДРУГ ЧТО-ТО СЖАЛОСЬ В МОЕЙ ГРУДИ...

Как я очутился в Австралии? Это чудо, которое, оказывается, может случиться, даже когда тебе уже за 60 лет. Начну с того, что я родился в Шанхае в 1937 году, в первый день второй мировой войны. Воспитывался  в семье моего дяди – «белого полковника, отказавшегося служить комиссарам». После его смерти мой отец с семьей вернулся в СССР. Случилось это в 1955 году, как только Хрущев дал гарантию, что русские репатрианты не попадут в Гулаг, как это произошло с первыми из них в 1947 году. Но поверили и вернулись не все. Отец девушки, которую я любил (и люблю до сих пор) увез свою семью в Австралию. Увез мою Машу…
 
Приехав с родителями в Россию, целый год я работал переводчиком с китайского языка на огромной стройке в Перми (тогда это был город Молотов). Нас, переводчиков, было трое на 3000 китайцев, привезенных из китайской «глубинки» для обучения специальностям строителей, плотников, механиков. А потом, несмотря на бронь, добровольно ушел на флот. Надеялся, что хотя бы там смогу отвлечься и забыть свою Машу.

Наши родители дружили семьями, и мы с Машей почти все время проводили вместе, даже учились в одной школе. Наши с ней дома всегда были полны кошками, собаками и другой, подобранной на улицах больной или подраненной живностью, нуждающейся в уходе.
 
А потом дружба переросла в любовь. В один прекрасный день я буквально ощутил женскую привлекательность этой девушки – своего вечного соратника по детским играм. С той самой минуты что-то страшно изменилось, сжалось в моей груди, и мне захотелось «есть» ее глазами безостановочно...

Но обстоятельства, как я уже сказал, вынудили нас расстаться. Мои родители понимали: из-за холодной войны писать в Австралию нельзя, родители моей любимой тоже не хотели подводить нас и не писали. Мы с Машей даже не знали адресов друг друга! Но разлука не помогала, время не хотело меня лечить.

СМОТРЕЛ НА ЖЕНУ, А ВИДЕЛ МАШУ...
 
Много можно рассказывать о моей службе на подводной лодке, о возвращении на гражданку и поступлении в МЭИС, о работе. Но… я ни на минуту не мог забыть Машу. Я действительно не смотрел на других девушек, не обращал внимания на их заигрывания и кокетство. Хотя они строили мне глазки весьма охотно. Родители опасались, что я так никогда и не женюсь, настаивали, чтобы познакомился с кем-то и начал встречаться. Но я упорно твердил всегда одно и то же, что «Машу я не предам».
 
- Да она уже наверняка вышла замуж, - убеждали отец с матерью. И я даже надолго поссорился с ними из-за этого.

Кончилось тем, что родители сами выбрали мне девушку из приличной по тогдашним советским меркам семьи. Мы расписались, прожили вместе 37 лет. Жене я не изменял, даже не давал ей никогда поводов для подозрения. У нас родились два сына. И все же ни на один день или мгновение нашей долгой совместно жизни с моей бедной первой женой я не забывал Машу!

Друзей у меня в Москве было множество, и почти у всех я наблюдал различные семейные коллизии, неприятности, предательства, ревности и измены. Жизнь с моей бедной первой супругой была «обнакнавенной». Жена моя была совершенно «советской». Хорошо образованная, начитанная (по-моему, совсем не тех книг!) выпускница пединститута. Блестяще знала математику и работала в исследовательском  институте, курировавшем вуз, где работал я.
 
У нас были общие научные интересы. Но не было главного. Не было того чувства, что есть до сих пор у нас с Машей. Не было, выражаясь «высоким штилем», духовной близости.
Да и откуда? Я был воспитан книгами из дядиной библиотеки - любил творчество Леонида Андреева (писателя, почему-то запрещенного в СССР) и атамана Краснова. Надо ли объяснять, что моя первая жена не могла читать в детстве таких книг, а потому обсуждать их с нею было бессмысленно.

После работы я даже в те времена заходил в церковь, а она – убежденный атеист. На досуге я любил пробежаться по клавишам фортепиано, а у нее и слуха-то не было. Морщилась, когда я садился музицировать.

Просил ее завести кошку или собаку – я ведь обожаю животных (принцип Маугли: мы с ними одной крови), а она «беспорядка» в доме не любит. Я, следуя Аристотелю, учил детей не обижать даже мелкой букашки в лесу, не наступать на муравья… А жена с недоумением пожимала плечами: «Ненормальный». Я смотрел на нее все эти 37 лет, а видел Машу...

Это раздвоение терзало меня, даже унижало, потому что не в моем характере лгать. А тут… женщина, мать моих детей, не подозревает, что я живу с ней, но мечтаю о другой! Я лишь потом узнал, что Маша, во время кругосветного путешествия, долго смотрела через Финский залив в сторону Ленинграда, думая обо мне. Но требование своего отца – не приближаться к границам СССР, она выполнила.

ПОЦЕЛУИ ЗА ГАРАЖАМИ

И вдруг, в 90-е годы, моя «двойная» жизнь кончилась. Благодаря политическим переменам в стране я мог больше не скрывать, что являюсь родственником «белого полковника». А через несколько лет Маша сумела разыскать меня в России. До смерти не забуду, как я бежал, опаздывая к терминалу в Шереметьево, держа огромный букет в руках, и как вдруг услышал такой родной и знакомый голос: «Юрка, я здесь!». Мы взглянули в глаза друг другу и сразу поняли, что расстаться больше не сможем. Мы были уже не молоды, но видели друг друга такими, как  в день разлуки, то есть 43 года назад! Как будто прошли не годы, а часы…

Выяснилось, что Маша, тоже по настоянию родителей, вышла замуж за их знакомого, но брак счастливым не был. Как только Маша родила дочку, муж ее бросил. Дочь она подняла на ноги и дала ей образование  сама, хотя сделать это в Австралии было непросто.

