Детский мир пластмассовых игрушек

                Подарок для моей возлюбленной маленькой и светленькой Элины Свитолиной, лучшей Алисы на свете
     Устраяемый Мастрояни едовский культ, все эти вустрицы, политые козлобородым Лимоновым, сутулым бонзой ручья Бонанзо, спаржа Негоро под майонезом великого Альвеца, подаваемые ужимисто, но рукой твердо и чуть дрожа тремором суетности, перья какие - то, обрамленные бородами и волосней колючей и заповедной, будто возник под ребрами шорох и шелест ботвы, зудит и трепещет, трешь ты пальцем в ребро, а там - х...як ! - прячутся ребристые такие грызуны, махонькие, но видят, чуть - чуть и в дамки скакнут, но нет ихней силы превозмочь гравитацию, потому : шалишь, сиди, сука, под ребром и грызи одеколон, умороженный газами льдисто и кубически, со звоном падая в стакан бурбона, бульк и никаких, кукурузный самогон. А напротив баба голая, сидит в креслах, поджала ухи - то, рукой трогает змея и мину, а паек кончился, как и говорил Гиркин, вместе с сапогами и мандатом, просроченным офертой омерты под заветной омелой с оцелотом на ветке, висит он, значится, хвостом уцепившись за ветвь, смотрит и молчит, глянешь в зрак его круглый и понимаешь, что п...дец. А вомбат ! Есть же ведь еще и царь царей Георгий, меч Грузии, яйца сопротивления ордам Гутлук - оглы, восседает престолом Мцхети, усы, хвост, елбасы и стойкий привкус оконечного ахуя из коньков мудашистых руссиянцев, укатывающихся по замерзшей воде до состояния скотообразного, глас Губерниева за кадром, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, девушка столетия Шарапова преодолела матерьял и пошила себе новую шубу из пуховика Бузовой, поэтому возблагодарим Путина, вздохнем облегчасто, опорожняя кишечник трудовой на очке заслуженном, проклянем Кубертена, суку рваную, ссаками не баловавшего, мусоров не снаряжавшего с мензурками мельдония и контрафактной мочи, выливаемой с опаской, но жостко. И за морем война, черт знает что.
     Или вот еще случай был. Опух однажды лошадь осознанием почвенности. Вышел к морю синему и говорит :
     - Я таперича буду по Севастополю в белых коцах ходить. В знак натурализма и торжество.
     Бежит на кладбище, а там уж Томы Сойеры орудуют, роют ямы, смеются странными голосами, как Бэйли Джей в самом конце ролика, сторожко дышут пазухами носа, гудят, конечно, не без того. А мертвецы, что роются Томами Сойерами, все, как один, согласны и в белых коцах. Снаряжают лошадю обутку ладную и - пошла писать губерния. Три года скачи - все одно х...ем в голову - то упрешься. Голова на шее, шея в плечах, плечи рук не дают. Вот нету рук из них. Хоть с боку зайди, хоть сзаду глянь : растут они из жопы натурально, что у Невзорова, что у Канделаки, да хоть у Потупчик, по х...й, не говоря о Несмияне. У всех и из жопы. И понимает тут конь, что п...дец. Причем, всегда. Только он раньше наименовывался Большая жизнь, а сейчас Чойболсаникапуцины. И ведь везде, как песок в волосах, ежели пьяным на пляж прийти. Или шишки вот. Ходишь в лесу, посвистываешь, шишку хвать и в карман, а домой придешь и мыслишь упорно : а на х...я я эту шишку в карман - то уложил ? Не проще ли мне, как веществу растущему с частичными мыслями, бросить шишку в пруд ? Летишь к пруду с изменившимся лицом, а там братья Карамазовы, в кармазиновых азямах грузят керамзит лопатами. И ржут тут все. Гыгггыыыггы. Лопаты.
     - Махал Енотыч, - бурчит урчащим чревовещанием Спиваков, седастый и гнусный, - скажи мне, Енотыч, как немцы воевали.
     И врежет тут Енотыч за всю х...ню, и смуглянку, и молдавашек, и мандавошек, и тетю Юлю Латынину, а ты смотришь и слушаешь, понимая, что п...дец навовсе. Он заместо мозгу уже, замешан на яйце Тициана, на масле касторовом и деревянном Рублева Андрея, унавожен густо телами расстрелянных родственников Николая Свинадзе, порос щетиной баушки Урганта и Пархоменки внука, зырит кишкой в небо и так тебе стремно делается, вот гадко напрочь. Эмигрируешь ты тогда в крематорий и вздымаешься струйкой в небо.
    А все вместе называется, моя милая Алиса, все вот это вот все : русский мир, Путин, против Путина, за, по хер, кино, музло, литература русская и неимоверный выброс культуры в вакуум спорта. И, знаешь, если по секрету, лучше польский выучить, чем хоть краями соприкасаться с эдакой духовитостью.