Память прошлое хранит 1816 - 2018 гг

          «Если ты умер – делай вид, что ничего не произошло»
         И.Бендер


 Я человек нерелигиозный, можно сказать, «глубокий» атеист, полагающий, что смерти нет, а есть отсутствие жизни, но мне близки, а иногда и понятны, некоторые мысли еврейских мудрецов. О том, например, что наша духовная сущность исчезнуть не может, а лишь меняет форму, что связь между людьми, особенно близкими, имеет преимущественно духовную природу. Физическая связь между людьми может прерваться, но не их духовные отношения, которые можно сравнить с передаваемыми и принимаемыми волновыми сигналами. Формы представления этих сигналов многообразны и собранные здесь воспоминания – одна из них. Всё озарено светом прошлого, а память - мост между прошлым и будущим. Она помогает нам найти своё место в бесконечной цепочке времён и событий. Однажды и мы, завершив свой цикл, уйдём в никуда, но цепочка семейной памяти прерваться не должна.«Забыв об истоках, ручей иссякает...» И нарисовал я дерево и увидел, что это хорошо. для того, чтобы оно ещё и зазеленело, попытался собрать и расшифровать, хотя бы небольшую часть семейного «пазла». Надеюсь, что он не будет слишком похож на книгу похоронных записей и, когда-нибудь, станет источником, из которого смогут черпать душевные силы следующие поколения нашей семьи. Я долго не решался выставить собранные материалы, малоценные с литературной точки зрения, для всеобщего обозрения, но потом подумал, что невыдуманные истории эти, могут быть и ещё кому- то интересны. 
               
                Глава 1

                Что я знаю о родителях папы и мамы.

   Бабушка и дедушка - одесситы. Дедушка Насон был прекрасный токарь по дереву, художник-резчик, краснодеревец. Отличался музыкальностью. Бабушка Лея - дочь довольно состоятельных родителей. Первые годы жили в Одессе. Народилось четыре сына: Лёва /мой отец/, Лёня, Петя и Ефим. Бабушка была высокого роста, красивая, но совершенно неграмотная и особым умом не отличалась. Живому и умному дедушке, наверное, скоро с ней стало невозможно скучно. Для заработков, семья то была большая, дедушка стал настройщиком роялей; а вечерами играл на рояле (был т.н. «тапёром»), как слухач, танцы, песни в увеселительных ресторанах. Тут-то он близко познакомился с Дорой Васильевной, красивой и энергичной женщиной. Они близко сошлись и вместе удрали из Одессы. Так как, евреи имели весьма ограниченные права на жительства, дед крестился и как православный получил новое имя и фамилию. Вместо Насона Рехельса стал Михаилом Казачковским. В церкви, которая не признавала еврейского брака, дедушка и тетя Дора, были обвенчаны. Странствуя по России, они, как-то оказались в Тифлисе (сейчас Тбилиси). Что они там делали - не знаю. Но, как-то бабушке удалось узнать где отец ее детей. Возможно, у нее были некоторые сбережения, и всей семьей она поехала в Тифлис. Но деда они не нашли. Как, не знаю, но хорошо помню ее, как первоклассную портниху. Дети с ней долго не жили. Она их пристроила к разным ремеслам и отдала в люди, пустила на все четыре стороны. Папа стал обучаться искусству художественной гравировки для литографии. Ему попались прекрасные учителя, и он сам, обладая незаурядными способностями художника-рисовальщика, стал крупным специалистом. Дядя Леня был взят воспитанником в музыкантскую команду воинской части и стал музыкантом-кларнетистом. Дядя Петя попал в ученики механика, и это стало его специальностью. Младшего - дядю Ефима, любимчика, прилично зарабатывающая бабушка, отдала на пансионат в еврейскую музыкальную и очень культурную семью. Он единственный их всех братьев, получил и общее, и специальное музыкальное образование. Стал хорошим скрипачом. Только под конец своей жизни, за год до смерти папы, дедушка к тому времени живший в Баку, был прощён отцом и принят у нас в доме. Он вновь принял иудейское вероисповедание (сохранив последнее имя и фамилию). Работал настройщиком и токарем по дереву. Дора Васильевна была хорошей, доброй и ласковой бабушкой. Родную бабушку, которую мы звали «Тифлисской» мы видели очень редко, и любить ее было не за что. Последние годы она жила в Баку, опекаемая дядей Леней, хотя для него она ничего хорошего не сделала. Там она умерла. Мамины родители уроженцы разных мест. Дедушка (Тодрис Мейрович Аншелевич) – был Владикавказским (ныне Орджоникидзевским) мещани¬ном, членом гильдии ремесленников - часовщиков.* Он был младшим сыном довольно обеспеченной семьи, все его братья, как говорил в те годы, «вышли в люди». Дедушка остался бедным ремесленником, невысокой квалификации, часовщиком.
 Бабушка из Нижнего Новгорода. Отец ее был довольно крупным лесоторговцем. Все его дети, и девочки в том числе, получили приличное, для тех лет, образование. Но внезапный пожар лесного склада сделал их семью буквально нищими. Отец сошел с ума, а мать вскоре умерла. Не знаю как, бабушка, Софья Лазаревна Гольдберг, и её старшая сестра Вера очутились в Батуми. Зарабатывали они себе на жизнь как папиросницы-надомницы. В те годы богатые люди курили папиросы только из излюбленных, дорогих сортов табака и своего размера. Девушки, подобно бабушке, ходили по богатым домам, делали папиросные гильзы требуемого размера и набивали, чаще всего контрабандными, дорогими табаками. В этих домах их кормили и давали немного денег.
В то время дедушка служил в солдатах, был полковым часовщиком. Служил он в Батуми. В пасхальные дни богатые еврейские семьи брали на праздники бедных единоверцев, оторванных от семей. Так встретились дедушка и бабушка.  Вскоре они поженились. Отслужив, дедушкина семья переехала в Сухуми, потом в Тбилиси и Баку. Везде дедушка снимал уголки магазинов вблизи базаров, и ремонтом часов зарабатывал на пропитание семьи. Детей было уже трое: моя мама - Лиза, Циля (потом Сурейя, мать Руфы и Тофы ) и самый младший - Исаак. Дедушка был очень общительным, веселым, неунывающим, но много работать не любил. Жил только сегодняшним днём. Жили дружной семьей, но сильно нуждались. Бабушка очень много читала, часто ходили с дедушкой в театр. В молодости, как мне говорили посторонние, бабушка была очень красивой девушкой. Бабушка часть поругивала дедушку за лень и друзей, с которыми он перед обедом любил пропустить рюмочку. Дружил он больше всего с грузинами, знал их язык. Но все-таки жили они дружно.
Дедушка умер внезапно в 5О лет. Бабушка и дедушка проводили дядю Исая с невестой обратно в Тифлис, откуда дядя привез познакомиться с родителями и сестрами свою избранницу. С вокзала они пошли в театр. После театра поужинали и легли спать, но деду захотелось пить. Он встал, выпил стакан веды и, не дойдя до кровати, упал мертвым. В Тбилиси, на вокзале, родители невесты дяди Исая встретили его, сказав, что дедушка внезапно серьезно заболел и отправили обратно в Баку. Это была легкая смерть, но для всех совершенно неожиданной, так как дедушка никогда не болел и отличался завидной энергией.  Умер он в 1918 году. Бабушка прожила значительно дольше, воспитав меня и моих братьев. Её помнят лучше других. С дедушкиными братьями я, в раннем детстве, виделся по разу-другому. Нас принимали, как принимают бедных родственников. Бакинский преподаватель музыки, Владимир Цезаревич Аншелевич*- мамин двоюродный племянник, сын любимого двоюродного брата-тбилисца Цезаря. Бабушкина сестра Вера, мать Бэллы Далиной, давно умерла. Какие-то родственники бабушки оказались в Америке и до 1917 г. изредка давали о себе знать почтовыми открытками, какой-то род-ственник бабушки живет в Ленинграде. Мара в Одессе встречался с какими-то родичами со стороны папы. Вот все что я знаю и помню о своих дедушках и бабушках.