Две недели Маша жила в нашей московской квартире, потом еще месяц - в гостинице. Моим взрослым сыновьям, видимо, уже было ясно, чем кончится эта встреча «друзей детства» (младший понял меня сразу, а старший расценил мое поведение как предательство, но с годами все улеглось…).

Пребывание Маши в Москве подходило к концу, а значит, заканчивались и наши поцелуи за местными гаражами. Я понял: надо что-то решать. Но… как признаться жене, что никогда ее не любил? Заметавшись всем своим существом и понимая, что не могу нанести такой удар ей и детям, но, в то же время, сознавая, что моей жизни без Маши уже не бывать, я даже стал раздумывать, как бы «уйти» одному, чтобы обе женщины погоревали и успокоились.
 
В таком состоянии пошел к своему духовному отцу (на 20 лет моложе меня священник, но потрясающих знаний, душевности и простоты) - отцу Дионисию. Батюшка согласился, что Господь поставил меня перед огромным испытанием, но сказал, что моей вины нет ни в чем, а нынешняя встреча с Машей была Им предопределена и устроена.
- Не мог Он не видеть, как Вы оба выдержали это испытание и остались верны друг другу в душе, - сказал мне отец Дионисий. - Объясните все жене подробно, она будет страшно потрясена, но, в конце концов, поймет, что дальше так жить вы бы не смогли. Рано ли, поздно, что-нибудь очень темное пробежало бы между вами, и кто знает, какой бедой все могло бы кончиться. Берите друг друга с Машей и любите до смерти, нет ничего в этом мире важнее, чем любовь!

Так мы с моей Единственной и сделали. Но объясниться с женой было непросто. Слова мои она восприняла сначала с ужасом и недоверием - я шутник, и многие, зная это, даже когда говорю о чем-нибудь совершенно серьезно, бросают искоса взгляды – «а не шутит ли он и сейчас?». А потом - слезы, истерика. Плохо нам было, очень...
Трудно мне было бросить и Россию, да и Маше здесь понравилось необыкновенно. И как-нибудь мы бы устроились тут, но у нее в Австралии - престарелая мать, за которой нужен постоянный уход. Вот и уехал я с Машей, в чем был, оставив жене сбережения и квартиру. Что еще я мог сделать для бедной женщины, получившей такой удар совершенно внезапно?

По почте оформил развод. И тогда уж венчался со своей любимой и единственной в православном храме в Австралии - с хором и по полному обряду.

ВСЁ СТАЛО СИЛЬНЕЕ И СЛАДЧЕ!

Найти работу в чужой стране и с моей квалификацией (слишком высокой, а работодатель не хочет раскошеливаться) было непросто. Здесь модно нанимать сопляков необученных, платить им в конверте за день и - никакой дальнейшей ответственности. Через полтора года мне дали пособие, но, чтоб его получать, я должен был продолжать поиски работы, представляя копии письменных отказов еженедельно. Жили на Машину пенсию по уходу за ее престарелой матерью. Потом дали пенсию и мне, которая почти целиком уходит на еду, счета и бензин. Консульство предлагало подать заявление на российскую пенсию, но – слишком много бумажной возни и справок, а сумма - мизерная.
 
Маша научила меня покупать одежду в Оп-шопах (уцененные и бывшие в употреблении вещи). Вместе мы выплатили кредит за домик, так что мы не рабы, как большинство местного населения - выплачивают, выплачивают, умирают, а долг остается детям....
Мы уже десять лет прожили вместе, и всегда рады помочь друг другу. Ну, что говорить, если почти ежедневно, где бы мы ни были, в лесу, в горах, на пляже, в супермаркете - мы ловим себя на том, что начинаем одновременно говорить одну и ту же фразу! Переглянемся и расхохочемся – «опять!». Мы не надоели друг другу и совершенно не устали от бесконечного пребывания вместе! Да и все остальное стало в нашей жизни замечательнее, сильнее и сладче!

Не все в этом «капиталистическом раю» так хорошо, как рисует воображение отдыхающих здесь недельку-другую российских туристов. Безработица, жизнь в кредит, «синтетическая» еда. Людей могут выбросить с работы по сокращению штатов или из дома, если не смог оплатить ипотеку. Страшно смотреть на каталоги, которые засовывают в почтовый ящик – одни стрелялки и стриптиз. Максимум юмора на эстраде (и это - у потомков Бернарда Шоу!) - снимание брюк на сцене. Хохочут до упада!
Дети, приехавшие недавно (многие с Украины) уже на мове или по-русски и не говорят ничего: им только бы поиграть в стрелялки в Playstation. Полное оболванивание.
 
Э-эх! Если бы не интернет и скайп, по которому можно часами говорить с мамой и друзьями из России, и не разориться, я бы здесь не выдержал. Даже вот сейчас - Маша подошла, взглянула на экран монитора, треплет мои седые волосы и спрашивает: «Кому пишешь?», а я отвечаю, мол, одной интересной блондинке! Машка рассмеялась (не поверив!) и пошла чистить маслята.

На одном месте можно набрать багажник, но мы не жадничаем. Вы спросите, откуда  в эвкалиптовом лесу маслята? Первые русские переселенцы привезли с собой и высадили почти сто лет назад сосны. Сейчас их травят и рубят, потому что – «не местное растение». Засуха, воды нет, а тут - столетние сосны под пилу... Местные жители никаких грибов, кроме покупных «пластилиновых» шампиньонов, не едят.
Пойду и я помогать своей Маше.

2006 год


Автор фото - Дарья Дрожженова


Рецензии