Сказки 100 и 1 ночь книга третья

                Сказки рассказываются
 Что ты кричишь? Аж сердце разрывается!  Всё равно будешь накормлен. Чуть-чуть потерпеть осталось. Только переоденемся в сухонькое. Ну что ты так орёшь? Это же вредно. Умом понимаю, что мужик с пелёнок растёт мужиком. Пока голоден – никаких серьёзных разговоров с ним. А с эмоциями совладать трудно. Хоть польку-бабочку пляши. Всё равно орёт!
Вот и соса наша. Ням-ням, кто просил? Кто требовал со скандалом? Жри, малыш! Не так жадно. С толком, чувством, расстановкой. Как в старину выбирали работников? Сажали за стол и проверяли, не сколько работник съест, а как он ест. Так же он будет вести себя и в деле, с таким же темпераментом и  с такой же сноровкой. Ты не торопись. Пока причмокиваешь, расскажу тебе очередную сказку.
Сказал бы так: то ли было со мной это, то ли не было.
 Нет. Неправильно.
Всё это было.
Очень сложно вернуться на столько лет назад. Пройти той же дорогой. Испытать и пережить те же эмоции. Ещё сложнее изложить свои воспоминания на бумаге. Сначала надо перевести с командно-матерного языка на разговорный. Как говорил минёр Серёга Малашевич, заядлый матершинник:
 - Я на нём не только с женой и матерью разговариваю. Я на нём думаю! Интересно получается, когда спустя какое-то время перечитываешь свою писанину. Во-первых, вслух это невозможно прочитать, язык не просто корявый, а супер корявый. Ни один текст не передаст мимику, жесты, эмоции, вздохи и запахи.
Вот ты лежишь и помалкиваешь. Судя по запаху, уже давно сделал большое дело. Тебе тепло и липко. И замер, как мышь под веником. Надо изобразить бурную радость. Что-нибудь просюсюкать. Такая красота! Цени! Это только в детстве: ты проснулся и все тебе рады, ты улыбнулся и тебе все улыбаются, ты поел – тебе спасибочки, ты покакал и все счастливы. Знаешь как на подводной лодке какается? Тяжело! Вокруг холодное, влажное железо. Попка сжимается. Дырочка с игольное ушко. Не расслабиться. А вдруг всплытие или аварийная тревога? Напрягаешься изо всех сил, а толку с горошину. А как попку подтирают? Любимому личному составу – ежеминутно, что сопли, что попку, всё равно. А сверху начальство какает прямо на голову. Так и жили и служили. Слушай-слушай, да разумей. Мы ещё с тобой песню разучим. Не какую-нибудь «баю-бай», а настоящую, морскую. А пока слушай сказки про Синдбада-морехода третьего ранга.

 
                С чего начинается сказка
Первое осознание, что надо говорить правду, какая она не была, приходит с пристального взгляда матери в твои глаза.
 - Сын! Посмотри мне в глаза! И расскажи, как было на самом деле. Если соврёшь, я по твоим глазам всё прочитаю, как по книжке!
О, ужас! А вдруг мама действительно всё прочитает по моим глазам? От этой мысли меня четырёхлетнего сразу бросило в жар. Пот предательскими капельками выступил на переносице.
Ну, не помню, как обзывался толстый пятилетний Артурчик. Что-то насмешливо кричал очень обидное. Как топал по песочнице трёхлетний Эдик, ломая построенные мною башни, помню. Как расквасил нос первому и дал в глаз второму, не помню. Как кричала истошно толстая тётенька, собираясь совершить самосуд и расправу надо мной, помню очень хорошо. Как меня вели к дому под осуждающими взглядами мамаш и перепуганных детей, помнить буду ещё очень долго.
 - Ну что на этот раз? Сын! Никогда не бей первым и будешь прав – устало говорила мама.
Мама, мама. Теперь, спустя годы, качая люльку с младшим  сыном, я с оглядкой на прожитые годы, могу с уверенностью сказать, что чаще в жизни бить надо первым. Совсем не надо ждать первый удар, от которого  можно и не подняться. Непростительно промедлить, когда на твоих глазах унижают стариков или пристают к женщине. Непростительно долго терпеть издевательство и хамство, выжидая первого удара.

 Можно промешкать и получить отравление от избыточного адреналина, когда мышцы становятся вялыми, а  реакция притупленной. Надо просто быть начеку. Вот излюбленный приём шпаны из нашего детства: «Пацан, дай десять копеек». Не в деньгах вопрос, а в завязке. Как ответит или отведёт глаза, как прищурится или заморгает, как сожмутся кулаки или затрясутся руки. До драки не дойдёт, зато  развлечение  какое! «Пацан, выйдем, поговорим!» Действительно, находились те, кто наивно верил, что с ними хотят поговорить. Так и вышло с Серёжкой Базановым. Вышел из класса. Вернулся с разбитым лицом. Санька Сафонов всё подбивал: «Наших бьют!». Но на помощь никто не звал и подмоги никто не просил.
Святая книга Устав гарнизонной и караульной службы, написанная кровью.
 - Стой! Кто идёт?
 - Стой, назад!
 - Стой, стрелять буду!
 Часовой может произвести предупредительный выстрел вверх. А затем может применить оружие на поражение. В реальной жизни часовой может получить пулю с первым и последним своим криком «Стой».
Сложнее, когда люди врут. Когда старший  сын первый раз соврал мне в глаза, стало жутко стыдно. В первую очередь перед ним. Я так и не рассказал ему ту сказку.
 
 
                Сказка про ложь
Мы жили втроём в комнате большой коммунальной квартиры на Петроградке. У стены перпендикулярно стоял красивый румынский шкаф, деля комнату на две половинки. У окна стоял родительский диван, а ближе к дверям моя тахта. Ночь. За шкафом лёжа на диване в полголоса переговариваются родители:
- Сын не спит, дыхание сбивчивое.
- Витюша! Ты спишь? – вкрадчиво спрашивает мать.
- Сплю, мама! – чистосердечно признаюсь я.
- Не спит, паршивец – расстроено констатирует отец.
Как они догадались, что я не сплю? От родителей ничего не  утаишь!
Лучше бы я сказал, что не сплю.
Почему взрослые врут? Наверное, они искренне считают, что так будет лучше, причём всем. Врут газеты и журналы, телевидение и радио, школы и институты, начальники и подчинённые.
 Дети врут или из-за страха быть наказанными или из-за избыточной фантазии. Моя одноклассница Надька врала из-за любви к искусству врать. Самозабвенно. Взахлёб. Смотрит прямо в глаза. Зрачки карих глаз от возбуждения расширены и несёт всякую ерунду, сама себя убеждая, спрашивая и поддакивая.
 - Где твоё домашнее задание? – грозно спросила меня учительница.
 - В тетрадке – ответил я. И мысленно добавил – Должно быть.
 - А тетрадка где? – ещё более страшно прорычала Ефросинья Борисовна.
 - Дома забыл.
 - Вперёд! Одна нога здесь, другая там. Полчаса до конца урока, успеешь – недружелюбно посоветовала учительница.
Бегу пулей. Ходьбы минут десять. Преодолеваю за пять. На лифте на восьмой этаж. Быстрее связку ключей из кармана. Открываю дверь. Въюном, не снимая ботинки, в комнату. Ищу проклятую тетрадку. Вот она. Бли-и-ин! Домашняя работа не сделана. Минутный ступор. Открываю ящик стола. Хватаю ручку с золотым пером (подарок крёстной). Быстренько калякую домашнюю работу. Влетаю в класс. Уф! Вот!
Ефросинья Борисовна берёт мою тетрадь, листает, вдумчиво проверяет домашнюю работу.
 - Чернила!
 - Что чернила?
 - Ручка с фиолетовыми чернилами осталась в классе, а дома ты, второпях, нацарапал домашнюю работу ручкой с синими чернилами.
 - Да, Ефросинья Борисовна! Домашнюю работу я сделал дома другой ручкой, только что.
 - Если бы ты мне соврал или начал юлить, я непременно влепила бы тебе двойку. Запомни: маленькая ложь рождает большое недоверие.

 


 
                Сказка про еду
Грудь у мамы была маленькой, но молока было с избытком. Струек из соска было несколько. Сил у меня хватало на два-три причмокивающих движения. Потом я делал паузу, проглатывал молоко и кайфовал.  Иногда задумывался и получал тычок. Когда наступало насыщение, я закрывал глаза, обмякал и превращался в ветошь.
Молоко доставалось и другим детям. Те,  чуть повзрослев, стали называть мою маму – мамой Ниной. В те времена в гарнизонах подводников на такие вещи смотрели проще.
Это классно, когда тебя кормят грудью. Не надо сопеть, плакать и истошно кричать, пока застигнутые врасплох родители кипятят соску, бутылочку, разводят сухую смесь, проверяют её температуру, капнув на внутреннюю сторону руки ближе к запястью, тычут в беззубый рот противную соску, пахнущую резиной. Поэтому дети, выращенные на грудном молоке, отличаются от искусственников более покладистым и спокойным характером. Например, как у меня. Характер у меня испортился значительно позже.
Днём совершенно не хотелось спать. Мама укладывала меня рядом и говорила, что спать мы совсем не будем, нисколечко. Только закроем глаза и минутку-другую полежим. Закрывать глаза совсем не хотелось. Хотелось бесконечно разглядывать мамино лицо, руки. Трогать ручками её волосы. Но очень быстро моё дыханье замедлялось, подстраивалось под размеренный ритм дыхания мамы. И  я проваливался в объятия дневного сна.
Помню, как меня впервые в жизни накормили борщём мамины подруги. Совершенно необычный вкус овощей и запах мяса.

Я проспал до утра, пропустив два ночных перекуса. Утром подруги сознались в своём грехе. И меня стали потихоньку прикармливать кашами, овощами, фруктами. В рот прикорм запихивался маленькой ложечкой. Привкус нержавейки перебивал вкус еды. Я отворачивался. Но ложка неумолимо стремилась ко рту. Потом  ложка скребла, подбирая остатки с моих губ, щёк и носа и опять влетала в рот. Оказалось у меня очень много родственников, которых надо непременно выручать. С подавляющим количеством родственников, всякими Жучками, прочими Мурками меня познакомили заочно.
Время летело быстро. Мне был презентован деревянный высокий стульчик с подножкой для ног и выдвижным столиком, тарелочка, ложечка и кружечка. Постоянно вёлся на мамин развод. Зная, что на внутренней стенке кружечки нарисованы две рыбки, а на дне тарелочки три зайчика. Приходилось съедать и выпивать, по ушки, по носики, по хвостики. Тогда у меня и родилось убеждение, что своих детей никогда не буду обманывать и заставлять есть.

 Через двадцать лет я поменял своё убеждение.


 
                Сказка пр вкусности
В Гаджиево с едой было так себе. О подводниках Родина заботилась, о их семьях как-то не очень. Приходилось довольствоваться пайковыми запасами. Отец приволок с подводной лодки здоровенную банку черной икры. Я есть не стал. Противная, рыбой пахнет. С Большой земли везли деликатесы: яйца корзинками, овощи сетками, фрукты по штучно. Дети папиного сослуживца Оля и Игорь часто возились со мной. Оля играла со мной в маленькую маму. Такую же заботливую, чуткую и внимательную. Её младший брат Игорь дождался своей очереди и накормил меня пластилином. Потом попытался запихнуть пластилин мне в уши. Брат с сестрой разругались и разошлись в разные комнаты. На кухне стояла ваза с мандаринами. Что это такое, я ещё не знал. Игорь стянул несколько штук, зачем-то запихнул мне в карманы. Мандариновые корки бросил в унитаз. Они предательски плавали и не тонули. Вечером пришли родители и искренне удивились, как Витька слопал четыре килограмма мандарин с кожурой и не заработал себе диатеза.
В гостиницу привозили мороженое. Мне было уже лет пять. Мама дала мне два гривенника и две копейки. Я с гордостью нёс мороженое себе и маме почти через весь посёлок. Лето,  непривычно жарко для Заполярья. Мороженное было в бумажных стаканчиках. Сверху закрыто бумажными кружками. Я снял кружок со своего мороженого  и лизнул. Восхитительно!
Лизнул ещё немножечко. Раза два или три. Потом мне захотелось проверить мамино мороженое. Будет ли оно таким же вкусным. С одного раза определить было сложно.
Мне показалось, что в мамином стаканчике мороженного стало меньше, чем в моём. Тогда я несколько раз лизнул своё для выравнивания, чтоб маме было не обидно.
Этикеточки я приклеил обратно и разгладил их.
Мама с недоумением разглядывала полупустые стаканчики.
 - Мама! Не расстраивайся!  Я попробовал, твоё мороженое тоже вкусное, как и моё!
- Витюша! В нашей семье не принято кусочничать. Мы всё приносим домой в целости и сохранности.
 - А как же хлеб? Помнишь, мы шли домой и жевали хрустящую корочку, пока всю не съели?
В другой раз меня отправили за докторской колбасой. Денег дали ровно на триста грамм. Продавщица не удивилась маленькому покупателю. Только спросила:  в нарезке? Что такое «в нарезке» я не знал. На всякий случай кивнул головой. Мой кусок пропустили через специальный механизм и на выходе оказались ломтики колбасы. Всё это завернули в серую бумагу.
Я с гордостью принёс добычу домой: «Красиво, правда?»

Папа вечером с каким-то отрешённым взглядом изучал остроту кухонных ножей, но ничего не сказал. В те времена он был молчуном.
 


 
                Сказка про аптеку
В семидесятых ближайшая аптека была в доме по Гражданскому 105. Там продавались разные вкусности. Гематоген, витамин «С» и мятные таблетки. Четвероклассники: я, Димка, Алёшка, Серёжка  и Игорёк после уроков побежали за таблетками. Наскребли по карманам мелочи копеек десять, даже на гематоген не хватает. Потолкались у витрины. Вытолкнули Димку к фармацевту. Он купил мятных таблеток от кашля по две копейки за блистер. Вышли всей компанией. Смакуем.
 - Знаете, что там в витрине выставлено? – интригующе спросил Серёжка.
 - Таблетки, спринцовки, мази – ответил за всех Алешка.
 - Там лежат резиновые изделия номер два. Г..ны. Это чтобы детей не было. Их как напальчник надевают на одно место и ничего не происходит.
 - Врёшь – сказал Игорёк.
 - Чего мне врать-то, сходи и посмотри – предложил Серёжка.
В аптеку вернулись мы все впятером. Построились и в колонну по одному тихонечко проследовали вдоль витрины, тщательно осматривая выставленный товар. Собрались у входной двери.
 - Ну, видел? – прошипел Серёжка.
 - Нет – шёпотом ответил Игорёк.
 - Болван. Идём ещё раз.
Мы опять в колонну по одному проследовали вдоль витрины. Молча и сосредоточенно шмыгая носами под неотрывным взглядом тётеньки-фармацевта. Опять собрались у двери.
 - Ну? – грозно спросил Серёжка.
 - Я видел – сказал Димка.
 - Я тоже видел в бумажных пакетиках – подтвердил я.
 - Ничего не видел – огорчился Игорёк.
 - Дайте ему две копейки, пусть купит – распорядился Серёжка.
 - Я не пойду, боюсь – честно сознался Игорёк.
 - Я пойду – решительно заявил Димка – чего спросить?
Димка отделился от нашей компании и пошёл на фармацевта, зажав в потной ладони две копейки, как боец с гранатой на вражеский танк.
Подошёл вплотную к продавцу и онемел.
 - Тебе чего, мальчик? – ласково спросила тётенька.
 - Мне… Вот… Этих…Штучек…За две копейки – выдавил из себя Димка.
  У тётеньки за прилавком округлились глаза:
 - Мальчик!!! А тебе ЭТО зачем?
 - На палец надевать – простодушно заявил Димка и захлопал ресницами.
В этот момент мысль о провале, как шальная разрывная пуля, одновременно тыркнула в наши головы. Мужество разом покинуло наши тельца и мы бросились наутёк, слегка помяв бока во входных дверях и чуть не задавив входящую старушку. Вслед что-то выговаривала тётенька, но неслись мы со скоростью звука, потому по нам не попали.




 
                Сказка про туристический кружок
Осень. С первого сентября школьники разбегались по кружкам и секциям.
Наши побежали в туристический кружок. Меня, что-то не очень прельщало таскать неподъёмный рюкзак, топать до мозолей и кормить комаров. Но каким-то образом Светке и Аньке через пару месяцев удалось уговорить меня за компанию посетить кружок.
Сергей Михалыч мне понравился. Маленький, коренастый, жилистый. Побывал во всех уголках нашей необъятной страны. Показывал слайды, где он штурмует Заполярье.  По средам мы учились упаковывать снаряжение, ориентироваться в лесу, выбирать места для ночёвок и разведения костра.
Шалили. На одном занятии испытывали противокомаринное средство. В консервную банку из-под тушёнки напихали целлулоидных линеек. Загерметизировали, оставив два сопла по бокам. Подожгли во внутреннем дворе нашей школы. Банка шипела, горела, но не заводилась. Андрюха дал ей пинка. И тут банка ожила. С рёвом повалил густой дым, а банка прыгала и крутилась как оглашенная. Мы в унисон прыгали вокруг банки и кричали от щенячьего восторга. Мальчишки, девчонки и Сергей Михалыч.
В выходные выбирались за город. Зимой ходили в походы на лыжах. На простых деревянных, не всегда просмолённых, не всегда смазанных. На ногах жёсткие кирзовые лыжные ботинки. У большинства крепления были жесткие. У меня универсальные. Можно в любой обуви вставить ногу и прижать длинной кольцеобразной пружинной. Пружинки и душки часто тырили в школе. За ротозейство влетало от родителей.

Серёга и Андрюха сшили себе из брезента бахилы на резиночках, чтобы снег не попадал в ботинки. Оказалось очень практичными варежки на резинке от трусов пропущенные в рукава, как в детстве. Мне было проще. Военно-морская кожаная шапка, кожаные подводницкие варежки на меху, шерстяные носки две пары навыпуск. Женька Петрова тащилась в хвосте. Она отчаянно мёрзла, ворчала на всё и обижалась на всех. Нас вместе сфотографировали и спустя столько лет снимок выглядит очень романтичным. На привале развели костерок.  Переоделись в сухое, достали провиант, термосы. Было безумно вкусно.
Весной выбирались под Зеленогорск. Осваивали альпинистское снаряжение. На перроне столкнулись с траурной процессией. Впереди шли два гитариста с баянистом и исполняли похоронный марш. Далее ногами вперёд несли на уровне голов тело несчастного. За ним в колонну по одному человек двадцать рыдающих навзрыд студентов с грустными лицами, тщательно скрывающие улыбки. Граждане сняли головные уборы.
Что-то тело несчастного показалось слишком длинным. Пригляделись. А передний человек нёс два кеда, задний – широкополую шляпу, а тело на двух оглоблях изображали три рюкзака под шерстяным одеялом.  Обычная студенческая хохма.

 



 
                Сказка про Зеркальный
Так называемый северный Артек - лагерь пионерского и комсомольского актива располагался на берегу шикарного озера. От каждого класса был выделен один человек, пионерский активист,  а от нашего класса целых три. Каким то образом Наталья Григорьевна пробила меня, Ленку Коровкину и Женьку Петрову.
 Зима. Лагерь ничего общего с пионерскими лагерями не имел. Никаких заборов. Граница была условной,  под запретом, но никем не нарушалась.  По ночам жутко выли волки, протяжно и заунывно. Деликатесом никто не хотел быть, поэтому вели себя как паиньки. Лагерь был отстроен по последнему строительному слову. Сейчас бы я сказал отделан по евроремонту. Чистота. Великолепные спортивные залы, концертный зал, светлая школа с новейшими пособиями.  Оборудованные по  последнему слову кабинеты. Магнитофоны, наушники, слайды, проекторы,  электронные доски, телевизоры, мониторы. Пульты ответа по карточкам. Всё необычно. Как будто из восьмидесятых шагнул в 21 век. Учились по пять предметов в день. Пятидневка. Никаких домашних заданий. Треть урока опрос, треть новый материал, треть закрепление и усвоение пройденного. Училось легко. Никакой лишней писанины. Необычно.
В остальное время из нас ковали образцов пионерского движения,  юных строителей коммунизма. Воспитывалось фанатичное следование заветам и догмам. Всё начиналось с отношения к атрибутам. В каждом отряде был командир отряда и знаменосец. Отряд имел свой флажок. Флаг мог находиться только в стойке или в руках у знаменосца.

 Когда знаменосец переодевался, то флажок передавался заместителю по церемонии с отдачей пионерского салюта. Передвижение по территории в учебное время строем.
Приезжали активисты комсомольцы. Нормальные ребята. Поначалу казались нам какими-то небожителями. Серьёзными, взрослыми. Учили нас пионерским песням, ритуалам, специфике пионерской работы. По вечерам играли нам на гитарах. Под наше честное слово пели нам не только пионерские песни. Там я впервые познакомился с бардовскими песнями и садистcкими куплетами. Играли в «Зарницу». Выступали на пионерских спортивных соревнованиях. В те времена я неплохо бегал на лыжах, даже получил почётную грамоту. Правда потом простыл и попал в лазарет. В лазарете услышал от старой-престарой санитарки бабы Нюши:
 - Вы все как на подбор очень хорошие, примерные ребята. Активисты и отличники. Всё воспринимаете как должное, что для вас крутится весь мир.   По моему мнению, среди вас всех только один стоящий человек. Эта девочка подошла и спросила, чем тебе бабушка помочь. Нет ли тряпки и ведра? Пол помыть.

А нам пожилому человеку и ответить  нечего. Было стыдно.
 

