Хор ангелов

Действующие лица и исполнители:

 Хотелось бы мне посмотреть на тех, кто возьмется это изображать

Иисус Христос

Люцифер,также известный как Хелель, "Несущий свет"

Серафимы:
Анаэль,"Внемли мне Бог"
Сашиэль, "Справедливость Бога"
Метатрон, Глас Божий

Херувимы:
Даниель
Дардаил
Керубиель   
Офаниель

Архангелы:
Михаил, "Подобный Богу", предводитель небесного воинства
Гавриил, "Сила Бога"
Рафаил, "Бог Исцелитель"
Уриил, "Огонь Божий", покровитель искусств
Селафиил
Иегудиил, Ответственность и милосердная любовь
Варахиил
Иеремиил
Сихаил
Задкиил -Свобода, доброжелательность и милосердие, Покровитель всех, кто прощает
Самуил
Иофиил

Сонм ангелов, среди них:
Ангелы-хранители
Артиаил, устраняет горе человека
Кираман, тот, кто узнает и передает человеческие мысли, поступки и чувства
Арариель, покровитель вод земли
Камаель, лидер из властей
Сефира Нецах, Вечность
Кафсиель Может создавать меньших ангелов
Разиэль  Хранитель секретов
Теннин Японская мифология, ангел-фея,защищает мир и дает благословения.
Мороний "Книга Мормона"
Сандалфон  защитник нерожденных детей (брат-близнец Метатрона)
Зафкиель, лидер престолов,  "Бог знает"

Толпа ангелов падших:
Азраель, архангел Смерти и Возмездия
Ариман, Дух разрушения
Азазель, Ангел изгнанный с небес для вручения людям оружия
Кассиель, Архангел одиночества и слез
Абаддон, ангел разрушения
Адриель, ангел смерти и разрушения
Харут, ангел Колдовства, волшебства
Марут, ангел волшебства, брат - близнец Харута
Маалик, Адский огонь
Самаель, Смерть и добыча душ

Души, прошедшие земную жизнь - книжник, юноша и пожилая женщина.

Кучка душ, готовящихся к жизни на Земле.

Разные люди.

Свет

Тьма - Лелиель (Ночь)


Всего более ста участвующих (!) И все нужны.

 Впрочем, что мешает архангелам исполнить роли и всех остальных? Плюс пятерка ангелов для массовых сцен Итого - 17. Уже легче.:)
 



                Пролог.

Горние выси покрыты облаками. На облаках - сонм ангелов. Все в белом. Всё сияет чистотой, белизной, совершенством. Ангелы ходят, летают, сидят с томным видом, лежат с еще более томным видом, играют на арфах и стеклянных арфах. Нежно звучит хоровое пение. Поют все:
- Осанна! Осанна! Хвала Тебе в Вышних!
  Осанна! Осанна! Хвала Тебе в Горних!
  Осанна! Осанна! Осанна, Всевышний!
 
Артиаил (протяжно): Благословен Царь, грядущий!
Все (ласковыми голосами): Осанна! Осанна! Хвала Тебе, Господи, в Вышних!
  Осанна! Осанна! Хвала Тебе в Горних!
  Осанна! Осанна! Осанна, Всевышний!
Задкиил (умиленно): Ах! как прекрасно это пение!
Кираман (согласно кивая): И как чудесно знать, что это пение во славу Бога!

Входят три падших ангела. Их белоснежные одеяния и огромные крылья имеют слегка помятый вид, что видно только при очень внимательном рассмотрении.

Адриель (Иронично): А еще приятнее, вероятно, знать, что и твой голос участвует в этих вокальных упражнениях...
Артиаил (спокойно кивая головой): О, Адриель, конечно, конечно. Ведь каждый голос с молитвой к Творцу важен.
Самаель (улыбается ехидно): А ты, Артиаил, близок к верному пониманию! Еще чуть-чуть и ты все поймешь. (чешет нос и отворачивается в сторону) Впрочем, вряд ли. Когда тебе думать? Тебе ведь надо петь!
Харут (удивленно): И как вам не надоедает это бесконечное "Спаси и помилуй!"
Задкиил (складывает молитвенно ладони): Это чудесно! Это просто чудесно, что мы можем так единодушно петь!
Ариман (со смехом): Вы так единодушны, что кажется странным ваше множественное пребывание здесь. (С сарказмом) Творец расточителен! Столько одинаковых сущностей... Ваше создание потребовало слишком много энергии. А все для чего? Чтобы вы пели "Осанна! в Вышних Богу!"?
Харут (елейно): Он не только расточителен, но еще и тщеславен!
Метатрон (крестясь): Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!
Уриил(делая широкий жест правой рукой): Эти безумные способны испортить любое удовольствие!
Керубиель: Господа! я прошу вас продолжать наше пение в другом месте! Пусть эти злоречивые парни остаются здесь, а нам незачем быть с ними в одном обществе!

Сонм ангелов поднимается в воздух и с пением улетает в правую кулису.
Теперь пение едва слышно.

Ариман (с иронией и криво улыбаясь): Прэ-лэ-стно! Прэлэстно! Ну, и помощнички у нашего Творца! Стоило задать парочку неудобных вопросов, как их сдуло, словно ураганом!
Падшие ангелы хохочут.
Харут запевает куплеты Мефистофеля из оперы Гуно:
На земле весь род людской
Чтит один кумир священный,
Он царит над всей вселенной,
Тот кумир - телец златой.

Самаель (Подхватывает пение): В умилении сердечном прославляя истукан,
Люди разных каст и стран
Пляшут в круге бесконечном,
Окружая пьедестал, окружая пьедестал.

Втроем они берутся за руки и, кружась в галопе, запевают припев:
Сатана там правит бал, там правит бал,
Сатана там правит бал, там правит бал,
Сатана там правит бал, там правит бал,
Там правит бал.
Сатана там правит бал, там правит бал,
Там правит бал.

Ариман (басом):
Этот идол золотой
Волю не6а презирает,
Насмехаясь, изменяет
Он небес закон святой.

 С хохотом они уходят в левую кулису.
За сценой слышно пение ангелов, перебиваемое пением падших ангелов.

Облака собираются в кучу. Раздается гром.
 

                Действие первое.

Горние выси скрыты волнующимися облаками. Вдали слышно ангельское пение: "Иже Херувимы" (диакона Сергия Трубачева)

                Картина первая.

 Входит Кираман, окруженный кучкой душ, готовящихся к жизни на Земле.
 
