Почечная колика

Сегодня вечером (17.04.79) появилась вдруг интенсивная ноюще-ломящая боль в поясничной области справа. Продолжалась она минут пять-семь – не больше. И утихла. А ночью всё это повто-рилось, продолжаясь уже в течение получаса. И снова – полный порядок.
А самое ужасное началось рано утром: словно кто-то клещами схватил моё тело в поясничной области справа – и никак не хочет отпускать. Держу на пояснице горячую грелку – не помогает. Выпил таблетки но-шпы и пенталгина – бесполезно. В семь утра, изнемогая от боли, вызвал на дом фельдшера скорой помощи Лидию Ивановну Чумакову, которая сделала внутримышечно в ягодицу по кубику промедола, папаверина и атропина. Боль в пояснице несколько утихла.
Через пару часов меня на дому посетил наш хирург Лаптев Владимир Георгиевич вместе с Лидией Ивановной. Она сделала мне десять кубиков сернокислой магнезии внутримышечно, после чего внутривенно стала вводить смесь новокаина, промедола и димедрола – сорок кубиков. После введения 20 кубиков смеси у меня закружилась голова. Говорю: «Лидия Ивановна, хватит вводить лекарство – мне плохо».
Но вместо этого Лидия Ивановна вставляет в иглу второй двадцатиграммовый шприц и продолжает вводить смесь. У меня зазвенело в ушах, куда-то поплыла комната. Кричу: «Хватит вводить – мне очень плохо!» Лидия Ивановна ввела всё же всё лекарство. Усилился звон в ушах, чувствую, что вот-вот перестанет биться сердце. Мне дают нюхать нашатырный спирт. Дышу – боюсь потерять сознание. Гляжу на свои руки – они цвета белого мрамора, на котором четко выделяются чернотой волосы. Значит, думаю, и лицо цвета мрамора. Нюхаю нашатырный спирт. Ко мне подносят полотенце, смоченное холодной водой, трут им мне грудь, лицо.
– Неужели не очухаюсь – уйду в аут? Что это – конец?
Но постепенно шум и звон в ушах проходят. Меньше кружится голова. Лучше стало работать сердце. Значить – еще поживу. А боль в пояснице справа утихла только к 18 часам: держалась в течение полусуток. Вот это приступ!
19.04.79 Ночью спал хорошо – боли не беспокоили. А с восьми часов утра снова начался приступ болей. Держу грелку на пояснице справа, выпил 3 таблетки но-шпы, столько же – ависана, кап-ли цистенала, и т.д. – у меня целая куча лекарств: Лаптев позаботился. Через 1,5 часа приступ прошел. Что будет дальше? С 23.00 до 3-х часов ночи – сильнейший приступ.
20.04.79 Словно кто-то очень сильный и злой огромными клещами схватил правый бок: спереди – переднюю стенку живота; сзади – поясницу – и давит, давит, давит. Боль невыносимая – хочется рвать и метать.
В 3.00 боль успокоилась, но уснуть до утра я уже не смог – боюсь. При одной мысли, что вот сейчас снова начнется приступ болей – становится страшно. В 7.00 снова начались сильнейшие боли. Кое-как оделся, позвонил Чумаковой Л.И.: «Лидия Ивановна! Увези меня в больницу – мне очень плохо».
Лаптев уже на работе. Делают мне инъекции папаверина, атропина, промедола – боль не проходит. Повторили уколы – не проходит. Лаптев делает околопочечную новокаиновую блокаду – боль не снимается. Решено: меня отвезут в Облучье. Рабочий день в разгаре. Сегодня пятница, но у нас во всю идет субботник: медработники подходят к завхозу Любовь Михайловне – кто за краской, кто за кисточкой. Чьи-то просьбы она удовлетворяет, от кого-то отбивается. А мне не до работы: словно злой шакал впился зубами в правый бок – и никак не отпускает. От атропина сухо во рту, трудно говорить, плохо вижу. И сильная, адская боль.
…В приемном покое отделенческой больницы меня встретил заведующий хирургическим от-делением Лопатин Алексей Прокопьевич. Выслушав мой и Лаптева рассказ, сказал: «Надо ложиться – правая почка блокирована: камень закрыл мочеточник, моча из правой почки в мочевой пузырь не проходит: застой мочи выше камня. Поэтому, такие сильные боли».
– А может быть без стационирования? Укольчик какой-нибудь получше – чтобы камень проскочил, - умоляю я.
– Надо ложиться, Николай Александрович. Проскочит он, или нет – это еще неизвестно. Сделаем снимки, хромоцистоскопию. Может быть и оперировать придется. С блоком шутить нельзя – почка может выйти из строя. Тогда её придется выбрасывать, а не камень, – говорит Алексей Прокопьевич.