 
                Сказка про Зарницу
В те время была такая пионерская военно-спортивная игра. В шестом классе мы участвовали в районных играх. Я запросто разбирал-собирал автомат Калашникова закрытыми глазами, да и стрелял по нормативам на юного и меткого стрелка. Был назначен стрелком. Наталья Григорьевна носилась с нами по полигону в Сертолово, как угорелая. Сдавали зачет по подтягиванию на перекладине. Наша классная проявила смекалку и под разными фамилиями выступили лучшие и сильнейшие. Особенно понравился марш бросок и атака с поддержкой мотопехоты. У пулемётчика постоянно перекашивало ленту. При передёргивании затвора на снег вылетали холостые патроны. Мы с Димкой Михалевым набили себе полные карманы. Оприходовали их позже в наших совместных шалостях. Класс занял второе место в районе.
На следующий год наша пионервожатая назначила меня командиром батальона и предложила организовать «Зарницу» в школе. С той поры в школу я уходил к нулевому уроку и приходил домой к ужину. Бегал в тир, организовывал строевые занятия, занятия по оружию массового поражения, занятия с медсёстрами, пожарными. Ездил на сборы.
Понадобился для обучения огнетушитель. Выпросили у трудовика просроченный углекислотный. Тяжелый, громоздкий. Решили вылить из него пенный состав, чтоб сделать учебный тренажёр. В туалет огнетушитель потащили Гайк Шабоян и Димка Михалёв.
Ушли. Минут через пять из туалета раздались вопли на фоне реактивного рёва.
Через минуту всё смолкло. Выждали пять минут. Отправили в туалет аварийную партию на разведку.
Оказалось, что олухи царя горохового прочитали инструкцию. Решили, что пятиметровую струю лучше направить в дырку унитаза. Перевернули огнетушитель. Направили раструб в унитаз. Выдернули чеку и перевернули рычаг на сто восемьдесят градусов. Как-то в голову не пришло, что струя отразиться от унитаза и с силой будет гасить нерадивых пожарных. Уделались сами с ног до головы, уделали всё помещение с верху до низу.
Провели игру в школе. Выбрали лучший класс. Подготовили его к району. И повёз я его в район. Началась игра. Ну, ни фига не справляются наши. Скинул куртку. Отобрал пионерский галстук. Повязал на шею и вперёд. Подтягиваться, отжиматься, стрелять, тушить, лечить, таскать. Оторвался по полной, прямо детство вспомнил. Посредник подозвал классную даму:
 - Что это за переросток?
 - Это наш разгильдяй второгодник Паша. Старается. Чтоб на третий год в шестом классе не оставили.
 - Нам такие в разведроту нужны, мы бы из него быстро человека сделали.

 


 
                Сказка про шалости
 Какой нормальный  школьник может пройти мимо стройки, не заглянув на неё поближе. На стройках по всей округе мы вместе с Димкой проводили всё свободное время. Нас ругали, воспитывали, наказывали. Но стройка манила своей непредсказуемостью, постоянной новизной, риском и новыми впечатлениями. Сколько интересного можно сделать из карбида. Можно кинуть его в лужу и он будет шипеть, можно поджечь его и он будет гореть синим пламенем, можно затолкать его в бутылку, залить водой, заткнуть пробкой и хорошенько взболтать. Можно набросать шифера в костёр, добавив для полноты впечатлений пустой баллончик от дезодоранта. Можно набрать смолы кусками, залезть на крышу и устроить маленький пожарчик на толевом покрытии. Можно купить бензин для зажигалок в пластиковой бутылочке, сделать мини огнемёты.  Можно прочитать уйму книг. Раскопать секрет изготовления дымного и бездымного пороха, гремучей ртути, напалма, шимозы, коктейля Молотова, морской смеси и нитроглицерина.
Опыты проводились с микроскопическими дозами, для тщательной выверки рецептуры. Далее технология совершенствовалась и передавалась в производство. Однажды в школу заявились Димка и Гайк с перевязанными руками и обсыпанные фиолетовыми пятнами. Вопиющее нарушение техники безопасности и технологического процесса.
Изготовили, собрали. Вышло хорошо, только отверстие для запала забыли сделать. Тут же нашёлся гвоздь сто двадцатка и молоток. Сели на полу в коридоре. Один держит, другой бъёт. Как в анекдоте, когда два балбеса сидят и пилят боеголовку.

  - Что вы делаете, она же взорвётся!
 - Нестрашно, у нас ещё одна есть!
С третьего удара молотком бомба сработала. Два незадачливых пиротехника разлетелись по комнатам. Всё осыпало марганцовкой.
Перед школой на стадионе испытывали маленькую бомбочку из газового баллончика. Для чистоты эксперимента сверху накрыли тяжёлым оцинкованным тазом времён царя гороха. Я поджёг запал и дёру. Раз, два, три… на двадцатой секунде повернулся. Таз, преодолев земное тяготение, медленно поднялся в воздух. В метрах трёх от поверхности перевернулся и тут по ушам как бубухнуло! Зазвенели стёкла в пятиэтажках, посыпались листья с тополей и вороны, подавившись своим «карр!», живенько тронулись в жаркие страны.
Доводилось запускать ракеты.
Лестничный пролет девятиэтажки напоминал конструкцию стартового стола на Байконуре. Двигатель не запускался. Выручила таблетка сухого спирта. Грохот и рёв был отменным. Шокировало меня и Димку. Никто из жильцов не выглянул и не полюбопытствовал! Только соседская собачка перестала проситься писать на улицу.

 




 
                Сказка по шалости в школе
Шалости в школе разительно отличались от шалостей вне школы.
Ну кто не играл в фантики в классику или на вскидку. Когда твой фантик покрывал чужой кончиком это называлось иголочкой. Четыре иголочки – это взятка и фантик становился твоим. Можно покрыть полфантика – это полвзятки или целиком. Фантики с картинками брались от хороших  конфет. Конфеты типа ирисок, барбарисок или «раковой шейки» не котировались, их фантики, покрытые воском, назывались лопухами. Самые классные – фантики от больших конфет «Дюймовочка» и «Гулливер». Ими легко покрыть чужой фантик, но и легко потерять. Игорёк в свой фантик вложил фольгу для тяжести. Выиграл почти у всех пока не раскрылся обман. Больше с ним никто не играл. Делали из тетрадных листов машинки. Сражались на подоконниках, задействуя силу воздуха своих лёгких.
Из корпусов ручек выходили неплохие плевательницы. Лучше заряжать их жёванной промокашкой. Но промокашек мало, по одной на тетрадку и расходовались они быстро. В магазине «Юный техник» продавалась ниточная резина для моделей. Неплохие рогатки выходили. Два кольца надевались на пальцы. В  десяти сантиметровый кусочек вкладывалась пулька из тетрадного листка свёрнутого трубочкой. А можно было просто маленький кусочек резинки намотать на шариковую ручку, оттянуть и выстрелить. Больно и неожиданно.
Однажды преподаватель не пришёл на урок рисования.

 Так весь класс все сорок пять минут стрелял и плевался  друг в друга. Пол, стены и окна уделали на совесть.
Из маминого шампуня выходила отличная брызгалка. Называли их сикалками. Редкостью считалась брызгающая покупная рыбка. Она стреляла шагов на пятнадцать короткими плевками. Выстрелил, спрятал. Пока летит плевок, ты уже и не причём.
Девчонки приносили брызгаться шприцы, стеклянные, с металлическими поршнями. В те времена, пластиковые ещё  были редкостью.
Кидались бомбочками. Их делали из тетрадного листа. Наполняли водой из-под крана. Чаще бомбочка разваливалась в полёте, не достигнув цели.
Делали из деревянных прищепок самострелы. Андрюха Кошелев часто приносил нововведения. То борцов из проволоки, то тачанки из катушек. Каждое новое веяние наносило определённый урон семейным бюджетам. В каком доме можно найти пустую деревянную катушку? Естественно нитка разматывалась, выбрасывалась в окно, катушка выпрашивалась.
Из стирательных резинок вырезали танчики, машинки  и роботов. Из резинового клея делали резиновые прыгучие мячики. И гоняли ими по всей школе назло дежурным учителям.

 
                Сказка про уверенность
Мужчина должен быть уверенным в своих силах. Так должна ему говорить любимая женщина. Ежегодно, ежечасно, ежеминутно.
В школьные годы  был у нас предмет ботаника. Вела ботанику Ефросинья Борисовна. Женщина крупная с зычным голосом. Школьный кабинет ботаники был лучшим в районе. Не кабинет, а кусочек джунглей. Всё заставлено растениями. За нашими спинами возвышалась пальма и какой-то кустик в горшочке с красноватыми листьями. Серёжка с задней парты дотянулся и сорвал листик:
- Смотрите, кислый, как заячья капустка.
- Дай попробовать!
- И мне, и мне, и нам – шёпотом попросили с разных сторон.
В классе человек было под сорок и листиков хватило на всех.
На следующем занятии над нашими головами сгустились грозовые тучи.
Обглоданные прутики в  горшке оказались редкостью с каким-то мудреным названием,  может единственным в городе. Голос Ефросиньи Борисовны грохотал по всему кабинету, просачивался под дверьми и стелился по всему второму этажу.
 - Я не собираюсь вычислять варваров и зачинщиков! Растение может оказаться ядовитым! По-незнанию, проглотив маленький листик, Вы могли заболеть и умереть!
 - А мы не проглатывали. Только пожевали чуть-чуть – простодушно заявила Танька с первой парты.
 - Ну-ну, а жёваные листья выбрасывали за окошко, так? – подсказала учительница.
 Предмет свой Ефросинья Борисовна преподносила сурово:
- Завтра будет опрос по домашнему заданию. Подготовиться всем!
Прошёл день и завтра плавно перешло  в сегодня.
  - Кто хочет ответить домашнее задание? Не вижу леса рук! Поставим вопрос по-другому. Кто знает домашнее задание на пять? Никто? Так, а кто знает домашнее задание на четыре? Одна рука на весь класс? Давай дневник! «Четыре»! Кто знает домашнее задание на «три»?! Это что такое получается, почти весь класс знает домашнее задание на «два»?!! Молчим?!!! Живенько дневники в раскрытом виде на правый край парт!
Ефросинья Борисовна прошла по рядам и поставила своей рукой во всех дневниках двойки.
Вечером я доложил отцу про двойку.
 - Ты вчера нам с матерью рассказывал домашнее задание на пять баллов, так чего не поднял руку? Постеснялся или испугался? Сам виноват. Не стоит сомневаться в своих силах. С учительницей вам повезло, нашей закалки человек и правильно вас учит. Вот так вот, сынок.

 

 
                Сказка про санки
Кто бы мог подумать, что катание на санках может быть таким увлекательным. С седьмого класса зимой мы выбирались в Кавголово. В воскресенье утром заходили один за другим. Обычный костяк: я, Димка Михалёв и Гайк Шабоян. Иногда с нами ходили и девчонки. Но сними сложнее. То пойду, то не пойду. Или пойду, но не одна, а с подругой. А без неё не пойду точно. Тьфу! С пацанами значительно проще. Вместе шли до платформы. Садились в электричку и прямиком до Кавголово. От платформы шли всё время в гору километра два. Облюбовали два спуска с горы. Рядом подъёмник для слаломистов. Те, не сколько катались, сколько выпендривались своим снаряжением. Заберутся на самый верх и разглядывают: кто во что одет. Чуть дальше катались гопники в кирзачах на каком-то приспособлении. Название забыл. Сейчас бы я назвал это сиденьем на монолыже. Джек, по-моему. Прикольно. Гора высокая. Подъём пешком не спеша занимал минут десять-пятнадцать. Спуск с горы вниз с визгами по трамплинчикам меньше минуты. Но кайф – не сравненный! Всё бывало. Врезались в друг друга. Отбивали копчики. Ломали санки. За сезон я разбил три штуки. Алюминиевые санки в те времена были четырёх видов. А предметом зависти были железные санки образца шестидесятых. Вот это была не убиваемая вещь!
Приходили кататься чудаки на управляемых санках «Чук и Гек».  Пару раз прокатился – не то. Нет того драйва, той скорости и адреналина.
 Однажды соседями оказались пацаны с камерой от Кировца. Какие там ватрушки! Камера – это здоровско!
 Незабываемые впечатления! За неё невозможно было ухватиться. Камера пружинила и подскакивала на кочках. Траектория спуска – не предсказуемая. На самый верх затаскивали её парни вчетвером. Вниз на камере не доезжал никто. Толпа быстро это просекла. С первых метров вниз камеру облепляли все желающие. Издали это напоминало какашку, облепленную муравьями.  С каждым подпрыгиванием от общей кучи отлетали по паре халявщиков.
Надышавшись свежего воздуха заваливались в кафешку. Горячий сладкий чай с пончиками! Что может быть вкуснее. Обратно к платформе можно было катиться вниз на санках. Непременно головой вперёд. Встречный люд в нескончаемом потоке только и успевал уворачиваться.
Набивались в стылую электричку, старались поближе к трамвайной печке.
Прибегали домой мокрыми сверху и снизу. С морозца сразу в горячую ванную. Непременно с пенкой. Потом за стол. За тарелку борща или кислых щей со сметанкой и куском ржаного круглого по четырнадцать копеек. Красота! И ни каких ангин, бронхитов и гриппа.

      
                Сказка про год  Олимпиады
В 1980 году в Москве проводилась летняя Олимпиада.  Ленинград готовился. Таким чистым город я не видел ни до того, ни после того. Народ, вероятно принудительно, отправили в отпуск. Образцовый порядок. Всех неблагонадёжных попрятали за сто первый километр. Город был полупустым. Дожди шли каждую ночь. С утра облака разбегались и светило солнце. Было по-летнему тепло. Можно было ходить в рубашках без рукавов и шортах. Но выглядело это не по-пацански. Парились в штанах и брюках. Наступили летние каникулы. С дачи родители привезли мою «Украину». Дома стояла «Десна». Так что великами мы были обеспечены. Гоняли  по Гражданке,  во дворах. К нам присоединялись девчонки.  У Таньки Болкун был собственный велик. Светка Ильюшкина умудрялась стоять и держать равновесие на багажнике «Десны», несмотря на все выкрутасы Гайка.
Олимпиаду смотрели по цветному телевизору. По всем трёх программам. У нас стояла «Радуга-714».  Я выступал в качестве дистанционного пульта, переключал каналы, регулировал громкость. Изображение передач отличалось от обычных ярким цветом и четкостью.
Днём обсуждали увиденное по телевизору. Хвастались друг перед другом олимпийскими атрибутами. Первыми треугольными пакетиками с апельсиновым соком и трубочкой, прозрачными одноразовыми стаканчиками.  Первыми жевательными резинками «Калев» мятными и апельсиновыми. Счётчиками биоритмов и прочими побрякушками с олимпийской символикой.

Обсуждали выступления спортсменов и бойкот Олимпиады. Ввод наших войск в Афганистан.
Рассказывали друг другу анекдоты. В том числе и политические.
- В двадцать первом веке спрашивают школьника: кто такой Леонид Ильич Брежнев? Отвечает школьник: Брежнев -  мелкий политический деятель в эпоху Аллы Пугачёвой!»
Смеялись от души. Никто и не мог предположить, как это будет близко к действительности.
С Димкой Михалёвым мечтали о двух тысячном годе:
 - Представляешь, какими мы будем старыми! Нам будет по ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ  лет!
 - Да! Будем ворчливыми, женатыми, взрослыми. Вот женишься на Таньке, заведете себе детей сопливых – съязвил Димка.
Я посмотрел искоса на Таньку.
 - Дураки!  - обиженно поджала губки Танька, повернулась и покатила к дому.

А мы ещё долго-долго стояли с Димкой и взахлёб мечтали о двадцать первом веке.

 


 
                Сказка про чудо заморское
Не знаешь, что такое магнитофон? Сейчас я тебе расскажу. Моё первое знакомство было с магнитолой «Вайва» прибалтийской сборки где-то в конце шестидесятых годов. Магнитола – это ламповый радиоприёмник с магнитофоном в одном корпусе. Начну всё по-порядку: радиоприёмник – устройство позволяющее ловить радиосигналы на определённых частотах. Вся внутренность была собрана на радиолампах, таких прикольных колбочках на ножках. Внутри каждой колбочки спиральки, напоминающие космические корабли увешанные антеннами. В те времена шкала частот на лицевой панели градуировалась названием городов. Вертишь себе белую ручку, по шкале ползёт шильдик. Подползает шильдик к городу Варшава и через динамики раздаётся музыка. Второй белой ручкой можно было прибавить громкость. Динамиков было четыре, два круглых по два ватта во фронтальной части и по бокам одноваттные овальной формы. Звук магнитола производила очень чисто. В ней была предусмотрено стереофоническое воспроизведение звука. Только радиоканалы УКВ со стереовещанием появились значительно позже, лет через двадцать.  Под верхней крышкой прятался магнитофон. Размером со спичечный коробок две головки, записывающая и считывающая сигналы на магнитную ленту. Лента коричневого цвета наматывалась на большую бобину со скоростью девятнадцать метров в минуту. Лента крошилась коричневым порошком и пачкала головки. Головки протирались спиртом или одеколоном. Так было значительно лучше. В отдельное гнездо вставлялся штекер с полпальца толщиной со шнуром к микрофону.

Микрофон был с пачку сигарет в белом корпусе, его ставили на подножку и можно было наговорить под запись. При этом надо было посматривать на огонёк зелёной лампы, что бы сигнал записи не превышал допустимые значения. Я с умилением слушал  свой голос четырёх летнего  карапуза распевающего «В лесу родилась ёлочка».
Второй магнитофон был тоже прибалтийским. В металлическом корпусе. Здоровенный, весом килограмм восемнадцать. Две скорости, девять и девятнадцать, справа три гнезда с пятипальчиковыми штекерами и двумя регуляторами громкости и тембра. Родители с радостью спихнули «Вильму» подрастающему сыну. Магнитофон мог записывать с микрофона, телевизора, радиоточки, с другого магнитофона. Например, с приставки «Нота», и был несомненно более совершенной моделью, чем допотопная магнитола. Звук магнитофон воспроизводил насыщенным, правда только в формате моно. Все тогда гонялись за  Свемовскими пленками. В продаже появились первые черные пленки на маленьких бобинах. Большой вес магнитофона не был проблемой. Мы запросто таскали его к одноклассницам на дни рожденья, в школу на Огоньки и друг к другу для  новинок. Позже появились стереомагнитофоны. В пятом классе у одноклассника слушали альбом «Стена» из четырёх колонок магнитофона «Электроника 001 квадро». Чего стоил облёт вертолёта вокруг нас. Колонки стояли по углам комнаты, а мы сидели на полу и вращали головами в разные стороны.

Как-то в нашей школе не пользовались популярностью виниловые диски и проигрыватели. В те времена записи иностранных исполнителей доставали  из-под полы не всегда законным способом, а магнитофон становился более универсальным приобретением. Появились первые стререофонические «Маяки». Владелец колонок С-90 становился небожителем. Магнитофон стал показателем статуса. «У тебя есть магнитофон? Тогда идём к тебе!» Записи передирали друг у друга. Вовка Кабыш сказал, что в Москве появилась группа «Машина времени». Мы не поверили, больно название группы мудрёное. Димку Раева даже побили слегка за враньё. Придумал же название такое неприличное «Секс пистолз»!  Гонялись за записями «АББы» и «Бони М». На школьных вечерах по культурной программе сначала ставили отечественные ВИА, а под самый занавес что-нибудь от  загнивающего капитализма. Сколько было перетанцовано с одноклассницами под «Отель Калифорния» и «Слышишь ли ты стук моего сердца»!
В восьмидесятые годы пришли первые кассетные магнитофоны «Электроника», работающие от сети и от батареек. Их уже можно было таскать с собой. Это не какой-нибудь там транзистор, который то ловит, то не ловит! Кассета представляла собой пластиковый контейнер с двумя маленькими бобинами внутри. Для экономии энергии батареек плёнку на бобины наматывали простым шестигранным карандашом. Вставляешь карандаш и крутишь кассету над головой. Быстро, эффективно, энгергонезависимо. В восьмом классе

 
Вика Котова принесла в школу маленький магнитофончик, размером с половинку учебника.  На перемене пацаны крутили диковинку в руках, поражаясь заморской технике. К выпускному появились первые плееры с наушниками или колоночками.
А высшей мечтой стал японский двухкассетник. Это такой магнитофон, чаще магнитофон с приёмником, имеющий две деки для кассет и отделяющиеся колонки по бокам. Очень удобная штука. Можно переписывать кассеты по своему усмотрению. Мне такой презентовали родители за успешное окончание школы. Купили за сумасшедшие по тем временам деньги у знакомого сирийца. Чудо техника пахла заграничной пластмассой. Звук выдавали колонки с обрезанными высокими и низкими частотами, но мобильность и крутизна перевешивала эти недостатки. Ходило стойкое мнение, что наша плёнка стирает нежные японские головки, как наждачная бумага. Кассеты стали дефицитом, не только импортные, даже наши отечественные.
Первые кассеты, как сейчас помню, у меня были с записями раннего Розенбаума и Модерн Токинга. Двухкассетник прожил у меня больше десяти лет, пока не дал его на день рождения своему сослуживцу. Вернули мне магнитофон раздолбанным, постоянно зажёвывающим плёнку. Жаль. На Большой Земле меня ждал настоящий японский Сони, который как-то не стал мне таким же другом. Может потому, что наступала эпоха первых ПК. Таких маленьких самопальных Спектрумов и Синклеров.


