Рыбку дед словил златую!

Рыбку дед словил златую,
Не простую, дорогую.
Рыбка та взмолилась деду. -
Поспешай, мол, дед к обеду,
Всю хворобу излечу,
Коль свободу получу!
Ты не бойся, мне поверь,
Всё поймёшь, открой лишь дверь!
И, потом, когда что надо,
Приходи сюда, дам лада,
Я с вопросами твоими,
Только знай, чтоб не с чужими!
А то был такой дедок,
Сам корявый, с ноготок,
Только бабке все желанья,
А себе лишь наказанья,
Получал от бабки той!

Рыбку бросил дед, волной,
Враз её она накрыла,
И от деда напрочь смыла.
Почесал дед по затылку,
Спрятал в бороду ухмылку,
И отправился домой,
К вредной жёнушке, смурной.
Дверь открыл в избушку дед,
На столе стоит обед.
Бабка вся сияет прямо,
Но глядит опять упрямо.

Что застыл? Садись вот жрать,
Буде попусту блуждать!
Лучше б делом занялся,
Весь коростой обросся!

Не успела рот закрыть,
Глядь! Пред нею, во всю прыть,
Молодец с ноги прошёлся,
В бабу взглядом и упёрся.

Ну, так кто здесь старый хрыч?
Гони бабка магарыч!
Сей обед не ты стряпАла,
Ты бы дров не наломала!
Для тебя я стол накрыл,
Для тебя стал молодым!
Будешь хорошо вести,
Станешь вновь венки плести,
Из цветочков полевых,
Иль забыла про таких?
Так что шамкай давай ротом,
Да не воняй своим ты потом!

Бабка просто обомлела,
Но котлету всё же съела.
Смотрит – мужа не узнать,
В нём теперь и удаль, стать.
Зубы все сверкают прямо,
Кудри вьются то ж упрямо.

Что ты, злыдень, сотворил?
Это рот проговорил!
Почему ж меня не сделал,
Как себя, чаго наделал?
Как жо можно таперь жить?
С кем таперь пойдёшь кружить?
Как молодкою была,
На селе красой слыла!
Ты тогда хвостом ходил,
Хороводы-то водил!
А тапереча не надо,
Ведь красавцу надо лада!

Не волнуйся ты, карга,
Будешь бегать ты с бугра,
Как и прежде, но лишь помни,
Заповедь мою запомни,
Пред другими зад закрутишь,
Или что ещё замутишь,
Враз в старуху превращу,
Никогда и не прощу!

Вышел из дома красавец,
К морю он пошёл! Багрянец,
Пал уже на воды те,
Скоро быть знать темноте.
Он слегка покликал рыбку,
Спрятать нету слов улыбку.
Подплыла к нему, взглянула,
Тихо хвостиком вильнула,
И сказала лишь ему. -
Знаю! Ты ступай ко сну!
Утром раненько умойся,
От старухи лишь укройся.
Сам поймёшь, что с ней случится,
Только помни, то волчица!
Сущность ты её узнаешь,
Берегись коварства, знаешь,
Сколько в жизни виражей,
А над нами этажей?
С ней живи, как знаешь сам,
Только помни, ты не хлам!
Это ты не раз услышишь,
Ты красавец, силой пышешь!

Что ты, милая, всё знаем!
Мы полвека с нею ладим!
Жили все года в любви,
Ты её лишь обнови,
Для меня мою красотку,
За твоё здоровье стопку,
Я сейчас же выпью с ней,
Чтобы было веселей!
А жене своей я верю,
Хотя стукнуть может дверью!

Ну, ну, ну! Тебе видней!
Только ты держи сильней,
Распрекрасную красотку,
Не хватай зазря ты водку,
Вмиг уйдёт она к другому,
И прижмётся к молодому!
Ладно! Мне давно-то спать пора,
Скоро вся спадёт жара!
Спать ложитесь в одиночку,
Да проспите тихо ночку!
Станет худо – приходи,
Но её не приводи,
Я с тех пор их ненавижу,
Уплываю, чуть увижу!

Рыбка вмиг исчезла,
Думка в парня влезла,
Про свою красотку,
Та, что была кроткой.
Кроткой, но в те годы,
Прожили невзгоды,
А затем-то часто мозг ему пилила,
И с утра до вечера только лишь и ныла.
Молча к дому, он пришёл,
Под навес спать и пошёл,
Чтоб старуху не тревожить,
Да поспать спокойно, может.
Долго он уснуть не мог,
Сам здоров, но занемог.
Он от мыслей с разговора,
С рыбкой золотой, от взора,
Что бросала на него,
Чёрт ти што! И отлегло!

