ТСЖ. Гл. Х. Сохраним голову Петровой

Прильнув пятнистой щекой к иллюминатору, Аля Петрова, главный активист поездки, шепотом пропела стеклу:
- Да... Какой все-таки красивый наш город с высоты самолетного полета. На кухне, кастрированной обывательщиной, я не могла такого подозревать.
Из самоуверенных уст главного, раскрывшего газету местных типографий, полетел ответ:
- Мадмуазель, ты за всю красоту не торопись душу закладывать. А то если на будущий год товарищеский бюджет отмашку даст - то и Гонг-конг то и даже Нью-Йорк зыркануть с небеси получится. А ты уже патриотизомом ограничена.
С заднего места возник пассажир:
- Валентин Иванович, эти города в зрелищном отношении почище чем что-либо, там такие небоскребычи прорастают, что солнца внизу не видать.
- Ага, только там самолеты в эти скребы летят и обратно не возвращаются. Нет, солнце я люблю больше... Родное российское с душком свежескошенного сена, - Отвечала самодостаточная Аля, - Да и свою кухоньку с видом на море и океан ни на что не променяю. Ни на Кинг-конг, ни на пинг-понг, ни темболей на Нью-Йоркшколару!..
Директор события, ухмыльнувшись, вновь впивался в газету:
- Плохо, Аля, не веришь Краскину. Увидь башни из стекла и бетона, патриотические мысли о любви мгновенно улетучились бы. И прелестные ожидания твои были бы шикарно удовлетворены.