 
                Сказка про детство
Детский сад на улице Лизы Чайкиной насквозь пропах гороховым супом. Гороховый суп это не самое страшное. Даже запеканка не входила ни в какое сравнение с утренней кашей. Я до сих пор не могу представить себе рецепт этой жёлтой размазни. Как вспомню, так мурашки выступают на тельце моих мурашек. Детвора размазывала кашу тонким слоем по тарелочкам, заталкивала за обе щеки. Что может быть страшнее, чем остаться последним, один на один с кружкой кипячёного молока и ненавистной пенкой.
В пионерском лагере я научился есть сливочное масло без хлеба, кашу-размазню из гречневой сечки и пить какао с пенкой. А самым большим лакомством для нас стала банка сгущёнки. Мы играли в следопытов. Пионервожатые выдали нам карту с компасом. Свою заветную банку мы не нашли, зато нашли две нычки, приготовленные для других отрядов. Тут сыграли свою роль навыки грибника, привитые мне  с детства. В банках мы проковыряли две дырки. Под пристальным контролем двух десятков глаз каждый отсасывал положенную ему порцию. Облизать банки изнутри доверили мне, как добытчику.
На даче меня часто пристраивали к соседке. На завтрак я заказывал три чайных ложки густой манной каши, с палец величиной кусочек колбасного фарша и стакан сырого молока. Утром я проверял и оставался удовлетворённым, так как каши действительно было ровно три чайных ложки. Меня не обманули, ни разу.
Ходить за молоком в соседнее садоводство было моей обязанностью. Обычно я занимал очередь одним из первых. Молоко привозили в сорокалитровых бидонах с жестяными пломбами на боку. Пломбы мальчишки собирали для игр.

 Дедушка с бабушкой делали перерыв. Садились к столу и выпивали по большой кружке, нахваливая молоко и меня, как помощника. Ничего не было слаще их доброго слова. Я молча пил молоко, только уши у меня становились горячими, от удовольствия.
В огороде росло всё. Съедобное и не очень. Но горох у Анны-Ванны был всё равно вкуснее. Мы играли в индейцев. По-пластунски заползали на территорию бледнолицых. Выставляли дозор и тырили стручки гороха. Александра Ивановна делала вид, что не замечает нас. Под конец, без слов, нравоучений и причитаний, она нарвала целую миску гороха и принесла моей бабушке для внука. Но этот горох в горло уже не лез. Он стал не вкусным и не интересным.
В школьной столовой завсегдатаем я не был. Хотя котлетки пятьдесят на пятьдесят (50% белого хлеба на 50% черного) были очень даже ничего. Бутерброды из дома не таскал. Только последние два школьных года Санька Сафонов привил мне любовь к булочкам по девять копеек и к молоку в красном треугольном пакете. Детство было сытым.
Детство закончилось на КМБ.



 
                Сказка про юность
 Поспела черника. Лето прошло, детство ушло. Я стоял у самой границы летнего лагеря. Накоротко стриженый, в синей курсантской робе, осторожно срывая  иссине-черные ягоды. Никогда ещё так в жизни не было тоскливо. КМБ. Курс молодого бойца. Гоняли нас хорошо. Строевые, боевая, политическая подготовка и по новой. Всё время хотелось есть.
Кормили грубовато, но сносно. Наш  взвод заступил в камбузный наряд. Один из военнослужащих зашхерил здоровенный лагун со вторым блюдом. Вечером мы всем взводом объелись слегка кисловатой варёной картошкой. Голод пересилил врождённое чувство чистоплотности. Через два дня взвод в полном составе слёг в лазарет. Несло по страшному. Кололи антибиотиками. Военный человек – конструкция простая: дырка сверху, дырка снизу. Через неделю военная медицина поставила всех в строй. На первом курсе я набрал двадцать килограмм к своему обычному весу. Обычный процесс обрастания мясом.
Димка Михалёв, закадычный школьный друг, увидев меня, не удержался от язвительной шутки:
 - Круглый! По форме и содержанию! Ха-ха! А щёки, щёки то какие наел на казённых харчах!
 Первокурсники ели всё подряд. Даже тушённую капусту, залитую от души комбижиром. Считалось, что в чай нам добавляют бром, чтоб на любовные подвиги не тянуло. Лафа наступала при заступлении в караул. Считалось хорошей традицией камбузному наряду накормить караульных от пуза. В училище приходила машина с горячим хлебом. Булочки из столовки тоже были сносными, пока не остывали.

 Караульные только успевали таскать чайники и бачки в караулку. Но каземат оставался казематом. Спёртый воздух не способствовал аппетиту и большая часть добра выбрасывалась в лакомку.
Спасением было курсантское кафе ЧПОК. Чрезвычайная помощь оголодавшим курсантам. Для его посещения нужны были три составляющие: свободное время, деньги и напористость. Очередь выстраивалась огромная. Старшекурсники считали зазорным стоять в общей очереди и создавали небольшую очередь с противоположной стороны. Хорошая тренировка сноровки и силы в очереди пригодилась в дальнейшем  на службе, когда приходилось штурмовать автобусы и камазы.
Понравилась катерная практика. Мы повылавливали браконьерские сети и улов достался нам в качестве приза. В Маркизовой луже  оказывается водились вкуснейшие лещи невероятных размеров.   
В дальнем походе на учебном корабле «Перикоп» наш камбузный наряд спёр ящик сгущёнки. В этот день молочный суп был невероятно сладким. Наряды минёров и ракетчиков вероятно одним ящиком сгущёнки не ограничивались.
С каждым годом в училище избирательность к пище возрастала. К выпускному курсу я вновь весил свои шестьдесят пять килограмм.


 
                Сказка про сто одёжек
Неисчерпаемая тема про военную форму одежды.
Впервые я столкнулся с флотской формой на КМБ. КМБ - Курс молодого бойца. Перековка гражданских лиц в военных началась, когда у поступивших в училище абитуриентов отобрали штатскую одежду и выдали курсантскую робу. Роба мне понравилась. Просторная хлопчатобумажная диагональ синего цвета. Рубаха с вырезом на груди и накладным карманом. Верхний край кармана был белым. На него нашивалась бирка с боевым номером. У курсантов первая цифра означала номер факультета, вторая год учёбы (курс), третья – номер взвода (у нас было четыре взвода по 30 человек). Далее через дефис стоял порядковый номер по списку. Брюки были с двумя парами пуговиц по бокам, одной посредине и откидывающимся клапаном. Незаменимая для упавших в воду вещь. Откинул клапан – почитай уже снял брюки. Поговаривали, что клапан ввёл Петр Первый. Однажды застал царь в кустах уединившуюся парочку. Очень не понравилась Петру голая попа моряка. Не эстетично. Повелел царским указом ввести на флоте брюки на голландский манер с клапаном. И дело можно сделать и попу не застудить. В брюки вставлялся черный кожаный ремень с тяжёлой латунной бляхой. Робу почему-то заправляли в брюки, возможно для того, чтобы была видна начищенная до блеска бляха. Вместо майки выдали тельняшки, а трусы всем выдали черные сатиновые, так называемые семейные. Пару носок синего цвета и флотские гады. Тяжеленные яловые ботинки на рифлёной резиновой подошве. На голову черную суконную пилотку с маленькой красной звездой.
 И бушлат. Настоящий, из черного сукна, с золотистыми пуговицами, тёплый и уютный.
Научили делать укладку. Это когда флотская одежда аккуратненько сложена на баночке (табуретке). В первый же день после отбоя меня поднял с койки ЗКВ.  ЗКВ - Заместитель командира взвода. Ими были назначены курсанты четвёртого курса.
 - Товарищ курсант! Подъём! – негромко на ухо скомандовал ЗКВ.
 - Есть подъём! – ответил я и сиганул со второго яруса вниз.
 - Вы недовольны начальством? – в полголоса спросил ЗКВ.
  - Почему? – простодушно, по-граждански удивился я.
 - Потому, как ремень сверху укладки лежит перевёрнутым! Устранить!
Перевернул ремень.
 - Товарищ старшина первой статьи! Ваше замечание устранено!
 - То-то же! Отбой, товарищ курсант!

Окончился курс молодого бойца. Привезли в училище. Выдали форму первого и второго срока. Первого срока – на выход, как костюм выходного дня. Белая форменная рубаха с синим воротником на летнее время. Тёмно-синяя фланелевка с начёсом, форменный воротник, в простонародье – гюйс, форменные штаны из черного сукна, ботинки кожаные на кожаном ходу. Тельняшки: маечка,  тельник с рукавами и зимний тельник с начёсом. Бескозырка белая со сменным белым чехлом и бескозырка черная. На зиму выдали теплое голубое бельё с начёсом: ненавистные кальсоны и рубахи, шерстяные носки. К бушлату прибавилась шинель однобортная, форменный галстук – презираемый сопливчик, шапка – ушанка меховая с суконным верхом. Черные вязаные перчатки.
Форма второго срока – повседневная. Брюки суконные повседневные – б/у. Фланелевка волосатая синего цвета. На ноги – прогары. Это кирзовые полусапоги на кожаной подошве, скользкие, негнущиеся, сбивающие ступни ног до мозолей.
Рабочая форма одежды – незаменимая синяя роба. Всё просто до безобразия и функционально. Выглядело  со стороны не всегда привычно. Народ дал -  народ пусть смеётся. Но. Ко всему прикладывались очумелые ручки. Из формы установленного образца делалась неуставная форма. Тут уж кто во что горазд. С кожаных ботинок срезался рантик, приклеивалась резиновая подошва и наращивались каблуки. Брюки ушивались, иногда  карманы делались на крючках или зашивались. Не надо путать с мероприятием по противодержанию рук в карманах.

 Фланки ушивались по талии. Делались две стрелки на рукавах. Форменный воротник вырезался из белой рубахи взамен простого гюйса. Пошивались неуставные погончики с белым кантом и курсовой знак из галуна. Шинели обрезались. Из зимней шапки делался БДРМ. Шапка складывалась пирожком. Эмблема сгибалась. Половина шапки закрывала голову сверху, другая половина прикрывала затылок и часть шеи. Чаще всего шапка использовалась в качестве подушки. Из бескозырок выбрасывалась вата, резалась тулья. Сооружалось жалкое подобие флотского грибана.
Все действия-злодействия с формой одежды пресекались жесточайшим образом. Невозможно было заступить в наряд в неуставной форме. Естественно форма одалживалась у меня и у Эрика Чуйко. Потому, как мы оба  не подавались веяниям модных течений и стадному инстинкту. Нам было просто неинтересно издеваться над формой.
 
 
                Сказка странствий первая
 Второй курс училища.  Мы вышли из порта Архангельск на учебном корабле в первый дальний поход. Курсантов построили на верхней палубе изучать морской театр. Пронизывающий ветер и беломорская промозглость проникали под бушлат, обжигали уши и шею. Северная Двина в устье разбивалась на несколько рукавов. Ход мы держали приличный. Слева и справа проносились берега с деревянными домами, причалами, складами. Белое море. Качает. Столовая курсантского состава находилась в самом носу. В этом месте качка ощущалась особенно сильно. Открыли нам  цинковые коробки  шестидесятых годов с отменными ржаными сухарями. Выручали здорово. Перед дальним походом нам выдали прогары. Это такие жёсткие яловые ботинки без шнурков на кожаном ходу. На мокром железе они ужасно скользили, рвали носки и стирали ступни до кровавых мозолей.
Курсанты тут же их сплавили, кто матросам, а кто за борт. Мы с Валеркой Богдановым зашхерили прогары в вентиляционной шахте, решив выкинуть их в Датских проливах.
Стояли наряды по ПДСС. Это наряд по ничегонеделанию. Просто стоишь и наблюдаешь за водной поверхностью. Вдруг абы что. За Нордкапом попали в шторм. Потрепало нас сильно. В это время мы в штурманском классе пытались вести прокладку. При боковой качке на счет «раз» наша взвод грудью залетал на прокладчики. Главное успеть выставить вперёд руки. Чтоб не словить головой репитер компаса. На счет «два» отрабатывали назад.

Если не успевали схватиться за горизонтальный поручень, то валились на пол, а весь прокладочный инструмент со стола летел тебе на голову. Больше всех укачивался Шурка Кучмагра. Ему отвели место под прокладчикам на стопке карт. Там он свернулся калачиком и продрых всю вахту. В северном море шторм стих. Зашли в Польский порт Свинойустье. Там нас разделили по пятёркам и во главе с офицером мы поразглядывали коммерческие магазины. Прошли по кривым улочкам. Подивились иностранным автомобилям. Удивила чистота на улицах и обилие рекламы. Накупили зеркальных очков. Писк, по тем временам. Очень хотелось купить стаканы с полураздетыми девицами, но стрёмно. На остатки валюты я приобрёл стирательные резинки. Такие прикольные, с ароматом. На следующий день нас собрали в столовой. Главный политработник разнёс в пух и прах наше преклонение перед загнивающим западом. Им были отловлены курсанты с цветными плакатами. На одном симпатичные девушки в разных позах показывали упражнения из аэробики, на другом была фотография добрейшего инопланетянина из голливудского фильма. И если девушки были признаны целомудренными и хорошим пособием для наших матерей, то инопланетянин подорвал устои нашего социалистического общества. Прибыли в Кронштадт. Выкурили последнее курево, а схода нет. Простояли  из-за штормового предупреждения. За неделю скурили всё: лавровый лист, пеньку, чай. Зато в поисках бычков вылизали корабль сверху до низу. Нет худа без добра.


 
                Сказка про партию
На втором курсе читали нам лекции по марксизму-ленинизму. Впереди маячил муторный экзамен. Вызвал меня преподаватель в кабинет. Есть, говорит, научная работа для курсантов. Надо показать ведущую и направляющую роль коммунистической партии в выполнении боевых задач подводниками на Балтике в годы Отечественной войны. Пишешь курсовую. Мне наработка для диссертации, тебе -  автоматом пять баллов за экзамен по философии.
Кому не захотелось бы отхватить пятёрку за непыльную работёнку. Взялся. Получил допуск в секретную библиотеку. Поднял архив. Проколупался в библиотеке три месяца. Чем дальше углублялся в архивные дела, тем больше иссякал задор и оптимизм. Закрадывалась мысль, что партии в прочном корпусе подводных лодок времени не было заниматься руководящей и направляющей ролью. Каждый подводник и так знал: что, чего и как, без науськиваний. Тем более партия не руководила и не направляла при возникновении аварийных ситуаций или при ведении боевых действий. Поделился своей мыслью с преподавателем.
 - Понимаешь,  смутные подозрения лучше оставить подозрениями. Тебе нужна пятёрка, мне  учёная степень. Надо постараться, порыть.
Отправился рыть. Никакой логической связи между боевым листком и торпедной атакой, между стенгазетой и минной постановкой, между партийным собранием и отражением воздушной атаки.
 - А ты логику не включай. Ищи вдохновение масс на подвиг, воспитание на героических примерах, взятие повышенных обязательств, поддержку старшими младших и тому подобное.
Пошёл искать. Чем глубже, тем более захватывающе. Получалось с точностью наоборот.  Сначала проявлялся героизм, потом он отражался в боевом листке, потом непартийные и не совсем сознательные отмечались, их подвигали на взятие повышенных обязательств и вербовали в свои стройные партийные ряды.
 - Пиши про воспитательную роль партии.
В архивах есть прелюбопытный документ. Один командир лодки (партийный), чтобы не возвращаться с боекомплектом в базу, выпустил оставшиеся торпеды в береговую линию. Другой командир (беспартийный) за это набил партийному лицо.  Очень доходчивый воспитательный приём. Как это часто бывает, партийного повысили в должности, а беспартийного отдали под суд.  Партийный был у нас в училище, цветёт и пахнет погонами с пауками. Беспартийного с трудом реабилитировали, посмертно.
Через месяц сдался. Писать лажу или заниматься сочинительством совершенно не хотелось. Препод вздохнул, собрал мои наработки, отложил в папочку до лучших времён. Экзамен я сдал на общих основаниях. На пять.
 

 
                Сказка про экзамен по РЭС
На третьем курсе сдавали экзамен по радиоэлектронным средствам. Не профильный предмет. Что-то такое заумное. Вели его преподаватели, бывшие выпускники ВВМУРЭ имени Попова. Старший преподаватель по фамилии  Осовик. Большой, лысеватый, очень похож на куклу конферансье из театра Образцова, говорящую голосом Зиновия Гердта. Младший преподаватель по фамилии Иванский был более снисходительным к нам остолопам. Изучали элементную базу из диодов, микросхем, транзисторов, конденсаторов. Всё такое непонятное и пугающее.
На подготовку к экзамену как всегда три дня. Первый день был отходняком от сдачи предыдущего экзамена. Второй день мы простояли в карауле. Третий день подготовки был нервным срывом. Шурка Лесничук наяривал на гитаре под итальянский спагетти - мотив:
 - А мне бы только лишь три-и-и ша-ра-а!
Я потом в кабаке за Иванского выпью!
Тр-и-и  ша-ра-а!
Был в нашем взводе Олежка Горшков. Проучившись в училище Фрунзе был отчислен за неуспеваемость и каким-то чудом восстановлен на третий курс училища подводного плавания. Парень был великолепным рукопашником. По вечерам в ротном помещении устраивал показательные бои, под завистливые взгляды наших каратистов и прочих рукомашущих и ногодрыгающих. Но в учёбе был отъявленным дубом. Олежка каким-то образом подговорил мичмана из лаборатории РЭС засветить ему билет.
Всех входящих Горшков инструктировал:
 - Крайний ближний слева билет не трогай пожалуйста, а то хуже будет. Это мой билет!
Билет мало засветить, надо по нему ещё и подготовиться. Первый вопрос по билету был про конденсаторы. Олежка пристал ко мне как банный лист, расскажи, да расскажи про конденсаторы, но только попроще и попонятнее.  Олежка метался от двери до подоконника, зубря и впихивая в закостенелые мозги рукопашника научные термины про систему из двух и более электродов (обкладок), разделённых диэлектриком, толщина которого мала по сравнению с размерами обкладок. 
Зашёл в аудиторию. Доложил. Строевым шагом подошёл к столу с билетами. Долго высматривал, выбирая. Потом взял засвеченный билет и пошёл готовиться.
Через закрытую дверь был слышен хорошо поставленный голос отвечающего курсанта:
- Конденсатор – это такая радиоэлектронная штука из двух чугунных решёток с диэлектриком между ними!
- Из к-к-аких решёток? – насторожился старший преподаватель.
- Вот таких – развёл в разные стороны руки Олежка – охрененных  решёток!

 


 
                Сказка про пиво
Трудно найти курсанта, который не любил пиво. Я – не любил.
Пиво – алкогольный напиток! Внушали нам работники политорганов. Хотя сами не брезговали пропустить кружку-другую. Один раз увидел зама по политчасти у пивного ларька. Синюшный ханыга в штатском, а не капитан первого ранга.
На втором курсе была шлюпочная практика. База с шестивёсельными ялами находилась рядом с пивзаводом. Всего-то чуть-чуть отплыл, причалил и вот тебе райская земля. Курсантов не обижали. Так как к пиву я был равнодушен, то меня оставляли на шухере. На ночь выделяли одного курсанта сторожить шлюпки. В наряд заступали исключительно любители пивка.
В пивном заведении рядом с училищем  встретились начальник курса и курсант практически за одним столиком. Оба в гражданской одежде и в хорошем расположении духа:
 - Курсант Маципура! Это вы?
 - Нет, товарищ капитан второго ранга, это не я!
Приятно в летнем отпуске в городе герое Севастополе повстречать своих однокашников. Курсанты – есть курсанты. Поступило романтическое предложение отметить это событие на Малаховом кургане. На следующий день, кратко ознакомившись с достопримечательностями обороны Севастополя, мы засели в кафе «Бастион». На шестерых были заказаны чебуреки и пиво. Мои слабые возражения не принимались. Пришлось присоединиться. Посидели знатно, часа четыре. Естественно возникло желание освежиться в море.
Поймали попутку и прямиком на пляж «Хрустальный». Жара. В тени под тридцать пять градусов. Разделись. Покидали одежонку на топчан и стали нырять. Я прилёг на топчан. Развезло. С усталости. А ватага курсантов ещё долго резвилась, прыгая в воду, то бомбочками, то крокодильчиками, то топориками. Про меня забыли.
- Сынок! Просыпайся! Пляж закрывать пора – разбудил меня заботливый старческий голос.
Действительно, пляж опустел. Вечернее солнце уже коснулось кромки воды. Вещи в порядке, часы на руке. Только коллег поблизости нет. Показалось обидным, что никто из пятерых обо мне и не вспомнил. Оделся и побрёл на троллейбус. Утром в зеркале нашёл свое отражение и ужаснулся. Лицо обгорело до малинового цвета. Такими же были мои руки, ноги и пузо. Своим внешним видом я ещё долго пугал обывателей. Особенно, когда кожа стала слезать. К пиву с тех пор отношусь настороженно. А в сочетании с чебуреками, морской водой и жарой – резко отрицательно.


