Что это было?

Читаю рассказы на Прозе или мемуары авторов и почти у каждого есть воспоминание о первой любви. Школьная, ли, студенческая или просто уличная любовь, она почти у каждого автора стоит особняком, не ставится в один ряд с другими увлечениями или отношениями с девочками, даже если последующие были и ярче, и удачней. Была и у меня такая любовь, но не она мне вспоминается так часто, как отношения с другой девочкой, с которой не было ни любви, ни особой дружбы, хотя, наверное, при других обстоятельствах могло быть и то, и другое. Но ведь не было! А что-же было?

Как и все мальчишки, я с младших лет влюблялся то в одну, то в другую девочку. Но никогда не предлагал им дружбу, не подбрасывал записочек, наоборот я всеми силами старался, чтобы ни они, ни кто-то другой не догадался, что я к ним неровно дышу.
С остальными девчонками вел себя, как с товарищами: кому-то симпатизировал, кто-то мне не нравился, но я это не подчеркивал, просто в компании с одними чувствовал себя комфортно, других не избегал, но и не стремился в их компании оказаться.
 Это были и одноклассницы, и соседки, и подружки сестры, младшей меня на два года. Но никогда не стремился оказать внимание предмету моего увлечения. Почему? Просто, комплексовал, считая окружающих ребят и симпатичней, и интересней, то-есть, заведомо отдавал им карты в руки, чем они и пользовались.

 Но однажды на летних каникулах к нам в село приехала девчонка, которая сразу стала предметом внимания всех мальчишек соответствующего возраста. Почти все мои друзья признались в симпатии к ней и поставили себе целью с ней подружиться. Была она лет тринадцати или четырнадцати, худенькая, еще неоформившаяся, она резко отличалась от всех краснощеких и круглолицых сельских девчонок. Соломенного цвета блондинка выделялась, кроме тонкости черт лица, каким-то особым разрезом глаз, делающим ее не похожей на окружающих.

 Вскоре мы узнали, что она из г. Грозного, который был тогда русским городом, основанным русскими, ими же заселенным, хотя и числился столицей "Чечено-Ингушетии." Конечно, какой-то процент местного населения  там проживал. По национальности она оказалась болгаркой, отсюда и необычный внешний вид. Болгарином был только отец, мать же-русская, к родственникам по материнской линии она и приезжала на лето.

 Фамилию мы тоже признали экзотической,  на фоне сплошь Селюковых, Кизиловых, Москвитиных  фамилия Папазова звучала необычно. Имя тоже редкое для нашего села, хотя в городах распространенное - Таня. Но у нас были сплошь Раи, Нины, Вали, Клавы и ни одной на всю школу Тани, хотя имя нам было хорошо знакомо из литературы. Она быстро сдружилась с соседскими девчонками, даже вместе с ними ходила в школьную бригаду работать, что поначалу было нелегко блондинке в летнюю жару, но она быстро загорела и стала выглядеть даже смуглее местных девчонок, сказалась, видимо, примесь болгарской крови.

 Так получилось, что ее родственники жили как раз на нашей улице метрах в двухстах ближе по отношению к моему дому от центра села, до которого было два с половиной километра и мы часто оказывались в одной компании. Никаких видов я на нее не имел, заранее признав преимущество более продвинутых друзей и потому не комплексовал: Я ЕЙ БЫЛ НЕ ПАРА. Но шло время, а никто из друзей с ней так и не подружился : то ли они не решались, то ли она не поощряла их внимание, но в компании девчонок, с которыми она проводила время, почти всегда кто-нибудь из них оказывался.

На следующее лето все повторилось, только мы стали на год взрослей и по вечерам ходили в клуб на танцы, которые были после вечернего сеанса по субботам и воскресеньям. Не раз ездили в райцентр на различные слеты или смотры художественной самодеятельности  уже сложившейся компанией. Помню даже, как мы сидели на травке, а между нами на подстилке бутылочка вина и закуска. После фотографировались - у Ивана Селюкова был фотоаппарат и по очереди щелкали компанию, кто-то выходил и снимал, а потом менялись.

Иван был  с Клавой, с которой встречался от нечего делать, она ему не нравилась, но по привычке один раз проводив, продолжал провожать и еще, Вовка был с Раей,  которая и мне с детства нравилась, но с другом я не смел соперничать, не парой были только мы с Таней, да еще одна незаметная девчонка, на которую никто не претендовал. После этого у меня оставалась несколько любительских фотографий, но как раз та, на которой была и Таня, с годами пропала. Вот в таких компаниях мы не раз встречались.

