Застрявший в треугольнике. Часть 1

Тобен был до ужаса занудным типом и, являясь собственником и директором компании в одном лице, изводил своих подчиненных долгими ежевечерними посиделками, которые назывались у него собраниями и заканчивались только ближе к девяти- десяти вечера. В отличии от остальных сотрудников, домой он явно не торопился, несмотря на то, что там его ждали- старшая дочь в возрасте восьми лет, близняшки- сыновья, по три года каждому, годовалый малыш и супруга Джинси. Она кружилась с детьми целый день одна и от раннего прибытия мужа домой вряд ли бы отказалась, но тот был, видимо, неизлечимым трудоголиком и неустанно пахал на благо своей семьи. Субботы, в его понимании, тоже было грех растрачивать в пустую, поэтому они были рабочими по определению. Даже воскресенья отбивались персоналом с боями, в качестве аргументов приводились разные весомые причины, как- будто бы отдыхать без всяких на то причин им вообще было не положено.

Персоналу Тобен не доверял и, занимаясь разработкой IT- продуктов и понимая уровень продвинутости своих программистов, следил лично за тем, чтобы они, вроде бы и так не имеющие доступ к копированию информации, не организовали тем не менее слив за его спиной.

Его зарубежные поездки в Эмираты носили поэтому кратковременный и исключительно деловой характер, с крупными заказчиками компании он предпочитал встречаться лично и все возникающие вопросы тоже решать сам. Оттуда он продолжал парить персонал, сидящий в индийском офисе, хотя те и пытались раскатать губы по поводу отъезда босса. Но разница во времени между Индией и Эмиратами опять была не в пользу сотрудников и они в отсутствии главного трудоголика, тем не менее, снова сидели вечерами на работе.

Его очередная августовская поездка в Дубай однако как- то странно затянулась и он даже на некоторое время оставил персонал в покое. Те во всю наслаждались жизнью, когда он не надолго вернулся и опять, завершив необходимое, по- быстрому умотал назад. В офисе без него потекла по- прежнему хоть и деловая, но спокойная и размеренная жизнь.

Через месяц такой жизни Прадипу, ставшему теперь главой офиса в отсутствии Тобена, пришлось откланяться и уехать из крупного мегаполиса Карнатаки в соседний штат Гоа по ряду личных причин. Но поскольку он был и другом Тобена тоже, связь и с ним и с другими коллегами никто прерывать не собирался. И теперь, сидя в Гоа и занимаясь своими делами, Прадип принимал иногда участие в длинных телефонных переговорах, благо что занятые уши освобождали руки для раскладки электронных пасьянсов, что выгодно отличало телефонные собрания от офисных.

Русская жена Прадипа Таня проводила все дни на работе и дома появлялась лишь на время и занималась чем- то одним из трех: или готовила, или ела то, что приготовила, или спала после того, как съела то, что приготовила. В моменты нахождения Тани дома Прадип старался не занимать уши офисными разговорами и выслушивал ее ежедневные занимательные истории, которые начинались неизменно одинаково:
- Прикинь, что сегодня было!
По окончании таких Таниных историй Прадип тоже выдавал ей свои новости.

Однажды в начале ноября, еле дождавшись возвращения жены, он неожиданно взял слово первым и очень даже удачно выдал сам:
- Прикинь, что сегодня было!

И пока Таня строгала помидоры и нарезала к ним панир, он ввел ее в курс дела. Звонил сидящий в Эмиратах Тобен. Когда он последний раз был дома в Индии и прилег вздремнуть послеобеденным сном, один из близнецов приполз к папе под бок и они захрапели хором. Вошедшая их проведать Джинси застала такую сцену- спящий Тобен обнимал сына, целовал его и приговаривал:
- Джоан! Джоан!