Комментарии :
Профессор В.Ц.Аншелевич, один из основоположников азербайджанской виолончельной школы. Родился в 4 ноября 1912г. 1920 начал учиться в Тбилисской консерватории у Миньяр-Белоручев 1929-30 уезжает в Москву. 1936 переезд в Баку по приглашению Уз.Гаджибекова. Работа в консерватории. 1938 концермейстер виолончельной группы Аз.Гос. Симфонического оркестра. 1962-1976 руководит кафедрой камерного ансамбля в консерватории. 1972 апрель 19 получает звание Заслуженного деятеля искусств Аз.ССР 1993 март 27 В.Ц.Аншелевич скончался в Беер-Шеве.
                ***
«В.Ц. Аншелевич родился 4 ноября 1912 года, в доме своего деда, Иосифа Израилевича Аншелевича, который отслужив в армии 25 лет, получил право жительства на Кавказе. Владикавказ (в советское время город Орджоникидзе) в то время был оплотом российской власти на Кавказе. От него вела знаменитая Военно-Грузинская дорога, соединяющая город с Тифлисом. Можно предположить, что во Владикавказе жила родня деда, раз он поселился именно там. Ведь семьи в девятнадцатом веке, в том числе и еврейские, были большими, многодетными. В то время евреям не разрешалось поступать на государственную службу. Но уже с 1865-1866 г. им «дозволялось» быть ремесленниками, или вести мелочную торговлю, и дед Иосиф продолжил семейную традицию в области торговли. Преуспев на этом поприще, он женился на Феодосии Семёновне Беловицкой. У них родились шестеро детей, четыре девочки и два мальчика. Первым родился Цезарь (отец будущего музыканта), в 1885 году. Повзрослев, он тоже занялся коммерцией, но дела его пошли не так успешно, как у отца, и вскоре Цезарь Иосифович уехал жить в Тифлис. В памяти потомков не сохранилось, где он познакомился со своей будущей женой, Эсфирь Григорьевной Исакович, до переезда в Тифлис, или позже; следы их встречи стёрлись в истории. Они понравились друг другу и поженились. Молодая девушка, из интеллигентной семьи, получила хорошее образование, играла на фортепиано. И когда у них в 1912 году родился первенец, сын Володя…»
 
Из переписки  с сыном В.Ц. Аншелевича, Вадимом (США).

                ***
Аншель - вариант и форма библейского имени Ашер - одного из детей Иакова. Присвоение евреям фамилий в Царстве Польском (десяти польских губерниях, составлявших до 1815 года Великое Герцогство Варшавское) проходило в 1821 году и было перепоручено местным чиновникам. Тогда и были восстановлены многие фамилии, введенные прусскими представителями в 1805 —1806 гг., а также придуманы новые. Многие из новых фамилий были патронимическими с формантом «-ович/-евич», а значит можно,в черновом варианте, с высокой степенью достоверности, предположить, что жили Аншелевичи в одной из десяти губерний Царства Польского, а ещё раньше в Пруссии.И, действительно, как  выяснилось, семья портного  Мейера Тезелевича Аншелевича переселилась во Владикавказ из Полоцка. История евреев из Полоцка начинается в XIV веке, когда западноевропейские евреи (ашкеназы) приняли приглашение польского короля Казимира III поселиться на территории Польши. В 1563 г., в ходе Ливонской войны, Полоцк заняли русские войска, и царь Иван Грозный распорядился, чтобы все евреи города приняли крещение; отказавшихся выполнить этот приказ (примерно 300 человек) утопили в реке Двине. В 1579 г. Полоцк вновь перешел под власть Польши, и евреи начали возвращаться в город. В 1765 г. в городе жили лишь 1003 еврея. В 1772 г. в результате первого раздела Польши Полоцк отошел к России. С конца 18 в. до начала 20 в. еврейское население города быстро росло: с 1155 человек в 1787 г., до 12 481 человек в 1897 г. (61,5% всего населения). 
 История  имени. http://www.proza.ru/2009/07/30/1037
                ***               
Документ 1891 года. Аншилевич  Мейер Тезелевич (Цезаревич) – 75, его 2-я жена Хайка – 52, сыновья: Ицик - 52, Зиська - 41, Иосиф - 36, Янкель - 29, Танхин - 26, Тодриз – 24 дочери: Лея - 22, Фейга – 18.Четверо младших сыновей причислены к Владикавказу 16 июня 1874 г. остальные - 23 ноября 1867 г.Основание: ф.11, оп.17, д.45, л.95
                ***
"Списки евреев..., Сведения о евреях..., Прошения евреев по разным вопросам. В те времена евреи шага не могли ступить, чтобы не получить на то разрешение начальства. Вот они и подавали прошения по самым различным поводам. Такие прошения позволяют заглянуть в повседневную жизнь человека и узнать какие-то подробности его жития. Есть метрические записи по еврейской синагоге. К сожалению, их очень мало сохранилось. Кстати, эти метрические записи начали вестись совсем поздно, в конце 19-го века. Выше представлены результаты моих архивных поисков сведений о семье Аншелевичей  некогда  живших  Владикавказе. Иосиф сын Соломона - один и тот же человек – Соломон - Мейер. По одним документам он Мейер, по другим Соломон, а в третьем записан двойным именем. Состав семьи, жена и дети, являются подтверждением, что не было Соломона и Мейера, был Соломон - Мейер. Такое ведь часто у евреев встречалось, когда человек имел двойное имя. Поскольку в быту никого никогда двойным именем не называли, то приживалось одно. А вот когда дело касалось официальных бумаг, то могли и вспомнить, что человека нарекли когда-то двойным или даже тройным именем.  Вывод такой -  до портного Мейера - Соломона, приехавшего из Полоцка, Аншелевичей во Владикавказе  не было. Тодрис и Иосиф - родные братья, а значит и Тодрис  -  родной дядя Цезаря. Путаница получилась из - за неверной информация об отчестве Иосифа – Израиль, которого не существовало. Хорошо, что хоть какие-то документы сохранились, которые позволили пролить свет на ситуацию ..."

Архивные материалы с комментариями представлены специалистом по истории Осетии, Мариной Плиевой.(г. Владикавказ, 2014г).
               
                Коротко о своей жизни
                (Только для детей и внуков)

