Женский альтруизм. К 150-летию М. Горького

Признаки женского альтруизма
в образах Наташи и бабушки Акулины
(по рассказам М. Горького «Однажды осенью», «Бабушка Акулина»)

По интерпретации известного психолога Р.С. Немова, «альтруизм - это черта характера, побуждающая человека бескорыстно приходить на помощь людям и животным». 
Альтруизм и эгоизм, как противоположность альтруизма, всегда были в центре внимания российских писателей, в том числе и рубежа веков (Х1Х-ХХ).  Человек и проявления темных и светлых сторон человеческой сущности заняли прочные позиции в русской литературе этого периода, так как культура и литература приобрели стойкие черты антропоцентризма и человек как оригинальный индивидуум оказался  в центре развития искусства. Человек стал «гвоздем программы» произведений искусства всех художественных течений и направлений. Художественное отражение  человеческой сути в «новом реализме» более приближено к реальному относительно других художественных методов в литературе.
По всеобщему признанию,  Максим Горький стал одним из основоположников «нового реализма», художественного метода, ставшего господствующим в современной русской литературе. Признаками этого метода особо богато раннее творчество М.Горького, щедро сдобренное романтическими элементами. Сам писатель считал, что в его творчестве романтизм и реализм  неотделимы друг от друга, так как эти два художественных метода и методологических подхода к литературному творчеству дополняют друг друга и при желании более реального отображения реальной жизни эти два художественных метода необходимо синтезировать.
Главные героини рассказов «Однажды осенью», «Бабушка Акулина»: юная Наташа и древняя бабушка Акулина, обрисованная в самый последний, роковой день своего пребывания на земле, обнаруживают в своей природе много общего. Наташа и бабушка Акулина - старуха-филантропка и девица легкого поведения являются представительницами самого низшего социального слоя. Социальная среда (окружение, состоящее из нищих, босяков, воров и девиц легкого поведения), в котором они пребывают, характеризуется тем, что при его описании никогда не указывается, к какому роду-племени принадлежит тот или иной персонаж, какими были его родители, как он докатился до жизни такой. Это не случайно: человек, оказавшийся в босяцкой среде, часто не помнит ценностей той социальной  прослойки, которая его взрастила.
Героиню рассказа «Однажды осенью» читатель застает за весьма нелицеприятным занятием: «Я ходил, ходил по холодному и сырому песку, выбивая зубами трель, в честь голода и холода, и вдруг, в тщетных поисках съестного, зайдя за один из ларей, - увидал за ним скорченную на земле фигуру в женском платье, мокром от дождя и плотно прилипшем к склоненным плечам. Остановившись над ней, я присмотрелся, что она делала. Оказалось, она роет руками яму в песке, подкапываясь под один из ларей». (На тот момент Наташу одолевало чувство голода).
В таком же, по сути, состоянии мы обнаруживаем и бабушку Акулину в начале рассказа.  Бабушку Акулину, как и Наташу, в осеннюю непогоду на улицу выгнал тот же голод.: «В осеннюю гололедицу, возвращаясь домой со сбора милостыни, бабушка Акулина поскользнулась, упала и сильно разбилась. Когда она барахталась на панели, пытаясь встать, ее увидел знакомый полицейский, подошел к ней и, думая, что она по обыкновению «выпимши», стал ругаться».
Следует обратить внимание на то, что события в этих рассказах происходят осенью, в слякоть, в грязь, холод, когда «хороший хозяин и собаку на улицу не выгонит». Это усугубляет и без того тяжелое положение героинь, создает удручающий фон.
Следующий признак нашей проблемы кроется в том, что главным персонажем каждого из этих рассказов является женщина. Женщина в босяцкой среде, как и в любой другой, оказывается в более зависимом, более угнетенном положении. При более близком знакомстве с героинями выясняются кое-какие нюансы из жизни Наташи: - «Ходил он к ней в «заведение» и ей очень понравился, потому что человек он веселый и одевается чисто. Поддевка в пятнадцать рублей и сапоги с *набором* у него…  По этим причинам она в него влюбилась, и он стал ее *кредитным*. А когда он стал ее *кредитным*, то занялся тем, что отбирал у нее те деньги, которые ей давали другие гости на конфеты, и,   напившись на эти деньги, стал бить ее, - это бы еще ничего, а стал *путаться*  с другими девицами на ее глазах…».
Несмотря на явное недовольство своим положением не только в материальном, но и в психологическом плане, Наташа уже в юном возрасте обнаруживает признаки альтруизма: «Экая окаянная жизнь!.. – внятно, раздельно, с глубоким убеждением в тоне произнесла она. Но это не была жалоба. В этих словах было слишком много равнодушия для жалобы».
Обнаруженное в этом штрихе «нетерпение» и «неудовольствие», похоже, исходит из Наташи исключительно по молодости: «Она меня утешала… Она меня ободряла… Будь я трижды проклят! Сколько было иронии надо мной в этом факте! Подумайте! Ведь я в то время был серьезно озабочен судьбами человечества, мечтал о реорганизации социального строя, о политических переворотах, читал разные дьявольски мудрые книги, *…* И меня-то согревала своим телом продажная женщина, несчастное, избитое, загнанное существо, которому нет места в жизни и *…*».
Здесь мы обнаруживаем следующее сходство юной Наташи со старухой, из чего можно предположить, что бабушка Акулина, возможно, и есть воплощение  девушки из рассказа «Однажды осенью» на закате жизненного пути, будущее юной девушки, ее завтрашний день: «Да ведь, ми-и-лый! У меня народ на руках… Всякая кроха в дело идет».
Нищая, голодная старая женщина даже в предсмертный свой час проявляет заботу о тех, кто не отвечает ей тем же, принимает ее заботу как должное, не задумываясь об истинном положении дел, не считая своим долгом даже как-то облегчить последний предсмертный час своей кормилицы.  Напротив, «внучата» бабушки Акулины озабочены тем, что сегодня в связи с нездоровьем бабушки поесть им, пожалуй, не удастся. Старуха проявляет альтруизм даже в самый последний миг перед смертью, она дает разрешение взять трешку, приготовленную на похороны, соглашаясь на «гроб от полиции».
Бескорыстие, желание помочь нуждающемуся идет, по-видимому, откуда-то от бога, из космоса, возможно, это разновидность пассионарной энергии по Л. Гумилеву.  Действительно, ни Наташа, ни бабушка Акулина не требуют для себя ровным счетом ничего, не ждут никакого вознаграждения за свои добрые дела, напротив, даже терпят унижения от своих «кредитных» и «внучат»: «*Внучатами* являлись самые отчаянные пропойцы-босяки, воры и проститутки, временно, по разным причинам, лишенные возможности заниматься своим ремеслом. Бабушка Акулина не умела делить людей на достойных и не достойных ее внимания, она одинаково  тепло и радушно относилась ко всякому, кого судьба толкала в ее землянку».
Так же радушно и тепло приняла в свои объятия случайного попутчика и Наташа. В отличие от «внучат» бабушки Акулины попутчик, от имени которого ведется повествование, испытывает чувство благодарности к маленькой Наташе с большой душой.