Супруга совместила увиденное с постоянным отсутствием мужа дома, быстро полезла в Фейсбук и обомлела от его фоток с некой дамой в обнимку и с Тобеновскими ко всему еще и комментариями.
Последовала сцена и Тобен, вместо того, чтобы разрулить все на месте, взял и свалил назад в Дубай. По приезду он получил сообщение от жены о разводе и опять же без всяких попыток что- либо предпринять, взял и ответил:
- Хорошо!

Таня застыла недорезав последний помидор и уставилась на Прадипа:
- Тобен сказал- Хорошо?
Прадип кивнул.
Помолчали.
- Мы говорим про одного Тобена, которого мы оба знаем? - Продолжила она.
Прадип кивнул.
- Тобен, который умеет только пахать, как лошадь, на благо семьи? Тобен, у которого четверо детей, куча родственников и хозяйство?
Прадип кивнул:
- Джинси предложила. Он согласился.
Таня посмотрела с еще большим интересом и продолжила:
- Его жена с четырьмя детьми, индийская женщина, сидящая дома, она решила развестись с бизнесменом и отцом детей?
Прадип удрученно кивнул.
- Ну и в чем тут прикол? Где скрытая камера и кого снимают?
- Я сам ничего не могу понять. Говорит, что встретил женщину.
- Раньше он возможно даже и не подозревал о существовании женщин, - Ядовито вставила Таня, припоминая ее долгие ожидания мужа после изнурительных офисных собраний. - А тут, надо же, женщина!

Поскольку тема явно претендовала на новость дня, если не месяца или даже года, то после дневного сна, продолжая прокручивать в голове услышанное, Таня спросила:
- С ума он сошел что ли? Скажи пусть едет к жене, падает в ноги, может еще и спасет ситуацию.

Вечером поступили свежие новости. Звонил Тобен, пять раз. Рассказывал Прадипу про Джоан, в основном про все ее невероятности и делился однако большими сомнениями по поводу ее прошлого, которое, судя по всему, было бурным, в том числе по причине всех ее невероятностей. Червь сомнения глодал Тобена, поэтому он и консультировался со своим более опытным в этих делах товарищем.

Русская Таня, изогнув брови дугой и взбив помягче подушку, сказала:
- Я в шоке, если честно! Его не интересуют дети, что будет с ними, с женой, с семьей! Его интересует что делать с прошлым Джоан! А ты, значит, опытный товарищ? - Грозно уточнила она у мужа напоследок и тема закрылась сама собой.

Следующим днем, вернувшись домой и приготовив еду, они уселись за стол. И, как рука сама тянется к кнопке телевизора с любимым сериалом, так и Таня, с набитым ртом, утолив первыми ложками риса голод, благодушно спросила:
- Ну что там Тобен? Звонил?

Тобен звонил несколько раз, из- за чего Прадип уже начал перестраивать свой режим дня, стараясь делать все дела в промежутках. С каждым звонком, прямо на глазах, он погружался в какую- то трясину все глубже и глубже, но при этом было ощущение, что сам то он не видел всей картины происходящего с ним, а жил в каких- то других, наверное даже приятных для его глаза декорациях.

Непонятная доселе фигура начала приобретать совершенно определенные очертания трех углов, в двух из которых сидели дамы, в третьем сам Тобен, ранее принимавший самостоятельные решения, а теперь только отвечающий на очередной ход белыми супруги и непрерывно названивающий консультантам с вопросом - как быть?

Если бы эту историю показывали в ежедневном ТВ сериале, то зритель легко мог бы упрекнуть сценаристов, что вот, мол, загнули, не бывает такого в реальной жизни!

Здесь же упрекнуть было некого. Тобен трезвонил, уши Прадипа становились все длиннее, брови русской Тани все больше ползли вверх и общая ситуация была уже прямо чересчур драматичной. И, если вкратце, дело на момент конца ноября выглядело так: супруга Джинси, само собой, подначиваемая многочисленными родственниками, категорически была за развод, в следствии чего обе стороны обзавелись адвокатами. Родственный клан Джинси оповестил Тобена - только сунься назад в Индию - убьем! Многие общие знакомые в большом недоумении от этаких фортелей в исполнении Тобена демонстративно прекратили с ним общение, что пошло автоматом сказываться на бизнесе тоже. В сторону Джоан полетели проклятия и угрозы, о детях предложили забыть и о семейных деньгах кстати тоже. Неожиданную позицию заняли родственника Тобена, в частности сестра, заявившая, что она то никогда не любила его жену и, типа, правильно, что он ее таким образом бросил.