Кираман (Поучительным тоном): Когда человек спит, тело говорит душе, что оно делало в течение дня; душа передает эти сведения духу, последний — ангелу, ангел — херувиму, херувим — серафиму, который, наконец, делает доклад Богу.
Робкая душа: А можно не смотреть сны? Это обязательно - спать?
Кираман: Ты заранее готовишься к жизни неправедной?
Душа сомневающаяся: Кто знает, что там меня ждет?
Смелая душа: Чтобы ни было, мы свой выбор сделали!
Душа колеблющаяся: Пока мы еще здесь...
Смелая душа: Недолго осталось.
Кираман: Да, да. Осталось недолго. Вон там, на земле, уже стонет будущая мать. Кто к ней отправится?
Душа колеблющаяся: Пожалуй, я еще побуду тут.
Робкая душа: Я тоже. Мне спешить незачем.
Восторженная душа: Я! Я лечу! Прощайте, братцы!
Улетает в правую кулису.

                Картина вторая.

Души хором:
       Робкая душа: Как это дерзко!
       Грустная душа: О, как это грустно!
       Смелая душа: Вообще-то я готовилась быть сестрой!
       Душа колеблющаяся: Прощай, душенька! Пожалуй, мы больше не встретимся! 
Кираман (уверенно): Она скоро вернется.
Души, готовящихся к жизни на Земле (хором): Как? Почему?
Кираман (спокойным тоном учителя, объясняющего урок): Мать скончается при родах. Младенец умрет от голода, у его отца нет денег на кормилицу. Душа младенца вернется сюда, с уже обретенным опытом земной жизни.
Душа сомневающаяся: Что это за опыт, всего за пару дней? Чему она там научится?
Кираман (твердо): Главному: Страданию.
                Терпению.
                Желаниям.
                Лишениям.
                Любви...

Входят Кассиель, Абаддон и Адриель. Вид их печален и внушает уныние.

Кассиель (иронично, аплодируя): Да, Кираман. Ты молодец! Стоило ли ее туда отправлять, чтобы увеличить количество слез на Земле? Впрочем, мне это на руку.
Адриель (также аплодирует): К чему тянуть резину? Правильное решение. Полетела, пострадала, поплакала, покинула родственников, оставила после себя море слез и снова в чертоги радости. А те, там, на земле, пусть продолжают плакать и страдать. Класс!
Абаддон (с кривой усмешкой): Мне тоже этот вариант развития событий подходит.
Смелая душа (пылко): Вы, конечно, знаете много больше, чем я. Но, смею думать, лучше бы вам здесь не появляться. И вообще, лучше бы вам нигде и никогда не появляться!
Адриель (возмущенно тыча пальцем в сторону Смелой души): О!О!О! полюбуйтесь на эту выскочку!(Гордо поднимает подбородок и, ударив себя в грудь, сжимает кулак и поднимает правую руку вверх) Мы, между прочим Бене Элохим  - Сыны Божьи. (снова указывает на нее пальцем)А ты пока еще никто. И звать тебя никак!
Смелая Душа: Я тоже Божья!
Кираман (смиренно): А вы... Были бы вы Божьи, не продались бы...
Кассиель (укоризненно): Это кто же продавался? Всё только по здравому размышлению...
Адриель (гневно, топнув ногой): И по собственному желанию, между прочим!
Абаддон(с апломбом): Тебе не понять!
Кираман (спокойно): Где уж нам, убогим! Это только таким продвинутым дано - здраво размышлять и действовать по собственному желанию.
Кассиель (со слезами в голосе от обиды): Наш Отец дал нам это право.
Кираман (с легкой нотой печали): Поэтому вы воспользовались им во зло другим детям нашего Отца. А Он, между прочим, еще и Заповеди дал.
Кассиель (обиженно пожав плечом): Так не нам дал, а детям человеческим.

                Картина третья.

Входит Азраель с блестящим горном в руках. Начинает трубить, заглушая пение ангелов, исполняющих "Херувимскую песнь" Трубачева.  На зов трубы собираются все падшие ангелы. Когда труба не звучит, хор ангелов слышен слабым фоном.

Кираман кучке душ: Ребята, нам лучше уйти сейчас отсюда!

Уводит души в правую кулису. Душа сомневающаяся задерживается около Азраеля.
Кираман оборачивается, качает головой, возвращается.

Кираман (укоризненно): И ты туда же? Идем-ка, идем...
(Выходят, стараясь не задеть падших ангелов, которые нервно передвигаются по всей площадке, расталкивая облака).
Ариман (направляясь в сторону Азраэля, вызывающе): Ты звал нас?
Маалик (весело): Что, надо дровишек подбросить?
Марут (с энтузиазмом): Это мы быстро! И совсем не надо всех звать. Держи! (Взмахивает крылом. Из-за левой кулисы выезжает воз дров).
Азраель (раздраженно машет рукой): Убери ты свои дрова!(Усмехаясь) Пока огонь горит...
Марут (разочарованно): А! Ну, так бы и сказал сразу... (Машет руками. Воз уезжает обратно).  А для чего звал?
Кассиель (обеспокоенно, всплескивая руками): Случилось что? Или просто учения решил провести?
Азраель (Почесывая небритую щеку): Давно пора! Но сегодня не до учений. Сегодня у нас совещание будет.
Абаддон (помахивая крыльями и приплясывая): Не знаешь, что бы взорвать на Земле? Фудзияма давно молчит. Можем ее взорвать.
Адриель (отмахивается рукой): Фудзияма не поможет. Силенка у нее не та. Надо бы Ньирагонго поторопить с извержением. (радостно)Миллион душ сразу покинет Землю!
Самаель (брезгливо кривит рот): Кому нужен этот Гома? Жители Земли и не заметят его исчезновения. Их не интересуют африканцы.
Адриель(хлопнув в ладоши): Точно. Вот когда мы повеселились с Эйяфьятлайокудль, тогда все СМИ три месяца об этом только и твердили. Хотя мы только дыму на них напустили.
Марут (довольно потирая ладони): А я с удовольствием вспоминаю Тамбору. Красава! Такой эффект! не только аборигенов, но и язык их полностью уничтожила.
Абаддон (удивленно): Так то когда было?! Ты бы еще Везувий вспомнил!
Адриель (присаживаясь на облако. Облако выскальзывает из-под него, но Адриель пинком ноги и кулаком устраивает облако под собой): В масштабах нашей жизни все это было вчера.
Харут (присаживаясь рядом): Ну-с, сегодня у нас новое задание от Азраеля. Предлагаю взорвать Йеллоустоун или Рейнир. Тогда будет максимальный эффект от нашей деятельности.
Азраель (гневно): Вы, как колокола, трезвоните не знамо что. Какие вулканы? Какие взрывы? Только болтать и можете.
Азазель (обиженно): Вообще-то ты меня отвлек от очень важного действия.
Азраель (нетерпеливо): А ты только об оружии массового поражения и способен думать.
Азазель (поворачиваясь к нему спиной): Это, между прочим, весьма эффективное и высокоточное вооружение, которое я планирую передать сразу трем правительствам. Они внедрят, а мы посмотрим...
Азраель (пинает облако ногой): Бог вас наградил способностью думать, а вы дальше сиюсекундного результата ничего не замечаете.
Абаддон, Адриель, Ариман (хором): Все мы замечаем! И разрушаем!
Маалик (с иронией): Считать умеем!
Азазель (уверенно, отмахиваясь от налетевшего облака): И действовать, кстати, тоже!
Азраель (собирает облака в форме кресла и укладывается на них. С иронией): Да? А как насчет последствий ваших действий? (возмущенно) Вы хоть когда-нибудь поймете, что все жертвы ваших бесконечных шалостей и шуток отправляются прямиком в поддержку армии противника.
Падшие ангелы (хором): Как это?
Азраель (Демонстрирует два пальца в форме буквы V): Показываю на примерах. Цунами кто обрушил на Фукусиму? (загибает один палец)
Адриель (с возмущением): Я. А что?
Азраель: Атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки кто организовал? (загибает второй палец)
Азазель (с удивлением): Я, понятно. Моя задача - оружие внедрять.
Азраель (грозя кулаком): Двести тысяч жертв по скромному подсчету, сделанному на Земле. (раскрывает ладонь и поворачивает ее тыльной стороной вниз) А я вам секрет открою - двести сорок тысяч прибыли под начало Михаила в результате твоего, Азазель, эксперимента. (сжав руки перед грудью) А по поводу Фукусимы японцы много не распространяются, но я вам, друзья, могу доложить, что под знамена Гавриила за эти несколько лет прибыли десять тысяч праведников. (разводит руки в стороны) И это только две ваших шуточки!
Абаддон (присвистнув): Так что делать тогда?
Азраель (кротко): Вот для этого я вас и созвал. Я тут одну игру придумал. Хочу с вами опробовать. Мне кажется, не хуже денег идея.(озирается) Впрочем, кажется, нам нужно отсюда перейти в нижний мир. А то сюда в любой момент соглядатаи нагрянуть могут.
  (Падшие ангелы, расталкивая облака, уходят с выражением самых разных эмоций от удивления и печали до возмущения и обиды, от любопытства до зависти и от равнодушия до радостного ожидания и энтузиазма). 


