Ваза из фарфора

Старательно  обходя пузырящиеся от дождевых капель лужи, высокий, прилично одетый мужчина неторопливо брёл по центральной улице города. Осенний туман, спустившийся на город после полудня, к вечеру превратился в настоящий шквальный ливень, и Виталию Константиновичу Трофимову, не захватившему утром зонтика, теперь было сыро, холодно и досадно. Неприятные ручейки затекали за воротник промокшей, прилипшей к спине рубашки, а отвратительно хлюпающие, разбухшие от воды ботинки стали тяжелыми, и при каждом шаге пытались соскользнуть с его ног.
        Время от времени Виталия Константиновича задевали суетливые, торопившиеся куда-то прохожие. Не понимая его медлительности, они недовольно оглядывались, и спешили продолжить свой путь. Где-то их ждали теплые, уютные квартиры, в которых можно было снять мокрую одежду, растереть махровым полотенцем окоченевшее тело и, закутавшись в чистый сухой халат, удобно устроиться на диване перед телевизором.
Виталий Константинович тяжело вздохнул и нервно передернул озябшими плечами. Было холодно, но идти домой не хотелось. Дома, кроме тепла, уюта  его ожидали и так называемые «не сложившиеся отношения» с женою.
         «Что ей надо?! – с раздражением думал он, стараясь идти ещё медленнее. – Не работает, сидит на всем готовом, деньги тратит не считая, занимается только собой. Не жизнь, а малина!.. А что от неё требуется? Напоить, накормить уставшего, пришедшего с работы мужа, уложить спать, а утром, когда он уходит зарабатывать те самые деньги, что она тратит, проводить его до дверей и мило улыбнуться. А самое главное – никогда не донимать своими глупыми, нудными разговорами про губную помаду, новые тряпки, целлюлит, тупые ножи и перегоревшую на кухне лампочку!..».
        Виталий Константинович зло сплюнул и, зайдя под козырёк пустой автобусной остановки, достал сигареты. «Просто невыносимо! – глубоко затянувшись табачным дымом, продолжал волноваться он. – Каждый вечер слушать одно и то же! А ведь когда-то она была совершенно другой: нежной, отзывчивой. И комната в общежитии её устраивала, и единственное праздничное платье... А сколько друзей у нас собиралось! Не то, что сейчас... До чего же все-таки сильно могут изменить человека деньги!».
        Неожиданно на остановке появилась весело воркующая парочка. Говоривший мужчина, сложив мокрый зонтик, стряхнул капли воды. Невысокого роста, круглолицый, с лысиной и свисающим над брюками животом, он был очень похож на детского персонажа Карлсона. Его спутница – изящная, хрупкая, сероглазая шатенка, мило улыбаясь, прерывая иногда, рассказ мужчины приятным негромким смехом.
Недовольный тем, что нарушили его одиночество, Виталий Константинович отвернулся и собрался выйти из-под навеса.
        – Обрати внимание на этого человека, – раздавшийся за спиною громкий голос заставил его вздрогнуть. – Когда-то, давно, он считал меня лучшим другом. Скажу тебе больше, я был свидетелем у него на свадьбе, как сейчас помню, на Новый год всё общежитие гудело. А теперь, не поздоровавшись, он отворачивается и даже собирается уйти!
        Виталий Константинович медленно обернулся и увидел весело улыбающееся, знакомое лицо.
        – Лешка! Беляев! – воскликнул он.
        – Ну, наконец-то узнал! – довольный Алексей театрально раздвинул руки в стороны.
        – Здравствуй,  Виталик!
        – Здравствуй, Леша! – Виталий обнял едва достававшего до его плеча друга. – Как я рад нашей встрече!
        – Ага: чуть не сбежал от радости!
        – Конечно. Ты так изменился, что тебя трудно узнать. Стал лысый,  толстый...
        – Но, но! Попрошу при даме не выражаться! Познакомьтесь, пожалуйста, это – моя жена Таня, а это – мой старый студенческий друг Виталик.
        – Очень приятно, – Виталий пожал маленькую аккуратную женскую ладошку и, смутившись, стал оправдываться. – Я просто хотел сказать, что с того времени, когда в последний раз видел Алексея, прошло много времени, и он сильно изменился.
