Наконец – то отдых! Шасси плавно оторвалось от взлетной полосы, и самолет взмыл в небо. Она закрыла глаза, как бы оставляя все там на земле. Так хотелось перемен, чего-то нового, свежего. Ветра перемен. Хотелось уйти из привычного мира – такого обыденного и однообразного. Хотелось не праздника, но смены обстановки. Туда – где никто не узнает и больше никогда не вспомнит, после того как колесики чемодана перекатятся за порог отеля. Она вздохнула полной грудью, и подумала – пусть будет! Пусть свершиться что-то новое и неизведанное придет в ее устоявшуюся и не очень радостную жизнь. Она улыбнулась – давая зеленый свет новым чувствам, новым ощущениям….
Шасси мягко коснулось взлетной полосы, раздались аплодисменты. Пассажиры тут же отстегнули ремни, и в салоне по нарастающей, зарождалась суета. Все собирали свои вещи, будили спящих детей – кто-то из них тихо и безропотно просыпался и моргал заспанными и непроснувшимися глазами, а кто-то громко извещал весь салон самолета о своем несогласии просыпаться. И без разницы, что там за бортом ждало – море, солнце и полностью расслабляющий отдых.
Салон самолета напоминал потревоженный муравейник. Вот постепенно люди стали вставать со своих мест и выстраиваться в очередь на выход.
А она спокойно сидела – словно вся эта суматоха совершенно не касалась ее, скорей всего так оно и было. Она наблюдала за всем этим броуновским движением. И ей было интересно. Она впервые поняла, что если расслабиться и абстрагировано смотреть на людей, особенно незнакомых, то можно многое увидеть – каковы они, какие отношения их связывают.
Она ни в коей мере не собиралась кого-то учить или вникать в чьи-то проблемы – это было как маленькое открытие, как новая игрушка для ребенка, которая манит и завораживает своей новизной.
Вот рядом была семья: возрастные родители с нежностью и обожанием смотрящие на своего любимого сыночка. Любовь – это всегда хорошо, но иногда ее бывает передоз – и человек становится эгоистом, который кроме себя никого не слышит и не видит, а потом удивляется – как так?! Ведь раньше все было так как ОН хотел, слышали и слушали его, а тут раз и не слышат. А если не приходит осознание этого, то человек так и остается на вершине своего эго, время от времени с нисхождением поглядывая на остальных и являющим свою милость простым смертным – тем, кто создал этот мирок полного обожания и угождения...
Но вот этот мальчишка сказал так нежно и трепетно:
- Мамочка, давай я тебе помогу.
Он ловко наклонился в узком проходе между креслами и достал упавшую помаду, которой красилась мама. Он протянул ее ей, но тут отец что-то заметил и сказал:
- Подожди, дай я уберу с нее мусор. И вообще, маме пора покупать новую помаду. Вот вернемся и сходим.
- Да! Да! Я знаю, какую мама любит! И я пойду вместе с ней!
- Мы оба пойдем вместе с ней! Ведь наша мамочка – красавица! А мы …
- А мы – ее верные рыцари! – радостно закончил сын и обнял мать.
- Да! Вы – мои любимые рыцари! – умиленно и радостно ответила мама, и ее лицо озарила добрая и такая светлая улыбка, которая способна без всякой косметики и прочей ерунды превратить любую женщину в самую настоящую красавицу – ее глаза светились счастьем. Она обняла своих рыцарей и расцеловала. Они жили своим мирком, своей любовью и радостью….
И на сердце героини тоже стало легко и радостно, словно поверилось в то, что так бывает. Она улыбнулась и от всей души пожелала им нести этот свет в себе долгие годы. И от этого света, многие люди могут стать чуточку радостнее, прикоснувшись, оказавшись в коконе их любви. Дай Бог, чтобы мальчишка встретил свою единственную, а она, в свою очередь, не разбила, его открытое и любящее сердце.
… Вот по проходу между рядами шли ребятишки, а за ними уставшая мама. Ее лицо было серо и как-то безжизненно, словно она смертельно устала. Дети стали шуметь, обижаться друг на друга – у нее хватило сил только тяжело вздохнуть и без малейшей надежды, быть услышанной, попросить:
- Дети, не ссорьтесь, пожалуйста.
- Слышал, что мама сказала?!
И девчонка высунула язык, а старший брат в отместку толкнул ее, девчушка не удержалась и упала на впереди идущую женщину, и нечаянно, наступила ей на ногу.
- Что это такое? Женщина, успокойте своих детей! Оо!! Ваша дочь оторвала мне ремешок на босоножке!
Мальчишка протиснулся вперед, отодвигая за себя свою маленькую сестренку.
- Вы на море едите – в шлепках Вам будет гораздо удобнее, - как то по взрослому, рассудительно, заметил он.
Мальчишка наклонился к ноге женщины и радостно добавил:
- Да у Вас просто ремешок спал. Я сейчас все поправлю.
- Дорогая, ты вечно чем-то недовольна! И вообще, я думал, что хоть сейчас ты выбросишь это старье, - вставил свое веское замечание впереди идущий мужчина.
- Ты иди, иди! Чемодан кати и на ноги впереди идущим не наступай, - проворчала женщина.
Мужчина обернулся и улыбнулся:
- Ворчунья, ты моя…
- Да иди уже, - ответила она, но ее голос в корне изменился, и в нем слышалось, что она ворчит больше для порядка, зная, что ее любят. И она вправду провела рукой по плечу мужа, словно хотела убрать несуществующую соринку с его футболки, а он накрыл ее руку своей и слегка похлопал.
Они тоже нашли друг друга, ведь все люди разные, но у каждого есть своя половинка, которая как пазл составляет единое целое. И тут нет хороших и плохих – тут есть целое.
- Не дрейфь! Никто не смеет обижать мою сестру пока я рядом, - и он по-мальчишечьи толкнул сестру локтем в бок, но не сильно, а наоборот, с какой-то нежностью, которая еще только зарождалась в нем, показывая первые ростки, и он, стесняясь, прятал ее за напускной грубостью.
Тут дочка обернулась на мать и увидела, как та украдкой утирает слезу, поджимает губы и часто моргает, чтобы не расплакаться.
- Мамочка! Мы обещаем хорошо себя вести и не будем больше ссориться. Правда, Витька!? – и она вызывающе вскинула подбородок.
- Правда. Мам, папка поправится! Обязательно поправится! Он же обещал, а он всегда выполняет свои обещания. Ты же знаешь!
- Да, конечно, Витюша, - и она попыталась улыбнуться и скрыть свои слезы.
Женщина, которой наступили на ногу, обернулась, и в ее глазах читалось сострадание. Она ничего не сказала, но потом, они долго тихонечко разговаривали о чем-то в аэропорту, в то время как ее супруг и Витя ждали чемоданы. При выходе из аэропорта, та, которой наступили, остановилась возле мусорного контейнера и сказала:
- Правильно Витя сказал, на юге в шлепках удобнее. Достань мне, пожалуйста, мои шлепки, они в чемодане.