 
                Сказка про курсантов больших и маленьких
 Курсанты бывают разными. Например, маленькие. Вот посмотришь бывало на нашего Андрюху Решетова. Как говорил старшина роты Бойко: «Решетов» в переводе с древнегреческого  - «мелочь» или «гадость». Ведь не поверишь, что перед тобой кусок мышц и сухожилий ростом от горшка два вершка и весом не более двух пудов. А ведь это мастер спорта по вольной борьбе. Из всех соревнований Андрюха выходил победителем. Как спортивные сборы, так Андрюха садился на строжающую диету, точнее голодовку. Приезжал с соревнований победителем. Ну не находилось ему противника в его весовой категории.
Ракетчик Костя Ипатов был ещё меньше. Если рисовать комара из сказки, то лучше натуры не подобрать. Зато реакция быстрее, чем у мангуста. И кулаками умел размахивать на мастера спорта по боксу. Видел своими глазами, как Костик в нокаут отправил здоровенного бугая, словно навязчивую муху смахнул.
Были курсанты большие. Вот  старшина нашего класса Саня Юбиль. Косая сажень в плечах. Бассейн проплывал в четыре гребка. В кулак запросто прятал банное полотенце с мыльницей. Когда просили разрядников поднять руки, Саня поднимал с секундной задержкой и отчаянно краснел. Выяснилось, что спортивный разряд у него по шашкам.
Помнится доставал меня верзила из третьего взвода Рома Воронцов. Рома – натура хамская. Ни одну красавицу при просмотре телевизора не пропускал без комментариев. Наглый, самоуверенный, здоровый и мускулистый.  Любил поизголяться над дневальными. Стоит дневальный у тумбочки.
 Попробуй отойди. Не положено. Рому это забавляло и развлекало.
 Припёрло Рому. Для своей сестрёнки надо было выполнить курсовую работу. Прибежал ко мне. Мне не сложно. Таких работ нарисовал Роме с десяток. На зачёт. Ромка сказал, что всё для сестрёнки. Даже жениха её подобрал. Вот ты, то есть я, подходящая кандидатура. Ты не тушуйся. Посмотри, говорит, на меня. Я посмотрел и содрогнулся. Видя мою реакцию, Ромка зачастил:
 - Так вот,  сестрёнка красавица, зуб даю! Полная  противоположность мне!
Убеждал он меня долго. Разрисовал мне все её достоинства. Но что-то у меня с воображением было слабовато. Как ни рисовала моя фантазия, а всё равно лучше помеси бульдога и носорога не выходило. Знакомиться отказался категорически.
Выпуск из училища. На получении кортиков и лейтенантских погон собрались родные, знакомые, близкие. Увидел Ромкину сестрёнку. Ромка оказался прав.

 
                Сказка про курсантов смешных и серьёзных
Минёры – это младшие братья штурманов по разуму. В минёры, как правило, попадали те, кого не брали на первый и третий факультет. Чего там изучать? Мина – она и есть мина. Всё равно какая, самодвижущаяся или авиационная. Были среди минёров и яркие личности. Например, Денис Зембовский. Здоровенный амбал. С лицом цыгана, казака и сибиряка.  С кудрявой шевелюрой и с басовитым голосом. Деня в Гаджиево соорудил из фанерки себе гитару и отчаянно фальшивя наяривал на ней блатные аккорды. Со временем голос и музыка сдружились и из Дени получился неплохой исполнитель. Притащил скрипку. Отловил Эрика Чуйко. Покажи, да покажи, как на инструменте играть. Эрик заценил, приладил скрипку к подбородку:
- А смычок где?
- На смычок денег не хватило – честно сказал Деня – Ну ничего, я пока без него поиграю.
Деня пытался сооблазнить штурманов лёгкими деньгами, поучаствовать в финансовой пирамиде. В те времена мы и слов таких не знали. До МММ, Селенги, Хопра и им подобным ещё семь лет. Но с математикой мы дружили. Посидели с Лёшкой Рябовым, посчитали, прикинули и отшили предложение разбогатеть.
Кстати своей пятёркой за диплом я обязан и Дене. Достался мне проект навигационного обеспечения минных постановок. Отловил Деню:
- Денис! Какие мины можно выставить с подводной лодки во Флоридском проливе.
Записал.
 - А какая твоя любимая мина?
Денис наизусть продекламировал ТТХ. Записал.
Всё в точку. Последние два  дополнительных вопроса мне задали с кафедры минно-торпедного оружия. Какие мины можно выставить с подводной лодки и какую мину я лучше всего знаю.

Деня   был частым гостем у нас в классе на самоподготовке. Один раз  минёр опросил всех: кто какого животного может изобразить голосом. Каждого попросил продемонстрировать. Кто прокуковал, кто прочирикал, кто прокаркал, кто промяукал, кто прогавкал. Остался довольным:
 -  А теперь прикол! Я как дирижёр даю отмашку и по моей команде начинаем подражать животным.
По сигналу сначала запели птицы, их поддержали домашние животные, затем вступили дикие. Тридцать две глотки надрывались, стараясь не потеряться в общем гомоне.
И тут, Деня, набрав полные лёгкие воздуха, запел раскатистым басом:
 - Заповедный напев, заповедная даль!
Свет хрустальной зари, свет под миром встающий!...
 

 
                Сказка  про курсантов находчивых и не очень
Эрик Чуйко внешне напоминал гитлеровца под Сталинградом. Голубоглазый, светловолосый, с тонкими чертами лица. Вылитый ариец. Ни грамульки жира. Музыкальные пальцы скрипача. Говорил, растягивая гласные.
- Курсант Чуй-ко-о!
 - На какой машине вы следуете?
 - На машине Начпо-о-о!

 - Курсант Чуйко! Вы опоздали из увольнения на один час!
 - Я не мо-о-г бросить на полдороги девушку-у-у, провожал её-ё до конца.
 - До своего конца?
 - Не-ет, до её-ё дома-а!
 - Чуйко-о-о! Ваша фамилия в переводе с древнегреческого «Провожающий до конца».
 
 Эрика Чуйко в увольнение не пустили.
 -  Что тебе принести из города? Цветочек аленький?
 - Мне конфетку, шоколадную, лучше «Белочку».
 - Замётано.
Принёс после отбоя конфетку. Растолкал Эрика:
 - А? Что? Какая конфета?
 - Белочка! С доставкой на дом в лучшем виде!
Сунул конфету Эрику в руку и побежал умываться.
Утром Эрик с трудом разлепил веки. Всё лицо и подушка были уделаны шоколадом. Сил у него вечером хватило только  развернуть из фантика конфету и вставить себе в рот.
В следующее увольнение Эрик подкатил  предложением:
 - Пойдём в коммунистическую баню. Это такая баня, в которой паришься и не платишь.
 - Врёшь, таких бань в городе нет!
 Любопытство разобрало. Мы бежали по вечернему городу. Судя по ориентирам, баня была на углу Мойки и Фонарного. Эрик посмотрел на часы, в самый раз. Зашли, разделись, попарились, помылись. Эрик опять посмотрел на часы. Пора отчаливать. Обсушились, оделись, отчалили. Действительно, бесплатная баня. Эрик сознался, что весь прикол в расчете по времени, когда банщик бдит, а когда телевизор зырит. Такая военно-морская смекалка.
 
                Сказка про невест
 - Невесту надо выбирать лет на десять моложе себя – говорил отец Димки Раева, медицинский полковник с интеллигентной бородкой. При этом он с теплотой ловил взгляд своей супруги, добрейшей кареглазой женщины, подарившей ему троих сыновей.
Мы с Димкой чесали затылки. Как-то не верилось, что наши невесты ещё в школу не пошли.
В девятом-десятом классе я с удовольствием возился с шестиклассниками, готовя их к военно-патриотической игре «Зарница». Санька Сафонов всё подначивал:
 - Смотри, вон та, кудрявенькая и бойкая, с тебя глаз не сводит. Вылитая невеста!
Мне было по-барабану. Через три года в форме курсанта второго курса я бежал домой к родителям. Дорогу преградила хорошенькая барышня:
 - А я Вас сразу узнала. Вы у нас «Зарницу» проводили. Военная форма Вам очень к лицу.
- ? – оторопел я. Никак не признавая в бойкой красавице вчерашнюю школьницу.
 - Приглашаю к себе на чай, вот мой номер телефона, буду ждать – взмахнула непокорными кудряшками девушка.
Номер телефона я благополучно потерял.
Родители призадумались. Не слишком ли часто их чадо проводит увольнительные с ними. Мама задалась целью познакомить меня с приличной девушкой. Про сводничество я что-то слышал краем уха и мне эта идея сразу не понравилась. В ближайшие выходные меня отправили на свидание с дочкой какой-то маминой знакомой. Девчонка оказалась симпатичной.
 Училась в медицинском училище. С упоением рассказывала о практике, нравах и порядках в училище. Меня шокировали её нескончаемые приключения,  драки, хулиганские выходки, распивание водки из горла в парадной. От продолжения знакомства я благоразумно отказался.
В летнем отпуске сидели в очередных гостях. Скучно. Предложил дочке знакомых прогуляться по городу. Мамаша дочки съязвила:
 - Курсантов не люблю, высокомерные слишком. Имей в виду, дочка воспитанная, ничего такого не допустит!
 - Вы на дочку посмотрите внимательнее, ничего такого и не захочется – чуть не сорвалось у меня с языка.
Дочка всё-таки вышла замуж за курсанта.

 
                Сказка про принцесс
На третьем курсе в одно увольнение отпустили со всего курса нас двоих: меня и Валерку Богданова. Перед КПП отловил нас комсорг курса:
 -  Выручайте, пришла заявка-приглашение в училище культпросвета на танцы, а курсантов в увольнение не пустили. Надо сходить и принести наши извинения.
 Попёрлись мы в это училище. Вышла к нам классная дама. Расстроилась. Приняла наши извинения. Взяла нас за локотки и повела в актовый зал. Тут я понял, что мы попали. Распахнулись двери и в нос ударил острых запах девчачьего пота. В жизни никогда не видел триста девчонок, отплясывающих в одном зале. Пацанов  -  с десяток из армейского училища, да мы с Валеркой. Нас чуть не разорвали. Никогда не мог подумать, что я настолько популярен. Стоим, разговариваем. Рядом две девчонки ожесточённо о чём-то спорят. Прислушался. Кого-то делят.  Каких-то моряков. Спор из-за очереди потанцевать повышался по тону и плавно перешёл в драку. Драка с царапанием и вырыванием волос мне не понравилась. Воспользовавшись суматохой, мы с Валеркой слиняли. Потом несколько раз  вспоминали и каждый раз вздрагивали.
В составе роты почётного караула мы обеспечивали День Победы в БКЗО. Форма на нас была – закачаешься! Особо парадная. Белые ремни, белые перчатки. Брюки, курточки из черной диагонали  старшего офицерского состава. Бескозырки индивидуального пошива. Кремовые рубашки с галстуками. Шитые погончики с буквой «Ф». Дополняли обмундирование новенькие АКМ.

 Погода стояла на загляденье, солнечная и тёплая. Тренировки проходили с перерывами. Вышли мы в очередной перерыв на площадь. Нас обступили школьники. Класс пятый-шестой. Девчонки с белыми бантиками и с воздушными шариками.
Взял шариковую ручку, нарисовал на шарике дружеский шарж. Ко мне выстроилась целая очередь школьников. Так и повелось, все однокашники, кто в кафе, кто к девчонкам из Ваганова, а я  с этой мелкотой возился. На удивление, нашлись общие темы. Интересно. Три девчонки оказались самыми бойкими, смешливыми и разговорчивыми. Выпросили даже номер домашнего телефона.
В одно из увольнений в квартире родителей зазвонил телефон. Трубку подняла мама:
 - Виктора?  - мама призадумалась и осторожненько поинтересовалась – А кто его спрашивает?
На том конце повесили трубку. Никогда, ни до этого, ни после этого, мама не интересовалась, кто звонил.
 - Сын! По-моему я сделала глупость. Надеюсь, ты простишь меня. Просто голос в трубке был очень юным. Я бы сказала слишком юным. Наверное, я просто не готова была к такому.
Я  очень захотел, чтоб телефон зазвонил ещё раз. Ждал. Каждое увольнение ждал. Второй раз телефон так и не зазвонил.






 
                Сказка странствий вторая
После практики на четвёртом курсе у нас был второй дальний поход. Поездом прибыли в город Севастополь. На учебном корабле «Хасан» собрали курсантов из трёх училищ: Каспийцев, Ленкомовцев и Фрунзаков. Каспийцам не очень то и хотелось бороздить просторы мирового океана. Ушлые абреки растворили кусок хозяйственного мыла в баке с молоком.
Результат не заставил себя ждать. Корабль поставили на рейде в карантийной бухте. Нашлась работа для мастеров на все руки: медиков и особистов. Каспийцы оказались ребятами не стойкими, живо сдали подельников. За это время мы побывали три раза в городе. Севастополь я знал довольно сносно. Устроил экскурсию по Херсонесу с заходом и дегустацией крымского молочного коктейля.
Выдали голубую тропичку. Это хебешные шорты, куртка с коротким рукавом и  пилотка с козырьком. Сразу предупредили – за утрату высчитают стоимость в пятикратном размере. Прошли Дарданеллы. Нафотографировались в волю на фоне мечетей и белых яхт. Пришли в Средиземное море. Слили топливо и пресную воду нашим дизельным лодкам, что несли дежурство. Вода у побережья Ливии поразила своей прозрачностью. Взяли кусок морского мыла. Обернули фольгой и привязали к катушке. Отраженный солнечный зайчик плясал в глубине, пока не закончилась нитка. Ночью вылезли на астрономическую палубу поизучать светила. Ночь стояла безлунная. Такого количества звёзд я никогда на небе не видел. Даже не подозревал, что их так много.
Млечный путь своим светом слепил глаза и мешал отыскать такие знакомые с детства созвездия.
Зашли в Триполи. Ливийская Джамахерия впечатлила своими безупречными дорогами из фиолетового асфальта, финиковыми пальмами, белыми строениями, опреснителями, шикарными иномарками и поголовной грязью. Воинствующий Каддафи разогнал всех разнорабочих и дворников. Мусор убирать некому. Нам подали великолепные автобусы оборудованные кондиционерами с вековым налетом пыли на стеклах и сиденьях. Посмотрели военно-морской колледж. Образцовый спортивный комплекс, столовая, двухместные жилые номера, классы. Завели в астрономический класс. Усадили в белые кожаные кресла с подголовниками. За наш Питерский планетарий с деревянными откидными стульями стало стыдно.
Посетили советское посольство. Там я вкусил двадцать сортов напитка Фанта. Представляете, температура под сорок в тени. На нас белые суконки, черные шерстяные флотские брюки, черные ботинки. Делаешь глоток – тут же выступает Фанта на лбу бисеринками пота. Но перепробовать пришлось все апельсиновые напитки. Встречались c местными аборигенами.
Ливийский военмор, похожий на подземного карлика, в безупречном кипенно-белом костюме похлопал снисходительно по плечу:
 - Вы, советские, ребята ничего! Только шибко бедные!
С превеликим трудом проглотил, улыбнулся, но за Державу стало обидно.


 
                Сказка про цирюльников
Медики, как минёры. Ты или дока или бездарь. Иного не дано. На военной службе особенно. Были в моей службе два толковых медика, Редя и Жук. Несмотря на молодость, грамотные, решительные, постоянно совершенствующиеся личности. А были и совсем другие. Во вторую автономку мы ходили с Колей в квадрате. У Николая Николаевича в амбулатории на полочке стояли только две книги одинаковой  толщины: женские болезни и профессиональные заболевания подводника. Из всех лекарств Коля в квадрате предпочитал беленькую таблеточку. От головы? Нате, пожалуйста. От живота? Вот эту же. Не спиться? Не хочется? Не можется? Таблеточку, голубчик и на поправочку.
Однажды Коля в квадрате заявился в кают-компанию с фиолетовым бланшем под глазом. Молодой лейтенант засовец съязвил:
 - Что Ник-ник, пациент с тяжёлой рукой попался?
 - Голубчик, шутить изволите-с, видно таблеточку пора Вам прописать.
В свободное от морей время военные медики приписывались к госпиталю, там и совершенствовались.
Проснулась утром подводницкая  жена. Мнится, что в левой груди какое-то уплотнение появилось. Муж трогал-трогал, мял-мял. Вроде всё нормально.
 Жена распсиховалась и побежала в госпиталь. С боем прорвалась на приём к хирургу. Предложили раздеться до пояса. Хирург, молодой лейтенант, до бордовых ушей и испарины осматривал грудь женщины. Сказал, что спереди ничего не видно.
- Да нет же! Одна грудь больше другой стала. И уплотнение прощупывается.
Медик осторожно потрогал, потом пощупал, потом зашёл сзади и немножечко помял. Подумал. Вытер испарину со лба. Сказал, что надо посоветоваться с эндокринологом. Пришёл второй медик, такой же шалопай. Стали трогать вместе, сочувственно кивать головами и обмениваться непонятными пугающими терминами. Потом заявили, что собственное мнение медикам иметь противопоказано. В сложных случаях собирается консилиум. Сейчас именно такой случай. Пригласили ещё двух змеиных краснопогонников. Предложили женщине на четвереньках встать на стол. Принесли кучу никелированных инструментов. Измеряли, трогали, щупали, гладили, жали, разминали. Обменивались репликами на птичьем языке. Из которого понятны только два слова ампутация и госпитализация. Пожалев коленки и локти несчастной, выписали направление на анализы.
Сдала женщина анализы. Пришла за направлением на вторичный осмотр. Ей и говорят, какой хирург и эндокринолог? Все в морях или в Североморске. На весь госпиталь один окулист, второй стоматолог и пара практикантов из академии.
 
                Сказка про лекарей
Зима. Полярная ночь. У меня подскочила температура, разболелось горло. Утром отловил медика Серёжку, такого же как и я старлея.
 - Серёга! У меня ангина и температура 38,5. Напиши освобождение на пару дней отлежаться.
Серёжка с недоверием заглянул в горло:
 - Горло бордовое, дуй в госпиталь.
 - Ты охренел? С ангиной,  температурой и бациллами через весь городок! Мне даже шинель и ботинки без боли не снять.
 - Ботинки и горло? Интересная симптоматика. В госпиталь и точка. Там тебя за яйца и возьмут.
Как-то про яйца пропустилось мимо ушей.
Попёрся в госпиталь. Состояние преотвратное. Качает из стороны в сторону. Соображается плохо, всё плывёт перед глазами, как во сне. Пришёл к ЛОРу. За столом в белом халатике сидела очень симпатичная, но строгая тётенька. Опросила, записала, велела раздеться до пояса и подойти поближе. Послушала, постучала пальцами по грудной клетке. Велела приспустить трусы до колен. Секундное замешательство. Как –то воспаленные мозги не состыковали осмотр  горла с остальным. Тётенька запустила руку в промежность. Велела покашлять. Нахмурилась. Не симулянт. Диагноз ангина. Выписала освобождение на три дня. Иду домой.
На остановке встретил околевшего Серёжку:
 -  Ну, докладывай! Держали тебя за яйца? Кашлял?
 - Держали! Кашлял!  Ангина!
 - Вот! Я же говорил, что ангина – обрадовался Серёжка -  С ней шутки плохи.
 - С ЛОРом или ангиной?
 - Осложнения могут быть на сердце. Постельный режим и  тёплое питьё. Старпому про тебя доложу! - кричал мне, заскакивая в кунг, Серёжка.
Через год заболел у меня лейтенант:
- Лёха! Скачи предобеденной лошадью в госпиталь. Там тётенька ЛОР тебя так нежно за яйца подержит и освобождение на три дня выпишет.
Через три дня Лёха поправился:
 - Старый! А ты откуда про тётеньку в госпитале знаешь?
 - Из опыта боевых служб, а их у меня две!
- Нет, ты мне всё-таки объясни. Откуда у такой красотки такие садисткие наклонности. Сразу хвать и за яйца! Ещё кашлять заставляет!
 - Это, чтобы в следующий раз болеть не захотелось. Методика такая!
Через восемь лет я увольнялся в запас. Проходил осмотр в госпитале. Знакомый кабинет. Знакомое лицо. Только под халатиком угадывались не только приятные выпуклости, но и уже майорские погоны.  В методике ничего не изменилось.

 
                Сказка про бездельников
Кто на подводной лодке самый большой бездельник? Можно с некоторой натяжкой к бездельникам причислить китайцев. Китайцы – это ракетчики. Их необъяснимо много. Начиная с альмаматер, училища подводного плавания. Зачем каждый год выпускать ракетчиков больше, чем штурманов и минёров? Ракета – это такая штуковина, которая полетит туда, куда надо, если ей создадут нормальные условия старта механики и штурмана. На подводном ракетоносце спят ракеты до поры времени. За каждым пультом и клапаном бдят ракетчики. Играют в кашу, читают книжки, мастерят, травят байки. Чтоб придать видимость и значимость пустого времяпровождения завели ракетчики сами для себя кучу журналов. И заполняли их построчно каждые полчаса.
Следующие бездельники это акустики. Что делать акустику в надводном положении, когда лодка ничегошеньки не слышит и сама ревёт на всю округу?
А радиометристам в подводном положении? Погрузились на девяносто суток и наступает лафа ничегонеделания.
Так же бездельничают секретчик и ЗАСовец, если их старпом и командир не гоняет.
Но есть два супер бездельника от мозга до костей. Это разведчик и контрразведчик. Андрюха Павлов, в целом не самый плохой офицер. На берегу разведчики придумали себе службу в штабе. Что там разведывали – одному богу известно. Но в городке разведчики бывали чаще остальных и в служебное время то же. В надводном положении подводный ракетоносец отрабатывал задачи в своих территориальных водах, врагов воочую отродясь не видали.
 Изредка досаждало судно разведки «Марьята». Корпус  у супостата радиопрозрачный. Наша РЛС  шмонает гладь моря. Всё чисто. А супостат аккуратненько у кромки территориальных вод бдит.  Глазами видно, а техника разведчика ничегошеньки не видит. Чудно. Всю автономку Андрюха проспал. Встретишь его опухшую от пересыпа физиономию где-нибудь в отсеках и руки прямо сами чешутся поквитаться за недобранные минутки сна.
Контрразведчик, он же оперуполномоченный особого отдела. Люди в сером. Не люди, а серые тени. Как не переодевают таких в военную форму, а ушки чекисткие всё равно проглядывают. И каюта у них одноместная и разговоры настораживающие. Подкрадётся со стороны гиропоста особист и так ласково:
- Как дела, штурман?
- Нормально!
- Угостись конфеткой!
- Спасибо!
Кладёшь конфетку в карман с мыслью, что уже кого-то за конфетку сдал.