        – Да ладно тебе, – отмахнулся от его слов Алексей, – перечисленные недостатки на кучность и маневренность не влияют. Правда, милая? – Он подмигнул жене, и дернул Виталия за рукав, – а как поживает Ирина?
        – Нормально. – Виталий нахмурился. – Знаете что, пойдемте к нам в гости. Это здесь, недалеко, пять минут ходьбы.  Ирина будет рада.
        Алексей внимательно посмотрел на друга.
        – Ну что, Танечка, – обнял он жену, – принимаем предложение?
        – Хорошо, – согласилась женщина, – только не слишком долго. Завтра рано вставать – до работы далеко добираться.
        – Да, да, конечно! – закивал Виталий. – Познакомлю вас с Ириной, посидим, отметим встречу. Все-таки столько лет не виделись.
        Виталий решительно шагнул из-под навеса и, не замечая попадающиеся на его пути лужи повёл супругов к себе домой.
        – Тебе Ирина понравится, – огибая очередное водное препятствие, шептал Алексей жене бережно поддерживая её под локоть. Спрятавшись от дождя под одним зонтом они еле поспевали за Виталием. – Она в институте всегда первой была. У преподавателей в почёте: оценки отличные, сессии сданы вовремя, никогда ни одного «хвоста». Разрядница по легкой атлетике – в городских соревнованиях участвовала, призовые места занимала. Танцы, студенческие вечеринки–посиделки до утра, везде успевала. Валерка три года за ней бегал, страдал, а на четвёртом курсе пришёл на лекцию с огромным букетом роз и сделал ей предложение. Тогда розы редкостью были, тем более в декабре... А расписались они в аккурат под Новый год, 31 декабря, это я точно помню. Всё общежитие потом две недели гуляло. Даже самый вредный в институте декан, преподававший научный коммунизм и считавший нас, студентов безнадёжными тупицами, сказал так: «Редкостный случай – в студенческой среде сформировалась замечательная первичная ячейка общества. Эти молодые люди прекрасно подходят друг другу»...
        Ирина действительно обрадовалась гостям, она почти физически ощутила, как с их приходом квартира наполнилась теплом взаимопонимания и добросердечности. Женщины сразу понравились друг другу и через минуту, разговаривая, словно две давние подруги, пошли на кухню готовить ужин. Мужчины на ближайшие полчаса были предоставлены сами себе. Устроившись в удобных глубоких креслах перед большим низким столом, Виталий и Алексей, периодически подливая в рюмки коньяк, принялись вспоминать весёлые студенческие годы и сложившуюся после института жизнь.
Приготовленный Ириной и Татьяной ужин был великолепным.
        – Вай, вай, вай! Генацвале, – обходя заставленный блюдами стол, на грузинский манер обратился Алексей к Виталию, – ты где-нибудь видел, чтобы милые, прекрасные женщины могли так быстро сотворить такое чудо?!
        – Чудо бы «сотворилось» ещё быстрее, если бы ножи были наточены, – ответила Ирина и, с нескрываемой иронией посмотрела на мужа.
        – Ира, я тебя прошу, – в голосе Виталия чувствовалось раздражение, – не будем сейчас про ножи!
        – Вы знаете, – попытался перевести всё в шутку Алексей, – вам надо поменять соседа. У нас, ножи – это почетная обязанность Олега Степановича из квартиры напротив.
        – А может, проще поменять мужа?
        – Зачем ты так, Ирина? Я прошу тебя, не надо сейчас!
        – Мне кажется, – Татьяна потянула Ирину к двери на кухню, – если не принять срочные меры, то от курицы в духовке останутся одни угли.
        Женщины поспешили к плите.
        – Что, не заладилось? – спросил Алексей Виталия, когда они снова остались одни.
        – Еще как не заладилось!
        Виталий потянулся за бутылкой, наполнил рюмки.
        – А дальше что?
        – Не знаю. Она подала на развод. Через три дня будет суд.
        – Вот как? Ну, а ты?
