Возвращение

Когда в мою дверь постучали, я сидел в мягком кожаном кресле посреди гостиной и смотрел, как на большом экране переливались симфонии света, падающие из проектора. Диктор рассказывал новости из суровой действительности людей всего мира, словно пытаясь мне сказать, что мол у тебя ещё всё в порядке, а вот у них... война. А я равнодушно, и даже более по привычке прослушивал поступавшую информацию и клял всё на чём свет стоит. И политиков-взяточников - лентяев, и американцев с их напыщенностью, и ещё много кого, совсем стараясь не думать о том, как на днях с помощью денег, решил вопрос с пожарным инспектором. Но так уж устроены мы - люди. Мы грешим сколько пожелаем, а затем считаем должным ругать и ненавидеть эти свои недостатки, но лишь в других людях, как будто это помогает нам остаться в стороне. Мол: "Он лжец! Да-да вот он", а сам стоишь в стороне и пока кого-то осуждают, на тебя не подумают. Таково наше лицемерие. Но, а кто не без греха? Вы что ли? ... И что? Никого ни в чём не осуждаете? ... То-то же.

В доме моём давно уже никого не было. Жена улетела в Турцию и о возвращении едва ли мечтает, дети и думать не думают в гости прийти. Так и сижу перед просторным экраном, смотрю что придётся. Когда я услышал стук, то сразу всё понял. Сердце моё заболело минуту назад, и сделалось тяжёлым, но и без всего этого понять было весьма просто. За мной пришли. Другими словами, собираться необходимости не было, и я пошёл, чтобы открыть дверь. На пороге стоял смерть. Вопреки всеобщему мнению, хочу заметить что это был мужчина: не молод, не стар, с мягкими чертами лица, с чёрными как смоль волосами, собранными на затылке в хвост, и с бледной кожей, истосковавшейся по солнцу. Надет был на моём сопровождающем чёрный балахон, свисавший до самого пола и закрывавший всё тело, а сзади обнимал плечи широкий капюшон.

- Нам пора. - Вымолвил смерть, и мы отправились в путь.

За дверью моей квартиры лежал коридор, но совсем не тот, о котором вы подумали. Нет, то был коридор совсем иного рода. И возможно, что даже тоннель, только благоустроенный, и с расписными коврами всех красок и форм. Хотя кроме них, тут ничего не было. Пусто. Кругом стены обклеены обоями, да выложены то плиткой, то мозаикой без каких-либо определённых рисунков. Вскоре я начал узнавать тот самый персидский ковёр о котором мечтал, или картину какого-то автора, которую я недавно видел на выставке французских художников и очень полюбил. На ней был нарисован ангел, летящий на фоне Эйфелевой башни, с большими голубыми глазами. Я остановился перед работой неизвестного мне автора. Немного постоял и отправился дальше. Смерть не торопил меня, а лишь только терпеливо стоял в стороне и ожидал. Старинный стол с резьбой из красного дерева, который я заприметил в антикварной лавке, а на нём серебряная ручка. Я взял её в руки, прикрыл глаза. Приятная чуть тяжеловатая на ощупь, такой хорошо писать. И приятно даже просто вот так держать в руках, перебирая пальцами. Открываю глаза. Всё здесь, всё на месте. И как оно тут только оказалось? Я пошёл дальше. Коридор стал заметно шире, и откуда не возьмись появилась дорога из асфальта и всё это на фоне стен, обитых войлоком и красивых статуй вдоль узкой тропинки устланной коврами, по которой мы двигались вперёд. Прошли чуть дальше. Стоит рядом с дорогой новенький вольво. Отполированный, изысканный отражает блики от горящих фонарей, нависавших сверху, по краям дороги. Именно такой я хотел себе купить взамен постаревшего мерседеса.

- Можно? - спросил я.

- Прошу, - жестом руки указал мой сопровождающий, предлагая воспользоваться возможностью.