Утром крик поднялся в доме,
Девка голая, с дурдома,
Двери настежь распахнула,
И на море упорхнула.
Хорошо хоть рано было,
Солнце только, только всплыло.
Дикий смех заполнил всю долину,
Молодец лишь наблюдал сию картину.
Заласкало море тело молодое,
И не хочет дева ничего иное.
Муж принёс халат ей телеса укрыть,
А она не может радость усладить.
Наконец, вернулась статная жена,
Да халат накинула, стала, как княжна.
В дом вошла, согнувшись перед косяком,
Дом-то никудышный, всё в нём кувырком.
Ничего не взяла, посмотрела лишь,
Вышла и сказала. – Ну, прощай, малыш!
Не желаю больше жизнь свою губить,
Надо что-то ладное с дурачков срубить!
Ну, а ты здесь чахни, как капустный лист,
Толку с тебя мало, хоть и сердцем чист!

Упорхнула бабочка, даже не взглянув,
Как взгрустнулось мужу, вроде псину пнув.
Ничего не поняла, что, к чему, зачем,
Сразу всё отрезала, будто был он нем.
Долго парень маялся, в дом войти не смел,
Но потом решился, стол накрыт, он сел.
Всё под белой скатертью пышет и зовёт,
Всё буквально просится прямо к нему в рот.
Выпил стопку с горюшка, да поел с лихвой,
Прямо там, на лавке, принял он покой.
Долго, или коротко, спал наш молодец,
Но когда проснулся, думал, что конец.
Царские хоромы, он в златой парче,
У окна, на стойке, в золотом ларце,
Разных драгоценностей, яхонт, изумруд,
Во дворе увидел с лебедями пруд.

Рыбка! – крикнул парень, эхо разнесло, -
Видно ты удумала, крышу, чтоб снесло?
Отзовись, пожалуйста, буду я с тобой,
Не хочу я больше никакой другой!
Знаю, что принцесса ты в царстве водяном,
Только как же вместе быть нам здесь вдвоём?
Покажись хоть мельком, подойди ко мне!

Выйду я, Ванюша, ночью при луне!

Будто выстрел в небе, или гром с небес,
Вдруг, услышал голос, был он из чудес.
Парень весь затрясся, и пошёл к пруду,
Время было позднее, к вечеру дойду! -
Ваня передумал, к морю подошёл,
У скалы отвесной он валун нашёл.
Сел на край, а ноги в сапогах, в воде,
Солнце в море таит, птичий крик везде.
Ночь настала быстро, и взошла луна,
По её дорожке подошла она.
Девица-красавица, правда, чуть бледна,
В платье серебристом, стать её видна.
Стала возле Вани, платье, чуть смочив,
Парня приласкала в лунной той ночи!

Что мне скажешь, Ваня, хороша жена?
Будет нам свидетелем яркая луна!
Была же я права, что уйдёт она,
Норов показала свой сейчас сполна!
Если не мила тебе, ты мне лишь скажи,
Да живи по-прежнему в домике, в тиши!
Ты мне приглянулся много лет назад,
Но не замечал ты рыбки тогда взгляд!
Всё свою Матрёну в море приводил,
Насладившись страстью, в домик уводил!
Ты, мой милый рыцарь, месяц подожди,
Я вернусь к тебе навек, как пройдут дожди!
Только лишь тогда смогу женщиною быть,
Для тебя и нас двоих деток народить!
Только ты уж постарайся помнить про меня,
За тобою здесь смотреть будет и луна!
Если выдержишь экзамен, буду век с тобой,
А не выдержишь, то знай, станешь сам собой!

Тут луна опять тропку к ней подвинула,
И красавица с дорожкой вместе в море сгинула.
Парень по пояс весь вымок, стоя у волны,
И не может разобрать он явь то, или сны.
Расписной сюртук он снял, снял и сапоги,
А в кастрюле на столе пахли пироги.
Ваня выпил коньяка, закусил омаром,
И улёгся спать в гамак, сон тот был кошмаром.
Снилось Ване, как он старый,
Весь, в одёжке своей рваной,
Вдоль волны морской бродил,
Дома, чтоб не на чудил.
Злая ведь Матрёна стала,
Всё кричала – жить устала!
Да кляла-то муженька,
Мол, халупа-то одна,
Да и та, как и они,
Доживает с ними дни.
А теперь она сбежала,
От него! Не удержало,
Что он стал младым красавцем.
Лучше выйду за мерзавца! -
Крикнула она тогда,
И исчезла, как вода.

