Олюшка

(В данное время рассказ редактируется...)

Её всегда так и звали Олюшка.  Ей удивительно шло это имя, пухленькая, смешливая девочка с милыми ямочками на щёчках.
  -О -о-о-о- люш-ка, - протяжно звала её мама. И вновь давала ей что-то вкусненькое. А её тётка вторила следом: "Пухлянчик ты наш!" И теребила её за пухленькие щёчки.

  Их было уже три сестрички, когда одна за другой вдруг навалились проблемы у мамы, а значит, и у Олюшки.
Сначала выяснилось, что её папа (да-да, именно ЕЁ любимый папа!) ходил к той самой её тётке, младшей сестре её мамы. Девочка не поняла, что значит "ходил" и почему мама так плачет.

  Ведь и они тоже ходили к тёте в гости, и чай там пили с пирогами. Она жила от них через два подъезда. Олюшка и сама иной раз после школы забегала к ней в гости на пироги и мороженое. Дома вечно не было лишних денег, а у тётки мороженое в холодильнике было всегда. Будто она "пекла" его сама, как и свои вкусные пирожки.

  Один раз даже папа Олюшки тоже пришёл к тётке на мороженое. Она отлично помнит тот случай. Папка почему-то открыл тёткину дверь своим ключом и крикнул на всю квартиру: "Настёна, ты где? Встречай! Я уже пришёл".
   Тётка тогда была в ванной, красилась. Вышла вся такая красавица-раскрасавица! Вверху на глазах чем-то зелёным намазала, а вокруг глаз стрелки чёрные. Олюшке понравилось, пускай бы и мама так же вот красилась, как княжна из сказки. Она помнит ту сказку, мама им читала на ночь и картинки показывала.

  Олюшка тогда сразу же побежала к двери: "Ой! Папка пришёл! Ура! Ты тоже за мороженым, да?!"
  Папка почему-то смутился и нахмурившись, ответил: "Ага. Тоже... за мороженым. Маме только не говори. Лады?"
  Олюшка не поняла, почему не надо говорить маме, что они вместе с папкой ели мороженое у младшей маминой сестры.
  Но, тут же миролюбиво закивала: "Ага, папка! Лады-лады!"
Они тогда этого самого мороженого, а сначала ещё борща и вкусных пирожков с капустой просто объелись с папкой!
Олюшка погладила живот и сказала: "Ох! Ну и наелся же ты сегодня, мой животище!"
Она не поняла, почему папка с тёткой Настей начали дружно смеяться. Ну, да ладно, пусть посмеются.

  Дома у них на ужин оказалась только жареная картошка, правда, со шкварками, как она любила. И мама с двумя младшими сестрёнками Олюшки стали уплетать эту картошку за обе щёки. А они с папкой дружно отказались, сказав, что по дороге купили по два пирожка с капустой.
Почему нельзя было сказать, что оба ужинали у тётки Насти и объелись её пирогами, Олюшка тогда не поняла.

  - Это будет наш с тобой секрет. Хорошо, доченька? - наклонившись к её уху, вновь тихим шёпотом сказал тогда папка. И Олюшка доверчиво тут же закивала:
  - Ага. Давай секрет! Мы никому не скажем! - довольная и сытая она была страшно рада, что папка делится с ней секретами!
А мама пробурчала: "И стоило деньги тратить на покупные пирожки?"

  А потом папка (её папка!) зачем-то ушёл к этой тётке Насте "навечно", как сказала их соседка, успокаивая её маму. Мама плакала навзрыд.
  - Наверно, папка пошёл к тётке Насте пирожки кушать! - решила Олюшка и тоже побежала пирожков с капустой поесть к тётке.
  Тётка дверь почему-то долго не открывала, а открыв хмуро сказала Олюшке: "Слышь, Оль (ого? не Олюшка, а Оль, удивилась она). Ты не ходи больше сюда. Лады?"
(Прям, как папка говорит "лады!")
  - Нет у меня больше пирожков. Да и мороженое закончилось.
Олюшка тогда подглядела  из-за спины тётки, папка лежал на диване и пирожок ел перед телевизором.

  - Небось, с капустой! - облизнулась Олюшка и побрела домой ненавистную картошку есть.
  И почему мама вся заплаканная теперь ходит?
 Стало совсем голодно, и мама придумала варить такую похлёбку - пару картошин, одна морковина, одна луковка и сухарики из чёрного хлеба. Это у них был суп. И это же было и "второе".
  Олюшка долго не понимала, как это и суп и второе всё в одном что-ли?!
 - Да, - сказала мама, строго глядя на трёх дочек, - всё теперь в одном! Мы сразу же наедимся и первым и вторым вместе!
  Правда, не больно-то они наедались...

