Путевые заметки Патрика О Ши. Глава 48

Дед, как и обещал, пропал дня на два. Общаться с ним совершенно не удавалось – он уходил рано утром, а возвращался поздно вечером, поэтому я не имел ни малейшего понятия, зачем и куда он ходил. С другой стороны, я чудесно проводил время с Сиршей, возобновляя знакомство со старым добрым Клертолом. Мы провели несколько часов, прогуливаясь с ней под руку, поднимая некоторые подробности моих злоключений. Особо сильно её впечатлила история, связанная с Молли…

Сирша же меня удивляла. Я повторюсь, была бы на то её воля, она бы с радостью меня придушила, но в те дни мне всё сильнее и сильнее стало казаться, что от той идеи она отказалась. Конечно же, мне было это приятно, и я был рад тому, что рядом оказался хороший друг… подруга, то есть, чьё внимание и заботу можно сравнить с теми, что проявляет старшая сестра. Уж извините, сэр, точно ли это так проверить не могу за неимением старшей сестры. Постоянные поглаживания по спине и плечам, повышенное внимание на приёмах пищи, милое укутывание в одеяло перед сном. От всего этого я буквально таял, но, дурень, однажды всё-таки ляпнул:

- Сирша, но почему? Я же тебя одним своим видом из себя выводил…
- Ах, Патрик, - она щёлкнула меня по носу. – Потому что я чувствую, тебе сейчас нужно именно это. Ты столько всего пережил, удивительно, что ты не сошёл с ума… У тебя на лбу написано «О, Господи, как же я устал, как мне плохо»…
Я на секунду задумался, так ли это, и решил, что слова недалеки от истины.
- …поэтому я теперь с тобой буду сама любезность, - она улыбнулась и подмигнула мне. – А теперь спать!..

Город за то время, что меня не было, не изменился. По крайней мере, внешне. Новых домов я не заметил, старые не развалились, лица людей какими были, такими и остались. Разве что, увеличилось количество пальто и накидок с меховыми воротничками – не май месяц. Город был тот же, но что-то изменилось. Не в нём. Во мне.

Знакомых мне так на глаза и не попалось, а родительский дом, как выяснилось, был успешно продан. Все мои скромные пожитки хранились на чердаке у деда. Поначалу я не предал всем этому большого значения, но потом понял, что порвалась какая-то ниточка, которая связывала меня с Клертолом. Он всё ещё был моим родным городом, это всё ещё была моя родина… но… в один вечер я почувствовал себя в нём чужим. Стало так больно и жутко от этого, что я попросил Сиршу остаться в комнате. Она так и просидела рядом со мной, держа мою руку, пока мои глаза не закрылись, уверен, иначе бы я не уснул…

На третий день дед всё-таки решил показаться на глаза, и, отзавтракав, я принял его приглашение на прогулку. Мы шли молча. Дед явно над чем-то размышлял, я же не смел его дёргать. Я и не заметил, как мы пришли на одно из городских кладбищ и остановились возле скромной могилки. Дед присел на находящуюся тут же лавочку и ткнул тростью в сторону надгробья:

