Мальчик-ути и его мустанг

     Лагерь,в котором старики обучали малышей-ути ездить верхом и охотиться,находился в нескольких милях от стойбища, и мальчикам лишь иногда позволялось навестить семью. Учителя боялись, что материнская ласка может разнежить сердце мальчика и помешает молодым перенимать опыт старших. Теперь же, когда женщины развели костёр, а мужчины приготовили свои калюти , чтобы много говорить, приехали и ути на своих тонконогих скакунах в сопровождении Желтого Мокасина,седовласого старика в леггинах из замши и с повязкой из змеиной шкурки. Один из ути ехал на видном пегом мустанге с большими черными глазами и пестрой непослушной гривой,трепещущей на ветру. Он был пойман в прерии и признавал только одного всадника. Чувствуя в себе непомерную силу и мощь, Пятнистый обращался с людьми,и в особенности со своим юным наездником очень бережно. Он не любил своего хозяина так,как любит собака или беспечный жеребёнок, выросший в типи человека, он испытывал другую, особенную привязанность к нему.

        Мальчик спешился,ловко спрыгнув с мустанга, и взяв его под уздцы, пошёл поздороваться с братом и отцом. Они уже чинно сидели у костра и курили,пуская кольца зловонного голубоватого дыма. Увидев ярко вспыхнувшее пламя и танцующие на земле тени, мустанг попятился, рванулся, всхрапнул, и поскакал прочь во весь опор. Ути равнодушно посмотрел вслед убегающему коню с твёрдым знанием того,что конь нарезвится вволю на сочных лугах и вернётся,но Пятнистый ,почуяв свободу и тёплый ветер,дующий с прерий и несущий ароматы степных трав, лишь прибавил ходу и скакал до тех пор,пока не рухнул от усталости на мягкую траву под сенью могучего дуба.  В нем проснулись инстинкты дикого животного,а чувства обострились до предела. Пятнистый проснулся тогда,когда утренее солнце ослепило его своими белыми лучами, а ковыльная степь серебристого цвета зашелестела, заволновалась. Пастбища здесь были плохи, но мустанг,доверившись чутью, шёл ещё дальше на юг, туда,где простиралась раскалённая солнцем прерия, по пути обкусывая побеги травы. Он шёл уверенной поступью и возвращаться к человеку не хотел.

       Местность быстро менялась,становилась более засушливой,и тогда Пятнистый понял,что достиг своей цели, узнал родные края. Он даже вспомнил о петляющей безымянной речушке, протекающей по всхолмлённый равнине и между исполинскими скалами каньона. Мустанг чуял воду. Он шёл, низко наклонив голову,нюхая пыльную землю,и вскоре начал осторожно спускаться в овраг, присев на задние ноги. На дне оврага был засохший чёрный ил с мелкими вкраплениями соли и слюды, росла осока и тростник, а в мутной воде резвились годовалые кобылки. На страже стоял каштановый жеребец со светло-соловой кобылой,своей любимицей. Взгляд его был строг. Пятнистый не был похож на этих диких лошадей,хотя и сам вырос в прерии: вычищенный сухим початком кукурузы, с алыми лентами и перьями,вплетенными в гриву, он вызывал недоверие у вожака этого пестрого табуна мустангов. Каштановый конь бросился к чужаку и укусил его, а тот умчался прочь с ободранным бедром, заложенными ушами и горькой обидой в сердце. Пегий мустанг пошёл вниз по течению,и грива коня раздувалась ветром, а шея выгнулась дугой. Утолив жажду, жеребец стал пастись, а после просто бродил по необъятной прерии, обожженной солнцем,бродил без всякой цели, вспоминая родные края. Почему то вид на каньон и пастбище с мелкими кустиками не радовали глаз Пятнистого,он чувствовал себя ненужным, и на просторах прерий не нашлось места для ещё одного жеребца. С началом зимы мустанг окинул взором степь,смахнул хвостом белых мух со своего крупа и поплёлся на север, в сторону лагеря ути.

       Когда морозы становились крепче, мустанг переходил на резвый галоп,будто стремясь убежать от холода, от  наступающей зимы. В снежной пелене пегий жеребец терял свои очертания и были видны только пляшущие темные пятна на фоне заснеженной ковыльной степи. Серое небо и белая земля слились воедино, и только несущемуся сквозь буран жеребцу был известен путь. Лагерь ути почти не изменился, и в то время, как мальчишки,уже неплохие для своих лет охотники, делили между собой козлёнка, греясь возле тлеющих углей,их учитель, Жёлтый Мокасин, сидел, закутавшись в медвежью шкуру, и глаза его смотрели в пустоту, а уши были открыты для всех звуков,что можно услышать в зимнем лесу. Послышалось фырканье лошади, в палатку -типи робко просунулся тёплый бархатный нос. Худой,измученный долгой дорогой и замёрзший, громадный пегий жеребец заглядывал в типи ,надеясь найти там хозяина. Один из мальчишек изумленно вскинул брови, и глаза его загорелись. Он долго гладил своего коня по крутой шее и трепал пальцами его гриву, тихо радуясь возвращению друга. Друзей не забывают и не бросают-таков был закон индейского мальчишки и пегого коня.