                Действие второе
За сценой хор ангелов поет "Херувимскую песнь" Бортнянского.

                Картина первая

Комната в маленькой однокомнатной квартире. В раскрытую дверь видны коридор, входная дверь и раскрытая дверь в кухню. За дверью - стол, три табурета и окно. На табуретах сидят три фигуры в белых одеяниях, склонившись головами к столу и друг к другу, но повернув светлые лица в сторону комнаты. Руки их сложены вместе на столе в едином рукопожатии.
Из окон в комнате и кухне видно крыши и стены многоквартирных домов.
В комнате на стуле у письменного стола сидит седой человек - это Книжник и читает вслух:"И перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади.
И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему.
И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет".
(в раздумье откладывает книгу. Берет чистый лист бумаги и карандаш): И в небесных пространствах есть силы и служебные духи, которых можно наименовать. Много их. И разнятся они между собой. Есть те, кто в самом присутствии Божьем всегда пребывают. Это серафимы. О них я читал сейчас. Они подобны молнии и ясному огню. Они способны возвышать и уподоблять себе низших существ, воспламеняя их сердца.
Да. Именно так. (Быстро пишет, склонившись к столу)Они суть - духи любви.
А еще есть те, кто служит Небесному Отцу. Херувимы. Вот их имя общее. Они - духи гармонии, вооружённые пламенными мечами, охраняют вход в Эдем. (открывает Библию на странице, заложенной закладкой) Так. А здесь царь Давид описывает их как средство передвижения Бога: «воссел на херувимов и полетел». Странно... Надо думать, летают они быстрее мысли человеческой... Быстрее света... (Одна из фигур в кухне величественно встает и, поклонившись в сторону остальных, выходит-исчезает, взмахнув крыльями)
(Книжик отодвигает книгу и бумагу в сторону. В раздумье) Есть те, кто им помогает... духи воли,  святые бесплотные духи, составляющие один из девяти ангельских чинов, о которых упоминается в Святом Писании. Дионисий Ареопагит  считал, что имя им Престолы, самые ближайшие к Творцу. Основываясь на их имени, надо думать, что Господь Вседержитель «восседает на них, как на троне или престоле». Они умоляют Господа простить праведников, совершивших какой-нибудь грех по неведению…
 А ниже находятся ангелы, которые слагают гимны Богу. (Вторая фигура в белом бесшумно встает и, поклонившись в сторону оставшегося, выходит-исчезает, взмахнув  крыльями)
Книжник: Да. Да. Вероятно так и есть. Я много размышлял об этом.(Берет в руки Библию, открывает на закладке в конце книги, читает из "Послания к Римлянам"): «Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем»  Да-да. Так. Иисус ближе всего к Небесному Отцу. И он же ближе всего к нам, людям.(Снова придвигает бумагу к себе) Неужели я не в силах написать о небесном? (откладывает в сторону карандаш) (Последняя из фигур в кухне порывисто встает и, слегка склонившись в сторону старика, выходит-исчезает, взмахнув крыльями.)
Книжник: Но опасаюсь,… чтобы читатели мои, не будучи в состоянии понять, не запутались…. Ибо и я, хотя нахожусь в годах тяжких, и могу понимать небесное, и степени Ангелов, и чины Начальств, но… Сомнение меня гложет. Сумею ли донести, как надо... Стар я уже. Боюсь, не сумею. Не успею...
(Резкий звонок в дверь. Книжник поднимает голову, с трудом поднимается со стула и, шаркая ногами, тяжко идет к входной двери. Звонок не прекращает трезвон) Да-да! Иду! иду...
(У двери в коридор он вдруг покачнулся и грузно ополз на пол) Да. Да. Сейчас... (Тело его вытягивается. Свет гаснет. Наступает полная темнота. Звонок еще раз звенит и еще раз.
Затем раздается резкий стук в дверь и крик: "Сергей Николаевич! У Вас все в порядке? Отзовитесь! Это Ваша соседка. Наташа. Подождите, я вызову скорую!".
 (Зажигается ослепительно яркий свет. Вокруг старика стоят три фигуры в белых одеяниях, склонившись головами к старику и друг к другу, но повернув светлые лица в сторону окна. Руки их сложены вместе над телом в едином рукопожатии. Затем они поднимают старика и ведут его под руки к окну. Старик оказывается в белом одеянии, а одежда, бывшая на нем до его падения, остается лежать на полу. Теперь эта одежда на неподвижном теле, оставшемся лежать на полу у стены. Голос соседки едва слышен)
Соседка: Алло, скорая? Пожалуйста, срочно бригаду сюда. Здесь человеку плохо!(ее голос постепенно затихает и становится неслышным.
Книжник: Что произошло? Кто вы, друзья мои? И куда вы меня ведете?
Анаэль,"Внемли мне Бог": Отец Небесный услышал тебя!
Сашиэль, "Справедливость Бога": Ты хотел знать, теперь ты сможешь узнать ответы на все твои вопросы.
Метатрон, "Глас Божий": Бог призывает тебя в свое присутствие.
Книжник: Но кто вы?
Анаэль: Слуги Божьи.
Сашиэль: Серафимы мы.
Книжник: А где же ваши крылья? Я знал всегда, что у серафима шесть крыльев. Где ваши крылья?
Метатрон: Крылья нужны для полета, а не для хождения по земле. Сейчас мы полетим, и ты увидишь наши крылья.
(Все четверо подходят к окну. Окно распахивается и фигуры в белом, придерживая старика-книжника, поднимаются на подоконник по белым ступеням-облакам, залетевшим в окно)
Сашиэль: Приготовься. Сейчас мы взлетим.
(Все выходят в окно)


