Черная Щека

Над городом пронеслась вторая ударная волна. Со стен подвала посыпалась штукатурка.
Грохот закончился, наступила тишина.

Черная Щека сидел внимательно прислушиваясь к тому, что происходило наверху. Глаза его были закрыты, а одеревенелое лицо казалось неживым в свете маленькой керосиновой лампы стоявшей в углу.
Руки он сложил на коленях. В углу лежал кто-то мертвый, но этот человек не мешал уже индейцу слушать и это было хорошо.

Вчера он долго ходил по подвалу что-то шепча, вскрикивая, но все это до новой бомбы, которая упала на рассвете за городом.
У белого человека пошла горлом кровь. Он перестал хватать Черную Щеку за рукава и умер тихо.
Жена индейца сидела рядом с ним и плакала уже второй день. Индеец не жалел ее — ему надо было слушать, что происходит наверху.
Наконец, он тронул жену за плечо.
- Хватит плакать, пора идти, - сказал Черная Щека.

Он поднял с пола керосиновую лампу и светил жене, пока она заворачилвала в один тюк одеяла и посуду, и, потом, пошел вперед, внимательно ощупывая ногой каждую ступеньку ветхой лестницы.
Крысы, которые не боялись радиации, с шелестом разбегались из под ног индейца.
-Не пугай их, - сказал Черная Щека жене. Крысы могли броситься на них.

Черная Щека нажал плечом железную дверь и она со скрипом отворилась первый раз за эту неделю.
Это тоже было хорошо, потому что индеец боялся, что их могло засыпать.
По улицам города мчалась сплошная желтая пыль. Черная Щека не мог видеть целы ли дома на противоположной стороне улицы. Пыль была очень мелкой и темной и мчалась быстро, с равномерным шорохом, похожим на шорох платья танцующей женщины.

 Черная Щека заслонил рукой лицо от пыли и вслепую помог жене пристроить на плечах большой тюк.
-Не говори, - предупредил он ее,- Пыль забьет тебе глотку.
Он положил руку на лицо жены, потому что не видел ее и почувствовал, что она кивнула.
Черная Щека тихо погладил ее волосы, жесткие, прямые волосы. Потом крепко взял ее за руку и повел в ту сторону, куда мчалась пыль.

Другой рукой он ощупывал стену дома вдоль которой они шли, пока рука его не наткнулась на излом.
Дальше стена была разрушена бомбой. Черной Щеке приходилось то и  дело взбираться на гигантские кучи булыжника и вывороченных пластов асфальта, и тогда он шел немного тише и помогал своей жене, но, вообще, шли быстро, боясь, что пыль высосет из них жизнь.

Где-то на втором часу пути их позвал на помощь слабый женский голос. Это было недалеко, наверное, камни засыпали женщину.
Черная Щека не позволил жене останавливаться — белые люди уже не существовали в этом мире и им незачем было помогать.

Город был большой, до тех пор, пока не падали бомбы, но они быстро разрушили все большие каменные дома и индеец даже улыбнулся, подумав о том как мало надо было, чтобы убить белых людей.
Нет города, нет домов, не видно людей.
Желтая пыль по прежнему шуршит и ложится слой за слоем к ногам индейца и его жены.

Черная Щека сбросил свои ботинки и велел то же сделать жене. Идти стало легче — пыль была мягкая, теплая и не царапала больше ноги. Еще индеец удивился, что на улицах мало мертвых, но потом понял, что все люди прятались в подвалах и теперь остались там.

Наступила ночь. Не стало видно даже пыли — стало темно как в подвале, где сидели Черная Щека с женой, когда там погасла однажды керосиновая лампа, опрокинувшись от удара руки белого человека.
Тот кричал, что умирать надо не по свински, а по людски и что лучше разбить себе башку о стенку, чем жить в подвале.
Не было в эти людях выносливости, и не любили они жизнь.  Даже в жене Черной Щеки больше мужества и терпения. Индеец притянул ее к себе и опять погладил ее по голове.

Тот белый человек не мог есть крыс и, наверное, умер от голода. Или от болезни.
Жена Черной Щеки всегда ловила крыс тихо, чтобы не разозлить маленький серый народ. Она по ночам протягивала руку и ждала, когда самая голодная придет обгрызть кончики пальцев, как сделали это крысы с белым человеком, когда тот еще жил.