- Как тебе это понравится?
Прочитав на камне своё имя, я ответил:
- Дрянь какая-то…
- Как только с тобой случилось то, что случилось, Пат, - дед тяжело вздохнул, - все решили, что тебя испарило какой-то там неведомой силой. Был придурок О’Ши, не стало придурка О’Ши. Твои родители купили гроб и символически его здесь закопали, положив туда что-то из твоих вещей… Не хочу тебе это говорить, Пат, но для семьи и города ты – труп.
Я поднял на него удивлённый взгляд.
- Уж извини, твоё имя в Мэрии записано в списки покойников! – он развёл руками.
Я тяжело вздохнул.
- Пат, разговор будет сейчас не из приятных. Готов?
Я кивнул.
- Здесь твой дом. Но здесь тебе делать нечего. По крайней мере, ближайшие пару лет, если не больше. Бог свидетель, если ты наткнёшься на эту Мэлой, она тебя точно узнает, а проблем с этого точно не оберёшься. Я не хочу, чтобы ты после всего этого угодил за решетку. В Деттшире тебе делать тоже нечего, так как Деттшир – дыра, а всю жизнь овец по горам пасти или собирать винтовки на фабрике я тебе не позволю.
- Что же тогда? – смог выдавить я.
- Прекли.
- Что?..
- Прекли, Патрик, графство Прекли. А если точнее, Туманный Порт, - дед внимательно посмотрел на меня. – Я, извини, стащил твой паспорт, немного его подправил. Визу на въезд ты получил, твоя задача теперь – благополучно пересечь Ликри и добраться до Порта. А там, уверен, ты уцепишься. Денег на первое время дам. Не возвращай. Вещами тоже обеспечу. Ботинки у тебя теперь хорошие, но без дорожных до Порта не дойти. Пары дней на сборы тебе хватит… Погоди… ты даже не пытаешься спорить?
- Да, - я кивнул. – Стыдно признаться, но вчера не мог уснуть… почувствовал, что что-то не так… Теперь я понимаю, что. И я прекрасно понимаю, что ты прав, так и нужно поступить. Я уйду в Порт, поживу там пару лет. Уверен, смогу поднять пару сотен фунтов. А там… мы же будем друг другу писать! Дашь весточку – сразу же вернусь сюда!
- Ты точно повзрослел, Пат, - дед грустно улыбнулся. – Я уж думал, что всё закончится старой доброй перепалкой на повышенных тонах.
Я помотал головой:
- Обойдётесь, сэр.
- Давай-ка по пинте пропустим, - он встал и, похлопав меня по плечу, двинулся с кладбища. – Есть, что обсудить, Пат…

---

Если не вдаваться в излишние подробности, то последующие два дня описываются проще простого. Но, не надо недовольно надувать щёки, скучным перечислением дел я ограничиваться не буду!

Упомянутое ранее «обсуждение» в пабе за пинтой переросло в полноценную попойку, которая смело могла закончиться дракой, если бы я не вытащил деда на улицу за воротник. А ведь кто-то просто спел гренадерскую песню, из-за чего дед полез «учить пехоту манерам». Никогда этого не понимал, поэтому, чтобы никто не ушёл травмированным, я решил, что лучшей будет миротворческая позиция. И, да, если бы мы не догадались затребовать у бармена чернила и бумагу, то успешно забыли бы всё, о чём говорили в течение первых двух пинт.

Дед успешно воспользовался своими оставшимися с армии связями и всего в два дня справил мне документы на оружие, оформил визу и зачем-то составил рекомендательное письмо, которое, судя по содержанию, давало мне возможность устроиться на какую-нибудь фабрику, но не рабочим, а в контору. Уверен, лишней эта бумага не была, но и сам дед не до конца был уверен в том, понадобится ли она мне. План же дальнейших действий был предельно прост: выдвинуться парой дней позже на восток, потрясти визой на пограничном посту, достичь Порта и крутиться, как могу. На случай, если всё пойдёт плохо, дед вручил мне три уже запечатанных конверта с наклеенными марками и написанным адресом. Что в них было – знать не знаю, но я ещё тогда решил, что ни одним из них я не воспользуюсь.

Что я думал по поводу всего этого?