  Папку видели совсем редко. Он хоть жил от них через два подъезда, да, ходил теперь окольными путями. И к тётке Насте на пироги они тоже теперь не ходили. Мама строго-настрого запретила!
  Мама сразу начала болеть, как папка ушёл. Серьёзные заболевания начались. Каждый год мама лежала в больницах по нескольку раз. Папка не пришёл к ним ни разу. И к маме в больницу тоже. Тётка Настя была всё также сильно накрашена, красиво одета и водила за руку маленького мальчика.

  - Это ваш братик, - пыталась как-то познакомить Олюшку с тем мальчиком. Но, Олюшка уже была большая девочка и понимала, что такое "папка ушёл к тётке навечно". Не простила тётку. И пирогов её дурацких больше есть не хотела! Из принципа не хотела и всё!
Хотя, никто их больше на пироги и не приглашал.

   Потом Олюшка плясала в школе на выпускном и сразу же вышла замуж! Уж, больно ей хотелось пожить по-человечески, без этой вечной нехватки денег, без охов и стонов мамы, без вредных сестёр.
  С сёстрами тоже не заладилось. У обеих болезни объявились. Все трое были нервные, злые. Меж собой не ладили.

  Семейная жизнь у Олюшки сначала была как у всех. Оба учиться нигде не захотели, зато Олюшка нарожала друг за другом трёх сыновей, такая радость была!
  Ещё большая радость, когда взяли в кредит на всю их ораву сразу четырёхкомнатную квартиру под совсем малый процент, как многодетной семье.

  Олюшка хотела научить сынов самому главному - Доброте.
  - Доброта - это главное! - думалось ей ненароком.
  Если бы её папка был добрым, он никогда бы не ушёл к тётке Насте.
  И Олюшка, жалея в душе, начала приносить в  дом всех бездомных. Сначала пара котов нашли пристанище в их квартире. Потом, две огромные собаки-дворянки. Большие и кусачие - надо же кому-то хату охранять?!

  Её мальчики, тоже добряки по натуре (все в маму Олю!) стали притаскивать домой всё новых и новых кошечек.
  Потом они купили двух морских свинок. Сыночки мечтали о море, правда, ехать на море было не на что. Потому и начали с морских свинок. Одно название чего стОит,  Оказалось, что от моря у них только название, а на самом деле почти обычные свиньи и воняет от них сильно. Но, прижились, не выкидывать же их на улицу. Хоть, и вонючие "бандюги", как окрестила их Олюшка, да всё же свои. Прикипела к ним душой.

  Пару канареек тоже сыновья купить упросили. Они летали по всей квартире и гадили сверху вниз, куда попадёт. Сыновья тогда кричали: "Оп-па! Бомба! Бац-бац! На диван! А теперь бомба, бац, на стол! УРААА! "
  Олюшка сначала хмурилась, а потом рассудила, что раз сыночкам весело, так и пусть уж развлекаются.

  Потом появился большой аквариум с рыбками. Правда, ухаживать за рыбками особо было некогда и они бывало погибали.
  - Новых нарожают, - здраво рассуждала Олюшка.
Так и повелось с аквариумом - одни рыбки умирали, их мальчики вылавливали сачком. Другие появлялись.
  - Круговорот в природе! - объясняла Олюшка сыновьям. На том и порешили, не сильно заморачиваясь насчёт уборки в самом аквариуме.

  Кошки стали что-то быстро плодиться. Вдруг оказалось, что те две приблудные были разного пола. Родила сразу шестерых! Выдала, Мурёна, так они звали ту первую с блохами, что подобрали на улице.
  Кинулась было Олюшка котят раздать, да куда там! Кому нужны эти милые беспородные комочки?! Так и остались. Подрастать стали.

  Младшенький сынок ещё с улицы приволок кота, тоже с блохами, да ещё и с проплешинами.
  - Вот добрая душа у мальчишки, - радовалась Олюшка. Пришлось правда долго лечить. Стригущий лишай он принёс в их дом. Лечили кота, лечились и сами.
  - Всё одно, живые же души, - опять здраво рассудила Олюшка.
  - Что человек заболел, что кот, всех вылечим. Мальчишек, правда, пришлось остричь наголо, да ничего новые волосы отросли со временем, никуда не делись. Зато, лысины блестели у сыновей, как зеркало, хоть смотрись!

  А потом им под дверь подкинули целую коробку с котятами. Олюшка сразу-то было ни в какую не хотела домой брать. Да сыночки в слёзы:
  - Мам, да куда же их девать-то? Они такие хорошенькие.
Так и остались.