Пробудился Ваня рано,
Искупался возле крана,
Где вода с горы бежала,
В пруд к лебёдкам уплывала.
Шорты белые надел,
И пошёл, не зная дел,
Прямо к морю! У утёса,
Где волна сбегала плёсом,
Там с принцессою расстался,
Там же с нею обнимался.
Вспомнил он свою Матрёну,
Прижимал её, как к клёну.
Жаром, как она пылала,
Ведь любила же, ласкала!
Сколько счастья испытали!
По ночам у скал мечтали,
Вместе здесь построят дом,
Чтоб остаться вечно в нём.
Дом они соорудили,
Только годы упустили,
И остались здесь на старость,
Да и жизни той-то малость!

Рыбка им и подсобила,
Молодость и воротила.
Лишь, почувствовав младой,
Той же девкой, удалой,
То бегом отсель подалась,
В Ваньке лишь обида рвалась.
Надо ж! Он её любил,
И всегда за ней ходил,
А она его предала,
Босиком и убежала!
Ваня рыбку уважал,
Но никак не ожидал,
Что она к нему невестой,
Да ещё такой известной,
Вдруг, напросится сама,
Не сойти б ему с ума!

Ваня в шортах покупался,
Да идти домой собрался.
Вдруг, раздался шум машин,
Вихрем пронеслись пред ним.
Из машин, со смехом, визгом,
Пять девчат на берег, мигом,
Побежали, а средь них,
Мотя Вани! Он затих,
Спрятавшись за край утёса,
Не высовывая носа.
Мотю, парень сильной статью,
Поднял на руки, и в платье,
Прямо в море и унёс,
Та взглянула на утёс.
И, увидев, вдруг, меня,
Чудным голосом звеня,
Ещё больше рассмеялась,
К парню посильней прижалась.

Он не стал на то смотреть,
Больно было то терпеть.
На террасу он поднялся,
В кресло сел, вином занялся.
Пол бокала он налил,
Не спеша глотками пил.
С высоты, стоял, где замок,
Вспоминал он дни гулянок,
Как, вот также, в платье нёс Матрёну,
Страстной была та гулёной.
И теперь она такая,
Только для него чужая.
Защемило сердце у Ванюши,
Ну, и пусть балуют, бьют баклуши!
Для чужих-то глаз хоромы
Не видны! Всё те же кроны,
Старых кипарисов, старый дом,
Тот же самый неудачник живёт в нём.
Вокруг песок, а дальше скалы,
Загрустил наш Ваня! Ведь удалы,
Стали вновь его года,
Что же здесь сидеть, как и тогда?
Он решительно поднялся и пошёл,
В этот миг уехали машины, и увёл,
Статный парень Мотю от него.
Было кинулся Ванюша, но его,
Что-то резко у воды скрутило,
Ощущенье – сердце, вдруг, застыло.
Только к вечеру пришёл Иван в себя,
И побрёл в свой замок, жизнь свою кляня.

Месяц, хоть тянулся, быстро пролетел,
Ваня к морю вышел, глянул и вспотел.
Там стояла Лада, чудо из чудес,
Истинная леди, в общем, из принцесс.
Из воды выходит в платье подвенечном,
А сама румяная, и в руках колечки.
Подошла к Ивану, кольца протянула,
И сказала только. – Я ж не обманула!
От неё повеяло женским тем теплом,
И луна покоилась в волосах серпом.
Звёзды-бриллианты красят весь наряд,
Ваня взял колечки, и свершил обряд.
Вмиг всё заиграло, замок, вдруг, расцвёл,
А тропинкой к морю кто-то Мотю вёл.

Вновь она старуха, волосы седы,
Парень бросил лихо, прямо у воды.
Смотрит та Матрёна, муж-то молодой,
И живёт счастливо, но не с ней, с другой.
Лишь склонила голову, и пошла вдоль моря,
Захотела видимо выпить глоток горя.
Подозвала бабушку рыбка золотая,
И позвала в замок, чтобы доживала,
Век свой недогуленный в домике своём,
А сама отправилась в замок, но вдвоём!

Жизнь проходит быстро,
А в гульне быстрей.
Просто надо чисто,
Относиться к ней!

Брак в любви прекрасен,
А в измене брак.
Без любви опасен,
Жизнь тогда бардак!
           23.12.2015 год.

Восстановил историческую несправедливость!)))