Да, ровным счётом, ничего. Я был готов к принятию именно такого решения ровно тогда, когда увидел своё надгробие. Для города я мёртв? Что ж, я не смел надоедать ему своим присутствием. Призраков у нас и так хватает, сэр. И я совершенно не шучу. Родители меня заочно похоронили? Да, это для меня ударом стало, но я его, сами видите, пережил. Мы даже договорились с дедом, что никому о моём «чудесном воскрешении» он сообщать не будет, то же слово мы взяли и с Сирши.
Я и не думал, что будет так легко начать всё с чистого листа…

Пожалуй, тяжелее всего те два дня прошли для Сирши. Нет, она не лила слёз, но её глаза постоянно были на мокром месте. Она не кричала, не отговаривала, но я чувствовал, что она очень хотела это сделать. Она лишь сказала, что не простит себе, если со мной снова случится беда. И в последний вечер мы долго сидели в моей комнате, заключив друг друга в объятия…

Утром, помню, был густой туман, приползший с моря. Я стоял на крыльце в новом костюме, с котелком на голове, с новой дорожной сумкой, набитой вещами, в крепких дорожных ботинках и уже с новым одеялом, свёрнутым в скатку. По этому поводу дед, понятно дело, немного ворчал, но я пропустил это мимо ушей. В кармане у меня лежал бумажник с двадцатью фунтами.

Это было, пожалуй, самое тихое прощание в моей жизни. Никто не сказал ни слова, будто мы боялись перебудить весь город в такой ранний час. Мы обменялись с дедом крепкими рукопожатиями, он поправил мой котелок, воротник и хорошенько хлопнул по плечу. Сирша отпечатала на моей щеке поцелуй и долго не выпускала из объятий. Я салютовал им на прощание снятым котелком, смахнул слезу и двинулся на восток.
Вскоре дом утонул в тумане за спиной. Я шёл по пустынным улицам и, знаете, почувствовал себя, действительно, ставшим если не чужим, но уже другим для этого города. То, каким Клертол предстал для меня в то утро, лишь дало подпитку мыслями, которые донимали меня в предыдущий день. Что ж, я ожидал от всего этого другого, но… могло бы быть иначе в тех обстоятельствах, сэр?

К счастью, эта душевная пустота прошла, стоило мне миновать городскую черту, стоило мне оказаться в объятиях Дороги. Я был в них не меньше трёх, а то и четырёх месяцев, и снова в них попав, понял, что час с ними попрощаться ещё не настал. Конечно, стало немного обидно: я так рвался в Клертол, а он оказался промежуточной остановкой. Но я чувствовал, что последней. По крайней мере, в том году.

В тот день я оттопал добрых два десятка миль, не меньше. Всё-таки, марш по дороге – это не безумное продирание по горам и зарослям. Под вечер я достиг небольшой деревни, отползшей от тракта на пару сотен ярдов. В первом же доме меня согласились устроить на ночлег за каких-то пять пенсов. Утром меня любезно накормили завтраком, я продолжил путь.

Стало попадаться больше сосновых лесов и каменных развалов. Травы успело коснуться дыхание нового сезона, всюду проглядывались пока робкие жёлтые мазки на зелёных покровах. Во второй половине дня дорога запетляла среди небольших гор со скалистыми боками, небо заволокло облаками. От всей картины в мысли приходило всего одно слово – «Осень». Когда стало смеркаться, я заприметил впереди тусклые огоньки. Так я вечером второго дня вышел к границе.

Дорога, покружив, спустилась на пару десятков футов и привела меня к группе сурового вида домов с очень узкими окнами. Тракт перегораживал шлагбаум, за которым начинался каменный мост, оканчивающийся точно таким же скоплением странных домов. Разница была в том, что на одной стороне стояли люди в тёмно-зелёных мундирах, а с другой – в тёмно-синих. Да и флаг у первых был зелёный с золотым щитом, а у вторых – сине-белый, разделённый на четыре поля. Под мостом же шумела Ликри, удивительная река, умудрившаяся пробить себе путь сквозь Зелёные Горы и оставшаяся судоходной. Вопрос лишь в том, что от моря до южных границ Гор  места с причалами придётся ещё и поискать…

Капрал-пограничник «с величайшим сожалением» сообщил мне, что комнаты ожидания заняты, поэтому порекомендовал мне пересечь границу и попробовать либо устроиться у «соседей», либо найти что-нибудь дальше по дороге. С проверкой документов проблем не возникло, таможенный инспектор содержимым сумки не заинтересовался, я преспокойно получил штамп и пересёк мост. Со стороны Прекли, точно так же, всё прошло гладко. Более того, оказалась свободная комната ожидания, где меня любезно и устроили.