  Первые "породистые" крысы появились, как подарок. Кто-то из друзей отдал,  там мать пригрозила, что выкинет их из дома. Вот и отдали сыновьям Олюшки. Добрые души всех приняли. А потому что крыс дома у них ещё не было, а сынам было интересно с ними возиться.
  - Ну их! Нехай возятся, - опять здраво рассудила. На том вновь и порешили.

  Первых хомяков сыновьям тоже кто-то подарил. Для хомяков купили ещё один большой аквариум, пусть там развлекаются. А они  и правда стали "развлекаться". Рожать начали почти каждые две недели.
  - Ох, Боже мой! Ну и дела?! Да, куды ж нам столько этих мышат, хомяков? - притворно восклицала Олюшка, взмахивая руками.
  По их хомячьему аквариуму теперь бегало всё больше и больше хомяков, их уже и считать перестали! Воняют они правда, почище, чем те морские свиньи. Да, куда же от них денешься, своя же живность.

  Кошки тоже вот плодятся без конца. А топить их рука не поднимается, жалеет малышей.
  Муж, глядя на их царство звериное, "подарочек" преподнёс. Вдруг объявил, что уходит!
  - Куда это? - сразу-то не поняла Олюшка.
  - Насовсем ухожу. Надоели мне ваши кошки-собаки-свинки-крысы-хомяки и прочие гады! Житья от них нет! Вы ещё крокодила заведите, глупцы!

  - Сам ты глупец! - огрызнулась Олюшка.
И чего взъелся? Для него же старалась, для их детей общих, чтобы выросли добрыми, всех бы жалели.

  - Как их поймёшь, мужиков этих. Стараешься для них, стараешься. Сыновей рожаешь. Воспитываешь их в доброте. Вон сколько животных в доме! - рассуждала Олюшка, жалуясь соседке на блудного мужа.
  - А они же не ценят ничОго! Как пить дать, ничОго не ценят! - жаловалась подружка на своего вечно пьяного "кобеля". А в душе радуясь, что хотя и пьёт её "ненаглядный", да на других-то баб зато не засматривается! И бежала быстрей-быстрей вон из Олюшкиной хаты, скорее домой. К пьяному, но зато верному своему "кобелю проклятущему".

  - Пусть, хоть плохонький, да мой! А эта пусть погорюет. Ишь, скотный двор в городской квартире развела, ступить негде. Везде хвосты и морды! Морды и хвосты! Тьфу! Тоже, дура баба. Мужика-то не удержала из-за этих хвостатых.

  Олюшке было уже за тридцать с "хвостиком", когда подружка по школе уговорила её поступить в техникум. На ветеринара учиться.
  - Ты же животных любишь! Тебе в самый раз ветеринаром быть! - убеждала её подружка, которая уже зарабатывала второе высшее образование.

  Олюшка смотрела на свою школьную подругу с благоговением и восторгом. Как это иметь высшее образование и... вновь пойти учиться. Такое никак не укладывалось в голове.
  Подружка помогла ей с экзаменами, и потом за неё курсовые работы писала. Олюшка даже "вымучила" два года в техникуме.
А потом просто не поехала на сессию, да и всё.

  - Чего мозги-то сушить зазря? - рассудила здраво.
  - Всё равно, в итоге все "там" будем! Ну и чего мотаться - учиться? - слабо убеждала саму себя. Работала Олюшка, как и её мама уборщицей. В три места моталась по всему городу, чтобы копейку заработать.

  Подружка школьная не отставала, напросилась приехать в гости. Пусть едет, места не жалко. Теперь, правда, в разных концах города живут, ну, да ладно, у неё вон, своя машина теперь. Нехай едет.
  Приехала подружка, одета стильно, хоть, вроде, и недорого.
  - Да ты проходи сразу на кухню, чаю попьём. Не надо разуваться-то! Мы все не разуваемся, в обуви так и ходим по хате. А чего лишний раз сапоги снимать-надевать? Собаки же не разуваются, - захохотала Олюшка, жестом приглашая подружку на кухню.

  - Ой! Оль, что это у тебя холодильник  толстым канатом обвязан? Да ещё и морским узлом завязан? От сыновей что-ли? Без спроса из холодильника брать стали?
  - Да ты чё?! Сыны нехай себе берут, если там есть чего брать! Это мои  скоты дверцу холодильника научились открывать и воровать там, всё, что плохо лежит! Воришки эдакие!
  - Коты что-ли? Сами дверцу открывают?
  - Они самые! Я сначала-то скотчем стала дверцу заклеивать. Так они воришки, скотч этот когтями соскребают и дверь открывают!

  - А если просто дверь на кухню закрыть на замок, не пробовала?
  - Да ты что? У меня же на кухне ящики для туалета стоят для котов, не видишь, что-ли? - искренне удивилась Олюшка.
  - И в туалете стоят, и в ванной! У меня же котов сейчас, аж 15 (!!!) штук! Не веришь? Сама посчитай, точно говорю, пятнадцать! И ещё две дворняги огромные, с ними Пашка сейчас гуляет. А ещё у нас свиньи морские есть, правда, воняют сильно! И крысы породистые есть, тоже парочка.

