Заберите меня домой глава 21 Как меня в пионеры не

 19 мая, День пионерии. В школе должен состояться концерт, и все готовились к этому важному событию. Каждый день после уроков я прилежно ходила на репетиции в актовый зал. Под аккомпанемент учителя музыки Снежаны Михайловны мы разучивали патриотическую песню «Орлёнок». Я пела, а хор подпевал. Получалось очень даже прилично. Сегодня не первое моё выступление, и я не особенно волновалась. Петь у меня получалось всегда хорошо. Голос был мелодичный звонкий, чистый. Я с легкостью брала высокие ноты. В школе, среди младших классов, я единственная солистка.
Перед концертом Мария Ивановна на всякий случай предупредила:
— Тамара, ты поешь главную песню. В честь такого значимого события нашей страны, на концерте будут присутствовать важные гости города, постарайся спеть так, чтобы мы гордились тобой.
Я с нетерпением ждала этого дня, ведь после концерта нас должны были принять в пионеры. Все отличники в нашем классе уже ходили в красных галстуках. На белых рубашках они так здорово смотрелись.
«Скоро и я буду носить галстук и стану такой же красивой, может, и в учёбе подтянусь», — наивно думала я.
Наконец, после небольшой репетиции нас повели в актовый зал. Он был полон народу — почётные гости сидели в первых рядах, все остальные места занимали учителя и третьеклассники — будущие пионеры.
Я вышла на сцену. За роялем, моя преподавательница, и почему-то рядом с ней находились трое старшеклассников, у одного был барабан, у двух других — гитары. Что они здесь делают, ведь я репетировала только с учителем музыки, а не со школьным ансамблем?
Снежана Михайловна взмахнула рукой. Все шло, как обычно. Я знала возможности своего голоса. Зазвучал нежный ручеек, - это мой голос так звучит, а вот его подхватывает водопад хора, и песня парит высоко, завораживает красотой своего слушателя. Первый куплет я пропела. Прислушалась, в зале стоит звенящая тишина. Я чувствую дыхание зрителя. Я с ним сейчас, на одной волне. Но тут, будто нарочно, подключились музыканты. Один из гитаристов стал настраивать свой инструмент, другой — наигрывать не те ноты. Ударил в дробь барабанщик. Они что, глухие? Каждый играет на свой лад. Аккомпаниатор Снежана Михайловна, спасая положение, изо всех сил бьет по клавишам, и машет мне головой. В какой-то момент кажется, что голова ее, вот-вот, отлетит. Я потеряла ритм и сбилась не зная кого слушать, и, запела не в той тональности. Все мои мысли о пионерском галстуке. Скоро он появится на моей груди! Я страшно фальшивлю, но ничего не могу поделать и как будущий пионер, решаю идти до конца. Из-за шума мне кажется меня никто не слышит. В зале раздаются первые смешки, а затем и хохот. От несказанной радости что вот-вот, на моей груди совсем скоро засияет пионерский галстук, я ору в микрофон и к всеобщему ужасу учителей, размахиваю руками, доходчиво показывая зрителю, как высоко летит наш орлёнок. Если бы рядом была лестница, я бы и на нее залезла. Школьный хор загудел. Не поспевая за мной, хористы стали выяснять кто виноват, устраивая этим еще большую сумятицу в своих рядах, те кто стоял в верхних рядах, скатывались на тех, кто стоял внизу. Наконец, моя орлиная песня была спета. Я глянула в зал. Надо было видеть, что происходил внизу! Школьники скатившись на пол со своих стульев надрывались от смеха,, красные как раки учителя пытались навести порядок в зале, а комиссия, не отнимая платочков от своих лиц, утирала слёзы. С песней я перестаралась. И в пионеры меня не приняли. Но в детском доме меня не ругали. Мне хватало насмешек, которые сыпались на меня со всех сторон. Другой бы со стыда провалился, а с меня «как с гуся вода». На такие курьезы я мало обращала внимания и сама смеялась, если было над чем смеяться. Со мной каждый день происходили казусы, и горевать по каждому поводу, я  совсем не собиралась.