        – А что я? Я – против. Понимаешь, Лёша, в последнее время её словно подменили. Все у неё есть, и всем она недовольна: и это не так, и то не эдак. Каждый вечер скандалы. «Ты перестал уделять мне внимание». Какое внимание ей надо? Цветы – через день, рестораны – каждую неделю, тряпки – какие только захочет. Что ещё?! «Я хочу, чтобы обо мне говорили не как о твоей жене. Хочу всего добиться сама, быть свободной, независимой женщиной». Скажи мне, как можно жить семьёй и быть независимыми друг от друга? Я этого не понимаю. После института, когда на стройке работал, жили от получки до получки. Мечтали, что дождёмся квартиры, обустроимся и тогда заведём детей. Теперь она и слышать не желает о ребенке. «Ты не заботишься обо мне сейчас, а если появится малыш, то вообще про меня забудешь!» Бред какой-то. Я стараюсь, работаю от зари до зари, все для неё, для семьи, а взамен только недовольство да упреки. С жиру она бесится, что ли? И подружки, и родители пытались с нею поговорить, так нет, зациклилась на своём, и твердит одно и тоже: «Ты меня разлюбил. Хочу жить одна. Буду самостоятельной женщиной». А я, Лёша, её люблю и она, чувствую, меня тоже любит. Вот только что дальше делать, как разорвать этот заколдованный круг, не знаю...
        В комнату, неся на большом блюде жареную курицу, вошла Татьяна. Появившаяся следом за ней Ирина быстро передвинула посуду, освободив место на середине стола.
        – Как себя чувствует пациент? – строгим, профессорским тоном спросил Алексей.
        – Всё в порядке, – Татьяна улыбнулась и пояснила. – Я работаю врачом в скорой помощи, а Лёше нравится применять в кулинарии медицинские термины и фразы.
        Вечер удался на славу. Алексей ни на минуту никого не оставлял в покое. Одну за другой рассказывал весёлые истории, каламбурил, экспромтом сочинял смешные эпиграммы. Легкость, с которой он заставлял забывать о проблемах, убаюкивала, завораживала. Казалось, что даже стоящие рядом с ним предметы, начинали потихоньку двигаться и вращаться. И незаметно для всех благоустроенная, обставленная по последней моде квартира превратилась в ту маленькую комнату в студенческом общежитии. Даже давно всеми забытая, пылившаяся в дальнем углу кладовки гитара, в одно мгновенье была приведена в порядок, и теперь издавала немного дребезжащие, но всё же чарующие звуки.
Проведя пальцами по струнам, Алексей заставил гитару застонать и, мягким, бархатным баритоном запел романс о двух, тоскующих в разлуке сердцах. Сидящая на диване Ирина, незаметно для самой себя прижалась к большому, теплому плечу мужа...
        Как вдруг, ломая и круша прекрасный, сказочный вечер, в квартире раздался телефонный звонок. Женщина медленно, неохотно протянула руку.
        – Да... Кто это?! – Ирина резко выпрямилась и отодвинулась от Виталия настолько, насколько позволял ей диван. – На, это тебя! – Швырнула она трубку мужу на колени. – Опять твои подружки!
        Сдержав нахлынувшую волну гнева, Виталий взял трубку.
        – Слушаю!.. Раиса Михайловна, я же просил вас не беспокоить меня дома... Я понимаю, что обстоятельства, но и вы поймите... Для этого существует служба охраны, обращайтесь, пожалуйста, к ним!
        Виталий с размаху стукнул трубкой о телефонный аппарат.
        – Черт знает что! – Возмущённо проговорил он и, заметив переглянувшихся  между собою Татьяну и Алексея, пояснил. – Шеф нам в отдел сунул свою родственницу. Мало того, что она ничего не знает, ничего не делает, так ещё постоянно забывает в кабинете свои вещи! А ключ только у меня, но теперь хватит – со вчерашнего дня я оставляю его у ночного дежурного... Давно бы её уволил, если бы не шеф!
        – И тебе не стыдно врать? Хоть бы друзей постеснялся! – Всхлипнув, Ирина стремительно поднялась и, вытирая салфеткой текущие по щекам слезы, выбежала на кухню.
        – Извините, я сейчас.
Оставив гостей одних, Виталий вышел следом за женою, плотно прикрыв за собой дверь.
        – Кто бы мог подумать, что через каких-то семь-восемь лет в отношениях между ними всё изменится?! Где та милая, очаровательная студентка Ира? Где тот, готовый на безрассудные подвиги ради любимой, пылкий рыцарь Виталик? Что скажете, доктор? – вслушиваясь в доносившиеся из кухни громкие голоса спросил Алексей у жены.