Куда деваться – ложусь. И снова правую половину поясницы пронзает невыносимая боль – начался новый приступ. Меня облачили в больничное одеяние: темно-синюю свободную пижаму, и широковатые и длинноватые штаны. Отвела меня нянечка, пожилая полная женщина, в 3-ю палату.
Палата на четыре койки. На одной из них, первой справа, спокойно лежит мужчина лет 35-ти, и читает книгу. Ах, как я ему позавидовал! Он читает книгу. А я в это самое время от ужасной боли готов был залезть или на стенку, или головой в петлю. Левая крайняя койка постелена для меня. Но лежать невозможно – начинаю метаться по палате. Заходит Лопатин, высокий, худощавый блондин, лет 45-ти: «Устроился, Николай Александрович? Сейчас тобой займется врач-уролог Сивков Сергей Юрьевич».
Уходит. А я продолжаю метаться по палате. Заходит молодой доктор (лет 25-и), высокий, в очках.
– Вы Сачков Николай Александрович? – Спрашивает.
– Да.
– Расскажите, пожалуйста, как вы заболели? Были ли раньше подобные приступы – все по-подробнее.
Рассказываю все подробно – а сам готов выть по-волчьи.
Сергей Юрьевич внимательно выслушивает мой рассказ, осматривает меня, очевидно, соглашается, что речь идет о застрявшем камне, говорит: «Николай Александрович! Сейчас вам надо срочно сделать хромоцистоскопию – посмотреть, есть блок правой почки, или нет.
– Боюсь я.
– Без этого никак нельзя. Не уходите из палаты – медсестра пригласит вас. Можете сходить помочиться.
Жду приглашения медсестры. Минут, через 15-20 приходит: «Николай Александрович, пойдемте со мной».
Заходим в небольшую комнату. Справа – шкаф с медикаментами, мединструментарием. Слева – медицинский столик. А посреди комнаты – нечто на подобие гинекологического кресла.
– Снимайте Николай Александрович брюки, трусы.
Снимаю.
– Проходите – ложитесь на это кресло. Ноги ложите вот на эти перекладины. Немножко подвиньтесь вперед. Вот так – полный порядок, – говорит Сергей Юрьевич. – А теперь – продолжает он, - я введу в мочевой пузырь вот эту штуку (показывает цистоскоп длинный сантиметров 25-30, и толщиной в карандаш). Когда будет больно – делайте глубокий вдох. Но чтобы было не очень больно мы обезболим чуть-чуть. Вот так. А теперь ввожу цистоскоп.
С этими словами металлический стержень вошел в мочеиспускательный канал и начал продвигаться по нему вглубь – к мочевому пузырю, приостанавливаясь в узких местах. Но вот еще одно движение – и цистоскоп достиг цели. В это время мне вводят внутривенно раствор метиленовой синей. Мочевой пузырь через цистоскоп наполняют фурациллиновым раствором наполовину – чтобы его раздуть и видеть места впадения мочеточников.
Сергей Юрьевич подключает оптику к электросети – зажигается электролампочка в цистоскопе, находящемся в мочевом пузыре. И как астроном в телескоп, начинает наблюдать. Вот голубая масса полилась из левого мочеточника. Вот струя усилилась, а правый мочеточник молчит. И так минут двадцать продолжается наблюдение: левый мочеточник работает; из правого моча не идет. Значит точно – камень застрял в правом мочеточнике, и преградил путь моче.
Итак ясно, что имеется блок правой почки. Слажу со стола. Одеваюсь. Огнем жжет в мочеиспускательном канале. Хочется помочиться. Бегом мчусь в туалет. Но, увы – вышло с великими болями три капли голубой жидкости – и все. Значит – мочевой пузырь пустой.
…После хромоцистоскопии меня ведут в рентгеновский кабинет – надо все-таки узнать: где расположен этот злодей-камень. В рентгеновском кабинете прохладно. Сделали обзорный снимок. Проявили. Ввели в вену контрастную массу. Еще сделают теперь три снимка – через определенное время. Боль снова становится невыносимой. Умоляю что-нибудь сделать – обезболить.
– Поможем Николай Александрович, – говорит Лопатин. – Сейчас закончим делать снимки.
Кое-как лежу и терплю еще 15 минут. Снова прошу пожалеть меня, так как боль становится невыносимой.
– Поможем, Николай Александрович, – говорит Алексей Прокопьевич. – Я же обещал.
И точно – заходит медсестра со шприцом и делает мне внутривенно инъекцию.
– Мы тебе делаем инъекцию баралгина, – говорит Алексей Прокопьевич. – Очень дефицитное, эффективное средство. Минут через десять от боли ничего не останется.
И точно: потихоньку, потихоньку боль стала стихать. А доктора просматривают мои рентгеновские снимки.