Я открыл дверцу авто, сел. Завёл едва слышный мотор и надавил на педаль газа. Моё тело вжалось в кожаное сидение, и я почувствовал, как адреналин ударяет в виски. Скорость, мощь. Я мчался по дороге которая вела в неизвестность. Мимо проплывали огоньки, словно я оказался на автостраде. Восторгу моему не было конца.... Но вот прошёл час. Затем другой. А пейзаж как будто бы и не изменился совсем. Пришлось сбавить скорость. Всё та же дорога, всё те же стены и фонари так же возвышались по сторонам. Я остановился. Было скучно и одиноко, а рядом всё также стоял смерть, словно ничего и не менялось, и я не садился в машину, и не жал педаль газа. Только сейчас я заметил... тихо. Ни звука вокруг. Наш путь казалось только начался, а мне уже стало не по себе. Одиноко. Дежавю, словно всё это я уже видел... где-то. Смерть указал рукой на дорожку рядом с асфальтом, и мы пошли дальше. Всё время молчали, а я разглядывал всё что проплывало мимо. Дорогие костюмы, висели на вешалках в ряд, часы разных моделей и форм, кубинские сигары и вина двадцатилетней выдержки. Всё было изысканным и со вкусом. Именно таким, каким я всё это любил. Мы всюду останавливались, и я примерял на себя одежду и разные безделушки, пил, курил сигары и мы двигались дальше. Но было всё так же тихо и одиноко.... А терпкий дым от сигар делал это одиночество горче и тяжелее. Вино не пьянило так, чтобы выбросить лишние чувства из головы и мы вновь продолжали путь. Пока всё вдруг не стало пресно, от пресыщенности. У меня было здесь всё. Всё о чём я когда-либо мечтал, и к чему всегда стремился, но мы только начали наш путь, а уже ничего не радовало. К чему всё это, если не с кем разделить? И можно хорошо выглядеть, но не перед кем. И можно хорошо себя чувствовать, но незачем. Одиночество тяжким грузом упало на мои плечи и мне приходилось нести этот груз куда-то вперёд, в неизвестность. Всё точно так же, как и при жизни. Всегда и всюду - один. Я перестал везде останавливаться , чтобы не терять времени и поскорее окончить путь. Но дорога и не думала кончаться. И вот, уже целая вечность позади, а мы всё идём. Сила моего духа начала таять и я решил обратиться к своему спутнику.

- Простите, - начал я неуверенно, - а что это за место и куда мы идём?

Смерть посмотрел на меня с холодным, ничего не выражающем лицом. И лишь его глаза были полны горечи и печали.

- Это дорога твоего сердца. Всё, что ты полюбил..., здесь. А направляемся мы домой, через всё что ты прожил. Это длинный путь. Будь готов пройти его до конца.

- Неужели, я никого здесь не встречу? Совсем никого?

- Спроси себя, любил ли ты кого-нибудь искренне, всем своим сердцем и ты сам ответишь на свой вопрос.

Мои ноги подкосились от груза, который стал невыносим. Я... я... неужели совсем никого не любил? Я был так занят погоней за состоянием, что совсем забыл про тех кто рядом. Моё внимание поглотили вещи... вещи... только вещи и деньги, на которые эти вещи можно купить. А жизнь прошла. Так и осталась позади. И что же я приобрёл?

Я осмотрелся. Вокруг - роскошь. На потолках появилась лепнина с золотом. Кругом картины и фрески. Дорогая мебель и иное убранство о котором все мечтают. Но всё это выглядело сейчас таким холодным и бездушным, что мне захотелось сломать всю эту якобы мечту и не оставить и камня на камне. Я закричал полным отчаяния криком и упал на колени. В моей голове одна за другой проносились картины. Друзья, коллеги, дети, хоть кто-нибудь, кого я мог любить. Но внутри раздавался стук. Тук-тук, тук-тук и никакой надежды.

- Мои родители, - тихо вымолвил я. - Меня не любили в детстве. Всегда врали и говорили, что деньги решают всё. Мужчина должен уметь зарабатывать и гнали, гнали вперёд. Они не научили меня любви. Не дали шанса. Я ведь просто не знал что это такое. Так в чём моя вина?

- А как-же твои дети? Дал ли ты шанс им? Твоя вина в том, что ты не пытался.

Смерть осмотрелся пристальнее. В его глазах блестела печаль.

- Всё чаще, я вижу именно это. – Раздался холодный, спокойный голос. - Деньги одурманили людей и обманули их, заставив считать, что можно купить богатства. Но это лишь иллюзия. Богатство покупается любовью к тому, что тебя окружает, к тем, кто тебя окружает. Я люблю водить людей по их последней дороге. Вы многому меня научили. Здесь бывают удивительные личности. Некоторые встречают своих друзей и возлюбленных и могут пройти с ними всю дорогу, раздавая тепло и любовь даже мне в пути. Иные встречают тут не только друзей, но и врагов. Есть даже и такие, которые не видят перед собой узкого коридора. Перед ними разворачивается весь мир. Всюду летают птицы и бегают звери, растут деревья и цветы всех красок. А столько людей можно увидеть лишь на рыночной площади. Их путь красочнее любой картины и интереснее, чем любая книга. Но таких людей мало. Считанные единицы. Они сумели сохранить сердце ребёнка в теле взрослого, и смогли отыскать мудрость, чтобы научиться любить без оглядки и перестать в людях видеть всё плохое, оставив место лишь для хорошего. Они не ставят для себя целью деньги, и ангелы помогают им, учат их и ведут сквозь всю жизнь, даруя счастье. - В глазах смерти засверкали огоньки, но как только он замолчал, свет начал таять вернув место печали. - Но всё это редкость. А нам пора продолжить путь.

- А что там в конце?

- Там, - мой спутник впервые, едва заметно улыбнулся, - сердце творца. Оно вознаграждает за любовь дорогой к иным мирам.

- Скажи, а могу ли я что-нибудь исправить?

- Исправить - нет, но ты можешь попробовать снова.