        – Злокачественная, прогрессирующая опухоль. Такая, что они от безвыходности и боли теряют рассудок. Необходимо срочное хирургическое вмешательство, иначе летальный исход неизбежен. А если серьезно, – Татьяна вздохнула, – им нужно срочно обратиться к психотерапевту.
        – Ясно. Только, Танюша, тут опять возникает проблема. Насколько я помню Виталия, он никаких врачей, кроме хирургов и стоматологов, не признает и, поэтому вряд ли отнесётся к такому предложению серьезно.
        – Тогда их брак обречён. Без помощи врача они едва ли смогут примириться. Конечно, бывает, что и в повседневной жизни создаются ситуации, в которых может проявиться их забота друг о друге. Главное, чтобы в определенный, критический момент они почувствовали себя не каждый в отдельности, а вместе, одной дружной семьёй.        Только такое случается редко.
        Алексей задумался.
        – Значит, «Дружной семьей». – Повторил он слова Татьяны и, глядя на жену, хитро прищурил глаза. – Постараюсь запомнить...
        Дверь в зал распахнулась. Вошедшая в комнату, раскрасневшаяся от возбуждения Ирина, подошла к столу, взяла фужер с минеральной водой. Сделав несколько больших торопливых глотков, молча села на диван и закрыла лицо руками.
        – Леша, пожалуй, нам пора домой. – Татьяна открыла сумочку и достала губную помаду.
        – Побудьте, пожалуйста, ещё немного. – Попросила супругов Ирина. – Виталик сейчас кофе варит.
        – Да, да, конечно. Как же мы уйдём без кофе? – Согласился Алексей. – Может быть, ты объяснишь, Ирина, что у вас происходит?
        – Что тут объяснять, и так всё ясно. – Ирина махнула рукой, определяя безнадёжность ситуации. – Какой-то кошмар, а не жизнь... Понадобились годы совместной жизни, чтобы понять, что я – никто. Просто пустое место. Про меня мой муж вспоминает только тогда, когда возникает потребность. Где домашние тапочки – вот они, где пульт от телевизора – вот он, а где жена перед сном – вот она. В этом доме я чувствую себя одной из вещей. Таким универсальным приложением к стиральной машинке, пылесосу, кухонной плите и двуспальной кровати! Для него на первом месте всегда дела. Он занят и ему совершенно безразлично, какая у меня прическа, что приготовлено на обед, а то, о чём я говорю, вообще пропускает мимо ушей! Не сказать ему что-то, не спросить! Его, видите ли, раздражает моя болтовня. Конечно, я не важный собеседник для деловых разговоров – целыми днями сижу дома, но ведь со мной можно поговорить и о чём-нибудь другом! Не спорю, он оказывает мне знаки внимания, но всегда согласно плану и распорядку, и от этого становится мерзко и противно. Такая забота похожа на заботу о машине, которую Виталий раз в два дня заправляет бензином, и каждую субботу с одиннадцати до двенадцати отгоняет на мойку, чтобы отмыли, и почистили. Только это для машины достаточно, а для меня – нет! Даже в постели (ужас!) всё происходит размеренно и по-деловому. Как будто отрабатывается какая-то жизненно-необходимая трудовая повинность!.. А вокруг все будто сговорились. Твердят как попугаи одно и то же: «Какой хороший у тебя муж! Какой заботливый, какой приветливый!». Везде только и слышно: «Виталик, Виталик, Виталик!»... А если вспоминают обо мне, то непременно  добавляют: «жена Виталика». Выходит, это единственное, чего я добилась в жизни! А я так не хочу! Я хочу, чтобы во мне видели, прежде всего, человека, а не дополнение к мужу!.. Время проходит, мне уже скоро тридцать, и я устала быть честной, добропорядочной дурой, такой, какой хотят из меня сделать мой муж и окружающие. Я лучшие годы жизни потратила на него, и что взамен?! Но теперь всё, хватит! Надоело ждать и давать, хочется брать, и жить своей, а не чьей-то жизнью!..
        – Мне кажется, ты преувеличиваешь, – приподнявшись, Алексей наполнил пустой Иринин фужер. – Надо просто поговорить с Виталием и спокойно во всём разобраться.
        – О чем с ним можно говорить?! Он давно стал чёрствым, бездушным и расчетливым человеком. Для него главное – выгода, всё остальное – это ненужное, скучное, не интересное, и, поэтому не заслуживающее внимания!
