Графоманы всех стран, объединяйтесь!

В чём была, после работы, с налипшими сгустками соуса на рукавах, с седой чёлкой и в видавшей виды  куртке, я подсела в библиотеке к двум типам.
Она - молодая, с причёской Жанны де Арк, с каким-то отталкивающим , неприятным  выражением лица,  лет на  двадцать-двадцать два.
Он - под тридцать, чернявый, с с проседью на висках, тщедушный и ироничный.
Попозже к нам присоединилась пожилая дама, с голубыми шариками вместо глаз, с копной волос непонятного серого оттенка. Оранжевый шарфик, многократно прокрученный вокруг шеи, был очень ярок, но и он не спасал положения, выглядела она довольно бесцветно. Она заговорила и проговорила так до самого конца.
А до её прихода нам посчастливилось представиться.
Начала я, отчаянно краснея, путаясь во временах и падежах, от страха переходя  даже на шёпот. Мол пописываю, мол ничего серьёзного, мол так, обрывки, ошмётки, отбросы. И замолкла. Примеров не было. С собой ничего не принесла.
Смуглый типчик с востоку назвался курдом , сразу быка за рога:  я  перечитал всех ваших и не ваших ( оказалось - наших) писателей.  И пошёл перечислять  и цитировать.  Тут  тебе и  Шиллер  и  Гессе,   Тухольский и Рингельнатц, Достоевский и Чехов.  И всё на чистейшем  немецком.  И всё с  огромной любовью и восхищеньем.   И сидел он весь какой-то насмешливый, перебирал  изящными пальцами  тонкий карандашик и рассказывал, что в основном, пишет стихи, написал  также две пьесы,  с отцом ставил их в Любеке, откуда он недавно приехал. Зарабатывает на жизнь таксистом, учится в вечерней гимназии.
На столе, перед  ним , лежали две, чуть ли не руками шитые, обклеенные чёрным шёлком,  книжицы.  На шёлке был особенный рисунок:  золотистые орешки лещины  с тёмно-зелёными листьями. Там-то,  в этих книжечках, подумалось мне и лежат  его мысли, его творения. Но он их, к сожалению, так и не раскрыл. И он пришёл ни с чем.
Неожиданно  меж книжных полок прорисовалась вся розовенькая, воздушная, длинненькая прыщавая поэтесочка четырнадцати лет.  Стушевалась, но собралась и влилась в общий разговор. Стихи свои она принесла в нескольких экземплярах, чтобы нам проще было читать. От них веяло весной, влюблённостью и наивностью. 
Неприятная девушка с причёской Жанны де Арк, оказалась работницей библиотеки.
Во время обсуждения стихов девочки, «Жанна» начала  давать ей мудрые наставления.  Мол, проходили уже через это, не стоит волноваться, всё получится, по себе знаю. Кстати,  пишу мол, роман-фэнтези  с тридцатью и более персонажами. Герои вытворяют, что хотят. Приходится как-то выходить из положения, ставить их иногда на место.
« На смерть экс-мужа» ,  патетически начала пожилая дама.  Во время чтения вокруг шариков обозначились красные круги. Всех тронул этот стих. Честно говоря, меня – нет. В общем-то, я ничего не поняла. «Стеклянное строение» и « человек».   Возможно, что-то глубоко вумное было задумано.  Люди высказались, отметили эпитеты и идею. Я, чтоб не ударить лицом в грязь, насела на метафоры. Воодушевлённая похвалой  мадам  поправила шарфик и  вытащила из сумки целый ворох печатных листов. Каждый тайно вздохнул  и пожалел, что поторопился с  оценками.  Стихи были одно заумнее другого. Слушатели  старались быть предельно краткими в комментариях. Но  дамочка была неумолима. Лирика неслась потоком. Наконец,  в половине седьмого стали собираться. Обменялись с библиотекаршей адресами  и разбрелись кто куда. Я – в туалет.

Февраль 2013