Муж достал шлепанцы и протянул супруге.
- Ну что ж пора – так пора – пусть все плохое останется тут! – и она выбросила старые босоножки в мусорный контейнер.
И все рассмеялись, словно на самом деле оставили все плохое в мусоре. А впереди только радость, надежды, возвращения.
Как все в жизни складывается – не знаешь, где найдешь, где потеряешь. А главное когда найдешь? А может его и потерять было бы куда лучше, чем найти.
- Ой, смотрите! Один розовый чемодан катается на ленте, - раздался веселый голос ребенка.
- Зачем ты кричишь?! – резко одернула ребенка женщина. – Мы же с вами перед отъездом разговаривали как надо вести себя. И я не вижу от вас никакой благодарности за то, что взяла вас с собой.
- Да, бабушка, спасибо. Мы больше не будем, - хором ответили дети зазубренную фразу. Их лица потускнели, словно перегорели лампочки, которые только что светили яркими огоньками.
- Вот именно, и не забывайте об этом!
Каждый подхватил свой чемоданчик, и они все направились к выходу, ведомые довольной бабушкой. Но было грустно смотреть на эту процессию, которую замыкал дедушка с такой же поникшей головой, как и его внуки. Согбенные плечи показывали, что он смирился и не пытался больше что-либо менять.
А чемодан и, правда, сиротливо катался, сверкая, ярким розовым пятном на черной бездушной ленте.
В холе оставалось совсем мало народу. И она безошибочно определила пару, чей чемодан оказался бесхозным. Недалеко стояла странная парочка. Он большой в черной майке-борцовке, с огромной татушкой во всю руку, холщевых штанах типа «милитари», излучающий пугающую силу, и девчушка, такая гламурно розовая, ухоженная и очень тоненькая. Наверно, он мог просто подхватить ее одной рукой и нести долго и далеко.
Вот они разомкнули объятия, словно опомнились, он с легкостью подхватил чемодан, и они отправились навстречу радостным и солнечным дням.
Вот как бывает – иногда чужие люди, оказываются роднее близких, и далеко не все так, как кажется на первый взгляд. Жизнь такая непредсказуемая вещь, обязательно подкинет какую-нибудь яркую и несуразную приятность – как тот розовый чемодан. Или неожиданную радость и поддержку, или просто – что-то такое неизведанное, нежданное, но безумно приятное.
Она вышла из здания аэропорта, подставила лицо утреннему, еще ласковому солнцу, улыбнулась и мысленно попросила у солнышка – подари мне нежданную радость! И с солнечной улыбкой пошла к стойке туроператора. Не без труда нашла нужный автобус среди множества подобных, забирающих отдыхающих и развозящих их к месту такого долгожданного и прекрасного отдыха.
В автобусе уже были люди. Кто-то раскладывал вещи, кто-то кушал, не тратя времени даром. А кто-то мирно дремал в удобных креслах, овеваемый приятной прохладой кондиционеров. Она села к окну, детская привычка – смотреть в окошко так и осталась, и она всегда с наслаждением разглядывала проплывающие мимо пейзажи. Хотя в этот раз, скорей всего, пейзажам не будет воздано по заслугам, бессонная ночь, проведенная в самолете, заставляла глаза закрываться сами собой.
Она хотела верить в то, что самолет унес ее от тоски и печали, вырвав из их лап, оставив их за широкими крыльями, и принес туда, где ее ждало чудо – море и солнце!
Автобус стоял больше 15 минут и больше никто не подходил. Гид пересчитал пассажиров, сверил с численностью на бумаге, тихо выругался на своем языке, чтоб присутствующие не поняли, и поспешно вышел из автобуса – скорей всего на поиски запаздывающих отдыхающих.
Она не ошиблась – именно за ними он и ходил. В автобус ввалились пятеро молодых людей. Они тут же нарушили мирный покой сонного автобуса, наполнив его смехом и громкими гортанными голосами.
Она открыла глаза, чтоб увидеть нарушителей такого блаженного спокойствия. И первое, что она увидела – это глаза – огромные темно-карие с красивым миндалевидным разрезом, обрамленные шикарными длинными и густыми ресницами. «Мама, дорогая! Зачем парню такие ресницы?!» - мелькнуло у нее в голове.
- Лично я приземляюсь здесь, тут такая соседка... ммм! – заявил обладатель шикарных глаз и уселся на сиденье впереди.
- Двигайся! – сказал один из его приятелей, который собирался сесть рядом.
- Куда?! Ты что, мне там не видно будет прекрасную и молчаливую соседку, - он выглянул между сиденьями, в надежде встретить ее взглядом, и не ошибся, она смотрела и улыбалась, немного снисходительно, как смотрят на расшалившегося ребенка.
- Пойди и сядь рядом, - протискиваясь к окну, сказал друг, с улыбкой разглядывая соседку, как бы оценивая выбор друга. Они пересеклись взглядами, и девушка поняла, что ее удостоили высокой оценки. Она хмыкнула и отвернулась к окну. Но сама для себя признала, что ей было приятно.
- Неее!! Ты что!? Разве можно вот так сразу? Надо постепенно, чтобы не спугнуть, - и снова его лицо появилось между спинками сидений. Она повернулась и перевела взгляд на хозяина шикарных глаз – «Мистер Глаза!» – ее губы непроизвольно расплылись в широкой улыбке от такой мысли. Мистер подмигнул и улыбнулся, показывая ряд белоснежных красивых зубов. Ее широкая улыбка была ему ответом.
На мгновение она удивилась своей реакции на этого молодого человека. Ей хотелось смотреть в его глаза – цвета расплавленного горького шоколада. Словно само солнце расплавило его. Солнце! Да-да, она же просила у солнца чего-то такого неожиданного. Губы не переставали улыбаться, наполняя ее лицо светом и радостью, и на душе стало светло, словно солнышко пригрело ее, разгоняя хмурые облака прежних мыслей.
- А давайте с Вами познакомимся, - вот он возник над сидением, опираясь руками на спинку, широко и задорно улыбаясь. Сейчас можно было разглядеть его лицо, и она не стала отказывать себе в этом. На его щеке красовалось несколько родинок и одна на самом кончике носа, словно при рождении шоколад его глаз расплескался, и несколько капелек застыли на лице. Эта абсурдная мысль настолько рассмешила ее, что она неожиданно рассмеялась в голос, а потом прикрыла рот рукой и негромко сказала:
- Извините…
- Сядь уже! И успокойся! – одернул его друг сидящий рядом.
- Сядь?! За что?! Я прилично себя веду, - он снова подмигнул соседке и исчез за спинкой стула.