И маленьких крыс его жена не душила.
Шкурки же тоже приходилось жевать, хоть они и не были вкусны, - чтобы крысы не знали, кто их убивает.
К утру индеец с женой вышли за границу города.

Тут было меньше пыли и Черная Щека мог видеть свою жену, а она вскоре даже различила даже рубец на его щеке, за который индеец получил свое прозвище.
После глаз открылись запахи — пахло травой.
Жена Черной Щеки опустилась на землю и хотела умирать, засыпанная песком, но он взял тюк и заставил жену идти дальше.
Погладил по голове, потер ей на лице кожу и она вновь пошла за ним.
Так он ее вывел к траве и только тут позволил отдохнуть — желтая пыль уже не могла догнать их.

Сам он сел на землю и стал счищать с себя пыль.
Сначала он вытряс ее из головы, потом очистил о траву пальцы и начал осторожно вытирать глаза. После перетряхнул свою одежду, долго выбивая ее на ветру.
Потом обернулся и посмотрел на город.
На его месте была большая куча пыли. Кое-где в желтом буране были видны темные пятна еще не засыпанных стен.
- Пошли, - сказал Черная Щека жене.
Вечером они  дошли до большой реки. Вода в ней тоже была желтой от пыли.
Уже смеркалось и Черная Щека решил устроиться на ночлег около большого дерева на берегу. Все деревья засохли, зеленела одна трава.

- Садись здесь, - сказал Черная Щека жене, а сам сбежал к воде.
Он вырыл в земле ямку и, когда она наполнилась желтой водой, напился.
Затем дал попить своей жене и пошл искать еду. От дерева он отломил большой сучок и отправился вдоль берега речки.
Здесь он нашел норку какого-то маленького степного зверька, раскопал его ходы и убил его палкой. На это ушло много времени и, когда он вернулся к жене, на небе уже видны были звезды, правда, очень слабо, из-за пыли.
Жена Черной Щеки уже разожгла костер и начала сдирать со зверька шкурку, так же, как делала она с крысами, когда в кустах раздался шорох.
Черная Щека пошел туда, захватив с собой палку, и увидал человека, который лежа на земле, жадно смотрел на огонь.
- Кто ты? - спросил индеец.
Человек замычал и попробовал отползти, но Черная Щека поднял его за воротник и подвел его к костру.
Это был лысый старый белый человек. Одет он был в обгорелые лохмотья и был очень худ.
У костра он попробовал вырваться из рук индейца, но тот крепко держал его, хоть тоже ослабел от голода.
- Кто ты? - спросил он еще раз, но по глазам старика понял, что тот безумен.
Черная Щека отпустил его и старик уселся неподалеку от костра и из его рта текли слюни, когда он смотрел на кипящий котелок.
После еды Черная Щека позволил жене кинуть старику кости, и отвернулся, чтобы не видеть, как тот сосет их голыми деснами и плачет.

- Нет людей больше, - сказал индеец жене.
Она молчала.
- Мы с тобой одни, - сказал он.
- Хорошо, - ответила она и бросила в костер длинную сухую ветку.
- Как ты думаешь, почему они убили себя? - спросил Черная Щека и показал на белого старика.
- Их было слишком много и они хотели слишком многого. Им никогда не хватало того, что есть, - ответила жена.
- Ты не думала об этом в подвале?
- Нет.
- Почему?
- Мы были как машины. У белых были машины, они сами были как машины и нас делали такими же.
- Тот белый человек в подвале… - начал Черная Щека,  но замолк.

Он подумал, что тот, кто сейчас сидел с ним у костра и тот, в подвале, так похожи. И сейчас похожи, когда один мертв, а другой безумен, и были похожи раньше, когда были здоровы и не было войны.
Но Черная Щека и его жена другой породы и им незачем было говорить об ушедших.

- Давай с тобой разговаривать, - сказала его жена.
Они говорили недолго, но интересно, совсем не так, как в подвале, и рассказали друг другу, что каждый из них думал и Черная Щека решил, что это очень хорошо, что он здесь не один.
***
Наутро они увидели высоко в небе самолет и спрятались. Но летчик искал живых людей на планете и, увидев занесенный песком город пустил свой самолет в штопор.
Черная Щека и его жена слышали взрыв.
Отныне все белые люди были либо мертвы или безумны.

 

















1980 год.??