        – Кто это здесь не заслуживает внимания? – раздался голос выходящего из кухни Виталия.
        В комнате повисла пауза.
        – Похоже, вы сейчас разговаривали обо мне. Ну, что дальше?
        – Дальше? Я полагаю, что дальше, Виталька, надо срочно выпить за нашу дружбу. Стоя. И не из мелкой посуды.
         Алексей взял фужеры, наполнил водкой.
        – На, держи! Как в старое, доброе время!
        Присоединившиеся к тосту женщины пригубили вино и, тихо разговаривая, наблюдали за мужчинами.
        – Ты меня уважаешь? – поинтересовался Алексей заплетающимся языком, раскачиваясь, стараясь попасть вилкой в огурец на тарелке.
        Татьяна с удивлением отметила то, что её муж необычайно быстро опьянел, но, перехватив его совершенно трезвый взгляд, успокоилась.
        – И я тебя уважаю! Молодец! – Пошатнувшийся Алексей ухватил друга за руку. – Ты настоящий мужик!.. И правильно сделал.., что подал на развод! Мужчина ты ... видный, голова ... варит, да стоит тебе только свистнуть и отбоя от баб не будет!
        – Вообще-то, не я подавал на развод.
        – Ты, или не ты, какая разница?.. Найдешь в сто раз лучше! Такую, которая поймет тебя и по достоинству оценит... Которая слова поперек не скажет, будет всю жизнь ноги целовать и за это говорить спасибо!.. Не понимаю, как ты мог прожить столько лет с этой глупой, сума... сумасбродной женщиной?..
        – Да ты что такое несёшь?
        – А что я?.. Сам посмотри, ну разве это жена?.. Тебе надо молодую, красивую, чтобы ноги из-под мышек, чтобы глаза огромные, ресницы длинные, в глазах... счастье и радость. В общем... не эта...  – Не найдя подходящего слова, Алексей замолчал, качнулся и потянулся за бутылкой.
        Растерявшийся Виталик, словно большой, неуклюжий ребенок, непонимающим, тупым взглядом уставился на друга. Вскочившая с дивана, побледневшая Ирина попыталась что-то сказать.
        – Ты бы помолчала! – перебил её Алексей и, небрежно махнув рукой, отвернулся.
Наглость, с которой он себя вёл, была до того уверенной, что возмущённая Ирина, неожиданно почувствовала себя маленькой, одинокой, беззащитной песчинкой, которую в любую минуту может подхватить ворвавшийся ветер и, кидая из стороны в сторону, унести в пугающую пучину неизвестности.
        Алексей посмотрел на Виталия так, как будто чего-то от него ожидал. Налив водку в фужер, выпил.
        – А за «бывшую» ты не переживай. Она и без тебя сможет устроить жизнь. Ирина – женщина в самом соку, такие всегда нравятся начальникам. Ты же, наверняка, видел у себя на работе как одинокие, симпатичные женщины добиваются успеха в карьере. Сегодня она продавщица в мясном отделе, завтра – заведующая отдела, а через неделю-другую и кресло заместителя директора займёт. Чем хуже твоя жена других таких же работниц? Ни чем. Ну и что из того, если она поужинает в ресторане с очередным партнером по бизнесу? Ну и что из того, если тот потными, вонючими руками погладит её по коленке? Если после ужина они... Да какое тебе дело до этого? У тебя к этому времени будет «идиллия» в семейной жизни. С другой... Ты же этого хочешь? Да? А Ирине достанется «свобода» от этой идиллии – фуршеты, банкеты, начальников кабинеты...
        – Убирайся из моего дома! – Сквозь зубы процедил хозяин квартиры и, легко приподняв Алексея за отворот пиджака, швырнул в стоящее рядом кресло.
        – С ума можно сойти! – Ощупав лопнувший под мышкой пиджак, Алексей разочарованно посмотрел на жену. – Ты видела? Ирка правильно делает, что не хочет с ним жить!
        Развалившись в кресле, Лешка продолжал демонстрировать вопиющую для гостя наглость.
        – Как можно жить с таким тюфяком?! – Принялся рассуждать он. – Это не мужчина, это что-то липкое и мерзкое – ни за себя постоять, ни семью защитить. Баран, да и только. Я его жену, можно сказать, шлюхой назвал, а он только безропотно блеет...