Гид взял микрофон в руки и, попросив полной тишины, стал называть отели, в которые будет заезжать данный автобус, и пересчитывал количество людей, поднимающих руки. Вот назвали ее отель, и ее удивлению не было предела, что Мистер Глаза с друзьями так же будет отдыхать в нем.
- Ооооо! Вы тоже с нами! Или мы с Вами, - заметил он, и его улыбка стала еще шире. В его голосе слышалась радость, не наигранная, а настоящая. Она поймала себя на мысли, что тоже рада этому. Желая отблагодарить солнце за эту приятную неожиданность, подставила лицо его лучам и закрыла глаза. Оказывается так мало нужно для радости. Перед глазами стояли его глаза с такой смешливой искринкой. Разум попытался послать сигнал SOS, пытаясь активировать защиту и самооборону. До этого ему без труда удавалась это делать, но в этот раз разум, как провинившийся был сослан в дальнюю и темную часть сознания и заперт на замок. Веселая и приятная компания во время отпуска еще никому не мешала, тем более в отеле наверняка много симпатичных девчонок, на которых в дальнейшем Мистер Глаза переключит свое внимание. Она знала, что это все мимолетно и почему бы не насладиться этим чудесным состоянием. Единственно, что ее удивляло – все произошло настолько быстро, да и она сама никогда не велась на это. Ее снисходительные и холодные взгляды сами собой решали подобные проблемы, отмораживая любителей случайных и мимолетных отношений. А может ангел, который берег и охранял ее от всяких жизненных перипетий, после длительного ночного перелета задремал, оставив свою подопечную на некоторое время. Или может наоборот, долго и методично выстраивал их встречу.
- Мы приехали, просыпайтесь…
Эти слова ворвались в ее сознание, кто-то слегка теребил ее за плечо, и от этого мягкого прикосновения по телу растекалось приятное тепло. Глаза отрываться не хотели.
- Девушка, ну просыпайтесь же, - настойчиво просил голос, и рука чуть сильнее сжала ее предплечье.
Она неохотно приоткрыла глаза, и как наваждение, опять эти глаза.
- Мистер Глаза, - сквозь полудрему прошептала она.
- Как? Каак? – переспросил он и рассмеялся громко на весь автобус. От этого смеха она окончательно проснулась и поняла, что произнесла эти слова вслух. Тут же ее лицо залил румянец смущения.
- Извините, я не хотела Вас обидеть, - ей было очень неудобно от этой вылетевшей фразы, но вроде в ней не было ничего такого, но вместе с тем она чувствовала себя не в своей тарелке.
- Да, нет. Все хорошо. Мне даже приятно, что за столь короткое время, Вы успели разглядеть мою главную достопримечательность.
- Достопримечательность?! – тут она рассмеялась, настолько забавно это прозвучало.
- Может я не так выразился, но Вы же видите, я нерусский и далеко не в совершенстве владею им.
- Извините, я не это хотела сказать…, - она совсем стушевалась, понимая, что опять вела себя весьма некорректно.
- Выходим! – громко и настойчиво донесся голос гида, призывая их уже выйти из автобуса и не задерживать остальных отдыхающих.
- Простите, меня, пожалуйста. Я не должна была так говорить…
- Мы даже не знаем, как зовут друг друга, джана, но Вы уже столько раз извинялись. Обещаю никогда не обижаться на Вас, но только с одним условием…
- Каким?
- Мы выйдем из автобуса и пойдем заселяться в отель.
- Ох, да... конечно.
Он пошел вперед по проходу, а она встала с сиденья, погружена в свои мысли. Немного расстроенная своим нетактичным поведением и до конца непроснувшаяся, оступилась и только ряды сидений помешали ей упасть.
- Ой, да что же это такое, - негромко возмутилась она.
- Да вас на минуту нельзя оставить одну. Как же Вы без последствий добрались до автобуса?
- Сама удивляюсь, - и она улыбнулась в ответ на его улыбку.
При выходе он подал ей руку:
- Отказы не принимаются. Отдых только начинается. Буду охранять Вас от вас самих.
- О! как приятно, - она сделала вид, что подает ему руку, но так и не дала, а спустилась сама и прошла к багажному отделению.
- Да вы определенно делаете успехи.
- Да, иногда делаю.
Ей было легко, и с его стороны она чувствовала такую же легкость, словно игра, легкая ни к чему не обязывающая.
Водитель выставил багаж. Она достала ручку у чемодана и уже хотела его покатить ко входу в отель, но что-то пошло не так, и он упал бы ей на ногу, если бы не помощь Мистера Глаза. Он подхватил чемодан и в это время их руки встретились. Она на мгновение замерла - по руке прошел словно ток, но только очень приятный. Она вздрогнула и отдернула руку. Но со стороны это выглядело несколько иначе, словно она не хочет иметь никакого дела с человеком, который хотел ей помочь. И именно так молодой человек истолковал ее жест. Искорки в его глазах тут же потухли, а губы перестав улыбаться, превратились в жесткую прямую линию. Он, молча, взял ее чемодан и покатил к дверям отеля.
Она только открыла и закрыла безмолвно рот, потому что от одного неизведанного до данного момента ощущения, ее накрыло другое – она почувствовала боль, разочарование, обиду. И только спустя несколько мгновений, поняла, что она чувствует его эмоции. Только сейчас до нее дошло, что увидел он – в ответ на помощь - брезгливое нежелание иметь с ним какие-либо отношения. Даже не только отношения, но брезгливость. Почему все так получается?!
Когда она догнала его, незнакомец уже стоял возле рисепшена.
- Ии…, - начала она, но он не дал ей договорить, резко прервал ее в самом начале.
- Не извиняйтесь, - он хотел добавить едкое и колючее, что недостоин ее извинений, но остановился, видя ее искреннее раскаяние. Из серых глаз пропали озорные искорки, и они потухли, словно выключили свет.
- Вы сейчас отдохнете, и все будет хорошо.
- Увы, заселение только в 14 часов, - устало пожав плечами, сказала она.
- Вы пока можете сходит на завтрак, как раз успеете, - сказал администратор, мило улыбаясь.
- А вещи?!
- Вещи, можете оставить тут, с ними абсолютно ничего не случится. Спускайтесь по лестнице вниз. Там ресторан.
Она спустилась вниз, жадно разглядывая все по сторонам – ей все было в новинку, ведь она первый раз в своей жизни попала заграницу. Обилие шведского стола произвело на нее неизгладимое впечатление. Она неторопливо позавтракала, внимательно разглядывая незнакомое место, которое на некоторое время станет ее временным домом. После завтрака, она вышла из ресторана к бассейну, посмотрела – ярко-голубая вода переливалась под теплым солнцем. Возле бассейна стояли лежаки и зонтики. Под красивым навесом в глубине был бар с прохладительными напитками. В бассейне шумно плескались дети, а родители присматривали за ними. Лежа возле самой кромки бассейна на лежаках. Во всем этом чувствовалось расслабление и размеренное спокойствие – никуда не надо бежать, спешить, чего-то делать. Только одно – отдыхать с приятным комфортом. Она поднялась по мраморной лестнице и очутилась в большом холле. Немного испугалась того, что заблудилась, и сейчас не сможет найти рисепшен, но потом успокоилась, сказав сама себе, что это будет как экскурсия по отелю. И дальше отеля, она никуда не забредет. Она разглядывала внутреннее убранство холла. Длинный холл был сделан как аллея с зонированым пространством. Там даже был разбит небольшой садик. Люди сидели, уткнувшись в телефоны и планшеты, явно бороздя просторы интернета.