    Первое, что я помню, большую комнату с окнами на крытую галерею, выходящую в большой двор, на втором этаже. Там жили я с мамой и папой и маленький брат – Рафа. Было мне тогда лет пять. Мама – Елизавета Теодоровна (Лея Тодресовна Аншелевич – по метрикам) рождения 1893 г..Папа – Лев Натанович Рехельс (по метрикам – Лейба Нисанович) родился в Одессе, кажется в 1885г. Мама хозяйничала по дому, хорошо пела. Папа работал гравёром – литографом на табачной фабрике, в городе Баку. Родился я в Баку 11 октября 1910 г. и мне как было записано в метрическом свидетельстве, выданном духовным раввинатом города, «после обряда обрезания, 17 октября, было наречено имя Арнольд». Папа и особенно мама были людьми верующими, хотя папа в синагогу почти никогда не ходил. В Баку жили родители мамы Тодрис (Тодрос ) Мейерович, часовой мастер и бабушка моя - Софья Лазаревна - в прошлом папиросница. Мама в школах не училась, но товарищи её младшего брата Исая научили её читать, писать и считать, что позволило ей к 16 годам сдать экзамен на звание «аптекарской ученицы». Однако самообразованием она занималась   и я знаю её как отлично грамотную, хорошо образованную женщину. Это подтвердилось её дальнейшей трудовой деятельностью. Папа тоже не получил систематического образования. Учился самостоятельно и в кругу творческой интеллигенции 20-х годов слыл за равного и уважаемым. Самоучкой он изучил и основы музыкальной теории, что позволило ему быть даже дирижером музыкальных театров. Вечерам папа играл (по слуху и импровизировал на рояле) в немом кино.  Летом 1915 г. мы переехали в более благоустроенную квартиру на Татарской ул. д. 84. Папу в армию не брали потому - что он был на один глаз слепым. Это не мешало ему быть лучшим в городе гравёром - художником многоцветной печати.
В новой квартире родился и мой младший брат Марк (в мае 1917 года). Мама очень хотела девочку и очень долго одевала его, как девочку и звала Маруся. 1-го мая 17 года рабочие табачной фабрики вышли на демонстрацию. Папа был рабочим активистом и шёл во главе колоны.  А впереди её, как я ясно помню, шли мы с братом Рафой. Неся в руках красные флажки, на которых папа выклеил белыми бумажными буквами «Юные граждане вперёд!» Деталей этого времени не помню. В память врезались две националистические резни. Осенью – армяне резали азербайджанцев, женщин, детей, вплоть до грудных, стариков и старух. Аналогичная бойня была весной следующего года. Азербайджанцы (мусульмане) вырезали армян (христиан). Недолго  было время Бакинской коммуны с коммунистическим правительством  республики. Меньшевики и эсеры стакнулись с мусаватистами (азербайджанские националисты) и впустили турецкие войска. Жизнь в Баку  для революционно  настроенных, как мои родители, стала невыносимой. Папа решил уехать в Россию. Как это было не помню, но всей семьёй мы оказались в волжском городе Вольске. Жили там несколько месяцев. Вокруг белогвардейцы. А в семье трое детей. Стали пробиваться к Красным. Пока доехали  по Волге до Камышина, нашу баржу дважды останавливали и грабили разные банды. В Камышине по чьему-то доносу отца арестовали. В месте заключения он заболел сыпным тифом. К счастью донос был легко отметён, а отца положили в больницу. Мы все жили на Волжской пристани. Благо было тепло. Как только отца выписали из больницы мы поплыли дальше, до Астрахани. Опять жили на пристани. Однако никакой пассажирской связи с мусаватским Баку не было. Жить было не на что. Кое – что продав на грузовом судне добрались до Красноводска. Он был оккупирован англичанами. Снова жизнь на пристани. В Красноводске собралось таких как мы сотни семейств. В Баку был хоть какой-то дом, родные, знакомые и для отца нашлась бы работа.
Но как попасть в Баку. Нашлись энергичные организаторы и купили в складчину деревянную баржу, ветхую и непригодную к грузовым перевозкам. Моряки утверждали, что в спокойную погоду она до Баку   дотянет. Выбора не было. Или плыть в Баку - или голодная смерть. Наняли буксирный баркас, который взялся дотянуть баржу, её звали помню «Норма», до видимости из Баку.  Сутки мы были в море. Разыгралась непогода. Мы были уже вблизи от острова Наргин, замыкающего бакинский порт. Баркас нас бросил, а с баржи сбросили якоря. Мужчины всё время выкачивали ручными насосами воду из трюмов «Нормы». Неподалеку на якоре стояла железная нефтеналивная баржа «Марьяна». Её с якоря сорвало, и она неуправляемая понеслась по волнам и стукнула своим носом нашу гнилую деревянную посудину. «Норма» стала активно набирать воду. К счастью ветер стих, но насосами и вёдрами с затоплением баржи справиться было невозможно. Крик, стоящий на барже, и сейчас звучит в моих ушах. Тут к барже подошёл большой пассажирский пароход из Баку (помню и его название «Архангельск») и взял всех на свой борт. Отошли немного в сторону и на моих (наших) глазах «Норма» ушла под воду. Нас привезли в Баку и после обыска выпустили в город. Власть была мусаватского правительства, а в городе стоял гарнизон английских войск, во главе с полковником Тиг Джонсом. Часть английских войск были чернокожие. Мы с мальчишками бегали к иностранным солдатам (у них было много лошадей) и они нас угощали сухими чёрными рожками, сладкими, которыми кормили лошадей. Мы их называли «стрючки». Вначале в городе был относительный порядок. По улицам маршировали   патрули «бойскаутов» и «чёрсскаутов», в красивой форме с посохами под мышкой. Для нас, босоногих ребят, это было нетерпимым, но драк мы с ними не затевали, боялись. Мы же жили не в рабочем районе. Жили трудно, но в своей квартире. Дедушка-часовщик работал в растворе на базаре и помогал нам как-то питаться. 28 апреля 1920 года рано утром мы проснулись, после тихой и спокойной ночи, а по улицам шли Красноармейцы 11-й Армии (с Кировым и Орджоникидзе). Так в городе, без боя, была установлена Советская власть. Мусаватское правительство и его пособники арестованы. Англичане, без боя, срочно отступили к Батуми. С первых же дней папа был приглашён в Наркомпрос  Азербайджана и был назначен главным редактором и руководителем Госуд. Нотоиздательства при Азерцентропечати  Наркомпроса республики. Под его редакцией вышли две большие серии пьес для музыкальных учебных заведений (для 1-й и 2-й  ступени). В те годы каждая республика имела свои деньги. Счёт вёлся на сотни тысяч, миллионы и были банкноты  ценой в 5 миллиардов рублей. Папа, как гравёр-литограф высокой квалификации, ночами в «Экспедиции государственных бумаг» делал гравировки этих дензнаков, за что получал хороший дополнительный паёк. Стал одним из первых членов профсоюза работников искусств «Рабис». Но наше относительное благополучие было недолгим. Он тяжело заболел. У него обнаружили злокачественную межрёберную опухоль – саркому. Мне шёл одиннадцатый год. Лучшие хирурги делали папе операцию в правительственной больнице. Однако метастазы остались. Надо было делать ещё операцию и вырезать часть лёгкого. Такую операцию могли сделать в Берлине. По консульским каналом согласие из Германии на операцию получили. Наркомпрос выделил средства и выдал документы. Путь был только один – через Константинополь. Вот туда-то, в 1921 году выехали папа и сопровождающая его мама. В Константинополе им пришлось задержаться, так как визы для въезда в Германию им, вопреки обещанию, не давали. Маму и папу материально поддерживали работники Советского тогпредства в Константинополе столице Турции. Папа уже был совсем недвижим. Поддерживали его частыми уколами наркотиков и делали сеансы облучения радием. Нельзя было и вести домой. Так папа и умер в Константинополе в 1922 году, а мама молодой вдовой вернулась домой (Ей тогда шёл 30-й год, а папа  умер  не дожив до 38 лет). В Баку мы жили с бабушкой. Мамин папа – дедушка Теодор умер в 1920 году не дожив до прихода Красной Армии. Но в Баку приехал дедушка Миша (папин отец). Он был прекрасный токарь и немного нас материально поддерживал. Но мы всё - равно жили с бабушкой впроголодь, продавая всё, что у нас могли купить, а бабушка делала папиросы…

                Арнольд Рехельс, 1980 – 1982 гг

               
  P.S.  Арнольд Львович Рехельс  родился  в 1910г, умер в 1987 г.

               
                Глава 2


   Эта глава своеобразная история семьи Рехельс. Каждый должен знать как можно больше о своих предках и этому положил начало мой отец – Арнольд Львович Рехельс. Незадолго до своей смерти он решил написать историю своей семьи, что и легло в основу этой главы. Я, его сын  Рехельс Валерий Арнольдович, постарался хоть немного продолжить записи, а остальное когда-нибудь закончат дети.
               
   Мой отец, Арнольд Львович Рехельс, родился в 1910 году в Баку. О своей семье он написал достаточно полно, и я только попытаюсь немного добавить и продолжить. Отец был старшим сыном и раньше всех ему пришлось пойти работать, чтобы помочь маме – молодой вдове в содержании семьи. Он научился играть на пианино и работал вначале тапёром в кинотеатре, а затем поступив в консерваторию, работал художественным руководителем в бакинском парке культуры и отдыха. Но закончить  консерваторию ему так и не удалось, надо было помогать семье (один костюм братья носили по очереди). Закончив три курса консерватории, бросает её и поступает в военное училище, которое заканчивает в 1937 году и становится кадровым офицером войск НКВД. В этом же году  он женится на маме, Елене Петровне Пахунковой, которая работала тогда в книжном магазине продавцом. Так родилась новая семья. Семья Пахунковых очень отличалась от семьи Рехельс. Родилась мама в селе Елань (ныне г. Елань Волгоградской области) в 1913 году. Семья была большая, но зажиточная. Как говорила мама: «Я из кулацкой семьи». Но эта «кулацкая» семья не имела наемных работников, а всё делали своими силами. Хозяйство было большое: 8 коров, несколько лошадей, свиньи, птица и многое другое. Всего в семье Пахунковых было 8 детей – 5 дочерей и 3 сына. Вначале все жили вместе, но в 30-х годах, боясь раскулачивания, мамин отец решил ликвидировать почти полностью своё большое хозяйство, а детей отправить в город обустраивать свою жизнь. Так все 5 сестёр попадают в г. Баку и устраиваются как могут. Учиться возможности не было и мама стала работать продавцом в книжном магазине. Это была её первая и последняя работа в жизни. После рождения первого сына Льва она уже больше никогда не работала, была домохозяйкой. До 1954 года мы жили в Ставрополе на частных квартирах. С жильём было очень плохо и перспектив никаких не было. Поэтому, когда отцу, тогда уже художественному руководителю филармонии, предложили переехать в пос. Иноземцево учителем музыки педагогического училища, он согласился. И в 1954 году мы переехали в Иноземцево, где ещё очень долго жили без собственного жилья. Отец с матерью жили дружно. Мать была очень доброй и покладистой женщиной. Таких обычно называют домовитыми. Умела хорошо вести хозяйство. Жили только на зарплату отца, но она всегда могла сводить концы с концами. Сколько я себя помню, долгов не было никогда. Мать терпеть не могла брать в долг. Так и прожили вместе бок о бок почти 50 лет и умерли в один год. До 1947 года  моя семья жила в Баку. Там и родился, в 1939 году, мой старший брат Лев Рехельс. Отец, как кадровый военный, с первых дней войны ушел на фронт. Он служил в войсках НКВД и с боями дошел до Праги. Был трижды ранен. Одно ранение было очень тяжёлым с последующей длительной контузией. Он почти полгода не разговаривал. После демобилизации из армии отец начинает работать дирижёром симфонического оркестра Ставропольской краевой филармонии. И вся семья переезжает на жительство в Ставрополь, где я и родился в 1948 году.

                В.А. Рехельс, 1998 год.

