Ошибки и противоречия Бертрана Рассела

Ошибки и противоречия Бертрана Рассела
(Анализ интервью Б. Рассела «Что такое философия?»)

В 1959 году известный британский журналист Вудро Уайэтт записал несколько интервью со знаменитым философом и пропагандистом атеизма Бертраном Расселом. Одно интервью называлось «Что такое философия?». Это интервью интересно тем, что в нём философ допускает ряд ошибок, о которых и хотелось бы здесь поговорить.
На первый же вопрос журналиста о том, что же такое философия, Рассел ответил так:

«Я думаю, не найдется двух философов, способных дать Вам один и тот же ответ. Мой собственный прозвучал бы так: философия представляет собой размышления о предметах (matters), точное знание о которых еще невозможно».

Таково определение Рассела: философия – размышления о предметах, точное знание о которых ещё невозможно. В некотором смысле это определение, действительно, относится к философии, но его можно отнести также и к науке, и к религии, и к некоторым видам искусства, например, к литературе, особенно научно-фантастической. Все эти области человеческой деятельности также могут вмещать в себя «размышления о предметах, точное знание о которых ещё невозможно». Религия размышляет о боге, точное определение которого она не может дать тысячелетиями. Научно-фантастическая литература строит гипотетические размышления о развитии целых цивилизаций, хотя и не имеет о них «точного знания». Также и наука, исследуя какую-либо область знаний, может строить гипотетические размышления и теории о том, что ещё никому пока не известно. И как раз наука более всего занимается именно тем, что ещё не раскрыто и о чём пока нет «точных знаний». В чём же тут особенность философии, если и она занимается тем же самым? Ответ на этот вопрос очевиден: ни в чём.
Из такого определения философии, которое даёт Рассел, может следовать два вывода. Первый. Если признать определение Рассела верным, то есть, если верно, что философия – это «размышления о предметах, точное знание о которых ещё невозможно», то, справедливости ради, мы должны называть философами всех, кто «размышляет о предметах, точное знание о которых ещё невозможно». И теософа, и учёного, и фантаста, и вообще любого, кто вздумал размышлять о непознанном и непознаваемом. В некоторой степени с подачи Рассела как раз такой подход к философии сегодня наиболее распространён, поэтому у нас уже есть философы практически в любой области человеческой деятельности. По сути сегодня любое размышление, которое несёт в себе определённую новизну, какой-то новый взгляд на вещи (а то и без этого), может называться философией. При таком подходе понятие философии размывается порой до мировоззрений и субъективных мнений. Тут уже говорить о научности философии не приходится. Она действительно низводится до простых размышлений о непознанном.
Если такой подход верен, то с необходимостью нужно выдавать дипломы философов выпускникам всех вузов. Ведь, наверняка, они будут «размышлять о предметах, точное знание о которых ещё невозможно». Например, в начале прошлого века мы и представить себе не могли, что мир объединит интернет. Считали это невозможным. А ведь об этом «невозможном знании» стали вдруг размышлять программисты, и двинули мир вперёд. Значит, они тоже философы. Также может быть философ в любой области, например, в кораблестроении, завтра он приведёт нас к новому знанию и новым формам кораблей, о которых сегодня «ещё невозможно» и мечтать. А ведь такое будет. Так почему же не выдуются дипломы философов всем выпускникам вузов? Было бы здорово: мы бы тогда все стали философами. А если учесть, что о непознанном и непознаваемом размышляют даже школьники, то можно выдавать дипломы философов сразу после школы. Но почему-то этого не происходит?
Из этого следует второй вывод. Приходится признать, что не все «размышления о предметах, точное знание о которых ещё невозможно», следует относить к философии. И хотя подобные размышления действительно является определённой составляющей философии, но всё-таки это не её основная и отличительная черта. Как мы указали выше, этим может заниматься и наука, и религия, и литература, да и практически любой человек.
Ясно, что Рассел даёт здесь неполное определение философии, он определяет лишь одну из черт философии, но не философию как явление. Конечно, философия размышляет о непознанном. Но она также размышляет и над уже полученными знаниями, размышляет над действительностью, которая в определённом смысле уже познана, размышляет над человеческими взаимоотношениями и отношениями человека к миру. Философия ищет истину во всём, на что только ни направит свой взгляд.
То, о чём говорит Рассел, можно отнести разве что к гипотетической философии, то есть, к теоретической части философии, но это не определяет философию в целом. Конечно, Рассел и не претендует на окончательное определение, он говорит, что это всего лишь его личный взгляд на философию.
Основываясь на этом несколько узком определении философии, Рассел и на следующий вопрос журналиста отвечает с той же неполнотой. Вопрос был такой: в чем состоит разница между наукой и философией?
Естественно, что, придерживаясь своего определения философии, Рассел ответил следующее:

«Наука – это то, что мы знаем, а философия – то, чего мы не знаем. Это простое определение, объясняющее, почему с развитием знаний вопросы постоянно переходят из области философии в область науки».