– Уменьшилась боль? – спрашивает Алексей Прокопьевич.
– На половину, - говорю.
Минут через пять: – А теперь как?
– На 70%, – отвечаю.
Через минут 10-15 от боли не осталось и следа. Меня отпустили в палату, сказав, что камня на снимках не видно.
Через некоторое время в палату зашли Алексей Прокопьевич с Сергеем Юрьевичем:
– Итак, Николай Александрович: камень не рентгеноконтрастный оказался – не видно его. Дело осложняется. Мы не можем идти на операцию, так как не знаем – где камень.
– А зачем операция? Боли же прекратились.
– Да так-то оно так. А надолго ли они прекратились. Сергей Юрьевич! Сделать все анализы сейчас же – будем готовы к операции в любую минуту.
С этим доктора ушли. А я стал ждать нового приступа.
Прошел час, второй. Наступил вечер. Боли не повторялись. Перед ужином выпил две таблетки но-шпы, одну ависана, одну уробесала. На ночь – инъекция папаверина. До 4-х утра спал без болей.
21.04.79 В 4.00 появились незначительные боли – но это были совсем не те страшные, невыносимые. Это были даже приятные боли: создавалось впечатление, что по мочеточнику опускается потихоньку маленький, круглый камешек. Через минут 30-40 боли прекратились – и я снова уснул. Утром – измерение температуры, принятие лекарств, туалет, завтрак. После завтрака на минутку зашел в палату Алексей Прокопьевич:
– Но как дела Николай Александрович? Были боли?
– Незначительные – по ходу правого мочеточника: по-моему это опускался вниз камень.
– Дай Бог, чтобы было так. А мы пойдем сейчас на субботник.
Одет Алексей Прокопьевич по-рабочему: под халатом – спортивный старенький костюм. Вслед за ним зашел Сергей Юрьевич:
– Как самочувствие, Николай Александрович?
– Хорошо Сергей Юрьевич: после укола баралгина приступов болей не было.
Рассказал ему о своих предположениях о продвижении камня.
– Все может быть, – говорит Сергей Юрьевич. – Мы третьему делаем вам такой укол во время почечной колики. И эффект один и тот же – боли исчезают. Но что ж, будем лечить пока консервативно. Посмотрим, что получится из этого: но-шпа, ависан, уробесал, папаверин. Желаю всего хорошего. А я – на субботник.
Он тоже одет в спортивную форму.
…День сегодня в отличие от предыдущих, солнечный. Из окна отделения видно, как медработники дружно долбят лед у подъезда. Все одеты в рабочую форму. Грузят лед на машину – и увозят. Идет субботник. К обеду подъезд стал походить на себя. А мы с соседом по палате читаем. Я с удовольствием читаю книгу Леонида Селина «И была война». Сколько же пережили люди! Он читает: «В августе сорок четвертого». Чувствую себя хорошо: болей нет. Моча идет нормально.
22.04.79 День пасмурный, холодный. Идет дождь. Сегодня Пасха. Люди расходуют деньги, здоровье, а мы сохраним и то, и другое. В отделении народу мало: тихо, спокойно. Читаем книги. Слушаем радио. Смотрим телевизор. Боли не беспокоят. А вечером часов в 18.00 пошел в туалет – проскочил через мочеиспускательный канал камешек. Поймать не успел. Только ощутил, что маленький (с горошинку), гладкий, твердый, круглый. Даже не верится: а вдруг это желаемое выдаю за действи-тельность?
23.04.79 Понедельник. Утром делюсь своей радостью с докторами. Они довольны, но не совсем верят мне – камня то нет.
– Может так, а может и не так, – говорит Алексей Прокопьевич. – Надо вам, Сергей Юрьевич, сделать контрольную хромоцископию.
– Боже мой! Это все повторится снова! Ни за что не соглашусь!
– Дело, конечно, ваше, - говорит Алексей Прокопьевич. – Но сами понимаете: без этого нельзя. Надо точно убедиться, что блока правой почки нет.
Что делать? Соглашаюсь.
И снова тот же кабинет. В вену вводят контрастное голубое вещество (метиленовый синий), в мочевой пузырь – хромоцистоскоп. Заполняют мочевой пузырь раствором фурациллина. Сергей Юрьевич, как великий астроном, смотрит в цистоскоп и радостно восклицает, что из правого мочеточника моча идет полной струёй. Значит, камень действительно, вышел. Блок правой почки ликвидирован. Ура! Процедура на сей раз заканчивается очень быстро. Все нормально. Завтра – домой!
24.04.79 Меня выписали из больницы. Иду пешком до райисполкома. День солнечный, переменная облачность, но ветер холодный. В кабинете меня ждет никем не тронутая недельной давности почта. Просматриваю её всю. В 16.00 еду домой – в Хинганск.


Апрель 1979