                Глава 3


    Я сын  Рафаэля  - среднего брата. Подошло видимо и моё время продолжить записи воспоминаний, а небольшой семейный архив, который мне удалось собрать и сохранить, надеюсь поможет мне в этом.
  Моя прабабушка (со стороны отца) Лея приехала в Тифлис из Кишинева. Мне рассказывали, что она была очень религиозная строгая женщина с властным характером   была хозяйкой ателье женской одежды "Мадам Рехельс" в г. Тифлисе. Прадедушка Ниссен  Радзивиловский мещанин Волынской губернии  родился ориентировочно в 1859 году.  У них было четыре сына. Мой  дедушка  Лейб Ниссенович родился  в 1885 году. Он был очень способным человеком. Музыкант, дирижёр, гравёр (мог запросто нарисовать любую денежную купюру, но судя по тому, что осталось после него, этого так и не сделал, хотя обыск в доме был – искали печатный станок). По политическим убеждениям - кадет. Открыл в г. Баку нотное издательство Эрика. В 37 лет (1922 г.) умер от рака лёгких. После операции бабушка повезла его на лечение в Берлин через Турцию.
Там он скончался и был похоронен в Константинополе (Стамбуле).
Брата деда - дядю Леню я очень хорошо помню. Приветливый человек, он замечательно играл на всех   духовых инструментах (саксофоне, кларнете). Прекрасный мастер (я видел сделанный им кларнет). Последние годы жил  в  Баку  и играл в ресторане «Новая Европа». Умер от рака легких. Остались  дети – дочь Нора и сын (приемный русский мальчик)  Алик. О третьем  брате  Ефиме талантливом  Тифлиском  скрипаче и композиторе я знаю немного со слов его дочери Татьяны (Степановой по мужу). Он принял христианство и был (дважды) женат на одной и той же женщине (в промежутке, он  был  женат на грузинской княжне). Четвёртый брат Петр эмигрировал в Иран  ещё  до революции. У него были дочери.  Моя бабушка (со стороны отца) Аншелевич Елизавета (Лея)  Теодоровна (Тодросовна ) родилась в 1894 году во Владикавказе. Умерла в Баку в 1966 году после тяжёлой болезни. Абсолютно светская женщина очень умная, образованная и красивая до последнего своего часа. В 15 лет приехала в Баку. Работала  кассиршей  в кинотеатре, где и познакомилась с тапёром - моим дедом и через год стала его женой. Последние годы работала машинисткой в литографии. В 28 лет овдовела, осталась с тремя сыновьями  Арнольдом, Рафаэлем и Марком. В 1945 году вышла замуж вторично за Берзака  Якова –литографа по  специальности (он был моложе её на 12 лет). Был у неё родной  младший брат  Исаак, к сожалению, почти ничего о нём не знаю. Разве только то, что его сын Теодор погиб под Севастополем.  Очень близким и теплым человеком была её родная сестра Циля (Сурейя). Женщина с очень трудной   судьбой. Влюбившись в 16 лет   в очень известного теперь (классика азербайджанской сцены - актёра Мустафу Марданова) она приняла мусульманство и стала   исполнительницей  женских  ролей  на азербайджанской сцене. Вторым  мужем  её был  Алекпер  Сейфи – ( Алекпер Сейфулла оглы) (р. 19.III.1901) - азерб. сов. актер драмы . Нар.арт. Азерб. ССР (1961). Учился в студии при театре Руставели. Проф. сценич. деятельность начал в 1921 в Тбилисском азерб. театре драмы. В 1929-32 - актер бакинского тюркского Рабочего театра (с 1933 в Кировабаде), был директором этого театра. В период культа личности был незаконно репрессирован. В 1956 вернулся к театральной деятельности, вновь стал директором Кировабадского театра. Играл характерные роли: Карамали ("Гаджи Кара" Ахундова), Мешади Орудж ("Мертвецы" Мамедкулизаде), Шейх Кабир ("Шейх Санан" Джавида), Добчинский ("Ревизор"), Патер, Гофмаршал ("Разбойники", "Коварство и любовь") и др. Перевел на азерб. язык  ряд пьес. В 38 году он был репрессирован и умер, через несколько лет после реабилитации в 1961г (похоронен в аллее почетного захоронения в г. Кировабад). У них было было два сына Руфа и Тофа. Как детям репресированного им жилось не сладко, но тем не менее Руфат стал очень известным и уважаемым человеком. Много лет плавал по Каспию капитаном и был очень известным филателистом. Человек он был очень хороший, умный, острый на язык и с очень тонким чувством юмора. Мне довелось год  поплавать  вместе с ним механиком на водолазном боте, где он был капитаном.  Тофу я знал меньше, но и о нём я знаю много. В молодости он был неплохим спортсменом (чемпионом по прыжкам   в высоту). Его республиканский рекорд по бегу с барьерами, установленный в 1965 году, продержался до 1981 года. После окончания Рижского мореходного училища, работал электриком на текстильном комбинате. Позднее, после окончания Совпартшколы стал зав. отдела министерства соцобеспечения Азербайджана. Умер от инсульта 25 февраля 2003 года. Добрые воспоминания о двух моих двоюродных дядях всегда будут жить во мне.

  У каждой семьи есть тот, кем гордится вся семья. Таким был младший брат моего отца Марк . Родился  он в 1915 году. С 15 лет на сцене. В 1938 г. закончил ГИТИС. Прошел длинный путь от артиста хора и миманса театра оперы в г. Баку, до режиссера Лен. гос. БДТ им. Горького и доцента кафедры режиссуры Лен. гос. Института театра, музыки и кинематографии в г. Ленинграде. Автор книг и сценариев. Скончался в 59 лет от рака легких. Женат он был трижды. Знаю, что его первую жену звали Ева и она была театральной портнихой. Началась война и Марк с первого? курса театрального института уходит на войну. Сначала в действующую армию, а потом он разъезжает с концертной бригадой по фронтам. А Еву, как польку (на самом деле она была польской еврейкой) выселили в Казахстан. После войны они (по неизвестной мне причине) так не встретились. Как сложилась её дальнейшая судьба мне неизвестно. И снова Москва, продолжение учёбы в театральным институте, знакомство и женитьба на актрисе Лейле Гаибовой. И началась их театральная жизнь - работа в разных городах и театрах союза (и не только), редкие встречи. Детей заводить они не захотели и жили исключительно театром. Лейла была примой во всех  театрах  в которых служила. В возрасте 51 год Лейла умерла от рака. Марк пережил Лейлу на 8 лет. Рак добрался и до него. Вот такая история.Так случилось, что Марк с Лейлой перестали жить вместе и он женился в третий раз (в Ленинграде) на своей ученице актрисе Лобановой Лидии(впоследствии актрисе и редакторе «Леннаучфильма»). Она была моложе его на 20 лет. Она осталась очень близкой родственницей и после его смерти, но тоже недавно - в 2011г оставила этот мир, после тяжёлой болезни.

Вдогонку о том, что мне ещё известно о Лейле. Папа её  - Ильяс Гаибов ,а мама Валентина Ивановна Королёва (по второму мужу -генералу).  Женщина она была очень интеллигентная. Она долго переписывалась с моей бабушкой, а мне присылала редкие детские книжки. Жила она с Лейлой в Москве на улице Горького 17.  От второго мужа у В. И. был сын (мой ровесник) Денис (брат Лейлы). Помню, что он стал оперным певцом. Как сложилась жизнь Ильяса не знаю, могу предположить только, что он оказался в Румынии (в Бухаресте) и завёл там вторую семью, где и родилась Фатима (сестра Лейлы). В Баку она попала, после войны, когда ей было 16 лет. Жила она у брата (родного или двоюродного). Я его никогда не видел. Фатима жила очень трудно и бедно. Она  часто  бывала  у моей  бабушки и та всегда старалась помочь ей, чем могла, а могла она только хорошо её покормить. Меня она воспринимала, как младшего братишку (разница между нами была 10 лет) и всегда таскала за собой, по разным концертам. Училась она тогда в АГУ на физмате. Девушка она была очень красивая. Как сложилась её дальнейшая жизнь мне неизвестно.