В этот момент кресло сидевшего спереди условно "батона", какбы выдохнув, резко пошло спинкой назад, и голову активной Петровой, любившей солнце с запахом травы, от этого пасса надежно прижало к иллюминатору. Она добротно заверещала:
- Ой-е-ей!.. Родная моя голова!.. Христиане, спасайте!
От газеты сразу отлип директор райской поездки:
- Ты что.. Въелась?.. Ну вот, патриотка, испытание накликала на свою голову. Эй, 100-киллограмовый вы мой, ну-ка прибор для сиденья назад двиньте!
Батон обернулся удивляясь:
- Вы мне? А что же? Ого. Произошло защемление. Гоорите двинуть? Да я бы с радостью. Да боюсь усугубить положение.
Все же он попытался - Петрова окатила новым кличем:
- Ой-ой, нет! Больно!.. Христианчики, не надо. Пощады!.. Ох, вы любители заграницы! И зачем я согласилась. Оставалась бы в Курляндии, где солнце.
Свернув газету указкой, главный продолжал:
- Так, зажало по ушам. Это ты за подслушивания и сплетни межэтажные поплатилась. Наука тебе на высоте 10 тыщ метров... Глава ТСЖ встал:
- Граждане-возвращающиеся. Раз уж поездка так сплотила нас, давай сохраним наше единение и в решениях дальнейших общественных вопросах. Вот например сейчас у Али Петровой серьезная проблема с головой. Ей ее вжало. Беда общая. Правления выслушает все предложения, как мы можем ей помочь. В общем, такая беда. Давайте вытаскивать..
Самолет зашипел. Батон зачем-то подскочил, вызвав новый приступ верещания у пострадавшей
- Голубчик, вы уж сидите как есть, - Махнул в него Краскин.
Толпа повскакивала с мест:
- Что, что?.. Как защемила?..
- Крепко. Оба уха зажаты.. С одной стороны стекло с 10 тыс метров пустоты над уровнем моря. С другой - тучный объект неудачного поведения.
Влезла зловредной головой зам директора:
- Это ей за то что в 96-й квартире вечно подслушивать, вот теперь послушай, как за окном воздух и самолет летит.
- Замолчи и спаси! - Кричала Петрова.
- Давайте товарищи вытаскивать. Как в сказке, что-ли.
Товарищи сообщества взялись за голову страдающей, стали алчно тянуть. А другие отжимали кресло.
- И раз, И два... Не идет.
- А как она туда попала?..
- На кочке наверно вошла.
- Вот дороги у нас.
Кто-то с заду вцепился ей за волосы, Петрова верещала как резаная.
Стюардесса, что прискакала на крик и дебаты с большими глазами испуганно смотрела на сцену:
- А я чем могу помочь?
Директор отвечал:
- Лично вы, милочка, ничем. Кликните кого-нибудь физически образованного из вашего агенства. Массажист или атлет - вполне подойдут.
Кто-то, держа палец у рта, подумал и предложил:
- Надо выворачивать.. штопорчиком...
- По правому буравчику или левому?..
- По правому - как в магнитном поле.
- Ну, Тесла, так и действуйте по ответственности своего магнетизма.
- Не пускайте ко мне этого Теслу с волосатыми лапами!.. Валя, лучше ты!..
Стюардесса огромными с ужасающимися глазами, стиснула зубы, пытаясь не выдавать напряжения, и словно рассуждая с собой, дала тихий рецепт:
- В аэропорту... Техник открутит кресло - и голова выйдет.
- Ага, в мир иной. Нам еще посадка - забыли?...
- В смысле как в аэропорту?..
- Уже приземление начнется через минуту!..
Подошел еще один мужчина в костюме стюарда.
- Граждане, сядьте. Пристегните ремни..
Тут радио заработала:
- Господа-Пассажиры, это капитан воздушного корабля. Садиться мы будем вместе с зажатой головой. Постараюсь все сделать мягко и безболезненно. Видимость и обстановка хорошие. Прошу, сядьте, прекратите базар. Голову сохраним.
- А как же наша зажатая? Ей что делать??
Радио будто услышав вопрос, ответило:
- Дышит пусть глубоко.
А стюардесса, набрав решимости, сказала:
- Я сама за ней пригляжу!
Только Петрова визжала под левую ногу батона и не хотела подчиняться:
- Выпустите меня! Я орать буду! Не дамся, пилите стул!
Процесс был уже запущен. Стюардесса успокаивала:
- Всем ровные спинки. Всем, кроме вас уважаемый, - Положила на плечо руку батону.
- Чудеса... Будем приземляться как есть. Петрова в поклоне.
- Всем принять места.. - Сказала стюардесса, усаживаясь рядом.
Батона пересадили на место вправо, а на его место и села стюардесса. К ней будто бы добро прилило. Она спустила свое лицо на уровень петровских глаз и, взяв ту за щеку и за руку, интересовалась:
- Как вы?..
- Я ужасно! У меня головы нет!
- Все будет хорошо. Голова вернется. Сядем с вами вдвоем.
- Ну, хорошо. Мне только верить вам остается.
- Крепитесь дорогуша, - Дал реплику милосердный директор, положив зажатой руку на плечо.
Самолет заурчал максимально угрожающе, земля стала максимально близкой. Через миг произошел удар. Фюзеляж затрясся. Рывок торможения лязгнул пастью по салону. От рывка Петрова и выскочила из своих оков и раскрасневшаяся обернулась на дисциплинированные ряды пассажиров. Увидев их глаза и спокойные улыбки, ей стало на миг горько и тяжело. Еще через мгновенье пассажиры захлопали дружно и весело - умелому пилоту и мастерскому номеру с высвобождением головы.
- С возвращением на родную землю.. - улчбычиво и великодушно произнесла стюардесса
- Аля, поздравляю! Поедешь к мужу сегодня без носилок! - Брутально обрадовал освобожденную директор поездки.
- Вот и Слава Богу... И родина, - Кто-то глянул в окно на снега, снега.

*  *  *

Снег уютно долбил мокрыми перьями окно первого этажа в четвертом подъезде. В коптерке кабинета товарищества, которая когда-то была колясочной, зам директора глядела в окно и говорила начальнику:
- Да, оказывается не очень приятно остаться без лифтов в середине зимы. В валенках ступеньки считать. И как, Валентин Иванович, мы с вами просчитались?..
Директор поднимал бумаги:
- Да-а.. Цены подняли, и мы все встали... Зато какую удивительную практику, Маргарита Иванна, коллективных походов мы для нас открыли. Единение. Все чрезвычайно довольны. И на будущую осень кто-то уже готов сдавать деньги на Вьетнам.
Ну а жертвы - что ж. Они бывают. И пожалуй, на новые лифты нам уже никого не уговорить.
- Единение - да, приятная штука, - Мечтательно проронила зам, -  Однако до конца зимы будем все ходить на этажи пешком...
- Так это полезно для приведения организмов после отдыха в форму.
- А зима будет долгой, - С удушенной тоской поглядела почти-директорша в створ некрашенной оонной рамы.