 
                Сказка про Урфин-Джюсов
За все годы службы встретился мне только один замполит от бога. Букань Сергей Петрович заслуженно получил шапку с ручкой и погоны капитана первого ранга на должности заместителя командира по политической части тяжёлого атомного подводного ракетоносца. Сергей Петрович собрал неплохую подшивку газет с заметками про подводников. В те времена из-за режима секретности про подводников говорили мало, ещё больше замалчивалось. Редко-редко в газетах проскальзывали скупые строчки. Собрать по крупицам материал, выпустить книгу «По следам подводных катастроф» в те времена требовало сильной воли, определённого мужества и настойчивости. Жаль, ушёл на повышение Сергей Петрович через год.
На второй год службы в Заполярье стал донимать следующего замполита, чтоб направили меня в университет марксизма-ленинизма. Зам у нас был крестьянской закваски. Безграмотный, трусоватый, но смекалистый. Лишняя галочка в отчётах ему не помешала. Устроили меня на учёбу. Старпом бесился. Как же: два раза на буднях я на законных основаниях мог находиться вне территории своей части. Учёба проходила в Доме офицеров. Я так понял, что в университет собрали откровенную оппозицию из пятнадцатилетних капитанов, этаких диссидентов. В подавляющем большинстве это были тёртые калачи по каким-то причинам ставшими костью в горле политотделов и начальства.
Занятия проходили очень эмоционально. Лекции нам читали политработники со стажем. Что ни лекция, то бой. Нам капали на мозги и вешали лапшу на уши. Мы кололи окружающей действительностью.

 Нам давили на сознательность. Мы отбивались статистикой. Хорошая школа. Младших политработников-комсомольцев особенно не жаловали. Это были штатные затычки для работы с матросами и старшинами.
Пришёл к нам в экипаж Серёга Соловьёв. Серёга сразу объявил, что воспитание личного состава и досуг полностью ложится на его плечи. В выходные все обеспечения отменяются. Но за это у комсомольца один гарантированный выходной по средам. Всех это устроило. И Серёга действительно занимался своим делом с полной отдачей. Экскурсии, обмен кассет для видика, книги, газеты, подписка, политинформации и прочая рутинная работа.
В экипаже двенадцать лейтенантов получили звёздочки старших лейтенантов. Отмечали в ресторане. Взяли вазу из-под фруктов. Наполнили её водкой до краёв. Бросили горсть звёздочек и пустили по кругу. Кто глоток, кто два сделал. Почти полную вазу передали последнему. Последним был Серёга. Кто-то из старых морских волков пошутил, мол, кишка тонка. Серёга сказал, что не пьёт, но дело принципа. И допил всю вазу до конца под скулёж и завывания большого замполита:
- Сергей Юрьич! Остановитесь! Сергей Юрьич! А-а-а-а!!! 







 
                Сказка про пещеру Али-бабы
Довелось мне старшим лейтенантом как-то летом остаться с матросами в казарме. Старшего по экипажу постоянно вызывали в штаб и меня заодно, как временно исполняющего обязанности заместителя командира по политической части. Задёргали. То наглядную агитацию переделай, то показательные занятия проведи, то отчёты состряпай. В конце рабочего дня вызывали на доклад. Доклад – откровенное сборище бездельников. Кинут пару красивых и правильных тем и обсмаковывают на разные лады. Вызовут проштрафившихся. Точнее вызовут старших. Тех, у кого кто-нибудь из матросов что-нибудь учудил. И давай склонять на разные лады. Проводить воспитательный процесс.
Потом обсасывают последние слухи и сплетни. К концу вечернего доклада переходят к самому интересному: дележу материальных благ.  По линии военторга в часть поступал дефицит. Холодильники, женские сапоги, гарнитуры, спортивные костюмы. Барахло, которым не блистали полки магазинов.
За шмотками записывались в очередь и составлялись списки. На списки накладывал лапу политотдел. Этому даём – он наш человек, а этому не даём, пусть пока послужит хорошенько.
Вот хорошо служит экипаж – выделим на экипаж спортивные костюмы. Все одинаковой расцветки. Потом на юге наших издалека видать в военторговских костюмах. Или поощрим женскими сапогами, двумя парами. Или холодильник выделим, один. А что? Заслужили!
Пришли в дивизию складные велосипеды – пять штук. Реализовать надо немедленно. Иначе завтра их отдадут в другую дивизию.

Лето. Все отправили семьи на Большую землю. С деньгами. Сами сидят на подножном корму. Денег нет ни у кого. Поднимают меня:
 - Старлей! Тебе на часть выделен один велосипед. Сто шестьдесят рублей до семнадцати часов. Успел – твоё, не успел – ну, извини!
Помчался в экипаж. Случайно встретил своего командира. Объяснил проблему. Командир достал заначку. Бери, лейтенант. Велосипед – это такая штука, в хозяйстве пригодится. Не тебе, так жене. Не жене, так ребёнку на вырост.
Примчался в штаб. Выложил деньги. Работники слова и писанины только зубами заскрипели.  Повели меня в военторговский склад. Настоящая пещера  из восточных сказок! Склад забит доверху. Телевизорами, видиками, магнитофонами, стопками книжек, хрусталём, шмотками. Всюду коробки, коробки, коробки. Вот как страна поддерживает подводников. Только до плавсостава доходят одни крохи.
 - Лейтенант! Ты не из наших. Помалкивай о том, что видел. А лучше забудь. Хватай велосипед и катись. Раньше, чем через десять-пятнадцать лет не рассказывай. Всё равно никто не поверит.


 
                Сказка про воспитание шестилапых
В армии обучение и воспитание ведётся по принципу: «Делай, как я».
На Флоте обучение и воспитание ведётся по принципу: «Делай, как я сказал».
Подул ветер новых перемен. Коснулся он и политической части. Срочно из замполитов выковали воспитателей.  Ходил по экипажу заместитель командира, занимался политической частью, то есть ничего неделанием. Ни тебе отсека, ни тебе матчасти, ни подчинённого личного состава. Рот закрыл – море на замок. Отвечал, как бы за всё и одновременно ни за что. Сразу после подъёма флага замполит удирал в штаб, получать политические задания на день грядущий. К вечернему докладу прибывал в центральный пост, занимал место за спиной командира, вникал и вносил свою лепту в разбор полётов.
Теперь замполиты стали воспитателями. Воспитывать можно и нужно всех и каждого. Начинать надо непременно с командиров подразделений:
 - А есть ли у Вас личный комплексный план? Покажите, что Вы себе спланировали! Как нет? А где план работы с личным составом? Жизнь без плана – жизнь впустую! Сход на берег через личный комплексный план.
Вызвали  меня в политотдел. Логово шестилапых перекрасилось по новым веяниям.  Решили мне накрутить хвостов по поступившей анонимке:
- Вы не уважаете органы внутренних дел!
- Не уважаю!
- Вы хамите представителям власти!
- Разговариваю с ними на их же языке!
- Будем принимать меры!
- Принимайте!
- Мы вас в морях сгноим!
- А я от морей не отказываюсь.
- Мы вас в академию не пустим!
- Значит, северных надбавок не потеряю.
- Мы вас в  техполк сошлём!
- Так там тоже люди служат и  весьма недурственно.
- Мы вас уволим!
- Всегда готов,  пенсия уже в кармане!
- Какой-то вы скользкий. Вас воспитывают, а вы изворачиваетесь!
- Кануло время безмолвных!
- Служите, пока!
- Есть, пока служить!
Покричали шестилапые, потопали ножкой,  выпустили пар. Повоспитывали.

 На том всё их колдоство и закончилось.


 
                Сказка  про особенности ландшафта
С улицы Мира окна выходили прямо на сопку двести шестьдесят четыре метра над уровнем моря, через которую проходила тропа Хошимина. Молодая жена смотрела на цепочку светящихся огоньков, струящихся с вершины вниз:
 - Что это за весёлые огоньки, там в ночи?
 - Весёлого здесь мало. Это фонариками светят под ноги себе те, кто бежит домой. Те, кто не поместился в автобус и скотовоз.
 - А бегут потому, как домой торопятся?
 - Бегут потому, что шагом с крутого уклона сопки не спуститься. Там только и успевай ноги из-под себя выдёргивать. На половине склона поворот под девяносто градусов. Можно не увернуться. Это зимой хорошо. Кто на чём спускается. Кто на дипломате, кто на сумке, кто на дуковском мешке, а кто попроще, тот просто на своей пятой точке.
 - Так вам надо с саночками на службу ходить – смекнула жена.

 Посредине городка Заозёрска высится сопка. Через сопку  кратчайшая тропинка к переулкам Гранитный, Молодёжный  и улице Мира. Подъём и спуск  с сопки производился по обледеневшим склонам. Жена Виталика Красильникова шла с площади навьюченная сумками с продуктами. Подъём давался тяжело. Того и глядишь, навернёшься, мало не покажется. С остановки в сопку потянулись подводники. Все по форме пять в черных шинелях и зимних шапках. Обгоняют, того и гляди заденут и упадут вместе. Посторонилась.
 Шустренько пробежал военный, весело помахивая пакетом с яйцами и отчаянно балансируя рукой.
 - Вот шурует, разогнался как! Навернётся, как пить дать, навернётся - подумала   женщина.
Вот и вершина сопки. Можно и передохнуть. С горки идти легче, ноги сами  идут, только всё также скользко. Глядит вниз: так и есть, лежит пластом подводник, руки раскинул в разные стороны.
 - Ну, что родимый! Яйца-то поди разбил? – участливо поинтересовалась женщина.
В ответ – недоумённый взгляд.
 «Наверное, приложился не хило, и без завтрака остался. Ну, полежит немножко, отойдёт сердешный» – догадалась женщина и поскользила дальше вниз.
Шагов через пять присмотрелась, а впереди та же знакомая спина в черной шинели с пакетом яиц в одной руке   чешет  вниз под горку.



 
                Сказка про невезуху
Лешка Черкесьянц - тощий язвенник   с голосом Левитана. Каким-то лешим занесло его на своей машине в первопрестольную. Вечерело. Август был знойным. Темнота подкралась как всегда неожиданно. Лешка двигался на своей трахоме в правом ряду. Со второстепенной дороги в поток машин пытался вклиниться старый Зил. По московским традициям  его никто не пропускал. Столица. Уровень и темп жизни такой, что машины двигаются с сантиметровыми зазорами от своего бампера до задка впередиидущего. Лёшка по питерской привычке притормозил, показал ладонью направление для Зилка. Зил ударил по газам. Вырулил впереди Лешки. При повороте правое колесо черпануло гравий. Камешек, величиной с грецкий орех, впечатался в лобовое стекло. Триплекс выдержал, но превратился в мелкую паутину со стороны пассажирского места.  Зил издевательски мигнул аварийкой в знак благодарности. Лешка вздохнул и покатил дальше до первого поста ГАИ для получения справки о ДТП. Жара. Чертовски  захотелось пить. На заднем сиденье покоилась двухлитровая бутыль с квасом. Лёха дотянулся одной рукой. Пристроил бутыль между ног. Одной рукой попытался свернуть пробку. Москвичи закрутили на совесть. Лёха чертыхнулся, поднапрягся и резким движением свернул неподдающуюся пробку. В ту же секунду салон залило пеной, а остатки кваса липкой, приторно сладкой жижей окатили Лешку от колен до ноздрей. Лёшка включил аварийку и припарковался.    Салон автомобиля был безнадёжно загажен. Квасной запах мигом заполнил всё жизненное пространство. Пить почему-то расхотелось.


 Ехать дальше надо было, но переодеться  не во что. Сухими оставались только кроссовки. Лёха принял кардинальное решение. Мигом скинул одежонку и развесил в салоне. Открыл передние окна. Так в костюме Адама и поехал.   
По трассе от Москвы до Питера сплошные населённые пункты. Естественно шестьдесят километров никто не держит. Летят под сотенку. Если тормознут, то первых двух, максимум трёх. Так и шуровал Лёха за двумя лидерами. Но злого дяденьку гибдедешника насторожило разбитое лобовое стекло. Палочка ткнулась в сторону водителя и показала на обочину.
Лешка, как воспитанный водитель, сбросил скорость и аккуратненько припарковал машину к обочине. Вальяжной походкой подошёл инспектор.
- Инспектор Пупкин. У Вас разбито лобовое стекло. Попрошу документы на машину и права.
 - Товарищ инспектор! Документы в кармане штанов, а они на заднем сиденье. Отвернитесь, пожалуйста, я вас стесняюсь.
 - Не понял! Ну-ка, выйдете из машины!
 - Не могу. Я  совсем не по-сезону одет.
Инспектор всунул в открытое окно свою голову:
 - Товарищ водитель, у вас явно сивушный выхлоп. О, бог ты мой! Да у Вас брагой всё залито сверху до низу. ЭТО ЧТО? Вы натурист? Что это на вас ничего не одето? 
 - Обижаете, товарищ инспектор, а кроссовки!




 
                Сказка про джигита
 Максуд Зокиров пришёл к нам старшим  лейтенантом. Он был ракетчиком.  А ещё он был сыном Туркменского народа и  ярчайшим представителем своего Отечества. Высокий, темпераментный, черноглазый брюнет с замашками настоящего джигита. Чернобровый красавец! Максуд не уставал повторять, что своей дочери на свадьбу обязательно подарит белую Волгу.   
        Волга! Нам казалась это несбыточной мечтой. Тут бы наскрести тысячу долларов на подержанную иномарку. Но Максуд  всех уверил, что в недалёком будущем будет работать в отдельном кабинете, непременно с большим окном и чудесным видом из этого окна. А дочка у него красавица с большими карими глазами и мохнатыми ресницами. Волга белого цвета ей будет к лицу.
 Максуд пригнал с Большой земли автомобиль БМВ. Старенький баварец  был тяжелым, мощным автомобилем. Выдавал немыслимое ускорение в подъём у Тещиного языка. Пару раз довелось добираться со службы на этой машине. В сиденье вдавливало как в салоне самолёта. Вся дорога превращалась в один управляемый занос. Ощущения от взмокших трусов ярче, чем от  американских горок в Приморском парке.
Первую машину Максуд пристрелил, как загнанного коня. Когда загорелась красная лампа низкого давления масла, Максуда это не насторожило. Так и гнал до заклинивания движка. Уяснив, что конь потребляет не только бензин, Максуд не долго горевал и пригнал второй БМВ. Этому автомобилю Максуд вырвал мозги.
Всё бегал по экипажу показывал маленькую черную коробочку- компьютер и искал спеца.
Механики крутили в руках. Спрашивали куда ударить молотком или гаечным ключом.  Связисты пытались прозвонить коробочку тестером. Поколдовав над разъёмами, отправили к вычислителям. Вычислители, заглянув в глубокий омут черных глаз, ничего лучше не придумали, как  гордого джигита направить к медику. Медик сказал, что может помочь своими инструментами и выступить ассистентом. Как заправский нейрохирург, Максуд залез в коробочку и перепрошил мозги по своему усмотрению.  Бобик сдох. Третий БМВ был переходной моделью, то есть всё в ней было от тройки, пятёрки и семёрки. Даже колёса были размером четырнадцать с половиной дюймов. В летний отпуск Максуд удрал вместе с двумя минёрами: Лёшкой и Серёгой. Сманил сослуживцев отсутствием билетов на Большую землю. Где-то за Мурманском  Максуда обогнал какой-то гопник. Ну обогнал, так обогнал. А этот ещё и обидно бибикнул. Кровь джигита вскипела. Максуд пришпорил старенького скакуна. Какие там светофоры, населённые пункты, знаки ограничения скорости!  Педалька газа была утоплена в пол. Расстояние в полторы тысячи километров БМВ преодолел за одиннадцать часов. Минный Серёга на заднем сиденье спал. А Лёшка на переднем сиденье  закрыл глаза и открыл их только в Питере.  Помалкивал всю дорогу и даже в туалет не просился.



 
                Сказка про конька-горбунка
Девяносто шестой год. Старенькому жигулёнку было уже лет так за двадцать. Днище и пороги безнадёжно сгнили. В семидесятые не принято было проводить антикоррозийную обработку. Только через пять лет стали заливать негрол или отработку в пороги и мазать днище битумом. Некоторые варили пушечное сало с отработкой, мазали машину от души. Машина воняла после этого минимум полгода,  железо стойко сопротивлялось ржавчине.
Про фанерку под педалями уже забылось. Но стойки скрипели, багажник стал неумолимо стремиться к асфальту. Короче - надо менять машину. Чтобы поменять машину надо сначала продать старую. Начался скулёж с заламыванием рук.  А снимать с учета, а как продавать, а вдруг обманут или не купят такую рухлядь. Кто этим займётся? Разумеется сын. Приехал я в отпуск.
Спрашиваю, сколько хотите за машину. Отец сказал:
- Двести долларов, больше не дадут.
 Компьютеры тогда ещё только входили в моду. Синклеры и Спектрумы с кассетными носителями. Подавляющая часть населения об интернете не слышала вообще ничего. Пользовались рекламами в газетах «Из рук в руки» и «Шанс».
Подал объявление в газете. Выставил машину за триста долларов, чтоб можно было сторговаться до двухсот.
Неделю никто не звонил. Отец расстроился:
 - Я так и знал. Понадеялся на тебя, а ты пожадничал.
 - Спокойствие, только спокойствие, машина своего покупателя найдёт.
Прошли ещё пять дней. На шестой позвонили какие-то кавказцы. Назначили смотрины.  Стрёмно, но других покупателей нет.
Мы машину помыли, пропылесосили, заправили. Приехали точно в срок. Подошли два кавказца. Осмотрели, обнюхали, потрогали. Обменялись гортанными фразами. Поцокали языком, покачали головой. Заглянули под капот. Проверили багажник. Давай хозяин проедем. Покатаемся вчетвером.
Завелись с полоборота. Вот здорово, движка совсем не слышно. Выехали, пролетели пару кварталов. Машина не скрипнула, не взвизгнула, не стукнула. Приехали. Сидим. Кавказцы посовещались:
 -  Наверное асфальт новый положили, амортизаторов совсем не слышно, как и движка. Сколько просите?
 - Семьсот и оформление за Ваш счет! – выпалил я и сам оторопел от своей наглости.
Кавказцы переглянулись. Младший достал бумажник и отсчитал семь купюр. Можно ехать оформлять.
Отец скривился и зашептал мне на ухо:
- Продешевил! Ничего тебе поручить нельзя! Надо было  семьсот пятьдесят просить.
 







 
                Сказка про Сивку-бурку
 Деньги у родителей были размещены в трёх банках. Два супер банка, а третий хиленький, в одноэтажном особнячке в центре города. Денег вполне хватает на новый жигулёнок. Обстановка в стране аховая. Банки прогорают, финансовые пирамиды лопаются. Поставил задачу родителям завтра же снять денежные средства, купить машину. И укатил на юг в отпуск.
Приезжаю через месяц:
 -  Как машина?
 - А мы ещё не купили.
 - Что значит «не купили»? А деньги где?
 - Деньги в банке. Мы пришли закрывать счет. Нам говорят, что лучше подождать месяц и снять деньги с процентами.
 Взял предков за руку, помчался с ними в банк. Два супербанка закрыты, обанкротились, а маленький и чмошный выдал деньги с процентами, как и обещал.
Что делать? Денег на треть машины. Залез в свой укромный карман, а там заначка и вся в пятидесяти рублёвых купюрах. После Павловской реформы эти денежные знаки превратились в фантики.
Обложился газетами. Провел свои первые маркетинговые исследования. Резюме: покупать надо годовалую Таврию. Денег впритык хватит. Всё же лучше на пузатёрке ездить, чем пешком на дачу ходить.
Выбрал. Позвонил. Назначил встречу. Поехал один. Осмотрел машину. Покатался. Всё устраивает. Взял тайм-аут на обдумывание.
Приехал. Доложил предкам свои соображения. И уехал на дачу. Приезжаю через неделю:
- Где обновка?
- Мы решили, что так никто не делает. Нельзя прямо так сразу брать. Надо поискать и повыбирать.
- Если заняться нечем, выбирайте – сказал я в сердцах и поехал догуливать отпуск.
За два дня до окончания отпуска вернулся в город.
 - У нас ничего не получается, две недели не можем подобрать вариант. Возьмись сам за это дело.
Взялся. Сутки  мотался по городу. Вечером сел за телефон. Выбрал подходящую машину, всё обговорил, цену, оформление, комплектацию, время и место встречи:
- Предки! Завтра идёте и оформляете машину на себя. Послезавтра позвоню.
Помчался в аэропорт и на службу. Звоню из Западной Лицы. Голос у родителей такой радостный:
- Мы машину купили! Твой вариант полностью подошёл.
- Цвет-то какой? А то я всё обговорил, а про цвет спросить забыл.