                Картина вторая

Зал небольшого почти пустого ресторана. Приглушенно звучит ритмичная, типично ресторанная, музыка. Слева за стойкой бара бармен перетирает стаканы. Около бара с ленивым видом стоят две девицы, принимая картинные позы, подчеркивающие достоинства их фигур. За широким окном видна оживленная улица с многочисленными пешеходами, машинами и магазинами. За столиком у окна сидит грустная некрасивая и толстая девушка. Она медленно пьет кофе, ест пирожное и смотрит в окно. За столиком у края сцены сидит молодой человек в дорогом элегантном костюме. Перед ним два пустых прибора, бутылка шампанского в ведерке со льдом и роскошный букет из алых роз. В глубине зала сидят четыре фигуры в белых одеяниях, склонившись головами к столу и друг к другу, но повернув светлые лица в сторону юноши. Руки их сложены вместе на столе в едином рукопожатии.
Юноша (иронично): Ну, что же,видно, не судьба. А Лизка молодец! Она, как всегда, в своем репертуаре. И абсолютно права. Нельзя жениться по уговору родителей, даже если нет других кандидатур на брак. Хорошо, что я не принял глупого решения делать ей предложение в каком-нибудь более публичном месте! Хорош бы я был, стоя перед неприступной красоткой на одном колене с протянутым к ней бархатным футляром на глазах у кучи знакомых и родственников! А она бы плечиком дернула, фыркнула и громко так, с оттяжечкой, как она умеет, сказала: "И не думай! Мне еще погулять охота!". Excellent! Пожалуй, еще пять минут и можно уходить. Мама, папа, простите, не моя вина!(Снимает с руки дорогие часы. Кладет перед собой и смотрит на циферблат. Фигуры в белых одеяниях встают со своих мест и подходят к столику юноши. Он их не замечает).
Юноша: Забавно. Едва я решил, что буду ждать еще только пять минут, как секундная стрелка стала мелькать раза в три быстрее... Да, ожидание мешает нормальному течению времени. Однако,обидно. Могла бы хоть из вежливости придти. (Он стучит нервно пальцами по столу) Впрочем, я заранее был к этому готов. Зачем я трачу время? (Он резко встает, едва не задев стоящие рядом фигуры. Фигуры в белом по очереди выходят из зала и останавливаются на улице у окна ресторана. Юноша надевает часы, берет в руки шампанское и букет. Подходит к толстой девушке).
Юноша: Это Вам! (кладет на столик цветы, отворачивается от девушки и идет к бару. Толстая девушка в изумлении смотрит на букет, торопливо проглатывая кусок пирожного и, поперхнувшись, начинает кашлять. Юноша ставит шампанское на стойку бара перед девицами)А это вам. Приятного вечера! (Достает из внутреннего кармана пиджака портмоне, отсчитывает несколько крупных купюр, придвигает их по стойке бара к бармену) И Вам! Всего наилучшего! (Он выходит уверенной походкой человека, сильно завышающего себе цену. Все присутствующие молча провожают его глазами, не произнося ни слова. Юноша появляется на улице, садится в тойоту. Четыре фигуры в белом сопровождают его. Тойота резко берет с места.  Спустя мгновение раздается визг тормозов, скрежет металла, крики. Люди в ресторане бросаются к окну)