Последнее вызвало бурное обсуждение Тани и Прадипа, которые однозначно решили, что сестра вообще гребет в противоположную от берега сторону, позабыв о четырех детях и перейдя в пылу общей ситуации исключительно на личности.

Что же касается самой Джоан, тут ежедневно вскрывались все новые и новые подробности, которые не то чтобы Тобен выдавал частями, он их и сам то узнавал порциями, отчего общая картина его совсем не ужасала, а накладывалась слой за слоем, как масло на хлеб, вроде как даже гармонично. Джоан была филиппинкой, она работала в Дубае, а родители с ее маленькой дочкой проживали в родных Филиппинах. Море бывших поклонников осталось, по ее словам, в темном прошлом, а в настоящем же был только Тобен. Последний был совсем в этом не уверен и от этого его, и без того снесенную крышу, унесло окончательно и его трезвоны Прадипу перешли в разговор на троих между Прадипом, Тобеном и Джоан по громкой связи. Приходящая на обед Таня заставала теперь сидевшего по самые уши в ситуации мужа, который ей наперебой рассказывал кто, что и кому сегодня сказал.

- Я ему говорю, люблю только его и больше мне никто не нужен, скажи ему! - Истерично умоляла Прадипа Джоан, как- будто они с Тобеном не сидели вместе перед телефоном в их уже совместной дубайской квартирке или как- будто им требовался переводчик.
- А зачем тогда она закрылась утром в ванной и удаляла там чьи- то сообщения? - Вступал Тобен и становилось ясно, что ситуация на самом деле еще хуже, чем даже кажется.

Затем Джоан уходила на работу, которую даже в силу большой влюбленности никто не отменял, и Тобен доставал ее там, выясняя с кем она и что она. Джоан не отвечала, он трезвонил в офис, ему говорили, что она закрылась в ванной. Эта пресловутая ванна вообще использовалась парой очень активно и, сидя там, она слала Тобену сообщения:
- Я так больше не могу! Прости! Присмотри за моей дочкой!
Все заканчивалось общей истерикой в стиле дешевых бульварных романов с финальным неизменным примирением сторон.

Что касается бизнеса самого Тобена, тут вообще хотелось исполнить отдельную печальную песню. Так как его законная супруга Джинси являлась вторым директором компании и совладелицей бизнеса тоже и еще в конце ноября она нанесла визит в офис компании, сообщив сотрудникам примерно следующее:
- Расходитесь по домам, компанию я продаю, у него денег на зарплату все- равно нет, хотите сидеть бесплатно- сидите.

Тобен, до этого ничего не говоривший сотрудникам, вынужден был внести разъяснения, но все его комментарии выглядели теперь очень бледно и народ сделал однозначный вывод, что надо делать ноги.

Все это время нанятые обеими сторонами адвокаты зря время не теряли и вели своих клиентов к намеченной цели, именуемой разводом. Супруга, видимо, под диктовку своего юриста направила Тобену очень грамотный мэйл, из которого следовало, что, мол, слава небесам, их совместное длительное мучение закончилось и они могут быть свободны, затем после еще нескольких не менее эмоциональных тезисов в подобном духе, следовал переход к сути вопроса, касающейся финансовых дел. Тобену предлагалось вернуть родителям Джинси несколько миллионов, выданных ему на покупку дома, забыть о компании и о детях.
Занимающийся с самого начала только тем, что отвечал на ходы жены Тобен, взял и выпалил:
- Вот и нет! Детей я забираю себе!