 
                Сказка про  Синюю бороду
Юрка   - здоровенный, обаятельный парень с южным говорком и хитроватыми глазами. Свою первую невесту нашёл в пригороде Ленинграда, когда учился в отряде подводного плавания. Родители приехали из Севастополя и сыграли шумную свадьбу. Невеста  с хорошим приданным. Гостей было много. Кто-то обронил, что невеста не того поля ягодка. Ну, обронил, да обронил. Чего по пьянке-гулянке не сболтнёшь. Юрий получил назначение в Западную Лицу. Выбил на службе однокомнатную квартиру на улице Ленинского Комсомола. Старый фонд. Длиннющие обшарпанные коридоры. Дырявые от многочисленных замен замков двери из оргалита, открывающиеся наружу. Пришлось подарить молодожёнам лист фанеры  в двадцать миллиметров толщиной. Такой лист, грамотно поставленный и прокрашенный, превращает простую дверь во взломостойкую.
Учили-учили Юрку уму-разуму, да всё без толку. Не надо молодой, красивой жене сюрпризы делать.  Удрал Юрка со службы в неплановое время. А дверь закрыта изнутри. Звонил-звонил, не открывают. Может случилось что? Стал выламывать.  Разгонялся  по коридору и всей массой за центнер лупил по двери. Грохоту было на весь дом. Дверь сопротивлялась минут двадцать. Хорошая была фанерка!
Выбил  дверь. Вошёл. Жена и  Юркин коллега сидят на кухне, как мышки. А мы тут чай пьём!  Развёлся.
Вторую жену привёз из отпуска. Жена сидит дома. Из дому не выходит, боится. По дому ничегошеньки не делает. Маникюр жалеет. Ничего не знает, ничего не умеет. Юрка терпел недолго, развелся.
Третью жену Юрке сосватали родители из глубинки. Хозяйственная. Привёз в Заполярье.

   Через пару недель появились у Юрки сомнения касательно своего здоровья. Устроил допрос жене с пристрастием. Созналась, что на девишнике перед свадьбой по традиции попрощалась со своей молодостью. Развёлся.
Четвёртую жену привёз и оставил нам с женой под присмотр. Высоченная черноглазая брюнетка. Фотомодель с замашками энергетического вампира. Как взглянет, словно всю кровь выпьет. Всем подряд говорила, что по самое не балуй обязана Юрке. Обычно за рюмкой. Чем чаще говорила, тем чаще прикладывалась. Юрка пришёл с морей. Сдал стеклотару и развёлся.
Про незарегистрированные отношения с женщинами Юрка не трепался. Выслужил пенсию и уехал в Москву. Женился на женщине с ребёнком. Жена попалась старых устоев. Это не принято, так не делают, так не поступают. Юрка развёлся.
Шестую Юрка нашёл в Киеве. Обучился, поступил на службу, стал вальяжно брать добро. Седых волос на голове прибавилось, а глаза остались такими же, с хитрицой. С возрастом, появилась у него очаровательная привычка поучать. Буквально всему: как поступать, что говорить, как думать.
 Что поделаешь, богатый жизненный опыт.

 
                Сказка про любовь
Что подводник любит больше всего на свете? Правильно!
Пресную воду и теплую ванну.
В морях постоянно решаешь Гамлетовский вопрос: выспаться за три часа, но быть грязным или помыться, но не выспаться. Чесаться было лень, поэтому не высыпался хронически.
Что подводник не любит больше всего? Правильно!
 Коротких выходов в море.
Как вспомню выходы на пять суток, так вздрогну. Сколько может человек простоять на ногах в позе «ЗЮ» над автопрокладчиком? Стоять приходилось по двадцать часов. Четырёх часовые сеансы связи изматывали в усмерть.   Все грязные, издёрганные, на нервах. Ни помыться, ни выспаться. Пришли в базу. За неделю нашего отсутствия снег стал таять. Капель! Солнце! Воздух! Нервное напряжение схлынуло. Забились в кунг. Там женщины с бербазы у окошка притихли. А мы шумим:
 - Смотрите, весна!!!
 - Вон, проталины!
 - А сосульки какие!
 - Асфальт виден!
 - А женщины скинули шубки!
 - Даже фигурки проявились!
 - Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!
Тётки бербазовские переглянулись:
 - Какие голодные! С другой планеты прибыли!
Трясёмся в кунге со сладким предвкушением. Ожидание счастья в сто крат слаще самого счастья. Приду и ванную. Отмокать. Мыться и плескаться. С площади разбежались по домам. Влетаю на второй этаж в свою квартиру.

Жена встречает кучей новостей.
 -  Потом, всё потом. Сначала мыться. Вода горячая хоть есть?
 И началось: да посмотри туда, да зацени то, да выслушай сё. Потерялись драгоценные полчаса. Звонок в дверь. На пороге стоит матрос-оповеститель. Вот карточка оповещения, камаз стоит на площади, старпом контролирует прибытие по оповещению.
Неповезло. Не помылся. Не поужинал. Молча распахнул дипломат. Выгреб в него что-то съедобное из холодильника. Закинул в дипломат комплект чистого белья. Поцеловал жену и рысью на площадь.
На площади злющий старпом с картой оповещения:
 - Так! Девятнадцать минут! Скверно! Очень скверно! Транспорт ждать не будет. Будем отрабатываться. А пока зачёт. Свободен,  до подъёма флага.
Учения, блин.
Вернулся домой. Вытряхнул содержимое дипломата на стол и прямиком в ванную. Вот уж хрен вам!!! Война-войной, жратва-жратвой, пока не отмоюсь не выйду!!!



 
                Сказка про грибы
Август месяц. В Заполярье пришло лето. Снег с северных склонов сопок сошёл. Низины покрылись фиолетовыми цветками Иван-чая. Вооружившись четырьмя полиэтиленовыми пакетами и ножом, я вышел в сопки на сбор даров природы. По дороге из городка протопал минут двадцать и взял влево. Погодка пасмурная, но сухая. С трудом угадывается солнце за завесой туч. Выбрал направление за десятую площадку и побрёл. В отличие от Гремихи и Гаджиево, в Западной Лице было некоторое подобие леса. Берёзки высотой под два метра и сосенки с длинными иголками. Под ногами хрустел ягельник. Вот и дары. Всё просто: в брусничнике – брусника, в черничнике – черника. Наелся до оскомины. Стали попадаться подосиновики. Издалека были видны их темные красные шляпки. Чем дальше, тем больше грибов. Набил полные пакеты. Забрался на сопку. Красотища. Опускаю глаза вниз. Мама, дорогая! Весь склон покрыт грибами. Один в один. Ничьи! Маленькие, крепенькие. Белые ножки и ярко красные шляпки. Сел на кочку. Фотоаппарата нет, рассказать, так не поверят. Сидел с полчаса, просто наслаждался картиной. Вытряс всё из пакетов. Пошёл вниз,  срезая одни шляпки. Пакеты набил доверху. Ручки тут же оторвались. Так и шёл с пакетами под мышками. Тяжело. В низине увидел уазик-буханку. Подошёл.
 -  Скажите, эта грунтовая до города доведёт?
 - До города доведёт!
Поковылял. Слышу за спиной окрик:
 - До самого Мурманска пешком собрался?
 - Нет, до Мурманска – 150!
 - Так это в противоположную сторону.
 - Далеко?
  - Километров двадцать будет. Тут большинство грунтовых дорог идут от побережья на юг, потом меняют своё направление на восток и на  запад. А что это у тебя в пакетах? Ну, ни фига себе! Гурман, одни шляпки и все как на подбор! Колись, где купил. Ты нам прикормленное рыбное место, а мы тебя так и быть добросим до дома.
Открыл заповедное местечко. За полчаса набили четыре ведра шляпками подосиновиков и с ветерком по булыжникам доехали до самого дома. Всю ночь снились грибы, море грибов.
В голодные девяностые выпал неурожайный на грибы год. В низинах можно было набрать разве что горькушек. Принёс домой. Ведро с грибами поставил отмокать для засолки. Остальные отварил четыре раза в подсолённой воде и вывалил на сковородку. Поджарил до черноты. Вид неаппетитный, поганки-поганками. Но запах – слюной захлебнёшься! В одиночку  умирать как-то не захотелось. По случаю в гости заглянули лейтенанты. Приволокли пайковой запас: сушёный лук и сушёную картошку. Знатный пир устроили. Потерь среди личного состава не было.



 
                Сказка про кота учёного
 Флагманский РТС уходил в отпуск. Пристал ко мне. Возьми, говорит, Славика на сохранение. Котика. Белого и пушистого. Связываться с живностью особенно и не хотелось. Опыта никакого. В детстве мечтал о собаке или о хомячке. Но предки сразу сказали, что какашки не самая большая проблема. Ободранные двери, обои, шторы, разбитая посуда, изжёванные ботинки, обглоданные шнурки. Все вещи, особенно которыми дорожишь, будут испорчены. Воображение нарисовало картину Сталинграда в отдельной взятой квартире. Пришлось расти закоренелым эгоистом без всякой жалости к мохнатым, сопливым и вонючим.
Флагманский пришел ко мне вечером с большой сумкой из которой раздавалось злобное шипение. Шипенье, как-то мягко сказано. Вы слышали, как прогревает двигатели фронтовой бомбардировщик, стоя на взлётной полосе? Так вот. Шипение - это тоже самое, только не на бетонке, а в коридоре двухкомнатной квартиры.
Флагманский вытащил из пакета Вискас и сухой корм. Пнул ногой сумку и шипенье прекратилось. Приступил к инструктажу. На месяц корма должно хватить. Ничего другого кот не ел. Вот лоток, вот наполнитель для лотка. Вот коврик, миска и ремень. Открыл сумку. Из сумки стал вылезать котик.  Здоровенный, кило на пятнадцать. Вылезал он долго. Посмотрел внимательно на меня ничего хорошего не сулящими зелёными глазами. Под ложечкой неприятно засосало.
 - Ты ему разъясни что, чего и как. Мордой потыкай и будет всё в ажуре. Лишнего не позволяй. В комнаты не пускай, а то всё будет в белой шерсти.
 Если что, лупи. Вот ремень для порки. Он другого языка не понимает.
 - Слушай, а что за несвойственное имя у кота?
 - Да, жена, ушла к одному типу, Славиком зовут. Чтоб одному не одичать подобрал кота. Характер у него скверный. Вот  и назвал так. Ну, бывай!  - бросил флагманский, сбегая по ступенькам – Всё должно быть хорошо.
Ключевое слово «должно быть», машинально подумал я.
И мы остались одни.
 - Здесь я доминирующий самец! – объявил я коту. Кот ухмыльнулся и уставился в мои глаза. Смотрели друг на друга долго. Зрачки в кошачьих глазах то расширялись, то сужались до щёлки. Славику игра в гляделки надоела и он пошёл знакомиться с территорией. Двери в комнаты я предусмотрительно закрыл перед самым кошачьим носом. Достаточно жизненного пространства кухни, коридора и туалета.
Славик осмотрел границы и уселся у двери в большую комнату.
 - Это МОЯ берлога! Подъём в шесть! – сказал я воинственно. Прошмыгнул в комнату и захлопнул за собой дверь.
Кот сказал что-то вроде «Не понял!» и принялся скрести дверь когтями. Дверь по периметру была отделана корабельным войлоком и в комнату не пропускала сквозняки и посторонние шумы. Теоретически. Звук когтей по прокрашенному оргалиту напоминал звук ножей Фредди Крюгера из фильма «Кошмар на улице Вязов». Спать пришлось с подушкой на голове. Утром я встал не выспавшимся. Как зомби проскользил на кухню.
 Выгреб из консервы Вискас в миску. Должно хватить на весь день. Кот величаво подошёл, обнюхал, поскрёб лапой по холодильнику, но есть не стал.
 -  Не голоден, наверное -  подумал я.
- Значит так! – объявил я личному составу -  Вода в блюдце, корм в миске, наполнитель в лотке. К моему приходу, чтоб был порядок. Я – на службу, до вечера.
Вышел из подъезда. Оглянулся на окна второго этажа. Славик забрался на подоконник и проверял, правду ли сказал хозяин. С улицы он больше напоминал мирную фаянсовую кису, а не злобного хищника.
 - Вот гад, ещё проверяет – сказал я и побежал на площадь.
Весь день чувствовал себя разбитым. Я бы сказал, что скребли кошки на душе. Или коты, белые и пушистые.
Славик (продолжение)
 Дома ждала разруха. Мой любимый столетник, который раз в год цвёл ярко оранжевыми цветками на зависть всему экипажу и соседям, лежал на полу. Земля из разбитого горшка в виде отметок кошачьих лап присутствовала на подоконнике, столах, полках и в ванной. В ванную были сброшены бритвенные принадлежности, шампуни и пенка. Судя по следам, кот старался отмыть лапы под каплями воды из-под крана и вытереть лапы насухо о стену. Полотенца держались на крючках разорванными полосками. Славик забился под кухонный уголок, посверкивал оттуда зелёными глазами и на предложение о  безоговорочной капитуляции отделывался молчанием.
Час переговоров прошёл впустую. Вискас в миске был заменён на сухой корм.
Налита вода в блюдце и наведён порядок.
Ночью я проснулся от тошнотворного запаха. Аварийная тревога? Поступление газа в отсек? Осознав, что нахожусь на земле и газовых плит в наших домах нет, отрубился.
Утром над нашими окопами медленно оседал туман удушающего газа. Его смертельные пары конденсировались на кожных покровах, вызывая рвотный рефлекс и рвущий лёгкие кашель. Ревущий звонок будильника прервал кошмарный сон. С минуту лежал в постели приводя мысли в порядок, что наяву, а что привидилось во сне. Запах в комнате стоял невыносимый. Открыл форточку, выглянул к коридор. Зажимая нос пальцами прокрался на кухню. Там тоже открыл форточку. Судя по всему котик плодотворно пометил границы своего временного сосуществования на вражеской территории.
Вылезти из под мягкого уголка Славик не захотел. На все мои призвания к кошачьему стыду и совести отвечал коротким «НЕТ!» и жмурил глазища.
Выбежал из квартиры на улицу. Бросил прощальный взгляд на окна. Котик  сидел на подоконнике и контролировал моё убытие.
Весь день от меня шарахались флагманские специалисты. Помощник начальника отдела кадров забежал на дежурный кофе:
- Сударь, сегодня кофе с легким ароматом Отчизны. Вам не кажется, что кто-то наступил на свежевыпавший подснежник или пардон, мне показалось?
- Ни фига, не показалось. Кот, зараза, оставил свою метку на флотских ботинках. Да ещё пометил все углы квартиры. Что делать?
- Самый действенный метод – кастрировать. Берёшь ножницы и чик-чик – взмахнул инструментом перед моим лицом Игорёк.
- Ты, полегче со штурманскими приборами. Я к вивисекции отношения не имею, да и имущество не моё. Принимал по списку с помидорами, отдавать в том же виде.
- Тогда надо развесить на видных местах тряпки со своим запахом. Например: нестиранные носки. Кот поймёт, что это не его территория и не будет метить.
- У меня всё ежедневно стирается и сушится.
- Попробуй попрыскать по углам своим любимым одеколоном.
Вечером вся квартира была залита одеколоном «Сафари». Ухлопал целый  флакон. Утром к истончённому запаху саван и прерий примазался тошнотворный запах времён первой мировой войны. Мытьё и одевание в военную форму перекрыло все мыслимые и немыслимые нормативы. Пулей вылетел из подъезда, глотнул свежего, пьянящего воздуха.
Котик опять сидел на подоконнике и наблюдал за мной сверху. На площадь к автортранспорту я бежал, ощущая лопатками подталкивающий взгляд кота.
На утреннем построении начальник штаба задумчиво потоптался рядом со со мной. Поводил носом из стороны в сторону. Не учуяв знакомый запах алкоголя, объявил:
 - рассказываю анекдот!  По верхней палубе парусника, где-то не в наших морях и не в наших веках, прогуливается юнга, старательно копируя походку главного боцмана.

 Курил трубку, сплёвывая сквозь зубы  за борт тягучую слюну, и нецензурно выражался. Боцман увидел это безобразие:
 - Что курим, юнга?
 - Крепкий морской табак, сэр!
 - Брось за борт бакланам! Настоящий морской волк курит волосы любимой женщины, салага!
Юнга исправился. На следующий день он, старательно пряча выступающие слёзы и поминутно шмыгая носом, дымом из курительной трубки чуть не сразил наповал капитана.
 - Юнга! Что за пеньку ты куришь?
 - Настоящий морской волк курит волосы любимой женщины, сэр!
 - Ну-ка дай попробовать!
 Капитан сделал затяжку во все лёгкие. Согнулся пополам в приступе кашля:
 - Дрянь табак, близко к жопе рвал, салага!
Строй из флагманских специалистов вздрогнул в приступке хохота.
Начштаба опять пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Кабинет флагманского штурмана был открыт весь день, в том числе для желающих попить чаёк и поделиться жизненным опытом:
- купи нужное средство в аэрозольном баллончике. Попрыскал и запаха никакого – подал новую идею флагманский химик.
 Нужного средства в военторговском магазине не оказалось. На полках задумчиво пылились баллончики с дихлофосом и освежителем воздуха.
 Посчитав освежитель более гуманным средством, купил два флакона.
Опрыскал ванную, туалет, кухню, коридор, входную дверь. Насыпал нового корма в миску, обновил воду и наполнитель в лотке. Котик опять созерцал на все мои телодвижения из-под мягкого уголка. Играл в молчанку. С глубоким удовлетворением я лёг спать.
             Газовая атака в пойме реки Иприт продолжилась под самое утро. Теперь на мои сборы уходило значительно меньше времени. Минуты полторы. Больше в  лёгких запаса воздуха не помещалось.
Кот снова сидел на подоконнике и контролировал моё убытие на службу. От меня с изумлением шарахались даже в скотовозе. Невообразимый аромат сирени на фоне кошачьих меток. Весь день хотелось спать, есть и пить свежий воздух.
На военный совет в Филях пришли помощники флагманских.
 - Чтоб отучить кота надо средством попрыскать под хвостом – со знанием дела говорил Серёга.
 - Да, хватать его надо за загривок. У кота сразу срабатывает безусловный рефлекс. Он вытягивает лапы вдоль туловища и превращается в тряпочку. Так кошке удобнее переносить котят с места на место – вторил Саня.
Вечером я предварительно отрепетировал полученные теоретические знания на  зимней шапке. Изучил  последовательность действий. Предусмотрительно натянул зимние перчатки на руки. Стал подкрадываться к коту, отрезая возможные пути отступления.
  Славик, прикинув, что мои намерения ничего хорошего ему не сулят, в руки не давался.
 - Кис-кис, иди ко мне, хорошенький мой!!!
 - Ха!!! – сказал кот, чуть не сдув меня к холодильнику.
Белой стрелой прошмыгнул у меня между ног. В последней доле секунды ноги мои как у заправского голкипера сомкнулись, намертво сжав кончик Славкиного хвоста. Дальше по линолиуму коридора мы скользили вдвоём. Славка впереди, я сзади, только пятой точкой вперёд. В дверном проёме я изловчился и повернулся на сто восемьдесят градусов, наматывая на ногу Славкино тельце. Мгновенному броску руки могла бы позавидовать королевская кобра. Славку я оторвал от пола. И держал на вытянутой руке. Безусловный рефлекс в котике не проснулся.
Кот взревел!  Все его семнадцать килограмм в миг превратились в мускулы. Он размахивал всеми лапами, силясь распороть мне брюхо  справа налево и от горла до паха. Клыки клацкали с лязгом бараньих ножниц. Второй рукой я направил баллончик коту под хвост и выпустил струю в почти полфлакона.
  Вы бывали когда-нибудь на космодроме Байконур во время очередного взлёта ракеты? Я тоже не бывал, но оглох конкретно. Славка, оставив в моей руке половину шерсти с загривка, пробежал по вертикальной стене, спустился по двери в ванную и залетел в туалет.
 - Попался! – Злорадно прокричал я, даже не расслышав своего голоса, и благоразумно прикрыл дверь на защёлку.

Среди ночи я проснулся от смутного предчувствия чего-то нехорошего. Выглянул в коридор. Звук, напоминающий пиликание смычком на одной струне скрипки. Славка выл. Выл по собачьи. Спать хотелось жутко. Пришлось защёлку на двери туалета открыть. До момента открытия двери я уже лежал в постели, натянув одеяло поверх головы и продолжая досматривать сладкие сны.
Утром выглянул в коридор. Повёл носом. К тошнотворному запаху сирени и обновлённых кошачьих меток прибавился острый запах чего-то нехорошего. Так и есть. Котик накакал на половой коврик. Подтащил коврик к убежищу кота. Пропихнул ногой поближе к кошачьей морде. Нюхай!
 Обновил воду, насыпал корма. Проверил содержимое лотка.
Выскочил на волю. В конце улицы обернулся. В окне маячила белая неподвижная фигурка, проверяющая моё убытие на службу.
С утра в кабинете флагманского штурмана собрался очередной военный совет специалистов по укрощению диких животных:
 - Кота надо бить, как врага!
 - Кота надо игнорировать, как тёщу!
 - Мордой тыкать,  как кошка своих котят учит!
- Коту надо продемонстрировать, кто в доме хозяин. Это как с женой: cлабину дашь – сразу на шею сядет!
 - А ты его лаской пробовал?
 - Что за средство? Отбеливатель или от тараканов?
 - Лаской. Как с любимой женщиной! Цветочки там всякие-разные, деликатесы, разговоры по душам.
 Морские волки призадумались, а я почесал в затылке. Можно конечно, тому, кто сидит в пруду, погрозить палкой, а можно и улыбнуться. Резонно. Надо попробовать.
Домой я завалился под вечер с букетом Иван-чая и полной сумкой молочной продукции. Налил в миску молока, поставил блюдце со сметаной, покрошил молочной колбаски. Поставил букет в пустую бутылку. Кот, округлив глаза, настороженно следил за моим колдовством.
 - Ну, вылезай! Кис-кис! Поговорим по душам!  - от души прибавил мёда к своим словам. Протянул руку в знак примирения. Кот понюхал мои пальцы и вцепился в ладонь зубами.
 - Блин! Теперь уколы от бешенства делать! Убью! Сволочь мохнатая!
Я забегал по квартире в поисках медикаментов. В холодильнике нашлась недопитая бутылка водки. Пятьдесят граммов вылил в ладонь, остальное содержимое себе внутрь. Заперся в комнате, убаюкивая поврежденную руку. Убаюкал. Себя целиком.