                Картина третья

За сценой едва слышно пение ангелов "Скажи ми, Господи, кончину мою" Бортнянского. Пение ангелов прекращается тогда, когда начнет петь Анна, и продолжается после ее песни.
Сельская околица. Справа тянется улица с полуразваленными избами с заколоченными окнами и покосившимися изгородями. За оградами видны разросшиеся кусты чертополоха, георгинов "золотой шар" и разноцветных штокроз. На всей улице только два дома относительно целых. У одного из них на скособоченном крыльце сидит древняя старуха. На завалинке у другого дома дремлет старик в меховой шапке, валенках и ватнике, несмотря на теплую солнечную погоду.
Вдали за широкой рекой виднеется смешанный лес. На краю сцены высокая береза с уже начинающими желтеть листьями и низко наклонившаяся старая корявая ветла. На переднем плане мостки,на мостках пожилая женщина полощет белье в речке.
Женщина(поет): Выйду на улицу — солнца нема,
               Парни молодые свели меня с ума.
               Выйду на улицу, гляну на село —
               Девки гуляют, и мне весело.
Старик (снимая шапку и повернувшись правым ухом к поющей): Что-й то, Анна? Что-й то говоришь?
Анна: Ничего я не говорю. Пою.
Старик: Ничего не слышу. Говори громче!
Анна кричит: Ничего я не говорю! Песню пою!
Старик: А-а, песня, это хорошо. Пой, Анна, пой!
Анна (снова запевает): Матушка родная, дай воды холодной,
                Сердце мое так и кидает в жар.
                Раньше я гуляла во зеленом саду,
                Думала, на улицу век не пойду.
Старик: А что поешь-то, Анна? Пой громче.
Анна (продолжает пение громче): А теперь под вечер аж пятки горят —
                Ноженьки резвые в пляску хотят.
                Я пойду на улицу, к девкам пойду,
                Голосом звонким я им подпою.
Старуха тем временем, согнувшись, опираясь на самодельный костыль, перебирается с крыльца на улицу, с трудом, придерживаясь рукой за штакетник, бредет в сторону старика.
Старик: А, Петровна! выползла, старая...
Петровна: Кто старее еще! Дело есть.
Старик: Что за дело-то? Какие у тебя дела-то сейчас? Одно у нас с тобой, Петровна, дело осталось - смертушки ждать.
Петровна:  Вот ты, Евдоким Силантьич, и жди. А у меня дело до Анны твоей. Слышь-ко, Анна, подь-ка сюда!
Анна: Сейчас, Петровна. Вот закончу, и подойду к тебе.
Матушка, слышишь, соловушка поет,
А там, под горою, пляска идет —
Девки голосистые звонко поют,
Мне да, молоденькой, спать не дают. 
(собирает выполосканное белье в таз, с трудом разгибает спину, потягивается) Эх, где наши годы?! Сейчас бы с мостков, да в воду, как в детстве!
Петровна: Ну, идешь что ли? Я уж устала ждать тебя.
Анна: Иду, иду, Петровна. (поднимается с нагруженным тазом на пригорок к старикам) Что хочешь?
Петровна: Мне б тоже прополоскала бы простыни, а? что-то сил у меня уже никаких нет. А ты еще молодая.
Анна: Да, уж на вашем с дедом фоне, вовсе, девочка! Где твои простыни?
Петровна: А на постеле лежат, я их уж собрала, а постирать не могу.
Женщина: Лариску свою не могла дождаться?
Петровна: Где тая Лариска-то? Я уж забыла, какая она! Совсем забыла мать, бесстыжая. Не то, что ты. Ты, вон, город-то свой кинула за ради отца. А моя все себе пенсию зарабатывает.
Анна (ставит на землю таз с бельем, идет к дому старухи): Ну,я-то уж свою пенсию заработала. Да и нет у меня никого в городе. Сама знаешь, одна я осталась. Спасибо Богу, хоть отец есть живой. А у Лариски твоей муж, дети. Тоже внимания требуют... Сейчас твои простыни заберу. (присаживается у калитки) Что-то плохо мне... В глазах темно... Дай-ка, я пока к водичке спущусь, умоюсь. Может полегчает?
Евдоким Силантьич(привстает): Ты, доча, того, этого... ты смотри...
Анна: Сейчас я. Минуту... (идет к мосткам)
Петровна: Чего-й то с тобой, Анна? Ты, это посиди лучше. Не надо мне стирать...
Анна: Сейчас я, сейчас... передохну малость и постираю, Петровна, не беспокойся... Мне чуток не хорошо что-то... умыться надо...
(Она выходит на мостки, где стоит фигура в белом. Анна не замечает ее, наклоняется зачерпнуть воды, теряет равновесие, неловко падает в воду лицом вниз, и остается без движения на мелководье. Фигура в белом скорбно складывает на груди руки.)
Евдоким Силантьич и Петровна вскрикивают: Анна! Доча! Ты чего это? (суетливо пытаются выбраться на мостки) Да как это? Что ж это такое-то? (толкаются в беспорядочных движениях, наконец спускаются к воде)Давай, давай, Петровна, за ноги ее хватай. О-о-о-о-й! Горе-то какое! (тянут Анну на берег, но уже поздно. Фигура в белом медленно уходит по воде, опустив голову.  Около стариков появляются две фигуры в белом, но старики их также не видят).
Евдоким Силантьич (падает на тело Анны): Доча, доча моя! да как я без тебя буду? Кто же петь-то теперь будет?...
Петровна(садится на землю рядом, обхватывает голову руками): Горе-то, горе какое! что ж это деется на белом свете? Вот был человек и нет  уже... Ведь только что пела! как же теперь быть? что ж делать-то?
(Фигуры в белом склоняются к ним и на их головы возлагают руки утешающим жестом. Это Иегудиил и Задкиил, но старики не чувствуют их присутствия)
Иегудиил: Пожалуй, им осталось не долго страдать...
Задкиил: Ну, старик еще крепкий. Года полтора протянет, а за старухой через три недели нам придется возвращаться.
Иегудиил: Дорогу знаем... Возвратимся.   Пока надо Анну поднять.
(Ангелы приподнимают за плечи старика, высвобождая Анну).
Задкиил: Что ж, голубушка, пора нам в путь-дорогу.
(Пока Иегудиил гладит рыдающего старика по спине, Задкиил помогает встать Анне. Анна растерянно оглядывается вокруг. У ее ног распростерто ее тело. Анна смотрит на свое тело)
Анна: Вот и всё? Конец всем мучениям? А как же отец мой теперь будет?
Иегудиил: Мы за ним присмотрим, не переживай.
Задкиил: Не могу тебя обрадовать, еще не все твои страдания закончены. Теперь тебе предстоят новая работа и новые испытания.
Иегудиил: Не бойся! Ты справишься. Ты сильная. Ну, идем. Пора!
(Старики остались на берегу реки у тела Анны, а Анна и ангелы уходят по воде)
             

                Картина четвертая

Горние выси. Облака мечутся в беспокойстве. Ангелы и души, готовящиеся к жизни на Земле, ходят, разбившись на группы, и поют "Осанна! Слава Богу в Вышних!". Входит Кираман.
Кираман (оборачиваясь к душам, готовящимся к жизни на земле): Встречайте светлую душу. Это не просто старик. Это душа, алкавшая Света. Душа, стремившаяся к Горнему миру. Час пришел. И вот он с нами. Ибо свят.
Книжник (входит уверенной поступью и со светлой улыбкой): Узнаю. Узнаю вас, души светлые.
Ангелы и души приветливо машут ему. Некоторые подходят ближе, окружают старика, пожимают ему руки. Души склоняются в поклонах.
Арариель: И эту душу светлую тоже встречайте. Не молилась она о жизни вечной, а жила на земле так, как только святые жить могут!
Анна (робко заходит, оглядываясь с удивлением): Здравствуйте. Что-то не пойму я, куда это я попала...
Арариель: К ангелам Божьим, Анна, к ангелам. И к душам, готовящимся отправиться на Землю. Мы тебя сюда пригласили, чтобы ты их подготовила, как сможешь.
(Ангелы и души устремляются к ней, ведут к ней под руки, с почтительностью, и старика)
Анна: Что я умею?.. Что знаю?.. Чему могу научить?... А у вас мне нравится. Я, когда шла сюда, слышала пение. Красиво. Я таких песен не знаю. Я знаю только простые песни. Можно я вам спою?
Сефира Нецах: Пой, женщина. Пой. Мы послушаем. Мы твои песни раньше слышали. Нам нравились.
Анна (тихонько запевает):В низенькой светелке
                Огонек горит,
                Молодая пряха
                У окна сидит.

                Молода, красива,
                Карие глаза,
                По плечам развита
                Русая коса.
(Книжник подпевает ей)
                Русая головка,
                Думы без конца...
                Ты о чем мечтаешь,
                Девица-краса?

                В низенькой светелке
                Огонек горит,
                Молодая пряха
                У окна сидит.
Души: Ах, как это красиво!
Грустная душа (тихо поет): В низенькой светелке
                Огонек горит,
                Молодая пряха
                У окна сидит.