Здесь мы видим, что Рассел рассматривает науку только как результат науки (уже полученные знания). Он отнёс к науке только то, что нам уже известно: открытые законы, теории, явления. А к философии – только то, что ещё не известно. В обыденном представлении, возможно, люди так и смотрят на науку. Но это взгляд поверхностный, и потому не совсем верный.
В науке существует огромное количество вопросов, которые ещё не раскрыты, и которыми она, собственно, и занимается. Все открытые знания науки – это лишь готовый результат её работы, но не сама работа. Сама работа науки как раз и заключается в добывании тех знаний, которые ещё неизвестны, в раскрытии того, чего мы ещё не знаем.
Исходя из этого, мы понимаем, что, философия и наука имеют гораздо больше сходства, чем кажется на первый взгляд. Рассел здесь опять не совсем прав. Наука занимается именно тем, «чего мы ещё не знаем». А он относит это к философии. Ведь результат науки (то, что мы уже знаем) наука не изучает, так как он ей уже известен. Она им пользуется для получения дальнейших знаний.
Здесь интересен тот факт, что ранее, в своей работе «Проблемы философии» (1943 год), Бертран Рассел писал несколько иначе:

«Философия, подобно другим наукам, имеет целью получение знания».

Сначала отметим, что получение знаний, – это не цель философии, а её суть. Но, тем не менее, здесь мы видим, что Рассел вполне объективен, так как получением знаний занимается не только философия, но и наука, о чём он и пишет. Если сравнить это высказывание Рассела с его же ответом в интервью, что выйдет, что он противоречит сам себе, ведь тут он утверждает, что наука – это не только полученные знания, но и получаемые, то есть ещё не открытые.
Кроме того, разве нам не известны достижения (результаты) самой философии, то есть философские истины, которые не перешли в науку, так в философии и остались? Тоже известны. Например, кантовская «вещь в себе». Значит, не только в науке, но и в философии есть «то, что мы знаем».
Итак, если Рассел здесь и показал отличие философии от науки, то только поверхностное, какое может быть в обыденном понимании человека, определяющего науку лишь как её результат, а не как явление или процесс.
Далее журналист спрашивает Рассела о том, какова польза от философии. На это Рассел отвечает следующим образом:

«Я думаю, философия имеет две реальные области применения. Одна из них – поддержка размышлений о предметах, которые еще не попали в сферу науки. В конце концов, наука охватывает лишь небольшую часть того, что интересует и должно интересовать человечество. (…)
…одно из применений философии состоит в увеличении наших воображаемых конструкций о мире и доведении их до уровня гипотез. Но существует и другое назначение философии, на мой взгляд, не менее важное, которое помогает понять нам, что существует множество вещей, кажущихся известными, на самом деле неизвестны нам. (…) позволяет нам с достаточной скромностью осознавать, как много из того, что кажется знанием, таковым на самом деле не является».

Здесь опять же хочется вспомнить более раннюю работу Рассела «Проблемы философии», где он писал о том, что «философия, подобно другим наукам» занимается «получением знаний». В этом, собственно, и заключается польза философии. Заявление Рассела в интервью о «двух реальных областях применения» философии, – по сути более многословное высказывание того же самого.
Однако Рассел упускает тут один важный аспект, а именно тот, что философия способна разрабатывать познавательные концепции не только «до уровня гипотез», как он утверждает, но и до уровня научных теорий и научных законов. Это весьма важное уточнение. И оно тоже говорит о пользе философии.
Далее по просьбе журналиста Рассел приводит несколько научных гипотез, которые вышли из философии:

«Греки впервые предложили целый ряд гипотез, оказавшихся впоследствии весьма ценными, но которые в то время не могли быть проверены. Возьмем, к примеру, атомистическую гипотезу. Демокрит придумал атомистическую гипотезу… (…) Аристарх был первым человеком, предположившим, что Земля вращается вокруг Солнца, а не Солнце вокруг Земли, и что смена дня и ночи — это следствие вращения Земли. До эпохи Коперника, почти две тысячи лет, эта гипотеза была почти похоронена и забыта. Но возможно, что Коперник никогда бы не пришел к этой мысли, если бы до этого к ней не пришел Аристарх».