А вот и рисепшен, она просто вышла с другой стороны, а пройдя через холл, очутилась именно там, где оставила вещи и Мистера Глаза. Администратор заулыбался, увидев ее и едва, она успела подойти, любезно предложил уже сейчас заселиться в номер.
- Я хочу предложить Вам несколько освободившихся номеров. Вы сходите, посмотрите и выберете то что Вам понравится. Вот следуйте за этим служащим, он Вам все покажет. Если будут какие-то вопросы, обращайтесь. Если номера не понравятся, то говорите. Мы с удовольствием подберем Вам что-нибудь другое.
- Спасибо, - она улыбнулась в ответ, но особой радости не испытала, так как в глубине души хотела увидеть незнакомца, но его уже не было. «Возможно он уже заселился» - подумала она и пошла в след за служащим. Удивляясь, почему же тогда говорят, что заселение в 2 часа, а в действительности, гораздо раньше. Она не обратила внимания на то, что люди, которые были вместе с ними в автобусе еще оставались на рисепшене, и те, которые так же, как и она вышли из столовой, но им почему-то не предложили номера. Они уже сели в стеклянный красивый лифт, когда одна из отдыхающих возмутилась на то, что кому-то предложили комнаты, да еще и на выбор, а им – ничего.
Она мечтала о номере где-нибудь на верхнем этаже и с видом на море. И ее восхищению не было предела, когда именно эти пожелания и были учтены. Большая просторная комната, небольшая прихожая с выходом в санузел. Она прошла в комнату, стена которая выходила на море, была полностью стеклянной, а за ней широкий балкон. Она взялась за ручку стеклянной двери, и та мягко поехала, открывая вход на балкон. Она вышла на балкон, оглядела его, подошла к перилам, и взглянув на море, вдохнула полной грудью, вот сейчас она почувствовала себя на отдыхе.
- Этот! – не оборачиваясь сказала она, зная, что служащий стоит где-то рядом в ожидании ее решения.
- А, остальные не будите смотреть? – удивился он.
- Нет! Меня все устраивает.
- Может, Вы все-таки посмотрите? – растерянно продолжал настаивать служащий. Он видимо переживал, что может получиться так, что гостья может высказать свое недовольство тем, что ей предложили не все свободные номера.
- Хорошо, - с сожалением согласилась она. Ей не хотелось уходить отсюда, словно это был ее номер, ее место. И она чувствовала, что лучше вред ли ей что-то предложат. Но пошла. Эти новые ощущения, они накатывали так неожиданно, и она не успевала их осознать и понять. Словно в ее голову вложили много знаний, а она не знала, как ими пользоваться.
Они поднялись этажом выше, прошли по длинному коридору, служащий открыл номер – сквозь стеклянную стену открывался вид на бассейн, который она успела уже посмотреть. Да красиво, цветы, вода, но от воды пахло хлоркой, шум, гам, и вечерние представления, все было тут. А так хотелось просто тишины. Она молча покачала головой и сказала:
- Я устала, и хотела бы принять душ и отдохнуть. Можно мне ключи от первого номера?
- Да! Да, конечно! Вещи я сейчас принесу, - услужливо засуетился мужчина.
- Спасибо, - она от души улыбнулась ему, и он ответил тем же – широкой улыбкой.
- Может быть Вас проводить? Вы найдете номер?
- Конечно найду. Мне бы вещи, очень хочется отдохнуть, ночной перелет.
- Да, да. Понимаю. Вот ключи от Вашего номера, а вещи я сейчас принесу.
Он действительно не заставил себя долго ждать и вещи в номере были уже через несколько минут. Она с наслаждением встала под тугие теплые струи воды, чувствуя, как ее тело расслабляется и наслаждается. Было так хорошо, что хотелось уснуть прямо под ними. Она решительно выключила воду. Завернулась в огромное мягкое белоснежное полотенце и вышла из ванной. Упала на огромную кровать и тут же уснула.
Проснулась, сладко потянулась, как довольная кошка. Мореее!! Морее!! Сна как не бывало! Она быстренько переоделась и пошла на море. Вещи были оставлены на ближайшем к морю и свободном лежаке, а она немедля ни секунды отправилась в его нежные ласковые и теплые объятие. Зашла и сразу поплыла на глубину, чтоб никто не мешал наслаждаться его солеными водами, так ласково обнимающими. Оно словно старый знакомый после долгой встречи обнимало, даря неземное блаженство. Она прикрыла глаза и неспешно плыла вперед, зная, что никто не помешает. Вдали, возле буйков никого не было, и она отдалась неге теплой соленой воды, по которой так долго скучала. Она вдыхала его солоноватый запах разбавленный
жарким солнцем, как самый лучший в мире антидепрессант. Она отдалась его силе, его мощи, его ласке, закрыла глаза и подставила лицо солнцу. На губах была мечтательная и такая кайфовая полуулыбка, словно она оказалась в раю, оставив все где-то там далеко-далеко, а сейчас только покой и умиротворение. Прикрыла глаза и в полной неге и расслабленности предалась ощущению счастья. Смотрела сквозь солнцезащитные очки на солнце и лениво перебирала ногами и руками, чтобы держаться на плаву.
Но вот что-то несильно ударилось о ее спину, слегка царапнув кожу. Она от неожиданности вскрикнула, все внутри похолодело. Хотела обернуться, но ее тут же окатило волной, смыв очки и заставив изрядно перепугаться, что же это было. Потом всплеск, пронзительный крик и снова тишина, только что-то резко дернуло ее за руку, увлекая под воду. Она не успела вдохнуть и оказалась под водой. И тут же паника обрушилась на нее - непонятная реакция организма на невозможность дышать. Она уже поняла, что кто-то отчаянно цеплялся за нее, пытаясь всплыть наверх. Неимоверным усилием воли ей удалось собраться и не дать панике затопить ее с головой. Она сделала несколько сильных движений ногами и вот – она над водой и может дышать, следом стала вытаскивать того, кто тянул ее вниз, но вот ее сгребли в охапку и поплыли к берегу. Она видела, как из воды вытащили подростка и так же поплыли с ней к берегу, а еще один молодой человек толкал впереди себя надувной матрас, который по всей видимости натолкнулся на нее и девчушка, лежавший на нем, съехала с матраса и стала тонуть. Она прекрасна могла плыть сама, но ей не давали даже шелохнуться, но едва она хотела об этом сказать, как вода накрыла ее лицо, заполнив рот соленой водой. Опять эта паника, и она стала отчаянно вырываться, пытаясь высвободится. Вот они подплыли к берегу, и спасатель попытался поднять ее на руки.