Камаель (обращаясь к душам): К вам сегодня еще один учитель прибыл. Вам с ним будет легче, чем с пожилыми наставниками. Он еще молод. Детство свое еще помнит. Да и жизнь свою здесь тоже, хоть и не знает о том, точнее уроки жизни здесь, пока еще помнит. Молод он, но уже многое понимает.
Входит юноша в сопровождении ангела-хранителя Артиаила и еще четверых, бывших с ним в ресторане и садившихся к нему в машину.
Юноша (в недоумении оглядывается): Где я? Это больница? Как я сюда попал? Господа, я очень спешу! Я сегодня и так потерял более получаса на ожидание, и, думаю, это нелепое столкновение тоже задержало меня. Я даже не помню, как я сюда попал. Вероятно, это был обморок? Но сейчас я чувствую себя отлично. Пожалуй, я пойду... (обращается к Артиаилу) Подскажите, где здесь выход.
Артиаил: Спросите лучше тех, кто был с Вами в ресторане и в момент аварии.
Юноша: Я был один. Я ждал девушку, но она не пришла...
Даниель: Да, друг, ты нас не заметил.
Дардаил: А мы были с тобой рядом.
Керубиель: Позволь представиться, я - Керубиель, а это Офаниель, Даниель и Дардаил.
Юноша: Кто вы? Я вас не знаю. И имена у вас какие-то странные. Ветхозаветные, что ли?
Даниель: Мое имя значит "Бог - судья"
Керубиель: Ради Вас, юноша, я покинул мой хор. Мне надо было увериться, что Вы имеете достойный голос и терпеливое сердце.
Юноша: Какого черта!
Офаниель: Лучше не поминай его! Если надо резко высказаться, можешь сказать что-то типа: "Какого змея!"
Юноша: Что за ахинея?!
Дардаил: Просто Офаниель у нас - змеиный Ангел...
Юноша: Скажите, я попал в психбольницу? Пожалуйста, покажите мне выход отсюда. Поверьте, я очень спешу. Если я прямо сейчас не поеду, я опоздаю на очень важное совещание, от которого зависят судьбы сотен акционеров...
Сефира Нецах: Тебе, мой юный друг, больше не надо спешить.
Разиэль (громким шепотом): Открою тебе секрет. Отсюда нет выхода.
Юноша: Сумасшедший дом! Я попал в клинику для шизов? (оглядывается с недоумением)
Теннин (мелко семеня и кланяясь по пути, сложив ладони у груди, подходит к нему и склонившись в низком поклоне): О, прекрасный юноша! ты в Вечности.
Сандалфон: Вот Вы, молодой человек, теперь с нами и с душами тех, кто еще не жил на Земле.
Юноша: Ничего не понимаю. Что здесь происходит?
Мороний: Вот, я говорю с Вами так, будто Вы здесь, хотя Вас здесь нет, но душа Ваша здесь. И Ваша душа говорит с нами.
Зафкиель: Вы призваны, чтобы поделиться опытом своей жизни на Земле с этими наивными душами.
Юноша: Дурдом!
Кафсиель: Не спешите делать выводы, молодой человек! Ваша жизнь была слишком насыщенна, но это не значит, что Вы знаете все. Однако, Вы знаете то, что знаете только Вы и Господь Вседержитель.
Дардаил: Надо сказать, что нам важен Ваш опыт.
Юноша: Какой опыт?
Ангелы (хором): Жизненный.(поют) С вышних призирая, убогия приемля, посети нас озлобленныя грехи, Владыко Всемилостиве, молитвами Богородицы даруй душам нашим велию милость.
Кафсиель: Чтобы стать ангелом, душа должна пройти ряд испытаний. Одно из них - это жизнь на Земле.
Анна,юноша и старик (вместе): Одно?
Анна: Казалось, что меня испытывали на прочность каждый день из моих шестидесяти лет...
Юноша: Да, уж. Только сегодня у меня было не меньше десятка испытаний...
Книжник: Да, да. Я понимаю. Жизнь на Земле - только краткий миг в сравнении с жизнью Вечной. Но, видит Бог, пока живешь на Земле, думаешь, что это и есть сама жизнь...
Кафсиель: Вы уже прошли свое испытание человеческой жизнью. Теперь вы пройдете испытание здесь.
Даниель: Вам нужно подготовить эти души, не ведающие пока ничего, кроме заоблачных высей.
Сефира Нецах: Пройдемте в учебные покои. Там вы приступите к своему новому испытанию.               
Зафкиель: Можете поверить на слово, это испытание посложнее первого.
Юноша: Не думаю, чтобы рассказывать было сложнее, чем переживать...


                Действие третье

                Картина первая

Темное пространство среди нагромождения скал. Падшие ангелы, сгрудившись в плотную кучку, играют в компьютерную игру на смартфонах.

Азраель: Согласитесь, это классное занятие!
Ариман: Главное, что теперь им там на Земле больше не нужны будут другие люди. 
Азазель: Я думаю здесь маловато оружия. Надо чтобы каждый игрок мог пользоваться всем арсеналом, какой человечество уже получило и получит в будущем. Пока не перестреляют друг друга
Кассиель: Да, пока еще это надо доработать. Здесь мало слез.
Абаддон: И разрушений
Адриель: Можно добавить скорости. Тогда потоки виртуальной крови совсем зальют их мозги.
Харут: Говорите надо добавить скорости, разрушений и крови? Пожалуйста! Легко!
Марут: И оружие. Получите, господа!
Маалик: Гарантирую теперь, что адский огонь будет гореть без перебоев.
Самаель: Их души - наши! навсегда! Снимаю шляпу перед творцом этого чуда цивилизации!
Азраель: Увы, ребятки! это только половина дела. Даже меньше. Не все станут в это играть... Но даже если станут, у них еще есть шанс избежать наших объятий.
Самаель: Как?
Азраель: Нам нужно сделать так, чтобы ничто не допускало души на Землю... Бог слишком любит свое творение. Он им создал там столько прекрасных возможностей стать святыми...
Абаддон: Что же делать?
Азраель: С душами надо работать еще до того, как они окажутся на Земле. Их нельзя пускать на Землю.
Маалик: Ангелы их плотно опекают. К ним не прорваться.
Азраель: Значит надо думать, как. Есть у меня одна идея...
Самаель: Какая?
Азраель: Можно попытаться работать с людьми на Земле. Если они не будут рожать детей, то ангелам некуда будет отправлять обработанные души. Эта игра - только один шаг в этом направлении. Думайте.
Абаддон: Разводы!
Азраель: Хорошо, хорошо... Но они же могут снова жениться и продолжать плодиться...
Харут и Марут(хором): Контрацептивы!
Азраель (потирает руки): Контрацептивы, изобретенные Харутом и Марутом - отличный ход.
Самаель: Аборты - еще лучше. Вроде как собираются рожать, а сами такие: "Неет! Отче наш, не будем мы тебе рожать..."
Азраель: Н-да, ребята, средств, на самом деле, уже много. Нам надо постараться сконцентрироваться. Нельзя допустить, чтобы они размножались. Думаем. Думаем, братцы....
Азазель: А чего тут долго думать? Разврат и еще раз разврат. И нам веселее. И их не прибудет.
 С грохотом и ярким пламенем влетает Люцифер: Бездельничаете? Глупости болтаете? Нам предстоит бой. Последняя битва. А вы всё еще не готовы принять этот бой. Учтите, мы должны его выиграть. Не эти ваши танчики и игрушечные войнушки, а реальный бой. И только мы должны из этого боя выйти целыми и невредимыми.
Азраель: Но, Люци, мы как раз об этом и думаем. Мы ищем средства для сокращения сил противника.
Люцифер: Главное для нас - не терять уверенности в своих силах. Каждый из нас всемогущ и всесилен. Каждый из нас сам по себе и никто нам не нужен! Вот ты, Абаддон, тебе кто нужен?
Абаддон: Вы все. И особенно ты, Люцифер! Я верю в тебя и надеюсь на тебя!
Люцифер: Ну и дурак! Ты должен верить только в себя! Каждый из вас должен верить в себя.  И что тогда они смогут противопоставить нам? Любовь? Ха-ха! Любовь... Пусть сначала разберутся, что это такое... А я им, так сказать, помогу. Итак, для начала. Каждый из вас должен придумать свою формулу любви и донести эту формулу до возможно большего числа людей. Будем бить врага его же оружием...
Азраель: Ты гений! Люцифер, ты гений!

