Рецензия Черный человек Сергей Есенин

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный…

«Слушай, слушай,-
Бормочет он мне,-
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.

Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою».

«Счастье,- говорил он,-
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым —
Самое высшее в мире искусство».

«Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай».

Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой.
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная…
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.

Где-то плачет
Ночная зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.

«Слушай, слушай!-
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится.-
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
Тайно придет «она»,
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую,
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами…

И вот стал он взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою».

«Черный человек!
Ты прескверный гость!
Это слава давно
Про тебя разносится».
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу…
. . . . . . . . . . . . . . . .
…Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один…
И — разбитое зеркало…

Первая строфа
Герой ищет поддержки у читателя, не у реального знакомого или друга, он хочет сказать, что ему очень плохо. Про поле можно понять, что у него нет настоящих друзей, он себя чувствует одиноким, одним, поэтому он пишет другу, которого нет. Ему нужна не дружба, а понимание других. Про рощу вызывается ощущение смерти сознания или забвения, как осень души, которую заглушает алкоголь и когда наступит зима и снег покроет все рощу души, сознание умрет. А также, конечно, это показывает слабость героя, что он больше не может так жить, как жил, он сам себя убивает лишь бы не чувствовать эту боль, боль от того, что в мире все так. Герой не может многое принять в мире, что приносит ему боль и страдания, а также, не может принять самого себя, что и приносит ему боль, это непринятие всего.
Вторая строфа
Про голову, это то, что он хочет освободиться от своего тела, что он ненавидит свою мирскую оболочку, он выше этого, но это невозможно. Ноги маячат, это значит, что ему надоело бесцельно существовать в этом теле, что тело маячит по заботам мирским, когда ему это все уже осточертело, но он просто не может этого не делать, потому что он это он. А потом появляется черный человек. То, что он не хочет принять, самого себя, свое тело, свои низшие прихоти. Черный человек, не то, что он может принять так легко, поэтому у него он вызывает ужас, страх, отвращение. Но по рассказу, этот черный человек не уйдет, он останется на его кровати и не даст ему спать и успокоиться.
Третья строфа
Черный человек рассказывает про него же самого, в его же книге жизни, но он не готов себя принять таким, какой он есть. Черный рассказывает так, что это невозможно не слушать, как монах над усопшим, герой не может не слушать и не может вести с ним диалог. Герой воспринимает себя не собой, а другим человеком, поэтому, находя сходства между ними и их ситуацией, он чувствует боль из-за неприятия себя и мира вокруг. Эта боль на фоне неприятия формирует страх и тоску, перед грядущим ужасом, который герой позже примет.
Четвертая строфа
Черный человек насмехается над героем, рассказывая, как бы о другом человеке. Он показывает хорошие стороны героя книги, но все это не важно, потому что герой книги жил среди подлецов и более властных людей, чем он сам. Это подразумевается тем, что как бы он не был хорош, он ничего не изменит.
Пятая строфа
Снег и метели создают фон, атмосферу игры дьявола, а герой книги готов был рискнуть всем, он же авантюрист. Черный насмехается над всем этими действиями и дает хорошую оценку героя книги, как оценивает предмет.
Шестая строфа
Черный рассказывает про героя книги, делает отсылки, которые соединяют двух героев в одного, но пока не смешивает их, просто ставит в одну сторону. Да, и герой так воспринимает героя книги, как похожего на него человека.
Седьмая строфа
Черный забывает про героя книги и рассказывает о своем мировоззрении. Что нельзя людям быть счастливыми, они только могут надеть маску счастья, перед лицом страдания. А держать такую маску могут только умные и ловкие, потому что показывать себя другим неприятно.
Восьмая строфа
А теперь черный говорит, что казаться счастливым, когда тебе плохо на самом деле, самое высшее в мире искусство. Кстати, главный герой поэт, по мнению черного, поэзия ниже искусства обмана, что ты счастлив. А главного героя это злит, потому что в душе он чувствует, что как поэт он хуже, чем притворщик, и его истинное искусство не поэзия, он просто не хочет это принять и злится соответственно.
Девятая строфа
Что говорил черный про счастье полностью совпало с тем, как живет герой произведения, что вызвало у него злость и ярость. Он готов гнать этого черного, забыть его лишь бы он не трогал его мир, где он не принимает себя. Герой гонит черного, чтобы он от него отстал.
Десятая строфа
В этой строфе приходит осознание чего-то ужасного у героя, но еще не ясного. Чего-то ради чего приходит черный. Чего-то, что он не хочет знать. И черный дает ему это знать только взглядом. Говорившим, что это его место быть у него в голове, это не черный, а главный герой. Что герою не уйти от него. И они одно целое.
Одиннадцатая строфа
Много точек, понятно, что прошло какое-то время.
Смотрите разбор первой строфы, только здесь еще остался оттенок рока, судьбы героя встретить черного и узнать почему он так на него смотрел. Что главные герой не хочет знать.
Двенадцатая строфа
Ощущения ночи, ощущения перепутья и не знания куда пойти, ощущения одиночества, ощущение неизвестности. И приближающегося рока. Все что пропитано в этих строках.
Тринадцатая строфа
В эти ощущения врываются крики, топот копыт, всадники со всех сторон, но это все образы для появления главного героя. Черного человека. Ужас героя проецируется из множества образов в один. Который небрежно и спокойно садится напротив него.
Четырнадцатая строфа, пятнадцатая строфа и шестнадцатая строфа
Теперь черный человек сразу говорит о герое, не герое книги, а герое произведения. Он стал сильнее, четче и ближе, чем раньше. И он спокойно насмехается над героем и над его любимой. А также насмехается над его призванием поэта.
Семнадцатая строфа
Теперь рассказывает про героя книги, но не отсылается на него, дает более четкий образ героя, как он выглядит, где жил, в какой семье. Что не может не вызвать у героя осознания, что черный про него рассказывал в книге и это его книга жизни.
Восемнадцатая строфа
Теперь это строфа выглядит как настоящее насмехательство над главным героем, потому что он до этого не думал, что это он, но спокойно слушал это же. Теперь это просто невыносимо.
Девятнадцатая строфа
Герой не выдерживает издевательств черного и нападает на него, кидая в него трость, лишь бы он заткнулся.
Двадцатая строфа
Осознание того, что герой сам черный человек, а также герой книги. А также ужас, ужас безысходности и невыносимое горе от принятия ужасного себя. Главный герой полностью осознает, что тут только он один, а черный человек и герой книги, это также он. Он принял то, что ненавидел, самого себя, но что делать дальше?
P.S.
Я со многим не согласен в этом произведении, точнее с мировоззрением поэта, но стихотворение шикарное.