Ворожба

     Ворожба – узловая станция и небольшой город при ней. Красивый вокзал и железнодорожные пути, убегающие в разные стороны. Недалеко от станции жила старшая сестра моего папы Вера Николаевна. Для меня тетя Вера. Ее первый муж Борис умер рано. Я помню его только по фотографиям.
Дочь тети Веры Галя выросла и уехала в Киевскую область, где всю жизнь работала парикмахером.
     Несколько раз мне довелось жить у тети Веры на летних каникулах. Первый раз родители оставили меня в раннем возрасте, а сами уехали отдыхать в Сочи. Похоже, я доводила Галю и тетю Веру упрямством. Они пытались поить меня молоком, но им пришлось нелегко. Пересилить мое упрямство им редко удавалось.
     Взрослой школьницей я приехала в Ворожбу с братом Серёжей. Мыла тазами посуду, а брат кормил кроликов.
Домик с белыми стенами вечером смотрелся фантастически. Под ночным небом свет уютно лился из окон. Нечто похожее я видела на картине Куинджи.

     Тетя Вера была добрейшим человеком, непотопляемой оптимисткой. Мы с братом сидели на ее шее, но прибавившиеся заботы не смущали женщину. Уходя на работу, пункт перевалки овощей, она окидывала взглядом окружающее пространство и перечисляла: «Борщ е, овощи е, компот е…А! Ни гомна…Проживем!» Этот своеобразный девиз остался в моей памяти.
     В Ворожбе я записалась в библиотеку и, сидя в тени на бревнышках, прочитала все, что задавали в школе на лето. И сны Веры Павловны, и «Мертвые души».
     Улица была колдобистая, немощеная. В мокрую погоду лужи накапливались безбрежные. Однажды нам с мамой пришлось идти босиком, спасая босоножки. Мимо шла местная девочка и комментировала: «Вам-то хорошо…Вы в галошах». Наши грязные ноги ей показались галошами.
     Вообще к этой разновидности обуви в Ворожбе существовало уважительное отношение. Потому что они помогали пересечь двор и добраться до туалета в распутицу. Вышел за дверь, прыг в галоши и шлеп-шлеп в туалет.
     Колдобины Ворожбы запомнились мне разбитой коленкой. Ехала на огромном велосипеде, переднее колесо соскочило в яму, и я смачно навернулась.
      Тете Вере нередко подкидывали во двор котов. Она относила их на железнодорожные пути и сажала в товарняк. Это называлось «отправить кота на Донбасс». Всех котов от добрых соседей ей было не вырастить.

     Тетя Вера растила двух свиней – Цуню и Васю. Иногда свиньи вырывались со двора. Вот это была потеха, как мы их ловили! Так что мне довелось в молодости ловить и загонять во двор свиней.
     Тетя Вера в девичестве пряталась в огороде, чтобы немцы не угнали ее на работу в Германию. А после войны она ездила на восстановление Днепрогэс.

     С Галей и ее подругами мы ходили на танцы. Я была младше их по возрасту и росту. Они школу уже закончили, а я была еще школьницей.
     Очки в то время я постоянно не носила. И вот темным вечером идем на танцы. Впереди меня шла девушка в светлых туфлях. Благодаря ей я не наталкивалась на встречные предметы.
     На танцы молодежь нередко приходила «выпимши». Один раз меня пригласил трезвый кавалер. Это вызвало в нашей компании завистливое обсуждение. Он называл меня «рыжей». Я отрицала. Гораздо позже я узнала, что это обращение применялось к девушкам. «Рыжая!» А в пору интернета оно сменилось на «заю», «лапу» и «солнце».

     Среди соседей тети Веры был слепой дед, который сам замечательно управлялся по дому. Например, я видела, как он прибивал деревянные детали к своему жилищу: рукой ощупывал поверхность и орудовал молотком.
      Однажды в грозу он пошел за водой. Колодец находился совсем рядом. Гроза почти закончилась. Воздух был свеж и чист.
Я заметила, что дедок почему-то задержался у колодца. Оказалось, он вытащил из колодца какой-то узел. Народу у колодца прибавлялось, появилась милиция.
     В узле обнаружилась солдатская шинель, ремень. Народ разглядел на шинели пятна крови. А в кармане нашелся картонный билет до Льгова. Что было дальше, неизвестно.
     Но такую криминальную картинку мне очень хотелось как-нибудь использовать в детективчике, но пока не довелось.






 


Рецензии