 Мой отец Рафаэль (см. фото) родился в 1912г. Чтобы помочь семье работать начал с четырнадцати лет, как электрик-осветитель в Бакинском оперном театре. Был очень музыкален и знал наизусть все оперные спектакли. Играл на ударных и духовых инструментах, хорошо рисовал, хотя и был дальтоником, как и его младший брат Марк.  После окончания Сухумского военного училища ушел на фронт. Воевал на Кавказе, имел награды. Был контужен. Вернулся домой только в1946 г. В разное время работал следователем КГБ и начальником штаба по гражданской обороне и инженером по технике безопасности на судостроительном заводе им. Вано - Стуруа. В возрасте 41 год практически ослеп (глаукома), сказались последствия контузии. Умер в 1984 г., видимо от рака пищевода. В нём, одновременно уживались   и доброта с удивительным умением держать удары судьбы и безграничная преданность семье.   Моя мама Воловик Хана Лейбовна родилась в1916г на Украине в г. Конотопе в зажиточной семье. У отца Лейба был магазин скобянных товаров. Дом был гостеприимный, помогали бедным. Мама Ида Файвелевна Мишулович родом из г. Глухова. Её отец владел большими  винными  погребами. Женщина она была образованная и очень добрая. У неё были 2 брата и 3 сестры (Известно только, что сын её брата учёный – врач жил в Швейцарии). Ушла она из жизни трагически в возрасте 45 лет - угорела из -за неисправности печи  в 1931 г. Очень интересным человеком был мамин дедушка (по отцовской линии) Залман. Отец его владел гостиницей и был человеком богатым. После смерти отца его обманул родной брат и в 15 лет он ушел из дома и всего в жизни добивался сам. Был он высокого роста широкоплечий и очень крутого нрава. Смолоду батрачил, а потом построил мельницу и занимался скотоводством. Дожил до 93лет. Никогда не болел и умер мгновенно на руках у внучки (моей мамы).  Мамин отец - мой дед Лейб  родился  в 1886г. На его долю достались погромы и грабежи бандитов разных мастей. То, что удалось спасти от бандитов отняла советская власть. Раскулачили и лишили всех гражданских прав. В 1931 году он чуть не угорел вместе с женой и сыном Фалей, но его с сыном спасли. Хотя от судьбы он далеко не ушёл. Через четыре года угорел и он. Случайное совпадение или он сам выбрал такой способ ухода из жизни - этого мы никогда уже не узнаем. Мамин брат Файвел остался жить в Конотопе и в полной мере испытал на себе, что такое быть сыном лишенца. Он женился, родил сына Леонида ушёл на фронт в сорок первом и не вернулся. Перед уходом на фронт он закопал в углу сарая банку с золотыми десятками, то, что удалось скопить и уберечь его отцу. Но война решила всё по- своему и червонцы внукам Лейба так и не достались.  После того, как моя мама и её родной брат стали лишенцами, жить и учиться в маленьком городке, где их все знали, стало невозможно. Последнюю точку поставила трагическая смерть её матери. И моя мама - 14 летняя девочка одна уехала зарабатывать себе хорошую биографию в г. Баку - большой город, где можно было затеряться. Благо сюда  раньше  уже переехали её двоюродные братья молодые красивые парни Абрам, Иосиф, Исаак и Павел Мостовы. К слову, их  отец(муж маминой тёти Гиты Воловик), Ашер Мостов был известным раввином в г.Конотопе, а потом и Палестине (в г.Петах – Тиква  даже есть улица его имени). Вместе с дочерью Тусей (убеждённой бундовкой) в 1922 году они эмигрировали в Палестину. Судьба же четырёх сыновей Ашера, сложилась иначе. Коммунист Павел (Файвел) в 37 году был репрессирован и сослан в Сибирь. Он был женат на Надежде Кругловой. Жили они в пос. Балаханы, г. Баку. В начале войны, моя мама (его двоюродная сестра) встретилась (в последний раз, на бакинском железнодорожном вокзале) с ним – комиссаром поезда, увозившего штрафников на войну. Где и как он погиб никто не знает. Иосифа директора кожевенного завода, тоже репрессировали. Он пробыл в ссылке четыре года. У него и его жены Муси родились дочки Алла и Майя. Жили они в Ленинграде. С Майей мы были дружны. Сейчас она не Мостова, а Моторная по мужу (Саше) и есть у них сын Ильюша. Однажды летом они были у нас гостях Баку (1987 году?). После нашего переезда в Израиль наша связь прервалась. Исаак (скрипач) погиб в начале войны. Никаких сведений о том, как, где и когда, никто не знает. Я, конечно, не могу его помнить, но зато хорошо помню скрипку, которая жила в нашей подсобной комнате. Дядю Абрама я помню очень хорошо. На фронт его не взяли из- за инвалидности. (Он работал токарем на заводе им.  Лейтенанта Шмидта, когда сорвавшаяся с крана болванка, раздробила ему правую руку). Во время войны он продолжил работать на заводе в должности зам. директора. Он очень помог нам с мамой выжить в войну, фактически заменил мне ушедшего на фронт отца. После   войны он женился на Табе Савранской. У них родились дети Фаня и Саша. В 1964 он, один из первых, получил разрешение на репатриацию в Израиль и уехал туда с семьёй. Наши семьи (Пивоваровых и Рехельс) репатриировались в Израиль в 1990-91гг, когда его уже не было на свете, но его жена Таба и её дети, очень помогли нам на первых порах, У Фани Манцур (по мужу) сын  и дочь. Жизнь непредсказуема! Сын Давид учился у меня в Холонском Технологическом Институте.            
Что интересно, судьба моей мамы могла сложиться совсем иначе. Её семья уже «сидела» на чемоданах, собираясь эмигрировать в Палестину (были оформлены визы), но Наум Воловик (её дядя) уезжать отказался, а без него Лейб (мамин папа) уезжать не захотел.
Потому и уехала моя  мама одна в Баку. Остановилась и жила до замужества у  братьев -Абрама и Иосифа. Жила трудно. Работала на нефтяных промыслах учётчицей. Закончила ФЗУ, училась в институте на заочном отделении экономического факультета и работала бухгалтером. Встреча с моим отцом, моё  рождение  и  война  прервали её университеты. Вся её дальнейшая жизнь это вечная борьба, вначале за моё выживание, потом за здоровье отца, постоянные хлопоты о благополучии моём и  моей  младшей  сестренки Лизочки (которую она родила в 37 лет) и внуков. В 1990 году репатриировалась с семьёй дочери в Израиль.
Умерла 7 сентября 2005 года. 
               
                Т.Р.Рехельс,2012г.