   У школьной подружки стали округляться глаза, и от едкой вони в квартире, стал чесаться нос. Резко захотелось выбежать на улицу, вдохнуть свежий воздух полной грудью. А Олюшка продолжала перечислять, восторгаясь собственной доброте:
  - А ещё канары есть! Канарейки, будь они неладны. Как выпустишь их полетать, так и норовят своей "бомбой" попасть тебе же на голову! Зато, сынам весело, они их "бомбы" считают. Бац одна бомба. Бац другая. Знаешь, как у нас весело дома!

  - А соседи как же? Не конфликтуете с соседями? Собаки же гавкают наверное? Да и вонь от кошек-свинок-крыс  уже в коридоре чувствуется.
  - А что соседи? Я животных люблю и жалею. А крикливых соседей терпеть не могу! Поубивала бы всех!

  - Ну, хорошо, Оль. Оставим животных. Живите, как хотите. Что с учёбой у тебя? Почему на сессии не ездишь, ведь всего два раза в год. Я же тебе и с курсовыми помогаю и с экзаменами, вместе шпаргалки писали. Тебе остаётся только экзамен сдать и всё,- тихонько стала расспрашивать школьная подружка, пытаясь не наступить на очередную "бомбу" на кухне. Ведь, не у всех приблудных кошек получалось попасть в "горшок" для туалета. Лужи и их "бомбы" разного цвета и величины, возвышались маленькими кучками по всей кухне.

  - Да, плюнь ты на эту учёбу, потом поговорим. Иди, вон, чаю сначала выпьем, - приглашала Олюшка, умелой рукой смахивая сразу трёх котов, которые в это самое время восседали прямо на кухонном столе между чашками. Один из них как раз вылизывался, как это и положено коту-чистюле, которому нечем более заняться.

  Олюшка стала наливать заварку и кипяток именно в эту чашку, которая в аккурат стояла рядом с тем самым котом, что вылизывал себя.
  - Нет-нет. Спасибо, Оль. Пойду я уже. Ещё ехать далеко, - заторопилась  школьная подружка. Оглядываясь по сторонам, почему-то зажимая себе нос и торопясь покинуть квартиру.

  - Да, Оль. А где бывший твой? Алименты платит-нет?
   -Да, кто ж его знает! Копейки платит...! Есть нечего. Ты думаешь, что мы все едим-то?!
  - Что? - тихим шёпотом спросила подружка, заранее ужасаясь услышать ответ.
  - А вот тебе и "что"? Кашу покупаю, самую дешёвую ячневую или ещё какую. Варю на воде, вот, её все вместе и едим. И животные наши и мы с сыновьями. Воды с кашей на всех хватит!
  - Одна каша на всех? Оль, потому и дети у тебя болезненные. Хилые мальчишки растут. А зачем ты старшего два раза в психбольницу сдавала? Ты что-то мне по телефону об этом рассказывала?

  - Так он три раза из дома сбегал! Не по нраву ему видишь ли, с животными жить стало в городской квартире! А кто домой тащил всех этих котов? Они же плодиться стали! А теперь ему, вишь ты, не по нраву?! Следом за своим батькой пытался сбегать из дома. Вот, с милицией вылавливали, да потом в психбольницу и определили. А неча из дому-то сбегать, воли ему захотелось. Вишь ты, чего удумал!
Подружка тихо почему-то охнула, вздохнула глубоко и быстро-быстро пошла к двери.

  - А учёба твоя мне совсем не нужна! И без учёбы проживём. Не всем же таким "вумным" быть, как ты, - смеясь, прокричала ей вдогонку Олюшка.
  Прикинула мысленно: "Интеллигенция...". И пошла пить чай со своими такими любимыми пятнадцатью кошками, дворянками-псами,  крысами, морскими свинками и прочими любимцами.

  Не понимает её подружка школьная? Ну, да и Бог с ней, с подружкой. У всех своя жизнь.
В это время школьная подружка Олюшки крутила баранку своей "Лады", почему-то вся в слезах. Смахивала слезинки, шмыгала носом, боясь врезаться.
  И внутренне рассуждала о том, что есть Доброта?
  - Господи, что Ольга сделала со своей жизнью?
И есть ли доброта у Олюшки, которая жалеет всех бездомных животных, тащит их всех к себе, хотя и кормить-то их всех нечем и так ужасающе злобно, люто ненавидит людей?!
Так, что есть Доброта? И доброта ли это? Кто ответит?...


(В данное время рассказ редактируется...)