- Куда себе? - Вяло уточнила у Прадипа русская Таня, когда прослушала очередную ежедневную серию этого реалити- шоу. - В Дубаи? В Филиппины? А Джоан в курсе?
- Я ему сказал, что это он вообще загнул и при такой постановке вопроса их не разведут никогда.

Через несколько последующих телемостов Дубай- Гоа Тобен внезапно смягчил свой подход и в легкую согласился всего на половину, от запрашиваемого им ранее:
- Тогда я заберу себе близнецов, а дочку и малыша- ей!
- Он- чокнутый! - Сказала на это Таня мужу и попросила его по возможности вылезать из этой истории, пока сторона Джинси не начала отстреливать консультантов мужа.

Вместо этого воронка стала затягивать ее саму, ибо Тобен сильно просил Таню поговорить с ним. На дворе уже был конец декабря, его компании, судя по всему, настал каюк, деньгам Тобена тоже, так как кран, из которого капали семейные финансы, для него давно закрыли, его новые отношения сделали из него полного параноика, он постоянно трезвонил своим очень терпеливым друзьям и Таня на все это ему сказала:
- Слушай, Тобен! Я, честно, тебя нынешнего не знаю. Я знала того, другого. Ты сейчас не понимаешь, что делаешь. Ты не принимаешь больше решений, а только реагируешь на происходящее. Все, что тебе нужно - остановиться и спросить самого себя- Что я хочу? Возьми лист бумаги, сядь и запиши. Это будет твой план. Затем приступай к его реализации.
- Я и так знаю, что я хочу, - Недоуменно затянул Тобен и перешел по традиции на Джоан, которая просто не делает то- то, то- то и то- то.
- У тебя возможно есть последние пол дня на восстановление отношений с женой! - Сказала напоследок Таня, прекрасно понимая, что ее все- равно никто не слушает.
- Все! С меня хватит! - Прошептала она на ухо супругу, возвращая тому мобильник и покидая их клуб любителей создавать себе проблемы.

К началу января ситуация усугубилась тем, что папа Тобена, в ужасе от постыдных действий сына, позорящего всю семью, сообщил ему об отказе в наследстве, которое теперь в полном составе должно было отойти к единственной сестре. Всем действующим лицам этой драмы стало предельно ясно, с чего это собственно сестрица двумя месяцами раньше начала надначивать брата на развод, но сделать уже что- либо было поздно.

Тобен говорить с женой боялся, все его попытки найти посредников для ведения переговоров разбивались об умелые действия адвоката Джинси, сразу заявившего - любые разговоры только в присутствии или родителей или адвоката. Все свое время теперь Тобен проводил или с Джоан или в ожидании Джоан или в разговорах о Джоан. Кроме бурной личной жизни своей новой избранницы Тобен был проинформирован и о немалом долге, висящем на ней перед разными людьми с общей цифрой, перевалившей за миллион их тамошних денег.

Таня с Прадипом почтили эту новость минутой молчания, Таня еще дополнительно покрутила пальцем у виска, а Прадип развел руками, что означало - ну вот так!

- Может хоть это его отрезвит? - Предположила Таня, невольно опять подсаживаясь на эту мыльную оперу.
Вечером, после серии телефонных созвонов, ей выдали продолжение:
- Тобен сказал, что теперь он тем более ее ни за что не оставит и они будут выпутываться из долгов вместе.
- Ясно. - Просто сказала русская Таня и предложила последний имеющийся у нее вариант, - Есть видящий товарищ, которому все- равно кто и что, он просто посмотрит как обстоит дело, без иллюзий и без абсолютной заинтересованности в исходе ситуации. Но ему нужен вопрос. Это последнее, чем мы можем помочь Тобену, предложи ему.