                Глава 4

   Я, Леонид  Воловик  племянник  Ханны  Лейбовны  Рехельс (Воловик ) хочу поделиться своими  воспоминаниями  и тем, что я узнал из рассказов близких мне людей , о семьях моих родителей. Моя мама Тауба Айзековна Шапиро родилась 24 мая 1914 г.  на Украине в  г. Конотоп Сумской области, в многодетной еврейской семье. В те далёкие годы,  в маленьком  украинском городке  Конотопе евреев жило много. Город был типичным поселением черты осёдлости. Население города, в начале столетия 15 тысяч человек включая и   Еврейскую общину – около двух тысяч. До 1927 г.  в городе действовали четыре хедера (три для мальчиков и один для девочек), три синагоги, ешива, хедер - школа на идише для маленьких детей и даже экспериментальный еврейский колхоз ОЗЕТ. В семье Шапиро говорили на идиш, соблюдали традицию и справляли все еврейские праздники. Моя бабушка – мамина мама Гуркова Сарра Доновна  родилась там же в 1872 г. , а отец  Шапиро  Айзик  Беньяминович  в 1871 г. Из 10  родившихся у них  детей выжило только пятеро - четыре брата и сестра : Биньямин -3.1.1916г., Иосиф - 9.11.1918г., Абрам (Нисон )-15.1.1922г., Айзик – 27.5.1924г.,Злата- 20.4.1905 г. До войны семья жила в  большом собственном трёх комнатном  доме (100 кв.м).В одной из комнат (40 кв.м ),  служившей и  кухней и спальней , спали отец с матерью, а дети спали в столовой и кухне .Отец – Айзик Беньяминович был заготовителем - занимался поставкой лошадей для Красной Армии. Он закупал лошадей в деревнях Сумской области и в вагонах отправлял в Москву. Умер он от тифа 3.5.1924 г. Последний ребёнок у Сары  Доновны родился через 24 дня после его смерти . Детство у мамы было трудным. С семи лет помогала по хозяйству, стирала, доила корову, работала в огороде и нянчила младших братьев. Жили  тяжело, семья была большая и  даже пенсию после смерти отца они не получали. В период с 1924 по 1927 г.  жили за счёт двора, в котором могли разместиться до 24- х лошадей с подводами крестьян – наёмных рабочих, подвозивших, к строящемуся городскому дому Советов, строительный материал. .Бабушка готовила им еду, а дети убирали двор и квартиру. С 1927 г.дом превратился в постоялый двор для  крестьян  приезжающих на базар торговать (зерном, картофелем, птицей и т.д.). Здесь же они могли  поесть и отдохнуть. Спали  они  на полу на соломе. Старшая сестра мамы - Злата в январе 1927 г. вышла замуж, но продолжала жить в этом доме со своим мужем. Они заняли спальню, остальные спали в столовой, а мама в  кухне на печке. У Златы родились две девочки. Первая в декабре 1927г. , а вторая в январе 1934г. Муж Златы – Роев Иосиф Абрамович был портным и белобилетником из-за плохого зрения. Брат Беньямин в 1939 г. женился  и у него в 1940г. родилась дочь. Она  умерла в дороге, во время эвакуации, в возрасте 2-х лет. Учиться в школе мама начала с третьего класса (1923г.) и закончила семилетку в 1930г. До этого она  училась грамоте дома. Потом три года училась в ФЗУ на токаря    и параллельно заканчивала десятилетку. Работала токарем на заводе КМЗ, а затем после окончания бухгалтерских курсов, счетоводом в заводской бухгалтерии, а в 1937г. в плановом и земельном отделах райисполкома. После доноса о том, что её отец был торговец (нетрудовой  элемент) с работы ей пришлось уйти «по собственному желанию». С декабря 1937 г по март 1939 г. работала статистом  в  земельном отделе  райисполкома, а с марта 1939 г. кассиром в отделении Главторчермета. 25 января 1940 г. она вышла замуж за моего отца - Воловика Файвела Лейбовича и у них  14 февраля 1941 г. родился  я – Леонид. До начала войны жили они в том же доме. Мой отец Файвел Лейбович  родился  5 мая  1909 г. и  перед войной он  успел закончить семилетку, а затем и десятилетку и работал продавцом в военторге. Его родная сестра Ханна Лейбовна родилась  16 февраля 1916 г. В 1928г.  их семью «раскулачили»  -  советская власть отобрала  у  его отца  Лейба  скобяной  магазин и дом. Так они перешли в разряд «лишенцев».  Отец устроился работать сторожем и жить  они стали,  в какой-то каморке вчетвером, при той организации, где он работал. Сестру его Ханну исключили из школы. Дальнейшее проживание в городе стало невыносимым и она - четырнадцатилетняя девочка, после смерти матери Иды в 1929 г., одна уехала к родственникам в г. Баку. Отец  Лейб  умер в 1934 г.
Война пришла в Конотоп уже в 1939 г., когда сюда начали прибывать беженцы из Польши. На квартире у Сары  Доновны поселили двух беженцев – польских евреев Бжезинского Иосифа  примерно 1920 года рождения (он работал на заводе КМЗ) и  девушку Фриду, лет двадцати пяти (она работала в артели «Промодаг» портнихой). Покалеченных  еврейских беженцев было много. Из их рассказов  стало известно, что немцы уничтожают евреев и коммунистов. Эти же сведения приходили и по радио из Англии, Франции и США, по репродукторам же (проводной советской радиосвязи) об этом ничего не передавали, а через две, три недели после начала войны, радиоприёмники у населения конфисковали и выдали справки с обещанием их вернуть после окончания войны. В воскресенье утром 22 июня 1941 г., когда вся семья находилась дома, а Сарра Доновна и старшая дочь Злата были на рынке, много немецких самолётов пролетело над городом. В 12 часов дня по радио выступил Молотов и объявил о начале войны с Германией. Братья мамы Иосиф и Абрам ушли на фронт. Иосиф был призван в 1940 г. и служил под Ленинградом, а Абрам с 15 июня 1941 в Киеве. 5 июля 1941 г. ушёл на фронт и мой отец Файвел. Дома остались мама, я, бабушка и старшая сестра мамы Злата с мужем  Иосифом Роевым с дочерьми семи и четырнадцати лет. В июне 1941 года началась война семья получила эвакуационные листы (направления) в Мордовскую АССР и 28 августа и семья Шапиро покинула свой город и дом. До железнодорожного вокзала  от Загребелья  было 5 км. И семья с узлами (еды с собой почти не было) и со мной, пятимясячным ребёнком на руках, пешком от Загребелья (5 км) добиралась до железнодорожного вокзала. На вокзале  попали под бомбёжку. Поезд, на котором мы должны были  ехать, разбомбили. Было много убитых. Тогда мы вернулись назад в Загребелье и купили за 800 рублей, полученных при получении эвакуационного листа, лошадь с телегой и двинулись от наступающих немецких войск в сторону г. Суммы, как многие другие люди с разбомбленного поезда. Многие деревни уже были заняты немцами и их  обходили. Так дошли до г. Путивль, но и там уже были немцы. Пришлось вернуться назад и  идти другой дорогой  до ст. Бассы, где нам  удалось сесть в поезд. Поезд ещё не тронулся, как снова налетели немецкие самолёты и начали бомбить. Были разбиты два вагона, но жертв не было. На следующий день 10 сентября поезд с беженцами отправился в направлении г. Саранска. Поезд часто останавливался и до ст. Рузаевка поезд шёл две недели. На станции, возле Харькова, бабушка с мамой отстали от поезда. А мы - Айзик младший сын бабушки, вместе с пятимясячным  мной,  остались в поезде. Бабушке и маме вскоре  удалось сесть на паровоз, который тянул за собой  военный состав. На паровозе, какие –то люди стали требовать у них деньги и золото. Спасли военные, успокоили их, приставили двух бойцов для охраны и дали хлеба и сахара. Через сутки, на следующей станции, они догнали свой поезд. Сын Таубы был в порядке, какая-то женщина с поезда кормила малыша грудью. Больше приключений в пути не было и эшелон с эвакуированными прибыл на ст. Рузаевка в начале октября. На разъезде  Ялга  они встретились на селекционной станции, с  приехавшей  немного раньше, Златой. Всю семью Шапиро – пять взрослых и троих детей   разместили в  одной  из  комнат государственной  квартиры. Спали вповалку на полу, на столе. Мама сразу же  начала работать счетоводом на селекционной станции. Айзик тоже работал на станции и в поле на с.х. работах. Позднее он переехал в Саранск. Работал на мясокомбинате, а жил в общежитии. Через пол - года мы – бабушка, Айзик и я с мамой, переехали в село Николаевка  Саранского района, находящееся в 3 км от города, где мы  поселились по договору, в крестьянской семье у Надежды Ивановны Акаёмовой. Она работала поварихой  в колхозе. Приняли нас хорошо. Все и хозяева и эвакуированные жили в одной большой  комнате. Муж Надежды Ивановны и её старшая дочь  были на фронте. С нами в одной комнате жили - Надежды Ивановны с дочками Нюрой, Галой и сыном (как мы узнали позже из переписки, которая длилась долгое время, муж её геройски погиб на войне, а дочь с войны вернулась). Денег на оплату квартиры хозяйка с нас  не брала - жили одной семьёй. Бабушка  продавала хозяйское молоко, готовила обед и помогала по хозяйству. А моя мама вставала в 4 утра и до 8, трудилась на огороде, а потом уходила до вечера работать в поле селекционной станции, где обрабатывала и стоговала сено, полола и копала картошку и свёклу. Заработанных  денег едва хватало на покупку продуктов питания. В соответствии с карточной нормой работающему полагалось 700 г. хлеба, а иждивенцу 150 г. Иногда, когда она работала в конторе и заходила в цех где перебирали зерно и горох, то приносила оттуда  домой  в  карманах (насыпали рабочие) немного зерна или  гороха. За это можно было попасть в тюрьму, но приходилось рисковать - семья голодала и нужно было выживать. Было очень холодно – сорокоградусные морозы и хозяйкин подарок - валенки и кожух, наверное, спасли маме жизнь. Директор селекционной станции Кирпанёв  тоже  очень помог нашей семье выжить. Он помогал молоком и мукой и питанием из детского сада. Детский сад был далеко и водить меня туда возможности не было. Хозяйские дети нянчились со мной. Сын катал на санках, а дочка даже спасла меня от угара. Однажды зимой 1943 г. к нам заглянул на три дня с фронта мой дядя Иосиф со своим товарищем. Они приехал в командировку на танковый завод и он оставил бабушке шинель, сапоги и свой солдатский паёк. Айзик ушёл на фронт осенью 1942г. и до конца войны служил в дальней артиллерии, ранен не был  и вернулся домой сержантом. Потом пошли похоронки. Сначала - на старшего брата мамы Беньямина. Он погиб 23 февраля 1943 г. под Орлом и там же был  похоронен, а потом  и на моего отца  Файвела. Он погиб 23 сентября 1943 г. под Смоленском, но где он похоронен неизвестно. Другой  мамин брат Абрам попал в плен, бежал и добрался до Конотопа и пришёл к соседу Зименко Остапу, который дал ему документы своего погибшего сына Василия ровесника Абрама. С этими документами он пол - года проработал в колхозе в селе Дубовицкого района Сумской области, пока его не выдал полицай, до войны знавший семью Шапиро. Его расстреляли в апреле 1942г. Об этом рассказали нам  наши соседи  видевшие, как вели его по нашей улице, мимо нашего дома на расстрел. Прожили мы в деревне Николаевка Мордовской АССР до 23 марта 1944 г., а потом моей маме из Конотопа пришёл вызов от подруги Рахили Абрамовны, жены начальника военкомата Сулима Николая. Мама рассчиталась на работе, взяла билеты и мы вернулись домой - в Конотоп. Но дома уже не было. Он попал под бомбёжку и от него ничего не осталось. Ни одного кирпичика - соседи разобрали его до фундамента. На родине нас встретила семья Сулим и поселила на кухне в своёй 3-х комнатной квартире, где мы и прожили почти 20 лет. Остальная семья Шапиро вернулась в Конотоп в апреле 1944г и поселилась в доме ул.Пл. Революции 5. Через пару месяцев вернулась и Злата с семьёй и после недолгого совместного проживания получили 2-х комнатную квартиру в этом же доме, в которой и жили до 1978 г. Сразу после возвращения, мама устроилась на работу счетоводом в Лесхоз и потом, до выхода на пенсию, работала в различных организациях бухгалтером. До 1953 г. мы жили в полуголодной  нищете. Зарплаты  мамы и пенсии за моего погибшего отца (270 рублей) не хватало. Пустой суп, хлеб и картошка, но даже их мы не ели вволю. Носил я, что придётся. Летом  ходил  босиком в трусах и майке, а зимой в школу, в старших классах, в байковом спортивном костюме, телогрейке и бурках с галошами. Первый свой костюм я одел, когда закончил школу. В феврале 1953 г.в связи с «делом врачей» маму, как еврейку уволили с работы и в течении двух месяцев, до смерти Сталина, она не работала. А всего великая труженица - моя мама, до выхода на пенсию в 1989г., проработала 47 лет.

