Бригада. Глава 2

    Возле дома нас ждала «Газель» с «катушками» кабеля. Я расписался в накладной у пожилого водителя Степановича.
    Он показал, что нам нужно выгрузить:
    – Да, и самое главное, вот вам усиление – шеф прислал.
    Из кабины вылез белобрысый, небольшого роста паренек в джинсовом  костюме.
    – Добрый день. Студент Виктор Павлов, закреплен в вашу бригаду – для прохождения производственной практики.
   Он подошел и поздоровался со всеми за руку.
    – Ну что, студент Павлов, переодевайся, и на разгрузку, – Селиванов показал ему на «Газель».
    Вечером, опрокинув стакан водки за вступление в монтажное братство, студент занюхал коркой хлеба, и вытер губы тыльной стороной ладони. В отличие от меня у парнишки чувствовался опыт и сноровка в этом деле:
    – А что, мужики, телочки-то в поселке имеются?
    – Да тут одни мужики, да старухи, – мрачно ответил Саша Дорофеев.
    – А кого же «шпилить»  будем?
    Анатолий, наш водитель, изучающе посмотрел на студента:
    – Витек, ты чего такой голодный до женского пола, с Севера что-ли приехал?
    Студент ухмыльнулся. Толик задумчиво посмотрел на вечернюю дымку над поселком:
    – Будут тебе завтра телочки, не переживай…
    На следующий день наступило воскресенье. В воздухе пахло праздником. В этот день работали до обеда, а потом каждый занимался своими личными делами.
    Вечер тянулся тягучим киселем. Незаметно темнело. Половина бригады отсутствовала. Селиванов с Дорофеевым гоняли под навесом нарды под пивасик.
    Я сидел с  проектной  документацией  до темна, а после  вышел на улицу. На скамейке скучал  Витек, в новой белой рубашке, с зализанными гелем волосами.
    – Витя, ты что на свадьбу собрался?
    – Толик обещал  баб  привезти, вот жду...
    Наш водитель, Анатолий Молчунов, был известным бабником и балагуром. Небольшого роста, под сорок лет, он был женат четвертый раз, и постоянно хвалился, что в каждом населенном пункте, где работал, у него есть любовница.
    Я махнул рукой, и пошел в дом, решив сегодня выспаться.
    Но отоспаться мне не удалось. Вскоре послышались песни под гитару и женский хохот. Я долго ворочался в кровати, и когда, наконец, провалился в сон, почувствовал, будто кто-то гладит меня по плечу. На краю кровати сидела молодая женщина с черными длинными волосами.
    – Не проводите меня? Через лес ночью страшно одной идти…
    Я молча встал, оделся. В доме раздавалось тягучее сопение и суровый мужской храп. На улице, за столом,  положив  голову  на руки  спал  студент,  уткнувшись в тарелку салата.  По рукаву новой рубашки стекало подсолнечное масло и капало на землю. Из кабины машины торчали босые ноги Толика, он громко похрапывал, будто работал четырехтактный движок его автомобиля. Казалось, стрелы Бахуса настигли их в один миг.
    Мы  вышли за калитку в освежающую ночь,  дорогу освещали звезды и бледный месяц. В кустах весело пели сверчки.
    – Хорошо-то как… – она посмотрела на меня, – а ты что с остальными не гулял?
    – Я сюда не гулять приехал, а работать.
    – Ой, какие мы серьезные. А чего такой худой? Я тебе завтра пирожков принесу, – бойкая  бабенка  взяла меня за руку, когда мы проходили через лесные заросли. – И бороденку свою сбрей, не идет она тебе вовсе.
    « Не дай боже такую жену, весь мозг вынесет…»,– размышлял я, еще толком не проснувшись.
    – Меня, кстати, Оксана зовут.
    – Очень приятно, Володя.
    – Ладно, Володя, лес прошли, а дальше я сама, спасибочки, – и она, отпустив мою руку, быстро зашагала через поле – вдалеке виднелись деревенские домики.
    За завтраком Селиван подколол:
    – Ну что, Саныч, как ночная прогулочка? Все нормально, «кочан» попарил?
    Я пролил чай  на брюки от неожиданности:
    – Николай Иванович, пожалуйста, больше думайте о производстве.
    Он лукаво, как чеширский кот, улыбнулся:
    – Ладно, мужики, поехали на объект…
    Вечером, когда мы приехали с работы, у калитки ждала Оксана в ярком цветастом платье, с пакетом пирожков и бутылкой молока. Петрович, увидев ее, прыснул в кулак. Женщина подошла ко мне:
    – Володя, возьми пирожки и молоко.
    Я растерялся, но Селиван  бережно подхватил продукты, и понес их на стол.
    – Ну ладно, – она скромно опустила взгляд, – пойду, у меня дела еще…
    – Что, даже чаю не попьете? – весело предложил бригадир, деловито распечатывая пакет с пирожками.
