Ну, извините!..

    "Неверно, что Бог любит всех одинаково. Каждого он любит больше" (Не помню, откуда цитата)

    Перед руководителем на огромном столе - прямо город небоскребов из "Личных дел". Одно он как раз изучает, хотя на самом деле знает наизусть. Один балетный мах рукой из первой позиции - во вторую - и города небоскребов как не бывало. Еще одно движение - и стол исчезает.
- Пригласите.
    Во входной арке появляется старушка. Останавливается.
- Заходите, заходите, - подтверждает приглашение руководитель.
Старушка в строгих, необлегающих брюках, растоптанных башмаках, кофте без какого-либо фасона (явно, с барахолки, причем давно). Волосы старушки зализаны в хвостик, схваченный махрушкой. На лице - выражение тоскливой покорности, хотя за тоской в глазах угадывается ум и доброе участие. Чудо! Подходя к руководителю, старушка постепенно перевоплощается: жиденькие сединки становятся длиннее, намного гуще, обретают золотисто-русый цвет. Больше половины морщин с лица исчезает, оно из сероватого становится обычного живого цвета. Осанка! Идеальная форма ног, что чувствуется по шагам, хотя и не видно. Под кофтой приподнимается от уровня пупа до нормального помолодевшая грудь. Только вот одежда и прическа все равно старят женщину и придают ее облику жалкость.
- Здравствуйте, - негромко произносит она, готовая умно внимать руководителю.
- Н-да... Здравствуйте! - вроде бодро и радостно отвечает он, - Вы же в курсе, что происходит, вообще?
- Да. Догадываюсь, - женщина оглядывает помещение, убеждаясь в верности своей догадки.
- Действительно, Ваша жизнь прожита, - руководитель демонстративно закрывает "Личное дело", и по его движению оно исчезает.
- Я понимаю, - без всяких чувств отвечает женщина, морально готовая ко всему (по крайней мере, ей так кажется).
    Руководитель смотрит на нее испытующе: неужели она, в самом деле, ни о чем не скорбит и ничего не хотела бы вернуть? И не будет ни пресмыкаться, ни заискивать ради рая? Чего только не было в этих чертогах! Были крики и проклятия, были хриплые истерики, ползанье на коленях и громкие мольбы, разбивание лбов об пол... А теперь перед ним - некая очередная, просто стоит, повесив руки, и ждет решения, как будто не ее касается.
- Ну, что, в рай оформляем? - вместо напоминания о регламенте встреч тактично осведомляется из-за плеча помощник руководителя, тоже успевший бегло просмотреть "Личное дело", - все же здесь понятно...
- Ишь ты, понятно ему, - улыбается руководитель, - а мне - нет.
- Что же не ясно? - начинает закипать помощник, - не убивала, не крала, не прелюбодействовала, не лгала, не пила. Училась, чтила родителей, берегла вещи, уважала мнения и чувства людей, была дисциплинированной женой и доброй мамой. Делала для семьи все, что могла. Работала. Ни одной взятки, ни одного нелюбимого студента. На другой работе - ободряла подопечных старушек, хотя самой мало выпадало поводов для радости. Измену мужа по-товарищески поняла, и ничем не вредила его новой жизни. Последние полжизни досадовала на то, что ничего не может дать другим.
- Да, я читал, все - в "Личном деле".
- Ну, так это - рай! - наталкивает интонацией помощник.
- Подожди. Есть грех. Очень, очень большой. Тяжелый, - руководитель мрачнеет лицом, в нем появляется одновременно гроза и скорбь.
- Извините, - подает тихо голос женщина, - мне казалось, я все свои грехи знаю. Я их все в анкете описала, по-честному. До семи лет маме грубила и ревела из-за пустяков. В школе хорошо училась ради оценок и похвал - это - тщеславие. Мальчишек осуждала за издержки воспитания. Мало была полезна друзьям. Много трусила и сомневалась. Редко бывала на могилках дедушки, бабушки и мамы. Почти никак не помогала сыну в колледже. Не очень активно искала новую работу. Паразитствовала на бывшем муже, свекрови и сыне. Замкнулась от всех и всего.
- Мне все это известно. Но я тоже по-честному взвесил все эти вины, противопоставляя им объективные причины - и они взаимоуничтожились. Но остался главный грех. Хуже него ты ничего не совершала.
- Да что же еще-то? - недоумевает женщина, - я не нарочно умолчала, я, правда, не представляю, что еще.
    Руководитель с тяжелым вздохом встал, делаясь великаном по сравнению с обычного роста посетительницей, и громовым голосом гневной обиды вещал:
- Повинна! в нелюбви и задвигании на последнее место! моего самого любимого человека!.. не понимает! - с возмущением под прикрытием наивности обратился руководитель к помощнику, - это - единственное, что ее в рай не пускает, а она не понимает! Ты знаешь, чего мне стоило из тысяч мужчин найти одного - такого, как надо для воплощения именно тех задатков, а из тысяч женщин - ту, какая смогла бы столько дать ребенку! Чего стоило устроить эту встречу наперекор морали и логике! А как надо было вразумлять очень упрямую мать, что  именно  нужно маленькой дочери - у меня же седина тогда появилась! Я собирал детей - именно таких - в детсад и в школу! Я вдохновлял детских писателей именно на такие книжки! Идеалы! В которые девочка верила! К которым ее вела мать! Да, это было высоко от реальности, в которой были неизбежны обиды, падения, разочарования. Но кто, я тебя спрашиваю, в спортзале даст новичку сразу атлетическую нагрузку? Если ее дают, значит, человек подготовлен! То же и здесь!
- Извините, а можно не кричать? - спрашивает женщина, - я понимаю аналогии и сама люблю их приводить. Просто когда кричат, это не улучшает мое понимание, а наоборот...