Эти женщины словно бы опасаются того, что некому будет отдать, не на что растратить душевное тепло, в избытке имеющееся у них. Если подойти к проблеме альтруизма исходя из теологических принципов, в каждой религиозной конфессии присутствует призыв быть милосердным по отношению к ближнему своему.  Среди людей, следующих этому призыву, женщины встречаются чаще, чем мужчины, это можно объяснить, ссылаясь на концепцию немецкого философа О. Шпенглера,  который констатирует: «Непостижимая тайна космических перетеканий, называемых нами жизнью, разделение ее на два пола. Уже в привязанных к Земле потоках существования растительного мира, как это обнаруживается в символе цветка, жизнь устремляется в две различные стороны: выделяется нечто, этим существованием и являющееся, и нечто его поддерживающее. Женское начало ближе к космическому. Оно глубинным образом связано с Землей и непосредственно включено в великое кругообращение природы. *…* Женщина сильна и цельна, равна самой себе, и она воспринимает мужа и сыновей, лишь по отношению к себе самой и своему предназначению.  *…* Соответственно в истории имеется священный двойной смысл. Она (история) космична и политична. Она есть существование или сохраняет существование».
Героини горьковских рассказов  отчаянно борются за выживание, причем, не только за сохранение своей собственной биологической жизни, но и тех, кто оказался рядом, не задумываясь над тем, есть ли в этом какой-нибудь смысл. Если придерживаться концепции О.Шпенглера, здесь осуществляется растительное биологическое  начало женской сути.
«Есть два рода судьбы, два рода войны, два рода трагизма: общественные и частные….Этот двойственный смысл направленного времени находит свое высшее отражение в идеях государства и семьи, - продолжаем цитировать О.Шпенглера. Строение семьи - это есть в живой материи то же самое, что образ дома – в материи мертвой».
Наташа и бабушка Акулина, лишенные семьи и дома, не могут отойти от альтруистической сути женщины даже в том положении, в тех условиях, когда у них остался единственный путь продвижения по жизни: бездумное бессмысленное пребывание в неотвратимом движении к полной деградации.
По ныне существующим (популярным) теориям о женской сути, Наташе и бабушке Акулине не хватает энергии Дурги, которую обозначают "маленькой стервочкой", долженствующей быть в каждой женщине. Особенно, она необходима любвеобильным женщинам, чтобы не только любить, но и научиться быть любимыми. То есть чувство достоинства.
Подробнее об этом и многом другом можно почитать в представленной монографии

примечания:
прообразом бабушки Акулины является собственная бабушка М.Горького, которую тоже звали Акулина;
в произведениях М.Горького есть женщины, которые в процессе повествования приобретают, вырабатывают в себе выше означенную энергию Дурги, и меняют свою судьбу, свою суть, обретают самоуважение. ("Супруги Орловы", "Мать")


монографию можно приобрести, написав личное сообщение