Последующие за этим несколько дней ушли на обсасывание вопросов и затем, затащив опять Таню на свою телеконференцию, Тобен наконец разродился:
- найдет ли он инвесторов для бизнеса (чем он занимался в поте лица, пока его не перевстретила в темном переулке Джоан)?
- восстановит ли он отношения с женой? Или он будет с Джоан? Или он будет один? ( Таня закатила при этом глаза к потолку, демонстрируя свое отношение к полной неразберихе, творящейся в голове вопрошаемого)
- сам ли он виноват в сложившейся ситуации или кто- то повлиял на него?

- Ожидай! - Сказали ему Таня с Прадипом и пошли на новый телемост - Индия- Россия.

Видящий товарищ сказал так:
- Инвесторов не вижу, а компания на грани закрытия. Максимум до лета протянет, потом ее уже нет.
Тобен будет с женой , сейчас она очень злая и он не сможет справиться с ситуацией. Он весь вымотан и обесточен, сам ничего не сделает, нет сил, но поработать с ним можно и ситуацию исправить тоже реально.

Дойдя до Джоан, он выразил четкую уверенность, что эти взаимоотношения протянут максимум до февраля. Затем, после длительного изучения предмета, заявил:
- Приворот, сделала Джоан, на Тобена.
И добавил:
- Могу поработать. А приворот снять.

Похлопав глазами Таня перевела все как есть Прадипу, тот - вопрошаемому.

Вопрошаемый повел себя на редкость странно, даже на фоне остальных странных последних дней и даже для Тани с Прадипом, которых уже трудно было чем- то удивить. Он без всякого перехода сообщил, что завтра вылетает в Индию.
- Зачем? - хором спросили его из Гоа.
- Нам с Джоан нужны деньги, продам машину, еще кое- что и вернусь. Одна проблема- я боюсь оставлять Джоан одну, я думаю она мне сразу изменит.

Все помолчали.
- Ты точно все понял, что тебе сказали? - Уточнил Прадип.
- Да, да!
- Ничего не предпринимай вообще, замри на неделю, дай человеку с тобой поработать.
- Позже, как вернусь. Завтра лечу в Индию.

В Гоа молча разошлись спать, логично рассудив, что каждый имеет право делать со своей жизнью, что хочет.

На следующий день однако снова начался телефонный трезвон, пока Тобен ехал в аэропорт, потом пока он проходил регистрацию и ждал посадку.
Несмотря на строгое предупреждение адвоката не высовываться без надобности, а уж тем более не извещать никого о своем приезде, не приезжать в дом и не встречаться с женой, Тобена беспокоило совсем другое: зная о его отъезде, Джоан сказала, что вечером состоится рабочее собрание, в следствии чего вернется она поздно. Из- за этого он весь исходил на нервы, ожидая самого худшего.

Когда его самолет должен был взлететь и в Гоа уже радовались возможности короткого перерыва, вновь раздался звонок:
- Я не смог улететь. Решил вернуться домой. И что это, по- вашему, тоже из- за приворота?

Опасаясь исхода непредвиденного возвращения Отелло в дубайскую квартиру филиппинской Дездемоны, В Гоа решили уйти ко сну досрочно и категорически запретили их беспокоить.

А потом еще долго обсуждали, лежа без сна, и филиппинский уклад жизни, и тамошних женщин.
Тем, которые в Дубае, тоже было не до сна, они прямо жили теперь на передовой, получая лишь короткие перерывы для перекура, не означающие однако, что что- то стало лучше или проще, чем раньше. Карнатака, надо полагать, тоже не спала и лишь молилась своим католическим богам в надежде на лучшее, при этом как оно выглядит , это лучшее, было теперь совершенно не ясно, наверное никак, поэтому Карнатака просто молилась, что называется, без привязки к результату.

Остальным было легче. Они точно знали, что есть хорошо, а что плохо и поэтому сладко спали, не мучаясь глупыми вопросами. А их молитвы, кроме всего прочего, наверное включали просьбы не ставить их перед выбором и не искушать , как некоторых, поскольку как бы они повели себя в подобных ситуациях, заранее поручиться не мог никто. Или почти никто. Поэтому, просили они, по возможности лучше не искушай!

продолжение следует