- Поставьте меня, Вы меня не поднимите, - но спаситель не слышал ее, а она пыталась высвободиться, и нахлынувшая волна окончательно сбила его с ног. Они упали на гальку, но весь удар о камни пришелся на его спину. Она расслышала приглушенный короткий стон, но это было все, чем он выдал себя. Он крепко обнимал ее не давая двинуться дальше. Вот волна снова накатина, накрыв его с головой, а потом, когда схлынула, он стал отфыркиваться и пытался проморгаться, но ее так и не отпустил. И тут она увидела, что это был никто иной как Мистер Глаза.
- Отпустите меня и вставайте, а то еще мне за Вас отвечать придется. И вообще я сама бы справилась!
- Да, я заметил…
- Да ничего Вы не заметили! Вы потащили меня как куклу…
- Нет! Я должен был смотреть на Вас и ждать, когда вы утоните?!
- Я хорошо умею плавать! – и тут волна накрыла их обоих с головой. И вновь вернулась эта дурацкая всепоглощающая паника. Она понимала, что это неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Открывала рот, чтобы вздохнуть хотя бы немного воздуха, но вместо него была только соленая вода. Мозг и инстинкт самосохранения словно отмирали в это время, добитые паникой. Вот волна схлынула, и девушка судорожно вдохнула порцию воздуха. В глаза попала соленая вода, их щипало, и они категорически не хотели открываться. Паника отступила, и девушка поняла, что его руки все еще тесно прижимают ее. Она тряхнула головой и попыталась высвободиться, но вместо этого их губы на мгновение соединились… и это было как удар молнией, на мгновение она даже забыла, что нужно дышать.
- Отпустите! Черт Вас возьми, - возмутилась она, размыкая его руки, пытаясь побыстрее уйти, чтобы он не заметил ее реакции. Она ненавидела предававшее ее тело, так неожиданно и полностью - такого еще не было никогда. Ее пугала такая реакция. Отдыхающие недоуменно смотрели на эту странную парочку, но не вмешивались. Он перевернулся и тут же встал на колени, поднимая ее. Вот снова пришла волна и ударила с новой силой. Он закрыл ее своим телом, волна разбилась о его спину и брызги радугой разлетелись в разные стороны.
Он помог ей подняться, но не отпускал.
- Как ты купаешься? Если так боишься воды?
- Я не боюсь! И если бы Вы не испугали меня, я бы прекрасно справилась сама! И вообще! Отпустите меня!!
Его руки разжались, выпуская ее на свободу, но в место радости она испытала другое чувство. И оно ей очень не понравилось.
- Спасибо за помощь, - холодно поблагодарила она, понимая, что необходимо поблагодарить за свое спасение. И гордо вскинув голову, пошла к лежаку, чтобы забрать свои вещи.
Она не понимала, что с ней происходит. Внутри смешивались сотни чувств, эмоций – хаос и сумбур, словно все ее составляющие кричали, говорили каждый свое, доказывая свою правоту, убеждая хозяйку, что именно так надо поступить, а не иначе. И вдруг, заглушая, всю эту какофонию, врываются неизвестные ей до сего момента – злость, яростная, но сдерживаемая, холодом рассудка, обида – колкая как еж, прокатывается внутри, оставляя кровоточащие ранки, и боль – сильная, почти осязаемая, кажется ее можно потрогать руками, и от этой боли, ты не можешь дышать…
Что это? Она схватилась рукой за горло, будто кто-то душил ее. Обернулась назад, чтоб найти уже знакомого незнакомца. Ей казалось, что он смотрит ей в след, и она чувствовала его взгляд на своей спине. Обернулась и волна разочарования накрыла ее с головой. Он стоял рядом с лежаком стройной симпатичной особы, которая бросала на него весьма откровенные взгляды. Так и хотелось съязвить в ее адрес: «Ах, возьмите платок, а то слюни так и капают…»
- Дура! Одними губами, произнесла она, и словно железный занавес опустился за ее спиной, отсекая все и всех, оставляя ее в своем, закрытом мире, и в полной тишине. Тишина давила, вызывая дискомфорт, но женщина знала – это скоро пройдет.
Пришла в номер, встала под теплые ласкающие струи воды, смывая соль, но кожа словно не хотела прощаться с его прикосновениями, каждая клеточка помнила их, и словно прятала от воды глубоко в себе. Заставляя мурашки бежать по коже. Женщина гнала от себя эти ощущения. Неправильно все это! Просто давно ничего не было, плотский голод, физиологическое желание, естественная потребность организма. Она словно пыталась облагоразумить свое тело, давая низменные объяснения тому, что с ней происходит. Но тело тихо кайфовало, не обращая внимания на доводы разума.
После душа она привела себя в порядок и решила прогуляться по рынку, который приезжал раз в неделю и располагался возле отеля. Ей надо было переключиться, заставить замолчать ликующее в эйфории и жаждущее продолжения тело. Это было глупо, очень глупо, неправильно, нельзя так реагировать и так вести себя. Надо обязательно извиниться и держаться от него подальше. Так будет правильно и разумно, вполне достойно, чтобы дальше продолжать себя уважать.
На улице было знойно и душно, хотя был уже вечер, а прохлада отеля настолько заманчива.
- Нет! Нет! Никаких отелей, - заявила она внутренне стонущему «я», и оно, всхлипнув, замолчало. Она любила ходить и разглядывать разные вещицы, отыскивать что-то новое и интересное для себя. Мужчины-продавцы зазывали разными приторно-ласковыми словами, но на них у нее был абсолютный иммунитет. То, что было для всех – никогда не касалось ее. Она вежливо улыбалась и отрицательно качала головой. Для особо непонятливых, говорила в слух: «Нет, спасибо». И продавцы быстро теряли интерес к «холодной рыбе», чего, собственно, она и добивалась.
Зашла в одну из палаток, где продавали местные изделия из хлопка. Ткань была необычной – мягко-рыхлой, приятной на ощупь. И как раз размеры на ее аппетитно-пышные формы, как она с долей сарказма, говорила про себя. Ей приглянулись широкие брюки, такого нежно-голубого цвета.
- Сколько стоят эти брюки? - спросила она, не глядя на продавца.
- А, сколько бы ты дала? – тут же за спиной услышала она приглушенный ответ.
- Я не.. – она обернулась, чтобы видеть собеседника, но увидела только его глаза, и то что было в них ей ой как не понравилось.
- Спасибо, я передумала, - резко ответила она.
- 20 долларов, - перекрывая дорогу, ответил мужчина. Его намерения и желания читались на его лице, отражаясь всполохами в глазах.
