Выбор профессии

«Хирургом, я точно не буду». Студент стоял в операционной военного госпиталя и прятал взгляд. На операционном столе лежал раненный. Солдат подарвался на мине. В поле заштопали как могли, а тут, в городе, уже как полагается формировали культю стопы. Что значит формировали? Отрезали лишнее мясо, чтобы завернуть кожный лоскут и пришить. Ногу обезболили, но по лицу и по крику видно было, что он в этом сомневается.

«Нет, хирургия, травматология, ожоги, — точно не для меня». Теперь он уже стоял с лампой в руках и освещал молодую королеву красоты. Она лежала на хирургическом столе, изуродованная кислотой. То что она ещё была жива подсказывал хрип, слышимый через подобие рта. Её фотографировали, чтобы отслеживать этапы восстановления.

Перед ним сидел мужчина лет сорока. Лицо подергивалось в улыбке. Он чиркнул в воздухе обрубком руки и подмигнул студенту.
— У меня болела рука долгое время. Врачи ничего не могли понять. Долго обследовали, делали рентгены, мрт. Хотели даже оперировать, но так ничего и не обнаружили. Мучения мне надоели. Я прочитал книгу по хирургии, купил инструменты. Дождался когда жена и дети уйдут, наложил жгут и отрезал руку. Вот, выше локтя.
— А больно было?
— Немного, когда нерв пересекал.
Студент сидел в кабине психиатра городской психиатрической больницы. У него шла рабочая интернатура. Он смотрел то в глаза безрукому шизофренику, то на его белую культю. Мужчине явно было хорошо. После него зайдет девушка, которой голоса приказали утопить её младенца. Но и она не мучается. К ней ходит кавалер и после выписки из больницы на ней жениться. «Ну и что, что она это сделала, вы ведь её вылечите?» Приятно слышать, что человек верит в силу психиатрии, но шизофрения не лечится.

Выбор определён: психиатрия. Она прельщает загадочностью и необычностью симптоматики. Пациенты не жалуются на гемморой, не исходят поносом и рвотой. Их жалобы иного порядка. За ними следит ФСБ, подслушивают не только звонки, но и мысли, управляют разумом. Эти пациенты то братья Путина, то слуги Дьявола. А в докторе они видят Иисуса. Как же всё это необычно, сколько историй для рассказов.

Вот дедушка сидит и жуёт что-то беззубым ртом. Жуёт колбасу, определённо. Молодой доктор записывает его паспортные данные. Старик ослеп и потерял разум. Он видит только Шарика, который бегает по комнате и лает. Старик сплевывет в руку пережёванную колбасу и с криком: «Шарик, лови», бросает её галлюцинации. Доктор утирает лицо. Да, это точно колбаса, докторская.

Как здорово теперь работать психиатром. Встречать череду пациентов, которые никогда не выздоровливают. С годами им будет только хуже. Но многие это не заметят. Страдают родственники.

Главное отдыхать, отвлекаться от работы. Чтобы работа не поглотила.
— Друг, друг, пойдём прогуляемся!? Я тебе расскажу об интересных наблюдениях.
Его тащит на улицу старый школьный друг. Они идут возле школы в которой учились.
— Смотри, — говорит друг. Его глаза светятся демоническим огоньком. — Если сложить номер школы, сегодняшний день и год, то получится интересная цифра. Она явно на что-то указывает.
— Ты о чём?
— О том, что за мной следят и посылают знаки. Утром захватили мой гараж и сменили замки. Мне пришлось искать мастера, ломать замок. А потом я нанес на гараж символы защиты от потусторонних сил, чтоб его снова не захватили.

Через месяц друг вернулся из психбольницы. Они сидят и смотрят комедии. Друг не смеётся. Его мимику и эмоции стёрли препараты. Только в словах, что вложены в письма к его девушке, он свободен на эмоции и чувства. Только там они играют красками. Снаружи: дом с закрытыми ставнями.

Его отпустит. Он вернётся в профессию и станет кандидатом наук. У него появится жена и дети. Больше он не будет рисовать символы и ломать замки. И посмеётся над комедиями. Только вот доктор в профессию не вернётся.