Штурм Цитадели

               

   В Будапешт, в гости, приехали  друзья из Германии. Бывшие соседи. Не виделись лет пять со времени их отъезда из России. Семья судите сами, какого происхождения.

    Мама, ставшая «паровозом» переселения, вроде бы, немка. Земляки говорят, что голландка. Да и сама она не отрицает, известно, что переселенцы петровско – екатерининских времен из Европы были самых разных национальностей. Объединяло их только незнание русского языка. За неспособность объясниться, наши полуграмотные дьячки, звали их немыми - «немцами». Так и записали всех колонистов  в подушные книги без разбору. Между собой они еще делились, но со времени упразднения АССР Немцев Поволжья, расселенные и разбежавшиеся, оторвались от корней и, как следствие, утратили язык. Многие, при возвращении на историческую родину, изучали его заново.  В голодные 80-е годы, все обладатели непонятных фамилий вдруг стали евреями и немцами, чтобы прокормить семьи в хлебных странах. Винить грешно, это и зов крови и родовые традиции, их предки в Россию, в свое время, тоже ехали в поисках лучшей доли. Еще неизвестно, как бы многие из нас поступили, имей такую возможность. В конце концов, когда разбегались от царских «милостей», вон, сколько новых территорий наоткрывали. Это потом уже процессы исходов героизировали, а покорение туземцев назвали добровольным присоединением. Чем суровее были цари, тем больше земель освоено.

   Папа, обычный сибиряк, задавленный нуждой, во все трудные периоды жизни страны настигающей в первую очередь интеллигенцию, тоже был рад возможности накормить семью и готов перекраситься в любую масть, лишь бы не насиловать свою романтическую натуру поисками хлеба насущного.

   В описываемое время они были еще во власти эйфории, испытывали плохо скрываемые чувства превосходства и сочувствия к тем, кому не повезло с возможностью сменить свою сущность и прислониться к великим нациям. Даже при венграх стеснялись говорить по-русски.
    За это время старшие дети стали взрослыми, а младший девятилетний, немцем. Со всеми национальными особенностями, над которыми посмеиваются представители других народов. Прежде всего, педантичность, которая русскими воспринимается как занудство.
   Простой пример. Играют с нашей младшей дочерью мячиком во дворе. Мяч залетает в палисадник. Ребенок растерянно разводит руками, в глазах вопрос, что же теперь делать. Дочь маячит ему, дескать, достань. Калитка палисадника прикрыта на обычную вертушку-засов. Двор общий. Но на глаза Вовы наворачиваются слезы. Плохо изъясняясь по-русски, он переходит на родной язык и пытается выяснить у матери, что от него требует эта бестолковая девочка. Дочь подходит, открывает калитку и берет мяч, приглашая перепуганного Вову продолжить игру. Тот стоит в ступоре.  Как, не спрашивая старших, открыть «не свою» калитку, хотя бы и за своим мячом? Игра прекращена, завоспитанный в доску европейскими догматами ребенок вконец расстроился. Взрослые посмеиваются.

   Когда мы были у них с ответным визитом, такое поведение поражало на каждом шагу. Их разноцветные сверкающие мусорные контейнеры для различных видов отходов. Никаких надписей, управдомов и при этом мусор не путают. За собаками бегают с пластиковыми пакетами, предвосхищая их желания. Заборов нет, окурков на улицах, криков тоже. Мертвая страна.
   Совсем добило приглашение посмотреть городской католический храм. Его величественное здание высилось в каких-то двухстах метрах от дома хозяев, за полем.
Ну, во-первых, почему посреди города овсяное поле? Во-вторых, почему через него нет ни одной тропинки, хотя обходить его нам пришлось, удлинив расстояние раза в четыре. И никакого ограждения.
   Вспоминали, как в нашем поселке на берегу Черного моря, директор пионерлагеря пытался  ликвидировать привычный для местных жителей проход к морю через его территорию. Сначала поставил забор из дерева. Его растащили для костров шашлычники. Кирпичный разобрали. Бетонный проломили.  К металлическому приставили ж/б блоки для того, чтоб перелезать. Все это, несмотря на оборудованный обход, всего метров на сто удлиняющий расстояние. Людей не останавливали овчарки, привязанные внутри территории возле прохода, ни солидол, намазанный на забор, ни штрафы, ни колючки ажины, посаженные специально как препятствие.

   Будапешт, конечно, не Германия и мы, стараясь не ударить лицом в грязь, показывали им все, чем можно удивить столь взыскательных посетителей. После обязательных термалей, Ваци-утса и Крытого рынка, пошли на знаменитую гору святого Геллерта к статуе Свободы перед Цитаделью.  Игнорируя цивилизованный подъемник, решили штурмовать  святыни и твердыни пешеходной тропой. Высота 235 метров. Настроение прекрасное. Шли, вспоминая молодость, соревнуясь в остроумии.
   Тропа на середине пути прямая как стрела, вид на гору и монумент впечатляющий. Но вдруг весь его заслонила чья-то необъятная фигура. Гражданка с формами неопознанной национальной принадлежности, но не уступающая, ни фрау, ни любой кубанской казачке, буквально затмила своей натурой весь белый свет.
   Продолжая посмеиваться, посетовали, что здесь не Россия, там бы вмиг согнали ее с этой тропы жизни. И вообще, какие здесь люди, мягко выражаясь, не привлекательные. Вот наши русские женщины совсем другое дело! Со всех сторон глаз радуют.
   Когда живешь долго за границей, привыкаешь к тому, что тебя не понимают, и теряешь бдительность. Вот и сейчас мы с товарищем, переговариваясь в полный голос, не заботились о том, что можем быть услышанными. Перебирали способы воздействия на пыхтящую впереди себя доменную печь, предлагая каждый свои варианты. Товарищ, обладающий литературными способностями, пытался на ходу сочинять стихи на злобу дня.
   Я не стал заморачиваться и, вспомнив Маяковского, с выражением, подражая классику, рассказал,  как он в подобном случае в трамвае своим громоподобным голосом выдал экспромт:

- Гражданка!
          Уберите свой мощный таз!
                Он закрывает мне солнце,
                А солнце гор-р-раздо
                прекраснее вас!

   Голоса наши с горы разносились так звучно, что жены сделали замечание. Фигура перед нами остановилась и начала поворачиваться. Мы заподозрили вдруг, что были, не только услышаны, но и поняты. Обладательница помехи, женщина вполне славянской внешности, укоризненно произнесла:

- Блистать эрудицией похвально, но в таком месте можно было другую цитату из богатейшей русской классики подобрать! Заодно сообразить, что кроме русских, одолевать горы посреди города, вряд кто ли догадается!