Попытка

ПОПЫТКА

     Ночное шоссе блестело от летних капель внезапно наступившего дождя. Город, объятый хмуроватыми отблесками тёмно-синего неба, почти засыпал, а зелёные фонари тускло освещали опустевшие улицы. После сложной и весьма утомительной работы Армель ехала к себе – туда, где в продолговатом зеркале отразится уставшее лицо и внимательный строгий взгляд одинокой и независимой женщины. По дороге она выскочила из машины, заметив цветной киоск и приобретя несколько желтоватых лилий, украшенных какими-то непонятными и нелепыми розовыми бабочками, осталась довольной. «Вот жизнь, которой я заживу завтра», - подумала она и положила своё приобретение рядом. В прозрачном платье из чёрного гипюра она казалась почти невидимой в кольце этой ранней ночи и тех, ещё неведомых никому,  событий скорого времени. А может ли стать попыткой счастья её странное желание не быть одинокой и обрести семейную радость с перспективным человеком города? В недалёком будущем молодых ждёт путешествие в Рио – во всяком случае, её будущий муж Дидье так обещал – на карнавал разноцветных желаний, безумных решений и абсолютно новых открытий, которые должны перевернуть её устоявшийся ритм насыщенной жизни. Дидье уже разослал приглашения на свадебную церемонию: остаётся  только взять маленькое платье напрокат – это было лично её решение, потому что мужчина настаивал на дорогом и неудобном наряде. А Армель не любила и не могла в силу своего характера полюбить объёмные платья. Джинсы, бейсболки, майки, свитера, ботильоны – вот и весь её гардероб. А платье в нём только одно – и то маленькое, шанелевское… К тому же женщина прекрасно понимала, что в семье успешных стоматологов ей, обыкновенному репортёру, бесприданнице, не будет места возле общего очага. Хотя, может, и  нет. Пожалуй, её приданое – это высококачественная камера – рабочая подружка-неразлучница. И вообще Армель не могла понять, впрочем, просто не хотела понимать странный подход к женскому образу у Дидье. Даже его любовь к пышным изысканным причёскам не входило в её лихие планы простого и удобного образа «маленькой акулы». Её тёмно-каштановые волосы, волнистые от природы, всегда небрежно развеваются, служа в любую погоду чудным украшением и даже иногда – спасением от холода.
     Анри… Он обратил внимание именно на её волосы. Первый раз они встретились в небольшом уютном заведении, расположенном рядом со студией, где работала Армель. Её интервьюированный адвокат, с которым она договорилась встретиться здесь, в «Розалии», почему-то не пришёл. И тут появился Анри в изящном чёрном костюме, в полупрозрачной шёлковой рубашке, украшенной галстуком в тон её кремоватого оттенка. Мягко двигаясь в кошачьих замшевых туфлях (так Армель называла все мужские туфли из подобного материала), он шёл навстречу женщине.  А она с замиранием сердца почувствовала необъяснимую симпатию к этому незнакомому мужчине. И ещё, порадовавшись, что он «совсем не тот по работе», тихо улыбнулась ему. В какой-то момент Армель даже поймала себя на мысли о длительном знакомстве с этим мужчиной, обещающем нечто совсем новое для неё…
     - Вы удивительны и почему-то улыбаетесь, - первым заговорил Анри.
     - Я просто не ожидала увидеть Вас, - и Армель сразу поняла, что сказала не то, тем самым, выдав себя.
     - А Вы меня, наверное, уже заждались? – тоже заулыбался Анри.
     А потом, прогуливаясь по весеннему городу («быстро летит время – уже середина лета», - снова отметила про себя Армель) женщина без ложной скромности представляла, как Анри возьмёт её за руку и увлечёт в тайны своего недосягаемого мира… Но мужчина даже не коснулся руки, а возле  тяжёлой подъездной двери просто обхватил её голову и несколько раз нежно провёл по волосам, как будто о чём-то задумавшись. А потом, внезапно очнувшись, попрощался и сразу ушёл. 
     Оставшись в одиночестве, Армель вдруг поняла, что только с Анри она будет естественно раскрепощённой в чувствах и сможет достичь самых тайных глубин его непростой души. А лицемерные снобы, которые частенько встречались на пути женщины, теперь рассеются, как вечерний туман французского города.
     Телефон пробудил Армель от этих безукоризненно приятных воспоминаний – звонил Матис – шеф их репортёрской компании – с настойчивым требованием разграничить статьи о политическом взгляде на новые санкции в России, недвусмысленно намекая на главенствующую политику Евросоюза и ничтожную роль украинского правительства во всей этой игре. 
     Армель понимала, что напишет не типичную для себя статью, но поскольку у неё была русская бабушка Александра, женщина совсем не хотела чернить Родину  предков, как делали многие её коллеги, наживаясь на этом. Нет, она напишет по-новому – это и будет её победой.
     И снова Анри… и её шёлковое платье, которое она носила ещё в далёкой юности. Да, в общем, она и  не собиралась надевать платье в угоду какого-то странного стереотипа женственности, потому что старалась не изменять своему вкусу. Но настойчивое желание Анри видеть её в красивом платье первый раз пошатнуло женские устоявшиеся принципы. Тогда, под лунным небом майского вечера, магический взгляд Анри, казалось, пронзал душу насквозь. Или это ночное волшебство украсит звёздами иных галактик обычную жизнь почти замужней Армель?
     - Моё разочарование в женщинах возрастает с годами, - с грустью говорил Анри, чуть усмехаясь собственным словам и глядя как-то сквозь настороженную Армель, - не хочу доверять им своих чувств.