Комната находилась в относительно большом доме и представляла собой коморку с одной кроватью и тумбой. Дверь комнаты выходила в зал, где стояло несколько столов и стульев, а также дежурил скучающего вида сержант в кухонном фартуке. У него по предъявлению визы за пенни можно было взять либо чашку чая, либо булку. Решив, что для сна время ещё не настало, а комната уютом не прельщала, я расстался с одним пенсом и устроился за первым же попавшимся столом.

Не прошло и пяти минут, как из другой комнаты, во всю дымя трубкой, вывалился человек, судя по виду, немногим старше меня. Одет он был в довольно дорогие брюки и жилетку поверх рубашки кремового цвета. Посмотрев по сторонам, он увидел меня и, не спрашивая никакого разрешения, плюхнулся на стул напротив. Он внимательно посмотрел на меня, я же не менее внимательно посмотрел на него. У незнакомца было, я бы сказал, слишком аккуратное лицо. Правильные черты, полностью выбрито, а обрамление из чуть отросших больше положенного коричневых, цвета шоколада, волос лишь довершало картину. Я тогда ещё подумал, что передо мною сын какого-нибудь большого фабриканта из Порта.

Ничего не говоря, незнакомец покопался в кармане жилетки, достал оттуда сигариллу и протянул мне. Кивком поблагодарив его, я взял её, незнакомец тут же достал спички и дал прикурить. Как только я выпустил первое дымное облако, он выдал:

- Ты, определённо, не мой кузен.
- Определённо, - согласился я.
- И, определённо, не из Прекли.
- Только что границу пересёк.
- Так и думал.

Он постучал пальцами по столешнице, выпустил густое дымное облако и сказал:

- Понимаешь, тут такая незадача, мой кузен опять куда-то слинял, а мой дядя не нашёл ничего умнее, чем отправить меня ради совершенно неблагодарного занятия – прочесать весь Деттшир и Клертолшир в поисках этого бабника. И с результатами поисков беда. Увы. Майк, ведь так?
- А? Нет. Я не представился, - я чуть посмеялся и протянул ему руку. – Патрик.
- Я тоже не представился, да?
Я кивнул.
- Тогда, Кристиан, - он пожал мою руку. – Как сигарилла?
- Отлично, благодарю.
- Патрик, а ты куда направляешься?
- В Порт.
- На заработки?
Я покивал:
- Можно и так сказать.
- Слушай, тут в одном скучном месте намечается одно не менее скучное мероприятие. Могу ли я, грубо говоря, нанять тебя в качестве своего собутыльника на пару-тройку дней? С меня отличная выпивка из лучшего погреба Графства, не менее отличная компания и… по ходу дела решим. Вознаграждение… я что-нибудь придумаю, но оно будет. Гарантирую.

Я похлопал глазами и лишь выдавил из себя:

- Ч-что?
- Отлично, - Кристиан встал из-за стола. – Значит, завтра утром выдвинемся с заставы вместе. Ты, кстати, в седле держаться умеешь?
- Не ездил верхом… на лошади.
- Вот и замечательно! Поездка становится в разы интереснее! Доброй ночи, Патрик!

С этими словами Кристиан закатился обратно в свою комнату, я же остался там, где и сидел, не понимая, что произошло. Кем он вообще был, этот Кристиан? Что за кузен? Что?.. что за «мероприятие»? Я в сердцах махнул рукой, задушил в пепельнице сигариллу и, вернув сержанту кружку, отправился спать. Сколько бы вопросов тогда ни родилось, раньше утра ни одного ответа я бы не получил.


Следующая! http://www.proza.ru/2018/01/19/1039