                Л.Ф.Воловик, 2007г.

                Глава 5

   Мой прадед Мулярский Аким (Акива) Гершевич родился в 1839 году в Польше в г. Кракове. Николаевский солдат – драгун, георгиевский кавалер из кантонистов. Прослужил в царской армии 25 лет. Поэтому ему и первенцу мужского пола позволялось жить вне черты осёдлости. После службы он поселился в г. Владикавказ, где женился на мещанке 1871 года рождения -  Воскобойниковой  Реввеке. Ему тогда было 45 лет, а ей 13. Умерла Реввека в 30 лет от родовой горячки. Аким, после смерти жены, запил и умер от пьянства и голода. У них было восемь детей. Сын Михаил был партийным работником. У него были большие способности к языкам. Он знал азербайджанский, армянский, грузинский и китайский. В 1937 г. был репрессирован и пропал без вести. Сын Исай был мастеровым и умер в 1955 г. Дочь Цивья (Ципра) Акимовна  родилась в 1896 г., а умерла в 1982 г. Она рано осиротела и жизнь её не была не сладкой. Детство прожила золушкой у родственников. В школе не ходила, училась у жизни, а она её не баловала. Девушка она была умная и очень красивая, вот только несчастливая. В типографии, где работала, она познакомилась с наборщиком – цинкографом Фурасовым Валерианом Петровичем и вышла за него замуж. Валериан Матвеевич был из крестьян и родом из Казани. У них родились две дочери Любовь в 1918г и Евгения в 1920г.  Фурасов сильно пил и брак распался (умер он в 1930 г.) и Цивье пришлось одной поднимать детей. Случилось так, что ей с детьми пришлось из Баку переехать в Душанбе. Там она познакомилась с Александром Иосиповичем Никишиным (1897г рождения). Он был родом из тамбовской губернии из раскулаченных крестьян. Там у него была семья, но вернуться назад он не мог. Так моя бабушка стала Никишиной. Он был хорошим мужем, отцом её детей и моим дедушкой. Из-за неприятностей на работе или по какой-то другой причине, но однажды он сам свёл счёты с жизнью - выпил стакан кислоты. Дочь её Люба – моя мама была очень способной девочкой. Хорошо училась, закончила Бакинский университет и стала паразитологом. В 1941 году она  вышла  замуж за Фельдмана Якова Ильича, родившегося в Баку в 1916г. Мать его Бейлка родилась 1874 г. Отец его Илья был синагогальным кантором. А сам Яков Ильич был музыкантом. У него был хороший  голос  и он пел в Бакинском Еврейском театре до его закрытия в 1953 г. Пел он и в синагоге, а последние годы работал художественным руководителем и дирижёром в различных самодеятельных коллективах. На фронт его не взяли из-за очень плохого зрения. 5 декабря 1942 г. у них родилась я дочка Бела, но брак вскоре распался. Он женился вторично и у него родились девочка Рита. В третьем  браке  родился  мальчик Илья. Умер Яков Ильич от инфаркта 28 февраля 1969 г. В 1944 мама уехала  вместе  со мной  к  бабушке   в  Душанбе. Работала там  в  Институте  Зоологии Тадж. ССР. Затем защитила кандидатскую диссертацию в Ленинграде 1949 г. В 1954 году вся семья  вернулась в  Баку. В 1957 году мама вышла замуж вторично за Григория Романовича Бисноватого. Он был намного старше её. Человек он был сложный, но не плохой. Нянчил и очень любил внуков Сашу и Анночку. Умер он 10 октября 1976г. Мама моя много лет проработала старшим научным сотрудником Института  Зоологиии  Академии  Наук  Аз. ССР. Была специалистом мирового уровня в паразитологии. Опубликовала более 300 научных работ. Написала докторскую диссертацию, но защититься не успела – умерла от геморрагического менингита  21 декабря 1981г.               
               