 Кроме того, я уже играл на баяне и иногда по вечерам в будни, когда в в центре не было кино и танцев, мы устраивали небольшой компанией импровизированные танцы где-нибудь на пустыре.  А субботам и воскресеньям  традиционно ходили в кино на вечерний сеанс, на который "дети до 16 лет не допускаются". Но нам уже по 16 было, девчонки были чуть помоложе, но они взрослеют раньше и к ним никто не придирался.
 Почти все лето мы отсидев кино, причем каждый на своих местах, потом потанцевав, кто с кем, одной компанией шли в наш район - на Ниженку, по пути откалывались те, кто жил поближе или на соседних улицах, наконец мы оставались одни, ее дом со скамейкой около него был на двести метров ближе моего, на нее мы, не сговариваясь, опускались, продолжая болтать. О чем? Ну, разве через полвека с лишним вспомнишь?  Потом я шел домой, утром надо было на работу.

 Я в старших классах работал летом не в ученических бригадах, а на прицепке, то-есть помощником тракториста. Однажды нам пришлось работать двое суток подряд, сменщик заболел и мы остались на вторые сутки, обед нам колхоз привозил прямо на поле, горючее тоже,  а спать по-чуть удавалось по очереди, когда я сменял за фрикционами на 2-3 часа тракториста. Так же и он мне давал отдохнуть, управляясь самостоятельно с плугом.

  Все бы хорошо, но работа пришлась на выходные дни, а в субботу и воскресенье как раз крутили в клубе двухсерийный фильм "Роман и Франческа" о котором мы были задолго наслышаны и ждали с нетерпением. И я остался без кино и танцев, а значит, без присмотра осталась и Таня, на которую обычно никто не претендовал, ведь уже знали, что мы домой ходим вместе. А при встрече Вовка рассказал, что Таню два вечера провожал Виктор Гладской, который считался первым парнем на селе. Он был на класс моложе, но на полголовы выше, лучший футболист сельской команды, лучше всех одевался, в общем - лучший.

 Через неделю Вовка передал разговор с Таней: "Что ты там рассказал Ивану обо мне, что он даже и не подходит?" Но я, видно, все-таки закомплексовал, хоть я ей ничего не предлагал, но со стороны мы уже выглядели парой. Если бы ее провожал кто попроще, а не Гладской... Так в оставшиеся выходные и не подошел, а там и лето кончилось. На следующие каникулы она, кажется, не приехала, а меня после окончания десятилетки взяли в восьмилетнюю школу соседнего села баянистом и преподавателем пения.

 Там я несколько месяцев встречался с ученицей на два года меня моложе, а еще с десяток малявок переживали, что на несколько лет моложе меня. О том, что я встречался, никто не знал, завуч еще в начале учебного года меня строго предупредила, чтобы не вздумал "закрутить" с кем-либо из учениц. С комплексами было покончено. Летом я с Валей поссорился, а потом она уехала в город поступать в медучилище, а я, потеряв с ней контакт, решил ехать в Сибирь. Однажды в своем селе я направлялся  в центр по дороге, которая проходила через речку. Я уже перешел мост и поднимался вверх прямо по дороге, а навстречу мне с горы  спускалась незнакомая мне, очень красивая девушка.

 Она шла по тропинке, которая была метрах в пятнадцати от дороги. Я смотрел на нее во все глаза,  пытаясь угадать, кто это может быть. Она мне слегка напоминала знаменитую в то время аргентинскую актрису  Лолиту Торрес, игравшую в фильме "Возраст любви". Девушка  смотрела на меня и только поравнявшись, отвернулась, слегка, то ли улыбнувшись, то ли усмехнувшись и в тот же момент я ее узнал. Это была совсем взрослая Таня, хотя мы не виделись всего два года, значит ей не могло быть больше шестнадцати лет. А улыбнулась она потому, что поняла - я ее не узнал, хотя ел глазами. Лихорадочно соображая, что делать дальше, ждал, не оглянется ли. Не оглянулась, а я не решился окликнуть ее в спину.
   
Шли годы, много на моем пути встречалось женщин, а вспоминается чаще всего именно Таня, с которой у меня НИЧЕГО не было. И хотя прошлое не вернешь, я все время задаюсь вопросом, что с ней, как она пережила лихие девяностые, не пришлось ли ей стать беженкой, или она раньше уехала из Грозного? И, вообще, что это было в моей жизни?