                Картина вторая

Горние выси. Облака лежат плотной периной под ногами душ, вернувшихся из жизни на Земле в горние выси и душ, готовящихся к жизни на Земле. Ангелы раскачиваются над ними на качелях, увитых цветами, и тихо поют песню "Пряха", которую пела Анна для них.
Робкая душа: Как страшно уйти отсюда в мир, полный ужасов, боли, болезней!
Анна: Но на Земле есть не только боль и ужасы. Там есть любовь...
Душа колеблющаяся: Любовь есть и здесь. Надо ли из-за земной любви покидать любовь Божественную?!
Книжник: На Земле мы обрели любовь людей, но не утратили любви Божьей. Бог нас любит и там.
Смелая душа: Да! я готова идти в земную жизнь!
Задкиил: Ты можешь отправляться в путь. Там, на Земле сейчас готовится к рождению дочери одна женщина...
Смелая душа: Да! я лечу!
Артиаил: Тебе предстоит особая миссия. Ты знаешь уже, что нужно, чтобы на Земле всё происходило в рамках человеческой эволюции, и на определённом её этапе появилась душа, соответствующая смыслу всего земного прогресса. Этим занимаются духи личности — Начала, заботящиеся о человеке на Земле.
Смелая душа: Отлично. Значит меня и там будут опекать? Но я этого не хочу. Я хочу иметь право выбора!
Кафсиель: Ангелы хранители опекают каждого человека. Это одно из проявлений Божьей любви.
Смелая душа: Пусть опекают так, чтобы я об этом не знала! Прощайте! 
Задкиил: Ты даже не хочешь узнать, что ждет тебя там?
Смелая душа: Нет, не хочу. Пусть это все будет для меня сюрпризом! Прощайте! Прощайте! Я люблю вас! (улетает)
Грустная душа: О, как это грустно!
Душа колеблющаяся: Не уверена, что это было верное решение.
Юноша: Я тоже.
Анна: Её ждет чудесная жизнь. Она узнает много нового. Её будут любить родители, любимый муж и дети.
Юноша: А если ее родители будут алкоголиками и отдадут ее в детдом?
Анна: Её будут любить другие дети. У нее будут друзья...
Книжник: Главное, чтобы ни случилось с ней, без этих недолгих мучений земного существования ей было бы не суждено стать ангелом. Ей никогда не удалось бы приблизиться к престолу Божьему.
Задкиил: Да, старик, ты прав. Это так.
Грустная душа: Но так печально прощаться со всем, что так дорого здесь! И там, ведь, нет пения ангелов?
Сефира Нецах: Когда вы умрете, вы услышите ангельскую гармонию. Пока вы слышите только пение.
Грустная душа: Тогда я тоже хочу на Землю!
Задкиил: Тебя уже тоже ждут на Земле.
Грустная душа: Я тоже не хочу заранее знать, что меня ждет. До встречи! (улетает)
Душа колеблющаяся: Я даже не успела помахать ей рукой.
Анна: Но ты будешь ее помнить.
Юноша: Думаю, что от размахивания руками ее скорость не возрастет.
Книжник: Для жизни на Земле нужна не скорость, а размышление, знание и вера.
Анна: Любовь и надежда. 
Душа колеблющаяся: Может и для меня уже готово место на Земле?               
Кафсиель: Да, ты можешь отправляться в путь.
Душа колеблющаяся: Тогда я тоже лечу. И не надо мне ничего больше говорить. А то я передумаю. Пока-пока! (улетает)
Сефира Нецах (поворачиваясь к книжнику, Анне и юноше): Должен сказать, что вы блестяще справились со своей задачей. Все порученные вам души отправились на Землю в срок, не заставляя их земных родителей мучиться лишние дни и часы. Отлично! Спасибо вам за выполненную работу.
Анна: Это было не сложно.
Юноша: Уверен, что я бы не справился, если бы не Анна и книжник.
Задкиил: Они бы без тебя не справились тоже. Те ангелы, которых ты знаешь, как падших, в свое время отказались от помощи. Они думают, что могут все сами, и что им больше никто не нужен.
Сефира Нецах: Небесный Отец знает о ваших проблемах, поэтому он и поручает такую сложную работу сразу нескольким вернувшимся душам. Вы помогаете друг другу. И приближаетесь к Его Престолу. Теперь вы можете зайти за ту завесу, что скрывала от вас ваше будущее.
(Он разрывает белый полог в глубине сцены и ангелы раздвигают полотнище, открывая пространство за ним. Яркий свет заливает все пространство. Сверху спускается Иисус)
Иисус: Любите друг друга! Любите! Только любовью жив человек. Только любовью движутся ангелы. Только любовь существует извечно. Ваша любовь сохранит жизнь Вечную.


