Пермский этап. Хозяйство Гайва

     Барсуков экспериментально определил,  что,  приняв триста грамм, становиться на лыжи не стоит.  Хотя и без эксперимента было очевидно что пьяный человек и лыжи -- объекты несовместимые, но ситуация была такова, что Барсуеов надел лыжи.
   
   Он медленно шёл по полузанесенной снегом лыжне, отчаянно опираясь на палки. И тем не менее его тело, несмотря на подпорки,  регулярно, через каждые несколько метров падало то на левую, то на правую сторону от лыжни. Чтобы выкарабкаться из снега и вновь принять вертикальное положение, горе-лыжник затрачивал массу энергии. Он  весь взмок. Он порядочно утомился.  Но шёл. Ему нужно было обязательно пройти трехкилометровый путь по заснеженному лесу  и выйти к оставленной на обочине шоссе машине.

        Это была заря садово-огородного движения. Заря зарёй, но ещё нужна и пахотная земля, которой  возле Перми было очень мало.  Вот и выделяли участки начинающим садоводам то на Липовой горе, то в ельниках за Камой, то есть на таких неудобях, что у многих иных горожан руки бы опустились. У иных , но только не у пермяков.  Эти крепкие, инициативные люди прочно вцепились в приобретённую землю и стали азартно её окультуривать. 

      Офицеров Ракетного училища садово-огородная заря не взволновала. Они посчитали недостойным для офицера  Советской армии ковыряться в земле.  Все посчитали,  а капитан Маргашов, выходец из сибирской деревни, так не посчитал.  Он в огородно-садовом товариществе  «Гайва», расположившимся возле одноименной речки,  приобрёл небольшой участок и стал проводить на нём все выходные.

      Конечно, при отсутствие техники окультуривать землю с помощью только лопаты --  это каторга, но каторга интересная. Поэтому, несмотря на трудности,
у начинающих огородников стало что-то получаться.

       Вскоре комплекс участков садово-огородного хозяйства "Гайва" с возделанными грядками в окружении тайги стал выглядеть,  как островок цивилизации, хотя никакой цивилизацией там и не пахло.  Ни дорог, ни водопровода, ни электричества, ни канализации, ни связи и никакой техники. Глушь .

        По этой причине Маргашов не мог только своими двумя руками обслужить участок (жена не в счёт, что-то у неё было с давлением) .  На помощь он приглашал своих сослуживцев. Те с энтузиазмом набрасывались на работу, быстро приобретая ссадины и мозоли.  После завершения работ (вскапывание, поливка, прополка) устраивался щедрый банкет на свежем воздухе.   

    Сослуживцам нравилось бывать на участке у Маргашова. И вовсе не из-за банкета, хотя и банкет был всегда хорош (шашлыки, овощи прямо с грядки, море спирта), а  из-за возможности подвигаться и подышать лесным воздухом. Особенно воздух их прельщал.  Действительно, какой может быть в Перми воздух если на одном конце её функционировал нефтеперерабатывающий завод с негасимым факелом,  а на другом – осенённый «лисьим хвостом» завод по производству ракетного топлива, не считая прочей мелочи.

      Если летом в садово-огородном хозяйстве, где располагался  участок Маргашова, было людно, то зимой оно пустовало.  Во-первых, делать там нечего, а во-вторых, ни проехать,  ни пройти : всё глухо  занесено высокими снегами..

       А место было неописуемо прекрасно. Могучая зимняя сказка. Вот в этой сказке и решил Маргашов встретить Старый Новый год. В своё предприятие он втравил своих приятелей,  Барсукова и Ивченко с их женами.

       Что значит втравил. Они сами с большой радостью откликнулись на его предложение , не зная, что их ждёт в зимней тайге. А что может ждать горожанина зимой в лесу, расположенном рядом с большим городом? Да ничего. кроме душевной радости.

     В канун Нового года три машины припарковались на обочине шоссе как раз  на траверсе садово-огородного хозяйства. Народ вывалил наружу, встал на лыжи и по целине  пошёл,  возглавляемый Маргашовым,  через лес к хозяйству,  до которого было три километра.

     Дошли быстро и стали  обустраиваться.  Первым делом растопили в домике чугунную печь. Женщины из привезённой снеди стали готовить новогодние блюда. Маргашов спилил ёлку, возле крыльца укоротил её топором, оставив топор на приступке. Зелёную красавицу внесли в домик, установили в углу и стали наряжать.

    Барсуков отметил: "Ну и аромат! От одного запаха здоровье может поправиться". Все присоединились к его мнению и стали энергично вдыхать лесной бальзам.

      К десяти часам  управились и уселись за стол. А дальше всё пошло традиционно.

      Происшествие случилось после часа ночи. Ивченко  вышел по нужде в сортир, что стоял недалеко от жилища и подсвечивался яркой лампочкой.
Кода он вышел из нужного домика на него напали четыре волка.

      Услышав истошный крик товарища, Барсуков и Маргашов выскочили на мороз.  При виде зверей, вцепившихся в Ивченко,  Маргашов с топором, Барсуков с парой связанных лыж, которые были воткнуты в снег, накинулись на волков.  Испуганные  звери метнулись  в лес, но не все. Олин волк с перерубленной  хребтиной корчился на снегу.

     Кроме нескольких повреждений и укусов, на шее Ивченко алела большая рваная рана, из которой хлестала кровь.   Женщины с большим трудом остановили кровотечение, но пострадавший был плох. Он потерял много крови и постоянно впадал в бессознательное состояние. Срочно нужна была помощь медиков.

     Тогда ещё не было сотовой связи. Для вызова медицины следовало ночью  пробиться через  лес к машине,  рвануть в сторону города  до первого автомата  и вызвать скорую помощь.

     Маргашов и Барсуков стали собираться в поход. Но тут взвыли женщины. Им было страшно оставаться одним с умиравшим мужчиной. Хотя Маргашов и уверял их в том, что жизни Ивченко больше ничего не угрожает, те ни в какую.

     В поход пошёл Барсуков, вооруженный топором. Его сопровождала жена с горящим факелом, который срочно соорудили из консервной банки. Факел предназначался для освещения лыжни и для отпугивания волов.

        Барсуков, несмотря не некоторую нетрезвость, выполнил поставленную задачу. Ещё не рассвело, а над садово-огородным хозяйством «Гайва» уже завис вертолёт, освещая местность мощным прожектором. Ну, а дальше  -- дело техники.  Пострадавший был эвакуирован в городскую больницу, где врачи довольно быстро поставили его на ноги.

      Вспомнив этот случай, Барсуков подумал: «Интересно, в наше демократическое время прилетел бы вертолёт для оказания скорой медицинской помощи простому  (а значит безденежному) гражданину РФ?»