Утром мне достался обглоданный котом Иван-чай, разлитое по полу молоко с кусочками колбасы. Видно котик всю ночь напролёт рисовал сметаной на линолеуме картину Малевича от окна до дверей. Пахло уже поменьше. Я или адаптировался или у меня нюх атрофировался, как сказал бы флагманский медик.
 Котик по-прежнему проверил моё убытие на службу.
Сразу после утреннего построения штабисты собрались в штурманском кабинете.
 
По-моему, им доставляло радость слушать про мои ежедневные приключения. Возможность поучаствовать своими советами вносило свежую струю в рутинную жизнь штаба.  Наши посиделки прервал начальник штаба:
 - Попались! Бездельники! Немедленно мне чашку кофе с печенюшкой, а то хуже будет!
Отхлебнув кофе, начштаба пришёл в приподнятое настроение, сходу присоединился к решению проблемы. Сразу видно бывалого командира подводной лодки. Вник в суть:
 - Кота надо привлечь, заманить, заинтриговать. Попробуй его не замечать, словно он пустое место. Это как с женщиной. Не получается штурмом, можно овладеть длительной осадой. Меняй тактику. Например, знакомство с очаровательной элегией на Южном побережье Крыма. Вот был у меня курортный роман…
    Домой со службы я шел через сопки, набивая карманы грибами.
Ввалился в квартиру. Игнорирую кота. Выложил грибы на стол. Пока я мылся в ванной, предвкушая картошечку с жареными грибочками, Славик залез на стол и сожрал три подосиновика из шести.  С трудом взял себя в руки. Я ведь само спокойствие, не так ли? Мне и дела нет до какого-то там кота. Ночь прошла относительно спокойно.
    Утром я  взял с собою зеркальце. У дома напротив, не поворачивая головы, взглянул в зеркальце на окна своей квартиры. Славик опять сидел на подоконнике и разглядывал улицу.
На построении начштаба подошёл ко мне поближе и спросил вполголоса:
- Как обстановка?
- За последние сутки на фронтах ничего существенного не произошло. Методика в действии.
- Так держать! Ещё руки тебе целовать будет и на шею вешаться – сказал начштаба и одобряющее подмигнул одним глазом.

Вечером я вылил остатки молока в ковшик и сварил  манную кашу.
Сел за стол. Игнорирую. Из-под уголка вылез Славик. Запрыгнул на табуретку и сел за стол с противоположной стороны. Каждое моё движение он ловил взглядом. Взгляд в тарелку, взгляд на ложку, взгляд мне в рот и обратно.
 - Ах, какая вкусная каша! Ай да я! Ай да сукин сын! – похваливал я себя, отправляя ложку за ложкой себе в рот, причмокивая, демонстративно глотая, виртуозно работая на публику.
Публика занервничала. Ещё бы! Каши в тарелке оставалось всё меньше и меньше. Кот не выдержал:
 - А мне? – жалобно мяукнул Славик.
- А вам, милейший, ничегошеньки не светит – отрезал я.
Котик потянул к тарелке лапу. Я аккуратно потянул тарелку к себе и отправил очередную ложку каши себе в рот. Котик спрыгнул с табуретки, обошёл стол и запрыгнул на уголок рядом со мной. Наблюдать за процессом мешала моя рука. Кот пристраивал свою голову над и под рукой, нервничал. Потом просунул лапу. Но тарелка отодвинулась. Коту опять ничего  не досталось.
 - Ну, извини, братан! Каша съедена -  объявил я и потянулся к умывальнику.
Кот спрыгнул на пол. Подбежал к своей миске. Обнюхал. Сел, поворачивая голову то ко мне, то к  миске.
 - Коты манную кашу не едят – авторитетно заявил я – но в ковшике остались остатки. Вы не знаете, сударь, кому их доесть?
 - Мне! Мне! Мне! – замяукал котик и стал тереться о мою ногу.
О, мы уже дошли до прелюдий! Остатки я выгреб в миску и дал коту. Кот с урчаньем зачавкал.  Рука моя сама потянулась к подрагивающему от возбуждения кошачьему хвосту. Приподнял задние лапы в воздух. Но кот даже ухом не повёл. Доел до конца. Сел. Облизываясь и облизывая лапы. Глаза его щурились от блаженства.
      
 Ночью я проснулся от плача. Вроде как ребёнок грудной плачет под дверью. Смахнув остатки сна с лица, приоткрыл дверь в коридор. Славик сидел напротив двери, задрав голову к потолку, издавал мяукающие звуки, более напоминающие вой собаки Баскервилей карманного образца.
 - Ты чего? – спросил я кота.
 - Мне грустно и одиноко. Я пою свою холостяцкую песню. Хочешь послушать? – предложил кот.
 - Ты охренел? Три часа ночи! – возмутился я.
 - Тогда впусти меня к себе – попросил кот.
 - Вот уж хрен тебе по всей усатой морде! Вашего брата только пусти. Потом вам будет холодно спать и вы попроситесь ко мне в постель. Потом попросите обнять и будете тыкаться холодным влажным носом, требуя ответных ласк.

  А завтра моё место будет на коврике у входной двери. Плавали, знаем. Сиди, молчи и мышку стереги, бездельник!
    Так прошёл месяц. Славик сожрал все запасы сгущёнки, геркулеса, манки, сечки. Свой сухой корм он забросил. С удовольствием помогал мне осилить ужин и завтрак. Особенную страсть испытывал к огурцам и арбузам. Метки котик больше не ставил, а может я принюхался и стерпелся.  Прав был начштаба. Славик действительно стал лизать мне руки и сидеть у меня на шее в буквальном смысле. Нравилось коту забираться по моей спине и наблюдать сверху за поглощением ужина.
В назначенный срок пришёл загорелый  флагманский РТС:
 - Смотри-ка, Славик поправился  килограмма на полтора. Выглядит отдохнувшим. Шёрстка лоснится.
Славик бежал к нему, просясь на руки и  жалуясь на меня:
 - А вот он! Да он меня! Да я весь месяц! МЯУУУУ!
- Что это с ним? – оторопел флагманский – он же дикий!
 - По своим соскучился. Получай в целости и сохранности.
Мы пожали друг другу руки.  Славик ушёл вместе с хозяином. До конца моей службы оставался ещё  год. Но так больше никто не провожал меня ежедневно на службу, как Славик.





 
                Сказка про стрельцов
Случилось как-то заступить в наряд по бригаде строящихся и ремонтирующихся кораблей трем нашим офицерам: командиру корабля, мне и связисту Сане. Андрей Аркадьевич  - дежурным по бригаде, связист Саня - помощником дежурного и я -  дежурным по казармам. Два первых на вооружение получают пистолет Макарова и по два снаряженных магазина. Дежурный по казармам вооружен штатным кортиком и сине-бело-синей повязкой на рукав. Подготовка, инструктаж, развод, сдача-приём всё прошло в штатном режиме. Пришло время получать оружие. Оружие выдавал командир с записью в журнале выдачи оружия, сначала себе, затем своему помощнику. Боеприпасы выдавал помощник опять же с записью в журнале, сначала командиру, потом себе. Подводники не часто берут в руки оружие. Ровно полгода назад каждый из экипажа произвёл по три выстрела из ПМ в сторону моря. Саня-связист  достал из сейфа пистолет. Покрутил в руке. Взял две  снаряженные обоймы. Одну засунул в кармашек кобуры. Другую вставил в пистолет. Снял пистолет с предохранителя. Передёрнул затвор. Отвёл руку в сторону сейфа и нажал спусковой крючок. Звук выстрела слегка оглушил командира и связиста. Пуля оставила в дверце несгораемого шкафа аккуратную круглую вмятину. Андрей Аркадьевич крякнул, отобрал пистолет, разрядил. Усадил Саньку писать объяснительную. Сам сел за телефон. Набрал номер 713 заказа. Отправил Саньку на корабль. На замену своего помощника высвистал инженера ЭНГ.
Минут через двадцать прибежал с корабля Андрюха Комлик по прозвищу «Нетипичный каспиец».
После краткого инструктажа Андрюха получил под роспись пистолет.
 Вставил обойму. На глазах Андрея Аркадьевича передёрнул затвор, отвёл руку в сторону сейфа и спустил курок. Пуля попала аккурат рядом с предыдущей.
Как Андрей Аркадьевич орал было слышно не только в бригаде. Проснулись вороны, оккупировавшие ветки деревьев напротив проходной Северного машиностроительного предприятия, встрепенулись часовые по периметру. Вохрушки, вышли за территорию КПП проверить, сработавшую заводскую сирену. Услышал глас Тарзана даже я где-то в глубине казарм. Нарисовался на глаза любимому командиру.
 -  Так, стрелки-любители! Производим ракировку. Ты! – ткнул Андрей Аркадьевич пальцем в грудь Андрюхи -  будешь дежурным по казармам. Ты! – ткнул в грудь меня – моим помощником. Меняйтесь!
Мы с Андрюхой поменялись. Я ему повязку, свой кортик со снаряжением. Он мне снаряжение к ПМ.
Андрей Аркадьевич внимательно проследил за манипуляциями:
- Стой! Оружия я вам не дам! Кортик на время дежурства сдать!  По глазам вижу, что кого-нибудь пырнёшь или произведёшь холостой укол в воздух.
Так и дежурили: я с пустой кобурой и Андрюха опоясанный  снаряжением  к кортику.




 
                Сказка про прозвища (не для дам)
Тяжёлый атомный подводный крейсер стратегического назначения 941 проекта вышел в море отрабатывать задачу АБ-2. Это мероприятие когда лодка шурует до самой кромки льда и ныряет под лед. На корабле проводятся учения по поиску разводий. Всплываем в разводьи. Проигрываем учебную ракетную атаку. На всё-про-всё уходит суток двадцать пять. Это ещё не боевая служба. На борту кучка проверяющих и инспектирующих лиц.
Идём рассчитанным маршрутом. Раскочегарили зону отдыха. Сауна, бассейн, спортзал. В первую очередь для флагманских специалистов, затем для командира и старшего на борту, потом для всех трёх боевых смен. По специфике штурману и командиру корабля нельзя отдыхать в одно и тоже время. Командир делил свою вахту с двумя старпомами по восемь часов и штурмана -  три офицера стояли вахту по восемь часов. В восемь утра завтрак. В девять – начало рабочего дня. Занятия. Обед. Тренировки. Ужин. Учения. В двадцать – на вахту. Отстоишь свои восемь с двадцати до четырёх утра. Сменишься. Вечерний чай и в койку или в зону отдыха.
Дали нам на боевую службу рулевого сигнальщика, целого мичмана. Круглолицый, кареглазый. Спортсмен.  Закалённый. Зимой в мороз через сопки в трусах бегал. Ну, мичман, как мичман. Башковитый, исполнительный, добросовестный. Метр пятьдесят с кепкой. Фамилия в переводе с древнегреческого – Карлик Нос. Нет, нос у него как раз был нормальным, пуговкой.
В  кают–кампанию завалились дружной стайкой механики:
 - Штурман! Ну, ты и личный состав себе вырастил!
 -  Не понял!
 - Чего уж тут непонятного. В зону отдыха все смены как на экскурсию ходят. Нет, вот ты доложи, каким образом можно  себе отрастить такое достоинство?
 - Начнём с того, что у каждого человека должно быть достоинство.
 - Ты от вопроса не увиливай. Мы про мужское  достоинство тебе толкуем.
 - Это вы к чему клоните?
 - Не клоним, а заявляем. Какой-то ты тормознутый. Бросай завтрак и беги в сауну за билетом на последний сеанс.
 Пошел в зону отдыха. Всё на своих местах. Ковролин, кресла качалки, мягкий уголок, слайды, птичье пение, дуновение ветерка. Большинство отдыхающих в  разовой простынке. Простынки из льна, рассчитаны на десять суток, потом подлежат утилизации. Утилизируют на подводных лодках через устройство ДУК (дистанционное удаление контейнеров). Контейнеры – это дуковский мешок из плотного полиэтилена, удобная штука. Постиранная простынка  служит долго. В том числе служит и для сауны. Сауна на подлодке большая. Набивалось человек пятнадцать. Нетерпеливые выпрыгивали сразу в бассейн. В бассейн набирали забортную воду. Один мичман на спор просидел в бассейне с забортной воде (-1,5 градуса Цельсия) двадцать минут. И хоть бы хны! Не помню, кто проспорил: медик или химик.
Так вот, зашёл в сауну прикомандированный. Голоса парящихся смолкли. Наступила звенящая тишина. Опустил я глаза и моя челюсть щелкнула о грудную клетку.
 Мысль, рождённая в десятке голов, одна и та же. 
Молча просидели до первого, второго и десятого прошиба пОтом. Пора выйти и прыгнуть в бассейн, да что-то задерживает. Вышел прикомандированный мичман. И тут всех как пробрало. Заговорили разом. Ты видел? Да, видел! Во! Выдающийся экспонат. Хо-хо! Да не хо-хо, а ого-го! Занятная штука! Да не штука, а шутка природы! Ха-ха-ха! Какой инструмент! Вы видали когда-нибудь жезл регулировщика? Хи-хи-хи! В детстве хорошо кормили! Заморскими фруктами!
Механик:
 - рассказываю анекдот по теме: мышонок и слонёнок поменялись гениталиями. На следующий день делятся друг с другом впечатлениями.
Слонёнок: Твои очень выручают. Слониха задалась надавать по причиндалам, удар - мимо, удар  - снова мимо.
Мышонок: Твои тоже ничего, только при беге на поворотах немножко заносит.
Ха-ха-ха, хи-хи-хи!
Здоровый флотский смех и незлобная шутка - лучшее лекарство от всех передряг в прочном корпусе.
Вваливается в сауну замполит. Все притихли, ждём реакцию.
Замполит поёрзал, поковырял в своей башке и выпалил:
 - Во, мля,  Карлик Нос, в натуре.
Так и приклеилась к мичману подпольное прозвище -  Карлик Нос.
Получить меткое прозвище иногда очень просто, а расстаться с ним очень тяжело.
Помнится в школьные годы меня Димка Михалёв окрестил «круглым»:
- Димка! Почему я - «круглый»?
- Потому как всё знаешь!
- Я не всё знаю. Читаю много.
- Значит «круглый»! – отрезал Димка.
Убийственная логика. Тебе никто не запрещает просыпаться до «Пионерской зорьки» и проглатывать по пол книжки запоем.
В училище повесили на меня ярлык «строитель коммунизма». Потому, как правильным был. Мог запросто в глаза высказать и на собраниях за словом в карман не лез.
Серёжка Гаркуша перемигивался с Ванькой Пронкиным:
 - С нами не пьёт, не курит, значит стучит!  Строитель коммунизма! Мэ-э-э!!!

Придурки.





 
                Cедьмое путешествие Синдбада
Ох, как тяжело выбить подводнику положенное. Не то, что положили, а то, что полагается. Вот полагается подводнику после боевой службы санаторий или дом отдыха. А путёвок нет. Или показаний от медиков нет. Даже когда есть показания по медицине и путёвки точно есть -  это не факт, что путёвку дадут. Сначала идём к экипажному медику. Серёга долго морщил репу, напускал учёности. Под конец выдал эпикриз, что санки по сухому не едут. Дела поправились бутылкой коньяка, чтоб в медкнижке было оформлено всё, как надо. Потом берём медкнижку и бежим в госпиталь. Там тоже ставим бутылку, чтоб всё было как надо. В припрыжку скачем в отдел по выдаче путёвок. Там тоже улыбаемся в тридцать два зуба и ставим бутылку. Записали меня на март. Велели подойти через недельку. Прихожу через неделю. Тётенька сидит со страдальческим лицом. На март путёвки все разобраны. Грустные глаза газели скрасила шоколадка. Записали на апрель. Вроде и апрель не плохо, теплее. Кто же знал, что бархатный сезон в Хосте закончился в марте свирепым ураганом и снегопадом. Пострадала канатная дорога и Дендрарий. Побережье приобрело вид запустения и разрухи.
 Апрель вообще считался дохлым, промозглым месяцем. Но подводник и так рад. Вырваться в санаторий Северного Флота «Аврору», минуя всяких фиников, связистов, снабженцев и прочую береговую шушеру, тянет как минимум на Героя Мира. Сплавили детей на руки предкам в Питере. Чемодан собирали небольшой. Если верить Атласу Мира, то Сочи – район субтропиков.
Кроме плавательных принадлежностей взят на всякий пожарный случай зонтик. Жена втихую припрятала свитер и заставила меня надеть ветровку. В свитере и ветровке я проходил весь месяц. На всех фотографиях у нас вышли бледно-зелёные лица с синими губами и красными носами.   Санаторий встретил недружелюбно. Старый корпус был на ремонте. Отдыхающих было катастрофически мало. Поселили нас в новом корпусе с видом на море. От окна не просто дуло, сносило. Спали под одеялами и покрывалами. Холод жуткий. Кухня санатория, как всегда была на высоте. Медицина тоже. Ездили на экскурсии, чтоб погреться в автобусе. Промозглое море глаз не радовало. Выручал бассейн с подогретой морской водой. На каждом углу бассейна была грозная надпись: «Мыться под душем без купальных костюмов!» Таких надписей я насчитал больше двух десятков. Последняя надпись гласила об обязательном использовании шапочки для купания. Вышел в бассейн. Красота! Во всём бассейне только один дядечка, тётка моржеобразного вида из группы здоровья и моя жена. Простор. Тихо плаваем, каждый по своей дорожке. Наблюдаем картину. Из женской душевой выходит фигуристая барышня. Одежды на барышне – одна шапочка. Я протёр свои глаза. Видение не исчезло. Побрызгал водой себе на лицо. Картинка не поменялась. Переглянулся с дядечкой на соседней дорожке. Не показалось. Жена барахталась на соседней дорожке, подслеповато щурилась и озиралась по сторонам. Тётенька прошла вдоль бассейна, повернулась спиной и стала спускаться по трапику в воду. Дядечку скрючило на мусингах в приступе хохота. Я тоже чуть не захлебнулся.

 Видно надписи на каждом углу возымели своё магическое действие. Тут одна моржиха стала возмущаться, что купаться в бассейне голышом не принято. Барышня пожала плечами. Поднялась по трапику и пошла с невозмутимым видом в душевую.
 - Какой кайф обломали! – поделился дядечка  кабинетной наружности.
 - Давай эту инициативную моржиху утопим – смело предложил я.
 - Это же моя жена – оторопел дядечка.
 - Тем лучше. Ты её за ноги попридержи – пошутил я.
Дядечка юмора не оценил, постучал пальцем по голове и отплыл от греха подальше. А мне всё равно было весело.

 
                Сказка про азарт
            Азарту подвержены все, мужчины и женщины, или почти все.
В 91-м  открыли закрытый город Севастополь. Сразу в городе стало шумно, грязно, беспокойно. В ту пору появились первые однорукие бандиты – игровые автоматы. Игра  стоила пятнадцать копеек, как минута по межгороду. На историческом бульваре стоял павильон. Глаза разбегались от всевозможных гонок, боёв, сражений, лабиринтов, призов. Каких там только игр не было! Первый азарт от игры на автоматах вышел всему моему семейству боком. Игра настолько увлекла меня и жену, что мы опрометчиво проигнорировали «А-а!» трёхлетнего сына. Итог – полные штаны детской неожиданности. Долго выясняли, чья очередь следить за карапузом, кто проморгал и что делать. Одноразовых салфеток и прочих прокладок ещё не было, как и минеральной воды в пластиковых бутылках. Кое-как вытерли ребёнка носовым платком. Завернули богатство в штанишки. Везли в троллейбусе карапуза без штанов с подозрительным запашком. Люди морщились, отворачивались, но не возмущались. Через неделю мы возвращались  с катера. На углу улицы Маяковского разместился игровой салон. В кармане у меня оставались три монеты. Разделили: одну – на талоны в троллейбус, две – на игру. Засунул я свою монету в автомат, дёрнул ручку. Колёсики с цветными картинками прокрутились – фиг! Бросила монетку жена – тут заиграла музыка и в лоток посыпались монетки. Сыпались долго. Счастье разделили  пополам. Я со своей половиной в кармане вышел на улицу не искушать судьбу, жена отправилась проверять своё везенье.

   Вышла через пять минут, отобрала вторую половину денег: «Непременно повезёт!» Выбегает на улицу через десять минут. Жену не узнать. Глаза горят, руки дрожат. Что-то лопочет невнятно. Прямо зомби из жутика. Пристала ко мне. Обшарила мои карманы в поисках монеток. Последний пятиалтынный я ей не отдал, несмотря на мольбы, стоны, причитания. Зайцем ехать было стыдно. Жена дулась на меня дня три.
Через год купил я в аэропорту книжку про пятнадцать сравнительно честных способов отъёма денег. Прочитал. Набрался уму-разуму. Дал жене. Проигнорировала.
Спускаемся мы по лестнице в Сочах. На площадке стоит лоточник с девушкой. Девушка просит мою благоверную вытянуть за неё жетончик, как незаинтересованное лицо с лёгкой рукой. Жена вытаскивает, отдаёт и мы спускаемся дальше. Девушка догоняет и сообщает, что пал выигрыш на видеоплеер. Хватает мою жену и тащит к лотку. Я выждал минуту. Сравнительно честный отъём денег номер девять. Подошёл к лотку. Поздравил девушку с выигрышем. Взял свою подругу под локоток. А она упирается. Глаза снова загорелись, руки затряслись. Что-то лопочет, как год назад. Тащу вниз, девушка тащит наверх. Чуть не разорвали на две половины мою вторую половину. Притащил жену в санаторий, та дня два пыталась меня убедить, что видеоплеер был у неё в кармане.