- Нет. Спасибо. Не надо, - холодно ответила она.
Но как ни странно, холод ее тона не подействовал на продавца, как это было обычно. Вернее, подействовал, но абсолютно в другом направлении.
- Для тебя – бесплатно! Давай встретимся, - и его пальцы цепко обхватили предплечье.
- Только за штаны я еще не продавалась! – брезгливо бросила она ему в лицо. В глазах полыхнула ярость. Она уже хотела сбросить его руку, но кто-то резким сильным рубящим движением ударил по ней. И продавец, вскрикнув, отдернул руку и стал растирать место удара.
- Тебе сказали – отвали! Ты не понял… объяснить более доходчиво??
Этот голос за спиной звенел от злости, но она была такой пугающе сдерживаемой.
- Я только…
Но тут продавец резко замолчал, мимолетное движение, его голова резко откинулась назад, а потом, когда вернулась в исходное положение, кровь тонкой струйкой, стекала из разбитой губы.
- Зачем Вы так? – даже не оборачиваясь назад, она знала – кто это был.
- Извините, не стоило вмешиваться. Знаю, Вы бы прекрасно справились сами. Рефлекс – защищать. Наверное, скоро справлюсь с ним. И Вы сможете спокойно отдыхать.
- Спасибо, но…
- Вы еще платок ему дайте и пожалейте! И в качестве компенсации, пере…
Она не выдержала такого хамства по отношению к себе, и что было силы, с размаху отвесила ему оплеуху.
«За что?!» - возопил ее разум и все естество. А его глаза из шоколадных превратились в черные, стали чернее ночи и в них ничего нельзя было прочитать. Только его губы превратились в тонкую алую нить, а лицо – с одной стороны было мертвенно бледным, а с другой огнем горел отпечаток ее ладони.
- Еще и по морде получил, хороший урок! – и он клоунски поклонился.
Она гордо прошла мимо. Разум сквозь зубы цедил: «Ну, ты и стерва! Он защитил тебя, помог, а ты ему еще и по морде заехала!». А сердце тихо с тоской спрашивало: «За что?»
«Все! Тихо!» - безапелляционно заявила она, не собираясь давать объяснения. И пошла дальше смотреть то, что предлагали продавцы. Внешне она казалась спокойной и отрешенной. Внутри же была пустота. Пустота - верный признак того, что она поступила неправильно…
Вот она оказалась возле продавца сладостей. Он открыто и по-доброму улыбался, без всяких скрытых намеков.
- Попробуйте, очень вкусно! – предложил продавец.
Она остановилась – на его прилавке царил не только праздник вкуса, но и цвета – всевозможные цветовые сочетания. Она попробовала несколько разновидностей сладостей и сказала:
- Я возьму вот это, это и вот это…
- По килограмму? – воодушевился продавец.
- Нет, грамм по 300.
Продавец сразу сник и ответил:
- Это очень мало. Давайте хотя бы по полкило.
- Хорошо. Тогда щербет с гранатовым и вишневым соком.
Мужчина, едва обрадовавшись, снова сник.
- Хорошо, - бесцветно ответил он, стараясь давить на ее чувства. Но ее чувства итак были раздавлены.
Она взяла покупку и отправилась в номер. Дальше ходить по базару не было никакого желания.
Придя в номер, разделась и пошла в душ. Она с остервенением терла то место, где торговец держал ее за руку. Его рука держала ее какие-то секунды, а противное липкое чувство оставалось до сих пор. Ей хотелось снять с себя кожу, словно блузку, лишь бы избавится от этого мерзкого ощущения. Все ее тело содрогалось от отвращения. Но едва она вспомнила прикосновения незнакомца, как ее тело предательски запело от ощущения неги и такой тихой радости. Оно томилось в предвкушении, словно что-то звенело внутри, в стремлении почувствовать эти прикосновения, завернуться в них, словно в кокон.
- Чееееерт! – протянула она, - Как такое может быть???!
Ее рациональный ум не мог уложить это по своим полочкам в голове. Она никогда не верила, что такое может быть в принципе, а тем более произойти с ней. С кем-то, еще теоритически допускала, но с ней! То, что она в самом начале списала на чисто плотское желание, физиологическую реакцию тела, оказалось чем-то совершенно иным. Не просто иным, а неиспытанным ею до сего момента, до встречи с незнакомцем. Ее тело начинало жить своей жизнью, едва в голове появились мысли о нем, губы улыбались вспоминая задор в глазах цвета горького шоколада и расплескавшиеся капельки в виде родинок на его лице, и самую забавную на кончике носа. Чем дольше она стояла под струями воды, тем мрачнее становились ее мысли. Выключила воду и стала сильно, до красноты, растираться белоснежным полотенцем. Мягкая мохра нежно гладила кожу, мгновенно впитывая капельки влаги. А ей хотелось взять железную щетку, чтобы заставить кожу замолчать, забыть мучительно-прекрасные воспоминания о его руках. Все было настолько остро, словно только что отточенное лезвие. Растирание полотенцем дало совершенно противоположный результат. Словно разогревающая мазь растекалась по всему телу, заставляя кожу оживать и покрываться мурашками. Она посмотрела на себя в зеркало. И больше всего ее удивили ее глаза, они стали такими глубокими бездонными серыми озерами, чуть подернутые дымкой нежности. Она тряхнула головой, пытаясь избавиться от этого наваждения, но безрезультатно. Сумбур ее мыслей нарушил стук в дверь.
- Господи! Неужели это снова ты!!?
Она попыталась глубоко дышать, сопротивляясь желанию сию же минуту, прямо в полотенце, выскочить из ванной и открыть дверь. Разум остался в абсолютном проигрыше. В дверь еще раз и более настойчиво постучали. Она накинула халат и прямо босиком поспешила к двери.
Распахнула дверь и уже хотела высказать незнакомцу все свое… только она так и не определилась, что именно выскажет. Все зависело от того, что же победит в этой безмолвной схватке. На этот раз она была спасена сама от себя. Видимо провидение дало ей время найти компромисс внутри себя, чтобы понять и разобраться, что же все-таки она хочет, и как собирается вести себя по отношению к незнакомцу.
В дверях стоял служащий отеля и с дежурной улыбкой протягивал ей поднос.
- Просили Вам передать.
Его взгляд становился все более заинтересованным, а дежурная улыбка стала перерождаться в другую, и она уже поняла, что он сейчас скажет.