    – В другой раз…
    Я заметил ее ярко накрашенные губы, и подведенные глаза. Она внимательно посмотрела на меня и улыбнулась:
    – Володя, а бороденку все-таки сбрей!
    Затем развернулась, и пошла домой, что-то напевая. Я залюбовался ее плавной походкой и женской, притягательной  фигурой, манящей своими округлостями, будто магнит. Еще немного постояв, вдыхая запах ее туалетной воды с ароматом горной лаванды, я пошел к себе. Из сумки вытащил зеркало, ножницы и бритву, и пошел в летний душ сбривать бороду.
    На следующий день мы прокладывали кабель недалеко от поселка, на возвышенности. Оставалось продолбить небольшую траншею, метров десять.  Я стоял и наблюдал, как Санек с Юрием Петровичем  подключают   датчики в нефтяных колодцах.
    Подъехала серая «восьмерка». В машине сидели двое мужиков.
    – Брат! Можно тебя на минуту? – позвали меня. Я подошел. Из машины вышел коренастый мужичок лет тридцати пяти:
    – Сынок, ты что ли, с моей женой шуры-муры крутишь?
    – Простите, я вас не понимаю.
    – Тебя с Оксаной видели.
    – Да вы знаете…
    – Я все знаю, еще раз увижу – порву, и тебя кусками по всей Кубани будут собирать. Я – Леший, меня тут все знают.
    Парни подбежали, и обступили нас, прислушиваясь к разговору.
    Мужичок  молча  сел в машину, окинув всех грозным  взглядом, и они уехали.
    Селиван похлопал меня по плечу:
     – Не ссы, Володя, прорвемся…
    После обеда стояла страшная жара, мы решили  быстрее  закончить работу, и съездить на речку искупаться.
    – Студент! – позвал Витька бригадир, – Возьми «карандаш», и взрыхли оставшийся грунт.
    Витек принес тяжелый лом и стал упорно долбить, только искры отлетали от камней. Вдруг он звонко клацнул обо что-то железное. Студент, ударив еще пару раз, бросил лом, и начал разгребать куски камней руками. Подошел Селиван, и вдруг побледнев, схватил Витю под мышки, и отбежав  метров тридцать, они упали на землю.
    – Там бомба! - заорал во всю луженую глотку бригадир.
    Оказалось, в камнях лежала старая, неразорвавшаяся авиабомба, времен Великой Отечественной войны. На этом участке действительно проходили суровые бои, о чем нас предупреждали местные жители.
    Я расставил мужиков в оцепление, по периметру сто метров от бомбы, так как рядом проходила грунтовая дорога в поселок, и позвонил шефу.
    Витька был весь бледный, его трясло: « Я же по ней ломом бил!».
    Я отправил его с Селиваном в поселок. 
    Через час приехала милиция, а чуть позже военные саперы. Они, опросив нас, удалили с объекта. Работы в этот день были приостановлены.
    Когда мы приехали, Витек был уже пьян в дымину. Снимал стресс после бомбы. Он влез на катушку с кабелем, и начал вытанцовывать. Дорофеев притащил магнитолу и включил музыку. Мужики хлопали, студент разошелся, влез на будку «газона», скинул с себя футболку, и орал, коверкая песню из магнитолы: « Мне повезло, я не такой, как все, я работаю – в офисе…» Витька на миг забыл про открытый люк, попятился задом, и бабахнулся прямо в него, проваливаясь внутрь, и ударяясь головой об раскладной столик. Стонущего  бедолагу-танцора вытащили из будки, и обмотав пробитую голову  уложили спать.
    В среду вечером  Санек отозвал меня в сторону:
    – Там тебя Оксана на берегу будет ждать, как стемнеет.
    Не знаю зачем, но я пошел вечером на свидание. Она сидела в том же цветастом платье на пеньке, и смотрела в воду.
    В темноте Оксана казалось намного моложе. Ее большие карие глаза с длинными пушистыми ресницами и немного вздернутый носик напоминали какую-то актрису из старых советских фильмов.
    – Привет, Володя. Пришел все-таки. Какой ты классный без бороды своей, – она погладила меня по щеке. –Ты Ваньку моего не слушай, он шебутной, но безобидный. Давай вино выпьем.
    У нее было с собой домашнее вино в бутылке. Я чуть пригубил, а она выпила стакан, и нежно обняв меня, впилась губами в губы. От нее пахло мятой и молоком. Мы упали на траву, и долго целовались, позабыв обо всем на свете. Раскрасневшаяся  Оксана  сняла с себя платье.
    « Иди ко мне, мой мальчик»,– прошептала она, прижимая к себе...
    Через час я провожал ее, она допила вино и смеялась, мы шли держась  за руки, как пионеры.
    « Какой ты чувственный, необычный мужчина…» – Оксана  поцеловала меня в щеку, и побрела домой…