 
                Сказка про разводку
Витька Чечин, мой однокашник по прозвищу «Тормоз» и «Китайский доброволец», стоял в аэропорту Мурмаши и внимательно изучал расписание авиарейсов. Рядом вертелся шкет, шмыгал носом, суетился, толкался. Витьке было до лампочки. Он – в отпуске. По-настоящему начинаешь ощущать первые волны отпускного настроения лишь минуя КПП-5. В аэропорту можно было позволить себе расслабиться. Отпускные получены, отпускной билет в кармане, скромные пожитки в сумке за спиной. Шкет толкнул Витьку локтём:
 - Парень! Не ты обронил?
Витька томно опустил глаза на шкета, потом перевёл взгляд вниз в сторону своих кроссовок. Суета-сует! У правой ноги лежал рулончик баксов, перетянутый резиночкой.
 - Нет! – отрезал Витька.
 - Посмотри, это же баксы! – загорелся шкет – Давай, разделим поровну.
 - Ты нашёл, ты и бери. -  Витька продолжал изучать расписание.
 - Парень! Ты что, тормоз? – опешил шкет.
 - Да – согласился Витька - тормоз!
 - Ну, ты дебил – прошипел шкет, подобрал рулончик и испарился.
Через две минуты рядом нарисовался бдительный служащий правопорядка. Оглядел Витьку с ног до головы, словно просветил рентгеном.
 - Гражданин, у Вас всё в порядке? – вернул Витьку в мир окружающей действительности милиционер.
 - Всё в порядке, товарищ старший лейтенант!- сказал Витька тоном «Ах, оставьте меня, сударь!».
Милиционер постоял, переминаясь с ноги на ногу:
- Тогда счастливого полёта, гражданин!
- И Вам спокойной службы, товарищ старший лейтенант.
Разводка на деньги номер двенадцать. Витька с упоением прочитал рекомендуемую мною книжку после отпуска.








 
                Сказка про службу стрелецкую
Комендантом в городе Северодвинске был краснопогонный подполковник, вероятно из морпехов. Служба в комендатуре сделала из него настоящего уставного служаку. Образ жизни караульной собаки накладывает отпечаток на каждого, кто соприкоснулся с комендантской службой. А кто на этой службе проводил каждый день не один год, так у него просто крышу сносило. Вот не может холёный подполковник спокойно пройти мимо военнослужащего. Намётанный глаз тут же выцарапает нарушение, то в выполнении воинского приветствия, то в обращении, то в форме одежды. Довелось мне в комендатуру сдавать матроса Злобина. Наш старпом, душевный человек, инструктировал меня:
 - На матросе должно быть всё установленного образца, чётко по линеечке вымерено и отмерено. Миллиметр влево – миллиметр вправо – предпосылка не сесть на губу матросу, а сесть на губу его сопровождающему. Усёк?
В девяностые годы военно-морская форма одежды вновь претерпела изменения. Были перенесены звёздочки на погонах, введён нарукавный знак принадлежности к Вооружённым силам, введены пилотки нового образца и т.п. Сели мы вместе с матросом Злобиным в штурманской рубке. Проштудировали Устав, методичку, разложили принадлежности, открыли маленькую пошивочную мастерскую. Через пару часов вышли из штурманской рубки матрос-красавец, как с плаката, и капитан-лейтенант, как с картинки Приложения к Уставу.
Прибыли в комендатуру.
Старшина гауптвахты забрал моряка на досмотр. А мною занялся лично комендант:
 - Ага! Потенциальный сиделец прибыл!
 - Никак нет, товарищ подполковник! Сопровождающий матроса Злобина! Вот сопроводительная записка!
 - Что это у Вас на левом рукаве? – въедливо учинил допрос комендант.
 - Нарукавный знак принадлежности к Вооружённым силам Российской Федерации! – бойко отрапортовал я.
Комендант хмыкнул и продолжал:
 - У Вас звёздочки на погонах раскреплены не правильно!
 - Никак нет, товарищ подполковник, с точностью до миллиметра! – нагло заявил я.
Комендант схватил линейку со стола, подошёл и перемерил расстояние между звёздочками на правом и левом погоне. Измерил, крякнул. Окинул взглядом:
- У Вас фуражка испорчена!
- Никак нет, товарищ подполковник! Только что из военторга! Прошу убедиться! – снял и продемонстрировал головной убор.
Комендант покрутил в руках мою фуражку. Вернул:
 - Как можно носить на голове такое уёжище? Просто смешно.
 - Народ дал, народ смеётся – оправдался я.
 - Наглец!
 - Так точно!
 - У Вас сопроводительная записка оформлена не правильно!
 - Оформлением документов занимается канцелярия части под руководством помощника командира!
 - Вот отправлю я Вас обратно и будете ходить ко мне каждый день к десяти утра со своим моряком! –
угрожающе процедил комендант.
 - Нам не сложно, с корабельной лямкой не сравнить – опрометчиво заявил я.
Подполковник стал медленно багроветь. Люди делятся на тех, кто в момент опасности бледнеет и на тех, кто краснеет. Котон набирал в свои легионы тех, кто краснеет. Поэтому его воины считались непобедимыми. Поняв, что перегнул слегка палку, вовремя оправдался:
 - С личным составом напряжёнка, товарищ подполковник. Завтра заступать в гарнизонный патруль будет некому.
Комендант прикинул чем-то в своей морпеховской голове. Мигом остыл:
 - Свободен! До завтра!
Матроса я сдал на гауптвахту набираться уму-разуму и дисциплинироваться.

 
                Сказка про инструктаж
На следующий день прибыл с двумя матросами заступать в гарнизонный патруль города Северодвинска. В те времена патрульные вооружались штык-ножами, а начальники патруля снаряженным пистолетом ПМ.
Вместо коменданта нас инструктировал его зам, бывший старпом из шестой дивизии. В шестой дивизии служили исключительно лучшие из лучших. Дядька был весёлым, эрудированным. На службу смотрел с иронией. Инструктаж прошёл быстро и с пользой:
 - По маршруту продвигаться пешком. Упаси господи сесть в автобус и потерять оружие. Были и такие горе-подводники. Начальник патруля впереди, матросы страхуют его с боков чуть сзади. Вечером обеспечиваете порядок на танцплощадке в парке. Что-то в последнее время на местной дискотеке шансы попасть в драку или подвергнуться изнасилованию сравнялись. К полуночи выдвигаетесь к РБН. К ресторану «Белые ночи». Статус офицерского ресторана у РБН перехватил «Примус» на Яграх. Сразу усложнилась криминогенная обстановка. Патрулям установить порядок, чтоб отдохнувшие военнослужащие своим ходом разошлись по дамам и домам. И чтоб милиция никого не забрала за непотребный вид. Отвечаете!  Ночью будете сидеть в засаде на хлебокомбинате. Туда повадились мелкие  пакостники. Не сколько тырят, сколько гадят. Хулиганов скрутить. Оружие применять только после предупреждения и предупредительного выстрела вверх. Стрелять исключительно в правое лёгкое. Упаси боже отстрелить конечность. А дырку заштопают легко.

 По местам стоять, со швартовых сниматься!
Прибыли мы в парк к танцплощадке. Колонки гремят «Миражом» и «Летним садом». Мои матросы стоят, красными повязками сверкают и непринуждённо пританцовывают в такт музыке. Народу много. Местная молодёжь и моряки. И тут грянул ливень. Настоящий, летний, сплошной стеной. Как-то неожиданно. Мы с моряками бросились под раскидистое дерево. Танцующие рассыпались кто куда. Диск-жоккей, молоток парень, кричал:
 - А нам дождь ни почём!!! Мы будем жить вечно!!! И всю жизнь вспоминать, как танцевали под проливным дождём!!!
Самые стойкие пары остались танцевать. Как это оказывается романтично. Обнять обмокшую подругу и попытаться согреть её своим телом.  Самые сильные капли пробивали листву, капали на наши головные уборы, на плечи, на спину. Я стоял с моряками и каждый из нас думал о своём. Меня слегка кольнуло под самым сердцем. Я никогда не танцевал под проливным дождём. А ведь действительно некоторые яркие моменты остаются в памяти навсегда.

 
                Сказка про патрулирование
К полуночи выдвинулись к ресторану «Белые ночи». Развод подходил к концу. Военные расхватали женщин или женщины расхватали себе мужчин и  чинно под ручку проследовали по домам. В те времена Северодвинск слыл северным Парижем. По концетрации красивых женщин на один квадратный метр асфальта городок, пожалуй, превосходил известную столицу. Да и местные дамы из Архангельской губернии слыли доброго нрава и приятными во всех отношениях. Мужчины с Северного машиностроительного предприятия получали в советские времена не слыханные зарплаты. Могли позволить себе поехать в любую часть нашей необъятной страны и выбрать красивую из красивейших себе в жёны. К сожалению, Солзенская питьевая  вода, содержащая соли алюминия в тысячу раз больше нормы, делала свою губительную работу, превращая здоровенных мужиков в несостоятельных. Присутствие в Северодвинске экипажей подводных лодок, сплошь из здоровых, ухоженных и голодных мужчин накладывало определённый отпечаток на местную жизнь.
 За углом ресторана притаился милицейский бобик. РБН закрылся. Последними отдыхающими вывели под руки двух мичманов. Те на последним вздохе прошли чуть ли не строевым шагом мимо милиции, завернули за следующий угол и, мгновенно превратившись в медузообразные ошмётки, стекли по стенке на асфальт. Распорядившись патрульным поймать такси, я  плавно, не привлекая излишнего внимания стражей правопорядка, проследовал за угол. Встал на охрану временно вышедшего из строя военного имущества. Подошла машина.

 Запихнули в такси уставших мичманов. Отправили. Отдышались.
Через час патруль прибыл на хлебокомбинат. Работала ночная смена. Все женщины в белом как привидения, манипулируют в цеху в объятиях не то дыма, не то пара. Мы засели в кладовке в засаде. Морякам достались свежевыпеченные батоны. Наелись досыта и тут же заснули. Под утро подошла дородная тётенька. Там, мол, шастают по цеху посторонние. Разбудил моряков. Отловили одного чумазого типа, бомжеобразного вида, второй ускользнул. Привели в кладовку. Нашлась верёвка, связали руки отловленному. Вызвонил дежурную машину из комендатуры.
На всякий случай громко рассказал своим морякам, что при побеге задержанного надо стрелять не по конечностям, а исключительно в правое лёгкое. Вытащил пистолет, демонстративно покрутил перед носом мелкого расхитителя социалистической собственности. Тот закатил глаза и притворился, что упал в обморок. Принесли воды, откачали, успокоили. Оказался тип матросом из кочегарки. Старослужащие к завтраку захотели вкусностей, вот и отправили кочегара на добычу.
 - Чудак ты человек! Ты договориться не пробовал? Подошёл бы к тётенькам, попросил по-доброму. Они бы тебя отмыли, откормили, обогрели и спать уложили. Ласковый телок семь мамок сосёт. А ты в наглую, нахрапом, силком. Вот за это и понесёшь заслуженное наказание и другим расскажешь, чтоб не повадно было.
За время нашего патрулирования подстреленных не было.

 
                Сказка про потеху
Приписали к нашей дивизии тяжёлых атомных крейсеров стратегического назначения  целый торпедолов. Начштаба схватился за голову: « На хера козе баян?» Подарочек - сплошной геморрой.  Торпедолов ТЛ1536 -  маленькое плоскодонное судёнышко. Весьма ходкое, минимальный управляемый ход одиннадцать узлов.   А разрешённая скорость в узкости – семь узлов. Это первая заморочка. Вторая заморочка:  подводные лодки с командирами из капитанов первого ранга, а тут командир корабля целый мичман. И механик торпедолова – целый мичман. Третья заморочка: личный состав из семи весьма самостоятельных матросов срочников. Четвёртая заморочка – корабельный пёс «Муха», без которого торпедолов в море не выходил, примета такая. К морским традициям и приметам у начштаба отношение было трепетным, потому «Муху» никто не трогал. Пятая заморочка: как выпустить торпедолов в море и чтоб ничего такого не случилось, а если случилось, то с кого спросить. С мичмана какой спрос?  Принято кардинальное решение: на выход в море на торпедолов сажали офицеров. Одного – минёром, второго – связистом, третьего – штурманом, четвёртого – механиком, пятого – старшим на борту. Иногда для усиления придавалась группа огневой поддержки – рыболовов-охотников. Обычно такую группу возглавлял мой старпом Владимир Эдуардович, фамилия которого в переводе с древнегреческого – «пионер».  Каспиец Елькин по натуре  заводной, энергичный, всегда и во всём участвующий первым и возглавляющий любое безобразие, начиная службой и заканчивая отдыхом.

 Начштаба инструктировал: «Торпеду не утопить, на мель не сесть, в море не потеряться и привезти мне гуся или сайду, вот-такую». На минутку призадумался: «Нет, двух. Одну мне, другую в штаб флотилии отвезу». На выход штурманом сажали меня. Я приходил с ворохом карт и планшетов под мышкой. Делал предварительную прокладку маршрута.  Командир торпедолова снисходительно улыбался: «На нашем велосипеде это лишнее».
Действительно, прямо от пирса, нарушая все приказы и распоряжения, торпедолов впендюривал средний ход и все навигационные ориентиры со свистом пролетали по бортам. Какое там место и положение относительно оси форматера! Тут бы не вмазаться в берег на поворотах. Вот  где лихая удаль, как на тройке с бубенцами! Зашли в Ара-губу. На входе вспугнули стаю полярных гусей. Вы видели летающих коров? Нет, не видели! Размах крыльев этих птиц был потрясающим. Группа поддержки разом ощетинилась ружьями. Ба-бах!!! Вроде попали. Аврал! Сноровисто спустили ялик с борта, туда прыгнули все рыболовы-охотники и отчалили за добычей. Час проходит, второй, а добычи всё нет. Оперативный дежурный запрашивает почему стоим и в полигон не выходим. А мы все разглядываем наших охотников, отчаянно выгребающих против отлива. Старший на борту сказал: «Пока гусём не помашут спасать не будем!» Через час подобрали наших горе охотников чуть живыми. Гуся так и не выловили.





 
                Сказка про дело
Потехе время, делу час. Прибыли на торпедолове в полигон. Для непосвящённых разъясняю. Корабли в море ходят рекомендованными маршрутами, вблизи берегов по форватерам. Это как двухполосное  движение в городе на асфальте. Ты идёшь по правой стороне, а встречные – по левой. Разделяет полосы двойная сплошная. Пересёк её – лишение прав, если гайцы схватят. Тьфу ты! Гайцы в море – это наблюдательные пункты на берегу. Секут нарушения. А штрафы достаются в РДО от оперативного дежурного по флоту.  Повороты производятся не абы как, а в определённых точках, как на перекрёстках. Конечно, на воде никакой разметки нет. Разметку наносят на навигационную карту. И первая обязанность штурмана всегда знать место нахождения корабля. Остальное морское пространство нарезано на полигоны всякого назначения. Есть полигоны и для отработки торпедных стрельб учебными, то есть практическими торпедами. Выплюнет лодка в подводном положении торпеду, торпеда через определённый момент всплывёт и её надо обнаружить и подобрать раньше, чем это сделает супостат. Торпеду ищут все. Матросам даже обещают отпуск за найденную торпеду.
 Болтаемся в полигоне. Стрельбу отложили на пару часов. Лафа. Наступает время рыбной ловли. По бортам торпедолова выстраиваются все бездельники. За борт выбрасывают шкерты с крюками из гвоздей двухсотки на конце. Надо только глубину места спросить у штурмана. Стоят все и почти синхронно поддёргивают шкертики. Глупая треска, сайда или пикша хватает блестящий крюк. Вытаскивают её осторожно. Нужна сноровка.

 У связиста клюнула зубатка. Выбросили её на палубу. Этакую сине-зелёную змею. Матрос пнул её ботинком, а она вцепилась в прогар и прокусила насквозь. Страх, да и только. Рыбой набили дуковские мешки, предусмотрительно взятые с подводной лодки. Мне досталось килограмм сорок, пару месяцев питались всей семьёй.
Посвежело. На море появились белые барашки, а у меня щемящее чувство тревоги. Качку я переношу не очень, точнее хреново переношу. Через час заштормило. Торпедолов болтался на якоре, как упорный бычок в унитазе. Я изучил все закоулки торпедолова в поисках самого спокойного места. Такое нашлось на корме в ангаре для выловленных торпед. Сил моих хватало добежать до рубки, снять три пеленга, определить место  на карте, показать это место Лёшке Плотникову, стойкому минёру. Развернуться и бегом, пока не вывернуло наизнанку, в своё укромное местечко. Лежу под командирским тулупчиком. Ощущаю нежное соприкосновение чего-то мокрого и холодного. Это корабельная собака Муха ткнулась своим носом мне в щёку и томно вздохнула «Уфф!». Мол, как я понимаю тебя, братишка.
Торпеду выстрелили штатно. Не утопили. Выловили. Обратно вернулись с богатым уловом и переполненные впечатлений.
Не успели пристать к берегу, как на горизонте показался начштабовский уазик. Начштаба долго бегал за связистом, пытаясь отобрать зубатку. Кто кого победил не знаю, но ещё долго они друг на друга обижались.



 

Подводная лодка готовилась на боевую службу. Закончились авральные работы по погрузке всего-всего. Подошла череда проверок и учений. Каждая такая проверка заканчивалась расспросами начальства. На что жалуетесь? Чего не хватает?
Пожаловались подводники на многолетнюю задержку с выдачей обмундирования. Тут же поступила команда «Выдать!». Пошли на береговую базу. Выдали нам полуботинки на кожаной подошве и кремовые рубашки с коротким рукавом. В Заполярье! На Севере! Полуботинки! Короткий рукав!
     Стали выдавать по боевым частям повседневную одежду подводников - костюмы радиационной безопасности («РБ» в простонародье). Первыми получали мичманы из штурманской боевой части. Прибежал в рубку инженер электронавигационной группы:
- Представляете, выдают черные госпитальные шлёпки из дерьмантина или полукеды, вместо подводницких тапочек. Вместо хлопчатобумажного РБ синего цвета – зелёные костюмы с погончиками.
Сходил. Получил. Прикольно.
        Прибыла на лодку инспекция из Флотилии. Заглянул в штурманскую рубку какой-то начальник интеллигентного вида без бирочки на кармашке РБ. Как дела? Какие проблемы? Я хронически не выспавшийся и издёрганный авральными работами как на духу выдал, что снабжение на боевую службу отвратительное, просто издевательское. Например, сельдь в деревянных бочках вместо консервных банок, открыл бочку и лопай пока всю не съешь. Вино белое вместо красного, какой от него толк?

 Картофель порошковый, как для детского питания, вместо сушённого или консервированного. Печёнка замороженная, вместо говядины и свинины.
Показал зелёное РБ и полукеды. На лодке в таком ходить – здоровье терять.
 Начальник внимательно выслушал, окинул проницательным взором и удалился. Через несколько минут вваливается в рубку командир:
- Ты штурман головой думай, когда, где и с кем откровенничаешь!
- А у очень уполномоченного товарища на лбу не написано кто он такой!
Туфли на кожаной подошве нам заменили на микропору. Тапочки подводницкие и РБ синее тоже нашлось.

     Прибыла Флотская проверка. В штурманскую рубку ввалилась откормленная ряха без бирки на кармане. Следом скромно протиснулся командир. Командир глазами показал на проверяющего. Я представился. Держиморда скривился и спросил:
- А сколько дырочек на подводницких тапочках?
- Одна большая для ноги, восемнадцать средних, двадцать три маленьких, бывают тапочки с другим количеством дырочек.

            Начальник без бирочки насупился, повернулся к командиру:
- Накажите его!!!
- За что? – оторопел командир.
- Он! Всё!! Знает!!! – обиженно отрезал держиморда.
 
Особую благодарность автор объявляет своим читателям и почитателям, тем, без кого не появилась бы эти книги:
1. Солодовникову Владимиру Ивановичу – моему отцу
2. Солодовниковой Ольге – моей жене, главному критику
3. Солодовникову Алексею – моему сыну, главному слушателю
4. Зинченко Светлане – моей знакомой, главному редактору
5. Караевскому Владимиру – моему однокашнику, главному двигателю
6. Молчанову Олегу – моему однокашнику, главному цензору
7. Исмаиловой (Качуриной) Татьяне – моей однокласснице, главному почитателю
8. Забелиной (Цветковой) Виктории – моей однокласснице, главному читателю
9. Науменко Марине, Фоминич Ларисе, Регир Лизе – моим одноклассницам по первому «А», главным вдохновителям
10. Тюрину Михаилу – моему старшине команды, главному сослуживцу
11. Зубатенко Дмитрию – моему однокласснику, главному военному медику
12. Гавриленко Ольге – больше, чем сестре
13. Ивановой Елене – старшей сестре
14. Габовой Татьяне – младшей сестре
15. Медведеву Алексею – моему однокашнику, главному ценителю
16. Бедерштет Надежде, Романенковой Ирине, Подпориной Ирине – одноклассницам
17. Сушининой Анне
18. Гринблат Татьяне