        Виталий рванулся к креслу, но Алексей, несмотря на полноту, ловко увернулся и, перехватив грозно промелькнувший у лица кулак, заломил его руку за спину. Не удержавшись, мужчины с грохотом повалились на пол. Оказавшись сверху, Алексей, с красным от напряжения лицом, принялся колотить по спине Виталия.
        – Ты на кого руку поднял?! Да я тебе за это... все почки отобью! – Брызгая слюной, яростно кричал он.
        Виталий не ощущал боли, но каждый удар друга превращал в руины всё то, что было для него дорогим, родным, близким. Семья, любимая женщина, то самое лучшее, что всегда было с ним рядом, теперь уходило куда-то в сторону, исчезало, как исчезает утекающий сквозь пальцы песок. Виталий почувствовал, что остаётся совсем один, в совершенно ненужной, чужой для него жизни. Жизни без будущего.
        Подавленный и беззащитный, здоровый, сильный мужчина лежал, уткнувшись носом в ковёр и ничего, ничего не мог сделать! На его щеке блеснула мокрая, кривая полоска. Может быть пот, а может быть слёзы, кто его знает?
        Сидящая на диване, словно окаменевшая Ирина, неожиданно встала, молча взяла со стола фарфоровую вазу с цветами и, подойдя к мужчинам, стукнула Алексея по голове. Отпустив заломленную руку Виталия, Алексей удивлённо посмотрел на неё и, тихо ойкнув, свалился рядом с другом...
        Как Алексей оказался у себя дома, он помнил плохо. Утром, перед уходом на работу, Татьяна поменяла повязку у него на голове и сказала:
        – Никудышный из тебя, Лешка, психотерапевт получился. Тебе бы в цирке клоуном работать: и зрителей больше и голова целее.
        – Да кто же знал, что она за вазу схватится. Хорошо еще, что не хрустальная!
        – Дурачок ты  у меня. Всегда тебе, Алешка, надо больше, чем остальным.
        – За это, Танюша, ты меня и любишь. Правда?
        – Правда, Леша, правда. – Татьяна поглядела на блестящие из-под бинта глаза мужа, и улыбнулась. – Спи, давай, Зигмунд Фрейд из коммунальной квартиры. Я сама позвоню к тебе на работу. Предупрежу, что ты заболел...

        Незаметно пролетела осень. Наступила зима. В семье Беляевых часто вспоминали этот случай, но с Трофимовыми они больше не встречались.
Декабрь на удивление выдался тёплым, снежным, поэтому возвращавшемуся домой, накануне Нового года, Алексею пришлось долго стряхивать в подъезде снег с себя и с небольшой пушистой ёлочки.
        – Смотри, что я принёс! – торжественно сказал он, входя в квартиру.
        – Ой, какая прелесть! – Татьяна подошла и поцеловала мужа в разрумянившуюся щёку.
        – Теперь мы можем спокойно сидеть дома и дожидаться, когда придёт дедушка Мороз с подарками!
        – Вот это навряд ли. На Новый Год нас пригласили в гости. Звонила Ирина...
        – Эта та, рыженькая медсестра из твоей бригады? Я согласен!
        – Нет, Леша, это Ирина Трофимова. Я ещё раз убедилась в том, что она не только обаятельная, но и умная женщина. Мы проболтали почти час, и не заметили этого. Она сказала, что их семейная жизнь изменилась в лучшую сторону. В тот самый вечер, в первый раз за последние несколько лет они долго говорили и неожиданно легко услышали, поняли друг друга. Вместе, вдвоём, они по-новому посмотрели на то, ради чего, и главное – как живут. Признались друг другу в ошибках и теперь у них любовь и взаимопонимание. Они догадались, что ты, Лёшка, всё нарочно подстроил. В общем, Ира с Виталиком счастливы, они приглашают нас к себе на Новый год. И ещё... у них будет ребёнок.
        – Вот это новость! Решено, идём в гости к Трофимовым. Только вот, что мы подарим молодоженам? Все-таки, если я не ошибаюсь, для них это не только Новый год, но и десять лет совместной жизни. Юбилей.
        – А давай подарим им новую вазу!
        – Великолепно! Только одно непременное условие – ваза, обязательно, должна быть не хрустальной, не железной или каменной, а из самого тоненького и хрупкого фарфора!