     - Вот где выясняется истинное лицо коллеги! Значит, мне уже не надо верить своим чувствам?! – с улыбкой спросила Армель. – Но ведь есть…
     - Ты – особый случай. Не узнаю своей странной «податливости» и уже почти начинаю верить в неведомые чары, на которые способна не каждая женщина.
     И снова Армель встряхнулась от  телефонного  звонка – на этот раз нетерпеливо-повелительный голос Дидье настаивал на дорогом и безнадёжно устаревшем платье для предстоящей церемонии. Поспешно нажав кнопку отключения и случайно вспомнив о музыкальных возможностях телефона, Армель вдруг захотела послушать свои записи, особенно песню Pink “Try”, которую Анри передал ей в парке на заветной скамейке (их скамье, где они встречались). И вот теперь, слушая звонкий голос певицы, Армель почувствовала невыносимую иллюзорную грусть  своей мечты…
     Поспешно взяв чёрный блокнотик, она быстро – пока не закончилась песня – стала делать определённые и только ей понятные наброски: «А… – моя попытка счастья, переходящая в непримиримое неравенство душ, балансирующее с плавным движением рук. А… – мой внутренний голос, замирающий где-то в необъяснимых глубинах бесконечного мира. А… – тёплая капля дождя в ладонях и самая светлая радуга, которую я выпускаю в небо по волшебству завораживающего взгляда горящих глаз. И разве нет пути к счастью? Есть самый обычный путь. А счастье – это и есть попытка, длящаяся короткие мгновения и вознесённая людьми-мечтателями в облака Вечности…
     Вскоре Армель снова погрузилась в свою работу над статьёй, односложно отвечая на частые звонки Дидье. И вот здесь атеистическая натура женщины надломилась, и Армель взяла в руки образок Девы Марии, а потом, спрятав его на груди, отправилась в храм. Здесь необычное ощущение возвышенного полностью охватило душу (а средневековый философ с его учением «О возвышенном и прекрасном» здесь не при чём)! Капля Божьей любви оживит бесстрастную душу Армель после отъезда Анри. Да, вот только жаль дарить свою, пусть и непроницаемую ко всяким благам, душу Дидье, которому нужна лишь женская оболочка.
     А уже через пять дней Армель и Дидье должны отправиться в свадебное путешествие… Всего пять дней! Ну, всё как-то не складывается: Анри уехал, желание быть рядом с Дидье – минус один, статья не окончена. Решение написать о России стало неодолимым, попытка ещё раз вспомнить о своей исторической Родине придавала  сил и уверенности в правильном выборе.
     - Что я знаю о Родине бабушки? Что вообще я знаю о России? – резко говорила вслух Армель и нервно фиксировала в блокноте беспрерывно скачущие мысли. Знаю, что люди там добры и гостеприимны, живут бедно. Исключения есть, но истина, в которой говорится, что бедным быть лучше, чем дешёвым, давно составила кредо честных репортёров. Зато русские женщины очень активны и работоспособны, гораздо больше, чем европейки. – И Армель  частенько ощущала в себе эту «русскость» бабушкиных корней.
     Неожиданно Армель пронзила иголочка озарения, и, молча, она поспешно стала собирать свою дорожную сумку; потом, набрав шефа, чётко сказала ему: «Еду в Россию. Это по работе со статьёй». Удивляясь себе, женщина отправилась в аэропорт, даже не поставив в известность Дидье о своём отъезде. А дальше всё происходило как в сказке – солнечная Россия уже через несколько часов приняла странницу. Армель ехала в метро, и ей казалось, что люди с интересом смотрят на  неё и улыбаются. Хотя, похоже, она одна только и улыбалась. «Космос» тоже  поразил женщину приветливостью лиц обслуживающего персонала. «Никогда не буду верить тем, кто считает, будто в России все лица хмурые, а гостиницы неухоженные», - подумала Армель и быстро записала  впечатления об этой необычной стране в своём блокноте. А завтра  женщина непременно посетит желанный «Домжур» - даже в самом слове чувствуется отголосок французской Родины – и это наполнит её впечатления о России правдивой реальностью, подкреплённой невыдуманным общением с людьми.
     Поспешно надев джинсы и чёрный свитер, Армель направилась на Никитский – и снова русские прохожие, как на улице, так и в метро, удивляли женщину своей приветливостью. Дом журналиста поразил Армель своей старинной архитектурой нового для неё русского стиля с высокими потолками классицизма и просторными окнами.  Везде чувствовалась атмосфера свободы, но не европейской, а какой-то благостной, райской птицей проникающей в душу. Во время перерыва Армель зашла в Голубую гостиную с твёрдым решением - взять интервью у бойкого русского политолога, вокруг которого собралась уже большая толпа народа. Женщина ловко стала протискиваться к нему, и вдруг странная для этого места  и такая милая сердцу песня послышалась над самым ухом Армель. “Try! -  воскликнула журналистка. – Откуда здесь это? И почему рядом со мной?» Повернувшись, женщина удивилась ещё больше: рядом с ней стоял Анри, её Анри! Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга, а буквально через несколько минут журналист брал интервью у того самого  политолога, с которым хотела пообщаться Армель, причём на чисто русском языке.
     И уже в этот вечер выяснилось, что Анри не просто  журналист, но и русский дипломат, прибывший во Францию в связи с политическими событиями в Европе и на Украине. После всех полученных впечатлений Армель снова достала свой блокнот и коротко написала: «Необходимо отменить все санкции – Россия слишком велика». А на последней странице добавила: «Я останусь здесь. Пусть это станет моей новой попыткой».