- Спасибо! – и она без лишних вопросов взяла поднос и тут же захлопнула дверь перед мужчиной. Медленно и протяжно выдохнула. Разум вопил, разнося черепную коробку о том, что она творит!? и как она себя ведет?! Это непозволительно!! А сердце тихонько отвечало «отстань». Женское любопытство в данный момент победило все и всех. Она отошла от двери и направилась к столику, чтобы поставить поднос. Розовое вино в бокале еще покачивалось из стороны в сторону, грозясь расплескаться, кубики льда глухо позвякивали о стенки бокала, и несколько капель упали на поднос. На подносе в красивых тарелочках лежал щербет, от которого она вынуждена была отказаться при покупке. Ярко-зеленые фисташки сочными каплями смотрелись в темном гранатовом щербете. Один его вид был настолько аппетитным, что его хотелось съесть прямо там на рынке, не отходя от прилавка, но его цена остановила девушку. Ведь еще совершенно неизвестно, что может произойти и на что ей потребуются средства. Тогда здравый смысл победил, вынудив желание, свернуться в клубочек и тихонечко пошмыгивая носом, замолчать.
И вот он лежит перед ней на подносе рядом с бокалом охлажденного розового вина. Именно розовое вино понравилось ей больше всех, когда она пробовала вина на обеде. И именно бокал с розовым вином она допила до дна, оставив остальные едва пригубленными. Это был он… больше некому. Только он мог видеть от чего она отказалась на рынке. И то что он смотрел на нее в ресторане, запомнив, что ей понравилось. Сердце просто таяло от это внимания и той нежности, что с головой накрыла ее. Вроде бы мелочь, глупость – бокал вина и одна из общеизвестных восточных сладостей. Но сколько в них было смысла. После всего того, что она сделала, он все еще хотел сделать ей приятное. Одинокая слеза неожиданно вырвалась из своего дома и вольная мокрой тонкой дорожкой стекла по щеке. Девушка глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь остановить ту лавину эмоций которая пыталась вырваться наружу. Словно, лед ее трезвого здравомыслия начал таять, и первые ручейки пробивали себе дорогу.
- Глупая!!! – орал разум. – да что с тобой происходит?! Ты любому бы одела этот поднос на уши!! И еще б с удовольствием смотрела как вино стекает по его физиономии! А тут??! Продаешься за конфету?!!!
- Нет, я просто тону в его глазах, - тихо ответила она ему. И разум понял, что дальнейшая борьба бессмысленна. Его никто не услышит и не оценит, с хозяйкой что-то произошло и ее срочно требуется спасать. Но как? Над этим нужно подумать. И он отступил … на время.
Она взяла бокал и посмотрела поверх него в зеркало, словно на него, в его такие пленительные глаза.
- Мистер глаза! И пусть весь мир подождет! За тебя! – и она медленно смакуя, стала пить прохладное вино. Села в огромное кресло, забравшись с ногами, пила вино, закусывая вкуснейшим щербетом. Было так хорошо, светло и радостно. Словно его глаза согревали ее изнутри, и она наслаждалась этим чувством. Она уже решила, что обязательно извинится перед ним. Взгляд упал на часы - ужин уже начался. Допив последний глоток, она пошла собираться на… свидание. И когда эта мысль пришла в голову, она задорно показала язык своему отражению в зеркале.
- А, что?! Имею полное право на свидание с обаалденно красивым мужчиной!
Настроение было великолепных, мурлыкалась какая то песенка, глаза сверкали, а с губ не сходила довольно-счастливая улыбка. Долго выбирала, чтобы такое одеть, вроде и неброское, но яркое, не вечернее, но нарядное. Пришло время подвести глаза, подкрасить губы, капельку духов – и вуаля!!! Золушка превратилась в принцессу!
Она спустилась в ресторан, стараясь чтобы было не очень заметно стала искать его. Того, кто заставил ее глаза светится. Оглядела столики, но нигде не увидела его. Положила свой ужин на тарелку, и еще раз огляделась, теперь уже в открытую. Ей нужно было найти его. Почему-то стало очень важным сказать ему «извини, я не хотела». Но его не было. Взгляд задержался на столике, за которым сидели его друзья, но среди них его не было. Все настроение пропало. И от желания извинится пропал и след. «Совсем не может от нее оторваться? Так что даже нет времени сходить на ужин… Ну конеечно! Что мужикам еще надо? На все согласную красиво-сиськастую сучку!» вот в памяти всплыл образ «прекрасной гурии», с которой она видела его на пляже. Девушка села за столик, и едва подняла глаза, увидела эту барышню за соседним столиком, через чур мило беседовавшую с официантом. Ее намерения были ясны и понятны. Дама приехала за развлечениями, оторваться по полной и не по-детски.
Она ухмыльнулась, на несколько секунд ей стало лучше, но осознание того, что он мог быть с другой, такой же жаждуще-желающей, как и эта, снова затопило ее тяжелое чувство разочарования.
Без аппетита погоняв ужин по тарелке, поднялась в холл, там его тоже не было видно. Устроилась в удобном кресле, чтоб побродить в соцсетях, воспользовавшись бесплатным вай-фаем. Но глаза то и дело встречали и провожали, проходивших мимо отдыхающих. Его не было. Вот его друзья шумной гурьбой подошли к ресепшену, договариваясь ехать на ночную дискотеку. «Правильно, парни приехали отдыхать и отрываться», - констатировала она мысленно, а сердце так тоскливо сжалось. И тут на арену во всей своей красе и славе вышел разум – «Я же говорил! Но ты меня не слышала! Вот, собственно говоря, что и требовалось доказать! Конечно, ты такая единственно-неповторимая, что к твоим ногам сразу все моря и океаны!»
«Все сказал? А теперь заткнись и пойдем спать!» - мысленно ответила она разуму. Встала с кресала и отправилась к себе в номер.
Умылась, переоделась, юркнула под прохладное покрывало. В комнате было прохладно, кондиционер потрудился на славу. Взяла планшет, намереваясь почитать какую-нибудь книжку, но пролистав список закаченных книг, поняла всю бессмысленность этой затеи, ей ничего не хотелось, было так пусто в душе, словно лед подтаял, а в место него образовалась пустота. Сон сжалился над ней и взял ее в свои уютные объятия….
…. Она резко проснулась и села в кровати, рука лежала на бешено бьющемся сердце, стучавшем как сумасшедшее, то замирало на мгновение, то снова по нарастающей, сходило с ума, чтобы потом замереть на мгновение. Она не могла дышать от той боли, что переполняла ее. Пот тонкими струйками стекал по лицу… она не понимала, что же все-таки произошло!?
Кондиционер тихонько работал, обеспечивая комфортную температуру в номере, но ей словно не хватало воздуха. Все болело так, что хотелось рассыпаться в песок, чтоб уменьшить эту боль. Встала с кровати и подошла к панорамным окнам, которые служили выходом на балкон, открыла их, чтобы вдохнуть свежий воздух, но горячая волна окатила ее, спирая дыханье, он словно ударил ее. И от этого «удара» она вспомнила свой сон, так явно, словно просмотрела его еще раз…
… Ей снился дракон. Ярость, боль и тоска раздирали его изнутри. Он пытался сокрушить глухие стены, тесным кольцом окружившие его. Он бился об них лапами, хвостом, всем телом в такой неистовой безысходности, словно у него была одна цель, одно желание – сокрушить, вырваться, вдохнуть полной грудью свежий воздух. Но ему не хватило сил справиться с холодными бездушными стенами, и он как карточный домик рухнул на гранитный пол, обессиленный и изможденный от неравной борьбы. Поднял голову вверх к небольшому кусочку грязно-серого неба, видневшемуся далеко вверху и послал вверх мощную струю пламени, словно крик отчаянья и одиночества.