Всё это так. Но ведь и многие научные законы, в том числе и законы логики, физики, геометрии тоже вышли из философии. Именно научные законы, а не только гипотезы. Тем более странно, что Рассел не упоминает об этом, когда сам выше утверждал, что «с развитием знаний вопросы постоянно переходят из области философии в область науки». В этом-то тоже польза философии. Не только в этом, но в этом в первую очередь.
Далее Рассел удивляет своей мягкостью там, где нужно твёрдо вставать на защиту философии. Так, журналист задаёт ему по сути провокационный вопрос о том, что «сейчас философия превратилась до некоторой степени в служанку науки». Здесь, кажется, Рассел должен был бы объяснить журналисту, что философия как раз и призвана служить людям через истину, именно через научную истину, то есть через науку: в этом и есть смысл философии. И это прекрасно сочеталось бы с его же словами о том, что «философия, подобно другим наукам, имеет целью получение знания», а также с его словами о том, что «с развитием знаний вопросы постоянно переходят из области философии в область науки». А это значит, что философия не служанка науки, она её мать, помощник и спутник.
Но ответ Рассела на этот вопрос носит как бы извиняющийся характер, он, хотя и с оговоркой, признаёт, что «философия служанка науки»:

«Частично это так, но, конечно, философия не только служанка науки, так как существует целый ряд тем, с которыми наука не может иметь дело. Например, все, что касается категории ценностей. Наука не скажет вам, что хорошо и что плохо, что хорошо или плохо само по себе, как цель, а не просто как средство».

То есть, выходит, что философия не служанка науки только в тех областях, «с которыми наука не может иметь дело». А ведь это в корне не верное представление о философии!
Во-первых, как мы уже говорили, само по себе понятие «служанки» здесь не уместно, так как «философия, подобно другим наукам, имеет целью получение знания», и «с развитием знаний вопросы постоянно переходят из области философии в область науки». То есть философия для того и существует, чтобы добывать истинные знания, которые естественным образом обогащают науки, или даже формируют новые науки. Следовательно, философия не «обслуживает» науки, а формирует их!
Во-вторых, стоит задать вопрос: чем же занимается философия в тех областях, «с которыми наука не может иметь дело»? Да всё тем же: она их изучает и добывает истинные знания. Следовательно, в тех областях, «с которыми наука не может иметь дело», философия сама выполняет роль науки. А «категории ценности», выявленные философией, о которых говорит Рассел, обогащают такие науки как психология, педагогика, этика и др., которые способны вполне доказательным научным языком говорить о том, «что такое хорошо, и что такое плохо».
Пожалуй, я полностью согласен в этом интервью только с ответом Рассела на вопрос о том, «изменилось ли с годами отношение философов и общества к философии?». Но именно потому, что тут я согласен с Расселом, этот вопрос я рассматривать здесь не буду.
Зато меня заинтересовал ответ Рассела на другой вопрос, о том, назвал бы он Маркса философом или нет. Вот что Рассел ответил:

«В известном смысле он, несомненно, был им, но давайте сразу оговоримся, что существует очень важное деление среди философов. Есть философы, считающие своим долгом поддерживать status quo, и есть другие, которые его нарушают. Маркс, конечно, принадлежит к последним. Что до меня, то я отвергаю оба эти подхода как не отвечающие истинному назначению философии. Я считаю, что дело философии не изменять мир, а познавать его, и это прямо противоположно тому, что говорил Маркс».

Здесь, справедливости ради, скажем, что лично Маркс не изменял мир. Изменяли мир марксисты – последователи Маркса. Сам же Маркс занимался тем, что изучал мир (социальное общество), давал ему свою оценку и свои «рекомендации», которые считал наиболее полезными для улучшения общества и мира в целом. В этом и состоит смысл философии.
«Не изменять мир, а познавать его», как предлагает Рассел, – этот как раз принцип фундаментальных наук, а не философии. Например, физики, химии, астрономии, биологии. Изменить законы природы невозможно, их можно только изучать. Этим и занимается фундаментальная наука. «Техническим» изменением мира через достижения науки тоже не занимается философия. Этим занимаются прикладные науки, промышленность.
Что же касается философии, то она может и должна влиять на изменение социальное, прежде всего на отношение человека к миру и к социуму. И в этом плане она, прежде всего, влияет на мировоззрение людей, а через него – и на науку в целом, и на идеологию, и на социальную жизнь. Так что хотя сам Маркс, конечно, не изменял мир, а только изучал, анализировал и давал рекомендации, но его философия сильно повлияла на последующие поколения и во многом смогла изменить мир. Это значит, что его философия как раз и выполняла ту задачу, которая стоит перед всякой философией – влиять на мировоззрение людей, а через это – побуждать к действию по изменению мира к лучшему. В этом и состоит смысл философии, а иначе зачем она?

Полностью статью читайте на сайте "Школа научной философии - Филоистика"