Литературный журнал в Интернете

Когда-то были толстые литературные журналы. И их читала вся творческая интеллигенция (см. картинку над текстом).
Это сегодня языком международного сионизма являются не только иврит и идиш, но также и русский. А тогда этого не было, потому что ПРЕССтитутские фабрики лжи, такие как CNN, New York Times, Washington Post, BBC, РБК и Эхо Москвы были недоступны. Поэтому у творческой интеллигенции все равно никакого выбора и не было.
Советские источники в едином порыве всегда основное внимание уделяли разоблачению агрессивного характера империалистической политики сионизма. А проискам израильской военщины, в том числе и в толстых журналах, непрерывно давался должный отпор.  На этом фоне интенсивно формировалась и вырисовывалась арабская палестинская идентичность.
Впрочем, надо отдать израильской военщине должное, несмотря на это она не унималась. Даже не думала, становясь день ото дня все агрессивнее и агрессивнее.  Вообще же времена были тогда тяжелые не только в результате агрессивных происков израильской военщины.
В нашем противостоянии с врагами тогда уже явственно наметилась наша безоговорочная победа, но, вместе с тем, это был тихий кошмар и все уже имело некий налет фатальной обреченности. И даже борьба с происками сионистов уже не вызывала, при всей ее победоносности, былого чувства глубокого внутреннего удовлетворения.
Секса тогда не было. и не только не только на похоронах — его тогда не было вообще. Даже на свадьбе и последующей за ней первой брачной ночи. Отсутствие секса тонуло в новых трудовых свершениях и победах в битвах за урожай.  Но, все равно. на творческую интеллигенцию отсутствие всего, в том числе и секса, действовало угнетающе.  И творческая интеллигенция от всего этого испытывала какое-то томление, по природе своей нам глубоко чуждое.
Впрочем, тлен бытия тогда уже овладевал думами элитных слоев населения в лице слуг народа из самой народной гущи. Включая и тех, которые от сохи, тяпки и совкой лопаты, то есть из гущи-гущи. Потому что купить недвижимость на Лазурном берегу тогда практически еще было невозможно. А потому отсутствие простой русской душевности просто душило и гнуло к истосковавшейся по ласке земле. Которая сыра и мать. 
Нездоровая тяга к роскоши овладела думами слуг народа о былом тогда очень остро. Для прислуги эта болезнь всегда была профессиональной, а тут, без лечения, это профессиональное заболевание приняло особенно злокачественное течение. В общем, более терпеть суровые лишения слуги народы не желали категорически. Принципами, можно сказать, не могли поступиться, хоть ты их режь! Тут, как говорится, геенна огненная, где червь не умирает и огонь не угасает (Мар. 9:44 ).
Ни один режим не уничтожал собственных граждан настолько ни за что, как советский. А тут даже эта основа основ стала расшатываться. Да и желание забубенить что-нибудь ошеломляющее, коммунизм там через 20 лет построить, целину приподнять, посадить яблони на Марсе, если уж их не получатся на Земле вырастить, еще что-то в этом духе, стала угасать. А без этого скучно, грустно, да и морду кому-нибудь набить вроде нет повода.
 Так что тогдашняя восхитительная система уже явственно глубоко дышала на ладан. Хотя и ладана тогда в продаже тоже не было, только в продуктовых наборах в закрытых распределителях. И то, строго по спискам и сугубо к советским праздникам. 
Тогда уже только режим был совсем не здоровый на голову, но ощущалось это нездоровье очень остро всеми. Даже генеральные секретари, охваченные общим нездоровьем, мерли чуть ли не ежегодно.
В дни их похорон, в безуспешных попытках вызвать чувства скорби по усопшим генсекам, по радио и телевизору крутилась только классическая музыка. Помню, в 80-тых, всеобщее резкое неприятия классической музыки приняло просто патологический характер. Хотя, с другой стороны, если быть до конца откровенным, были и такие, кто тогда классическую музыку полюбил. И кто-то даже всем сердцем…
Потом литература на бумажных носителях умерла, вместе с ней почили в бозе и литературные журналы на бумаге. А ведь творческая интеллигенция в те благословенные годы на этих литературных журналах интенсивно духовно росла вширь, всасывая в себя широкие массы трудящихся. А маловеры и боягузы тогда знали свое место и сидели тихо, лишь изредка злобно инсинуируя у себя на коммунальной кухне.
Но, так как литература ушла в интернет, то там же появились и литературные журналы. И такими литературными журналами стали социальные сети. А кто-такие писатели и читатели социальных сетей? Да та же советская творческая интеллигенция, просто возомнившая о себе, как будто девственность себе только что восстановила. А так, радикально, ничего не изменилось — все также евреи у нас везде и всюду веселятся от души. Ну почти ничего не изменилось.