                Картина третья

На сцене Горние выси. Облака лежат плотной периной под ногами душ, вернувшихся из жизни на Земле в горние выси и душ, готовящихся к жизни на Земле. Ангелы раскачиваются над ними на качелях, увитых цветами, и тихо поют.
 Внизу, около оркестровой ямы несколько падших ангелов сидят в скорбных позах. Их опущенные крылья и склоненные головы свидетельствуют о духе уныния и печали.
Адриель (с грустью): Вот ведь, живут же... Всегда поют. Всегда в хорошем настроении. И ничего их не печалит. Ничто не выводит из равновесия. А тут... Никак не найти покоя.
Самаель (с раздражением): О каком покое ты бредишь? Тут только успевай придумывать и делать, делать и новое придумывать. И конца-края нет этой суете. Вот, казалось бы беспроигрышные варианты придумали, чтобы род людской забыл откуда взялся и чтобы плодиться разучились, а их уже больше восьми миллиардов там скопилось. И это одномоментно!
Харут (скривив рот в усмешеке): Да, мы им контрацептивы, а они рожают. Мы им моровую язву, пандемию за пандемией, а они лечатся, вакцины изобретают и рожают, рожают, рожают.
Марут (с возмущением): И заметь, ни войны, ни эпидемии, ни голод их не берут. Даже с однополыми браками плодятся и множатся! Совсем как папенька завещал. И учатся на Земле любви и состраданию. Словно с этим багажом им легче живется и легче умирается! Черт побери, пока всё идёт к тому, что скоро этих обученных будет столько, что нам и места не останется. Вот уже сейчас только где-то сбоку-припеку размещаемся. Что ж дальше нас ждет?
Ариман (в раздумье): Да, в свою котельную придется самим лезть, коли так и дальше пойдет...
Самаель (постукивая рукой по краю сцены): Что-то мне всё это уже надоело. Чего ради я должен где-то по задворкам рая скитаться,если я самим Творцом создан для жизни вечной? И что, мне теперь вечно вот так ошиваться, бог знает, где?
Кассиель: Интересно, можем ли мы переиграть? Можем ли мы стать снова частью воинства Света?
Марут (встает в полный рост): Что-то мне подсказывает, что ничто не потеряно.
Харут (печально): Кроме времени...
Марут (с воодушевлением): Какого времени? Мы в Вечности!
Самаель (запрыгивает на краю сцены и протягивает руки остальным): Ну, кто со мной? За свежим воздухом? А то здесь слишком жарко становится...
 Остальные взбираются на сцену с его помощью.
Харут (оглядываясь назад и вниз): А Люцифер как же?
Марут (машет небрежно рукой): Он сам определится. У него тоже право выбора есть.


                Эпилог.

Горние выси покрыты облаками. На облаках - сонм ангелов. Все в белом. Всё сияет чистотой, белизной, совершенством. Ангелы ходят, летают, сидят с томным видом, лежат с еще более томным видом, играют на арфах и стеклянных арфах. Нежно звучит хоровое пение. Поют все:
- Осанна! Осанна! Хвала Тебе в Вышних!
  Осанна! Осанна! Хвала Тебе в Горних!
  Осанна! Осанна! Осанна, Всевышний!
 
Артиаил (восторженно вскидывает верх руки): Благословен Царь, грядущий!
Все (радостно помахивая крыльями): Осанна! Осанна! Хвала Тебе, Господи, в Вышних!
  Осанна! Осанна! Хвала Тебе в Горних!
  Осанна! Осанна! Осанна, Всевышний!
Цадкиель (умиротворенно присаживается на ближайшее облако): Ах! как прекрасно наше пение!
Кираман (согласно кивая головой): И как чудесно знать, что это пение во славу Бога!
Ангелы поют "Херувимскую песнь" Лапаева
Входят падшие ангелы. Их белоснежные одеяния и огромные крылья сияют чистотой.

Адриель (с ожиданием в голосе): Как приятно, вероятно, знать, что и твой голос участвует в этих вокальных упражнениях...
Артиаил (утешающе): О, Адриель, конечно, конечно. Ведь каждый голос с молитвой к Творцу важен.
Самаель (с надеждой): Хотелось бы и мне с вами петь! Может сумею? (запевает негромко "Спаси и помилуй!". Остальные ангелы в это время умолкают, затем подхватывают хором "Спаси и помилуй!")
Харут (удивленно потирает лоб): Да, в этом "Спаси и помилуй!" что-то есть магическое... (тоже запевает "Спаси и помилуй!")
Цадкиель (восторженно обнимает за плечи Харута): Это чудесно! Это просто чудесно, что мы можем так единодушно петь!
Ариман (в раздумье): А мне нравится особенно "Осанна! в Вышних Богу!"
Кассиель: Братья, можем ли мы стать снова частью воинства Света?
Метатрон (радостно вскидывает руки и крылья вверх): Свят, Свят, Свят Господь Саваоф!
Зафкиель (молитвенно складывает ладони перед грудью): Вся земля полна славы Его!
Ариман(опускается на колени): Исповедую Богу Всемогущему и вам, братья, что я согрешил много мыслью, словом и делом. Моя вина, моя вина, моя величайшая вина. Поэтому прошу вас, братья, молитесь за меня Господу Богу нашему.
Михаил (возлагает руки ему на склоненную голову): Да помилует тебя всемогущий Бог, и простив грехи твои, приведёт тебя к жизни вечной.
Самаель (простирается на полу в молитвенной позе): Исповедую перед Богом Всемогущим и перед вами, братья и сестры, что я много согрешил мыслью, словом, делом и неисполнением долга: моя вина, моя вина, моя великая вина. Поэтому прошу вас, братья и сестры, молиться обо мне Господу Богу нашему.
Анаэль (простирает к нему руки): Да помилует тебя всемогущий Бог, и простив грехи твои, приведёт тебя к престолу Своему для жизни вечной.
Кассиель (торжественно): Всё воинство небесное и все святые, которые вверху, и воинство Божие, — херувимы и серафимы, и офанимы, и все ангелы власти, и все ангелы господства, и Избранный, и другие силы, которые на тверди и над водою… - все мы Твои, Господи!
Все: Аминь.
Хелель (одновременно со всеми с обидой): Опять ничего не поняли!(Быстро уходит, хлопнув по ближайшему облаку ладонью. Облако выскальзывает из под его руки и вновь занимает свое место среди ангелов)
Ангелы опускаются на колени, склоняют головы ниц и поют "Милость мира" игум. Феофана.
Облака расходятся в стороны и становится видна чудесная картина мира, в котором среди цветущих роз и плодоносящих деревьев агнец пасется рядом со львом, орел раскинул крылья, укрывая от зноя белую голубку, и вол лежит рядом с прекрасными юношей и девушкой.
Ангелы (из гимна Дж. Ньютона):Пройдут десятки тысяч лет,
Забудем смерти тень,
А Богу так же будем петь,
Как в самый первый день.



 Вдруг вдали раздается гром и картина мира начинает дрожать.

                Занавес.