                Б.Я. Рехельс (Фельдман),2009г


                Глава 6

    Мой прапрадед Фурасов Александр Петрович (его двоюродный брат Валериан- дед Белы Рехельс) родился в 1880 году. Его матушку скорей всего звали Агриппина (Аграфена) Ивановна . Женат был на Шурыгиной Прасковьи Михайловне (27.10.1882). Народилось у них 11 детей. Выжило шестеро: Алексей, Василий, Прасковья, Дмитрий, Анна (Нюра), Сергей. Александру Петровичу было 46 лет, когда родился младший сын. Откуда А.П.? Из Казани? Из Билярска? Были ли у него братья, сёстры? Скорей всего были. Есть фотография за 1915 год, где он в казачьей форме. Значит, он служил в казачьих войсках. Тем более что недалеко от Чистополя (Казанской губернии) в Рус-Барнашево располагались казацкие части. А казаков в царские времена два раза в год отпускали домой. На посевную и на уборку урожая. Это многое объясняет. На фото в левом ухе Александр Петрович не видно серьги (про правое непонятно). И никто не слышал и не говорил, что дед носил серьгу в ухе.  Это означает только одно, что у него, как минимум, был хотя бы один брат. Потому что в царские времена, если казак был единственным сыном в семье, то он мог нести любую службу, но в бой его посылать нельзя. Таким казакам вдергивалась в ухо серьга. От родителей слышал, что ещё при крепостном праве наша прародительница жила в доме помещика и обучала грамматике и арифметике барских детей. И что, когда в 1861 году дали вольную крестьянам, то помещик подарил ей много всякого добра, в том числе не то 20, не то 40 сарафанов. Это объясняет, что многие Фурасовы (в том числе и не только потомки А.П.) выбирали в основном технические институты. Но не объясняет, почему наш дедушка был неграмотный (насколько неграмотный?). Насколько это правда? Непонятно. Но в эту легенду слабо верится. После гражданской войны дедушка не был арестован. Он или уже не служил царю (демобилизовался?), или не воевал против «красных». И этот его боевой характер передался старшему сыну – Алексею. Алексей учился в Ленинграде. Там познакомился с Анной Степановной (из Вятской губернии). Брат Анны Василий – белый офицер эмигрировал во Францию. После Ленинграда Алексей жил и работал в Казани. Родители им гордились и хвалились перед односельчанами. Но через некоторое время они стали смеяться и говорить, что Алексей работает вагоновожатым. От обиды Александр Петрович сразу же пешком (не дожидаясь транспорта) пошёл отругать сына, чтобы он не позорил семью. Алексей объяснил, что, мол, так и так, он поступил учиться в Казани и получает второе высшее образование. А в институт берут только пролетариат. Вот и пришлось устроиться работать, водить трамвай. В стране организовывались колхозы. Дедушка работал кладовщиком в колхозе им. Калинина. Ему уже было 58 лет. Через два года выход на пенсию. Будут льготы.  Жить семье станет легче. Колхоз работал ни шатко, ни валко. Александр Петрович что – то сказал на собрании. А ночью за ним приехали НКВДэшники. Младший сын Сергей спал на сеновале. Семье не разрешили разбудить его, чтобы он простился с отцом. Представляете состояние Сергея (к этому времени ему было 11 лет). Лёг спать. Всё нормально. Всё хорошо. Утром встал, отца уже нет и никогда он уже его не увидел. И лишь через много лет, в девяностые годы, Сергей узнал (через запрос в КГБ), что его отец умер в тюрьме в Чистополе через год после ареста от сердечной недостаточности.
В сентябре 1931 года прозвенел первый звоночек. В Билярске арестовали семью Фурасовых из семи человек. Старшему Сергею Петровичу 75 лет (по отчеству, кстати, тоже Петрович, как и у нашего дедушки), младший Машеньке – 3 года. Вынесен приговор семье Фурасьевых (Фурасевых) из 6 человек.  Алексей с отцом и братьями Василием и Дмитрием обсуждали эту ситуацию. Через полгода у Алексея рождается сын. На всякий случай его называют Эрленом. Эрлен – Эра Ленина. В те времена было много странных имён. Сначала такие имена давали от революционного восторга. Но, когда начались репрессии, такие имена могли, как думали граждане этой страны, служить оберегом. Заключённые «на левой груди профиль Сталина» кололи. Думали, что не посмеют стрелять по вождю.
 Первым 26 октября 1937 года взяли Алексея. Алексей был начальником порта во Владивостоке. Через год (1938) 24 июля во Владивостоке арестовывают его жену Анну, а их детей Эрлена  и  Леонардо  определили в детдом. В 1938 году снова пошли аресты. В ночь на 26 июля 1938 года арестовали Александра Петровича и его двоюродного брата Фурасова Ивана Осиповича. Ивану дали 5 лет. Александру Петровичу повезло меньше. 5 мая 1939 года он умер в тюрьме. Василий Степанович (брат Анны) был арестован 26 августа 1938.
Началась война и в июле 41-го Василий Фурасов уходит на фронт. Их часть попадает в окружение. Что дальше неизвестно. Официально - пропал без вести. Ушёл на войну и Дмитрий. Он воевал в танковых частях и закончил войну в Берлине.
И уже после войны Дмитрий пошёл в ресторан. На входе остановился. Его окликнули: «Фурасов. Мы здесь». Дмитрий присоединился к своим друзьям. К ним подсел мужчина, спросил Дмитрия:
- А Алексей Фурасов вам кто?
- Брат.
Мужчина рассказал, что он сидел с Алексеем на «зоне» на Сахалине. В зиму с 41 на 42 год его и ещё многих реабилитировали. Бывшие зэки решили идти на фронт. Но раньше весны до материка не добраться (навигации зимой не было). Алексей был энергичным и на месте сидеть не хотел. Он решил не ждать весны. Сагитировал людей. И вот Алексей и ещё 50 человек пошли по льду. Началась пурга. По пути торосы и полыньи, которые и в хорошую погоду не так просто обойти. Потеряли ориентацию и выбились из сил. До материка никто не дошёл. И на остров никто не вернулся. А кто остался на острове, те весной были переправлены через пролив.
Мужа Нюры Фурасовой - Майорова Анатолия Гурьевича в 1940 году направили в Воронежское командное училище связи. В ходе боёв попал в немецкий плен, бежал, воевал в партизанском отряде. Был арестован органами НКВД, как изменник родины. Его осудили и сослали в Воркуту, оттуда, через 11 лет после окончания войны, он уедет в Челябинск. В ноябре 1943 года уходит самый младший из братьев - семнадцатилетний Сергей. Воевал в пехоте. Помню из детства, что просыпаюсь и через занавески вижу, что в зале отец с матерью сидят с гостями. Небольшое застолье. Играет пластинка. Музыка заканчивается и я понимаю, что надо отцу встать и убрать иголку с пластинки (до этого на пластинках на одной стороне была только одна трёхминутная песня. 78 оборотов в минуту). Но он не встаёт и не обеспокоен. Начинает играть следующая песня. В память врезается песня в исполнении Марка Бернеса:
«Ну, что тебе сказать про Сахалин?
На острове нормальная погода….
А я кидаю камешки с крутого бережка
Далёкого пролива Лаперуза».
На следующий год (1938) 24 июля во Владивостоке арестовывают жену Алексея Анну Степановну (Нют).
Пересылка. «Цыганская почта» принесла весть, что завтра их поведут по этапу. Нют стояла на цыпочках в каком-то заброшенном сарае, держась за решётку. Она его видела. Он её – нет. Алексей шёл, всё время оглядывался, искал её взглядом и не находил.   Нют всё это видела и не смела крикнуть. Это было последнее свидание.
  Детей власти определили в детдом. И повезло (!?) то, что отдали их вместе. Леонард был постарше Эрлена и по характеру парень «жиганистый» и очень резкий (весь в отца). В детдоме к детям врагов народа (в том числе к Леонарду и Эрлену) относились очень и очень плохо. Пайку хлеба и прочее Леонард всегда отвоевывал для себя и своего брата. Он полностью опекал брата. Но «нашлась добрая душа» Леонарда и Эрлена определили в детский дом в Чистополе (в такие случайности не верится), где работала санитаркой женщина из Билярска. Анну Степановну к детям не подпускали, как «врага народа». Санитарка «устроила побег» пацанов из детдома. Бабушка Прасковья приютила их, будто они беженцы. И только после войны тётю Нюру освободили. Леонард уже погиб на войне. Она нашла Эрлена в Детском доме. Отношения между сыном и матерью по началу никак не складывались. У Эрлена уже сформировался характер. Он уже в своей жизни повидал много негатива. В 1956 году Прасковья Михайловна, Анатолий  Гурьевич, Нюра и Слава поехали из Воркуты в гости к дяде Сани Майорову в Челябинск. Ехали через Котлос, Киров. Заехали в Свердловск. И почти через 20 лет бабушка увидела невестку и своего внука. Внук Эрлен только, только женился. У него родилась девочка Лена. Слава Майоров, пока они там жили, «таскал» коляску с Леной (хотя страшно стеснялся). Через два дня в ночь на 26 июля 1938 года арестовали Александра Петровича и его двоюродного брата Фурасова Ивана Осиповича. Ивану дали 5 лет. Александру Петровичу повезло меньше. 5 мая 1939 года он умер в тюрьме. Василий закончил курсы дордесятников и работал в Билярском отделении дороги. Там были, в том числе и грейдеры, которые тащили тракторами. Пацаны (Анатолий, Эрлен, Слава) любили играть на дорожной технике. Василий имел свои суждения о жизни и они часто были непонятны окружающим. Младший брат Сергей, подражая ему, научился у него шуточкам. Они (оба) шутили так, что надо было иметь богатую фантазию, чтобы понять, что это шутка и не обижаться на них. Началась война. В июле 41-го Василий уходит на фронт. В декабре (?) их часть попадает в окружение. Что дальше неизвестно. Официально - пропал без вести. Долгие годы считалось, что эшелон, в котором Василий ехал на фронт попал под бомбёжку и он погиб. Через 70 лет его внук Дмитрий через Интернет находит деревню (под Анрианаполем Смоленской обл.), где принял последний бой его дед. Но на братских могилах (их найдено 20) нет фамилии Фурасов. Может он попал в плен или ушёл к партизанам? Или не нашли посмертный медальон. Внук Дмитрий и сын Анатолий хотели съездить в Андрианаполь. Но здоровье Анатолия Васильевича не позволило это сделать. Всю войну провоевал Дмитрий в танковых частях. Закончил войну в Берлине. Больше о Дмитрии ничего не знаю. Татьяна и Владислав напишут о нём. Также воевал и их двоюродный брат Володя. Вернулся с войны. Мужа Нюры Майорова Анатолия Гурьевича в 1940 году призвали в армию, направили в Воронежское командное училище связи. В ходе боёв попал в немецкий плен, бежал, воевал в партизанском отряде. Был арестован органами НКВД, как изменник родины. Его осудили и сослали в Воркуту, откуда в Челябинск он уедет через 11 лет после окончания войны. В ноябре 1943 года уходит семнадцатилетний Сергей. Провоюет в пехоте. Зима с 43 на 44 год была суровой. В «учебке» командир подразделения свирепствовал. Держал строй солдат на морозе без шинелей. И вот первый бой. Командир ранен в причинное место. Зовёт на помощь. Но атакующие пробегают мимо. Никто не подошёл к нему. Тот истекает кровью и умирает на морозе. Заканчивает войну на Дальнем Востоке. Трое суток идут через пустыню. Им раздали солёную рыбу. Периодически от теплового удара падают бойцы. С Японией справились быстро. На рынке в Корее у местных купили спиртное. Сергей в тот раз не стал пить. Половина компании ослепла, половина умерла. Он видел расстрел мародёров. Все упали на колени. И с орденами и без. Никто смерть стоя не принял. Леонард (сын Алексея) ушёл добровольцем на войну «смывать своей кровью позор отца». Перед уходом подпишет фотографию своей тётушке Нюре: «Я думаю, что будет время, когда мы встретимся с вами».  «И мы все сядем за один стол не на один день, а на долгие годы» - через десять лет и один год Нюре напишет брат Сергей. Гвардии мл. лейтенант Леонард погибнет в Югославии под Белгородом.

Фурасов Алексей Александрович (1903, Татарстан--,1937) русский, образование: высшее, искл. из ВКП(б) начальник 3-го р-на Владивостокского торгового порта, житель: г.Владивостоке. Арест: 1937.10.26 Арестован. Осужд. 1938.10.13 Военный трибунал Тихоокеанского бассейна. Обв. обвинялся по ст. 58-7 УК Приговор: к 15 годам ИТЛ. Определением Военной Коллегии Верховного Суда СССР 1941.07.07 приговор отменен, дело возвращено на доследование. Постановлением Водного отдела УНКВД Приморского края 1942.09.01 дело прекращено в связи со смертью обвиняемого. Умер в тюрьме 14.0 Реаб. 1957.09.09 постановлением следственного отдела КГБ при Совете Министров СССР [База данных о жертвах репрессий Приморского края]
http://rosgenea.ru/?alf=21&serchcatal=Фурасов&r=4

Фурасова Анна Степановна (1904, Вятская губ.1938) русская, образование: среднее, б/п, аналитик Дальаптекоуправления, жительница: г.Владивостоке. Арест: 1938.07.24 Осужд. 1939.01.20 УНКВД по Приморскому краю. Обв. по ст. 58-1п.<а> УК Приговор: дело прекращено, из-под стражи освобождена. Основание реабилитации :. [База данных о жертвах репрессий Приморского края]


                А.С. Фурасов
                2013 г.