- Девочка росла. Локтями в толпе не работала, ничего в защиту себя и своих интересов, как будто с клеймом на лбу: "Лишняя в мире". Слушалась старших, умелых, просто более бойких. А чего мне стоило постоянно сооружать щиты от обмана, от проходимцев, от неподходящих для нее идей! От нелюбви, от лишних смыслов, от всяких общественных и даже внутренних подвохов! Я трудился сверхурочно, но не жаловался, ведь я же защищал моего любимого человека! Я придумал, где, как, когда свести ее с будущим мужем, поскольку ей хотелось не размениваться на пустые знакомства, а именно сложить судьбу. Хотела найти того, кто будет хорошим отцом для их будущего ребенка? Получи. Красивого, непьющего, умного, чадолюбивого. Скольких пришлось отсмотреть и отсеять! Поработала бы со мной хоть часок! Нашел. Свел. Полюбила. Я смотрел ей в сердце и ликовал! Мало кто даже из молящихся праведников так любит меня, как она полюбила того человека. Когда-то было у меня задумано, что от такой любви даже без совокупления тел должны зачинаться дети. Сразу тройнями! Ну, по разным причинам тот проект не был воплощен. Я смотрел и болел за эту пару горячее, чем за хороший футбол! А она не смела к нему прикоснуться, не смела ничего сказать - только по ночам всю свою страсть изливала в стихах, которые прятала. Значит, я должен был разбудить его! Ну, слава...мне: поцелуи, свадьба, сынок - средоточие всех ее душевных сил и красот (знаю, о чем говорю). Я удобрял эту семью, как райский сад, пожалуй, она была в семидесятке лучших: где все друг о друге заботятся и тем счастливы. Только он не выдержал испытания ее старением, по известному шаблону: нашлась помоложе, поманила...не отказался, попался на наживку "кажется, ребенок..." А к ней я прислушивался: "ну, скажи, что с ним сделать? Мое слово: медленно разрывал бы на куски, живьем изжарил на вертеле - любую казнь или муку" - что ты думаешь? ничего не пожелала. Сама сочинила сказку и попросила только, чтобы в следующем воплощении он ее полюбил самой  божественной  и  космической  любовью, а  она  его - нет, - и тем утешилась. Ее работа преподавателем, почти равная моей по затратам душевных сил - такое я мог доверить только ей и другим избранным. Как видно, усомнилась в моей поддержке, и отказалась исполнять это предназначение. Да ладно, к скептикам я давно привык, их у меня - полный рай, и в аду хватает... Нет беды, что кто-то не верит в меня или мне - но если мой любимый человек не верит в себя и себе - вот где беда!
- Хотите сказать, такие люди есть, кроме этой женщины? - осторожно уточнил помощник.
- Есть, к сожалению. Их не много, слава...мне! Но ведь на каждого - столько сил, стараний, столько учтенных мелочей, столько заранее  подготовленных  обстоятельств - а эти мои дети своими сомнениями в себе пускают все насмарку! 
- Извините, - тихо прерывает женщина, - Выходит, даже Вы не без греха? Вы - немного, извините, тщеславны?
- Нет, ты смотри, как она со мной говорит! Ведь не боится же ни капли! - обратился руководитель к помощнику.
- Можно заметить: невежливо употреблять местоимения, когда обозначаемое лицо присутствует.
- Да! Правила культуры речи, поведения, домостроя... Ну, почему никто не додумался на потолке над каждой кроватью золотом писать: "люби себя, и также все сущее в мире. Созидай себя, постигай и улучшай. Требуй со своего Отца все, что нужно тебе для полной и счастливой жизни, чтобы излишками счастья делиться"?! Дочь! Ты глубоко виновна в нелюбви к себе. В рай - рано. Обратно - хочешь?
- Обратно - это в мою одинокую беспросветную больную старость? Не хочу, если, конечно, мое желание может что-то значить.
- Слышал, помощник? рамки, оговорки...
- Так как же быть? Там в приемной еще столько народу скопилось, - в замешательстве говорит помощник.
- А поставь-ка ты здесь еще стул! И моя любимая дочь поработает со мной, пока не научится возделывать себя, как райский сад - тогда уж и туда можно...
Руководитель улыбается: он не по-настоящему сердился, а только показывал свой Отцовский гонор. А женщина сердито смотрит на свою неуклюжую одежду, в которой разве что картошку безлунной ночью воровать!
- Извините,а можно мне во что-нибудь переодеться?
- О-о-о!!! - торжественно восклицает руководитель, - первый из ста уроков - на "отлично"!
Женщина подходит к указанному им зеркалу, в котором ее отражение пока смазанное.
- Придумывай сама, - велит руководитель, - зря, что ли, в детстве бумажных кукол одевала? (заметим тщеславно, что и куклы, и наряды, и сюжеты были придуманы ею самой, а не куплены в виде готовых наборов "Кукла Катя. Одень ее").
Женщина вдохновенно фантазирует - и видит на себе и в зеркале бледно-зеленое чуть развевающееся платье из нежной полупрозрачной ткани, без всяких вычуров. Махрушка слазит сама с ее волос, они растекаются по плечам спокойно и свободно. Из зеркала на женщину смотрит Афродита и Сикстинская Мадонна в одном облике. Ласково блестят ее глаза и сдержанно улыбаются губы. Она возвращается к руководителю, замечая восторженный взгляд помощника, и выдерживая его без смущения и кокетства.
- Второй урок, да и третий - все на "отлично", - комментирует руководитель, - если так дальше пойдет, совсем скоро в рай - ждать нового воплощения.
- Командуйте, что делать, - бодро и со спокойным достоинством в голосе и движениях просит женщина, садясь за стол, вновь возникший и застроенный небоскребами папок...