Встал, собрав остатки сил и вцепился когтистой лапой туда, где билось его сердце. И столько силы было в этом движении, словно он хотел вырвать когтями свое сердце и покончить со своими мучениями, но броня его кожи не дала это сделать, только глубокие кровоточащие рваные борозды остались от когтей. И тут она увидела его крылья – сломанные, изувеченные, израненные настолько, что именно осознание его страданий заставило ее проснуться, а слезы бежать по ее щекам. Это была не жалость, но сострадание, желание уменьшить его боль, хотя бы на немного, чтобы ее можно было терпеть, а не задыхаться мучительно от ее силы.
Никогда не снились ей такие сны, слишком эмоциональные, яркоокрашенные, в данном случае не теми цветами, что она любила. К чему был этот сон? Зачем? Почему? Она не понимала. Ей хотелось избавиться от него, чтоб он не давил. Единственно, что могло снять это напряжение – это море. И она не раздумывая собралась на пляж, рассчитывая успеть поплавать до завтрака, наслаждаясь теплым морем и пустынным пляжем.
Она быстро переоделась в закрытый купальник, повязала яркое парео и, подхватив полотенце, поспешила на пляж. Она вышла из отеля и нежный теплый ветерок, лаская обнял ее, словно старую знакомую, как бы говоря «Как твои дела? Не очень… не печалься, я все развею!» и уносил печаль из ее сердца, сдувая неприятный осадок от странного сна.
Пустынный пляж встретил ее тихим шелестом прибоя, солоноватой прохладой и мягкими солнечными лучами. Положила вещи на ближайший лежак и вошла в полосу прибоя. Волны нежно ласкали ноги, то накатываясь, то убегая, чтобы снова вернуться назад. Она вошла глубже, закрыла глаза и подставила лицо теплым солнечным лучам и соленому ветру, сладко потянулась, словно расправляясь, сбрасывая с себя все плохое, как старую потрескавшуюся кожу. Улыбка коснулась ее губ, а она полной грудью вдохнула этот пьянящий воздух какой-то свободы.
Идиллию одиночества и мягкого шелеста волн нарушили легкие всплески волн, кто-то плыл в отдалении. Открыла глаза и посмотрела вдаль сквозь ресницы. Мощными красивыми гребками, рассекая голубоватое море плыл человек. Это было очень красивое, завораживающее зрелище – сила, мощь и в то же время такое уверенно спокойствие исходило от этого незамысловатого на первый взгляд действа. Вот он доплыл до каната, огораживающего место для купания отдыхающих и ушел под воду, чтобы проплыть под ним. Она ждала, что он вот-вот вынырнет, но его все не было. И она не задумываясь бросилась в воду.
Они практически столкнулись, когда он отфыркиваясь вынырнул на поверхность. На нем были плавательные очки, но эти глаза она б узнала из тысячи тысяч и не важно было чем и как они прикрыты, разве только черные-черные солнцезащитные очки. Но эту забавную и характерную только ему россыпь веснушек ничем не спрячешь. В ее голове молниеносно промелькнула картинка, показывающая ее запретные желания – слизнуть эти капли шоколада, а потом чуть прикусить кожу, будто откусываешь эти пристывшие капельки.
- Доброе утро! Вот так встреча! – он смотрел на нее и улыбался такой светлой задорной улыбкой. Словно действительно был рад ее видеть, словно не было вчера…
- Сегодня Вы бросились меня спасать. Спасибо... или зная кто тонет, даже не подумали? – его улыбка погасла, словно стало темно, а вода остыла. И как ножом по сердцу, его вчерашние слова «может в качестве компенсации передумаете и пере...спите..»
Она громко фыркнула в ответ, развернулась и молча поплыла обратно.
- Скажите, хотя бы сейчас, чем я так оскорбил Вас, что вместо благодарности заработал оплеуху?
- Благодарность?! – она развернулась в воде на 180 градусов и рой брызг окатил его лицо, попадая в глаза, только что освобожденные от плавательных очков.
- За то, что в открытую предложил переспать с ним?!! – возмущенно заявила она и с силой ударила руками по воде, создав еще больший фонтан брызг.
- Когда?! Когда я такое сказал? – его глаза широко открылись от удивления и весь созданный ею шквал брызг опять наполнил их.
- Когда?! Еще и спрашивает, когда?! – тут она больно ударилась о выступающий камень и от неожиданности ушла под воду. В эту же секунду сильные руки вытащили ее наверх.
- Черт возьми!!! Вы вообще умеете плавать?!!
- Представьте себе – да!! – отфыркиваясь заявила она. – И вообще отпустите меня сейчас же!
- Только после того. Как скажите, когда я Вам сказал такое, - его пальцы словно стальные впивались в ее руки, оставляя после себя синяки, но он казалось даже не замечал этого, настолько глубока и сильна была его скрываемая ярость. Он крепко держал ее, не давая ни малейшей возможности вырваться на свободу.
- Когда?! – настаивал он, пристально глядя в ее глаза. Она чувствовала, как он пытается обуздать свой гнев, укротить его и какого труда ему дается сдерживать свои эмоции, рвущиеся наружу, словно дикие хищные звери. Его глаза покраснели, толи от эмоций, толи от морской воды. Она видела перед собой глаза дракона из сна. Это больше завораживало, чем пугало, вернее ей даже в голову не пришло … испугаться его. Она с трудом оторвалась от его глаз, опустила взгляд на его грудь, и сквозь прозрачную воду увидела красные следы, как во сне.
- Когда? – уже рявкнул он, выводя ее из состояния оцепенения.
- Когда предложил в качестве компенсации переспать с ним! – выпалила она.
Он глубоко и медленно вдохнул, пытаясь не сорваться и не сделать что-либо такого неисправимого, и медленно выдохнув, отрывисто произнося каждое слово, сказал:
- Ты мне даже договорить не дала! Я хотел сказать – передумала и купила что-нибудь! Запомни!! Я не тот мужчина, который говорит женщине такие вещи! Тем более тебе…
- А, я какая-то особенная женщина? – злость еще играла в ее крови и желание атаковать возникнув с новой силой, тут же схлынуло. Она чувствовала, как бешено бьется его сердце, и как он борется с собой, держа свои эмоции в кулаке.
- А, ты еще это не поняла? – он сверлил ее своим взглядом, но она не боялась, ее обуревали совершенно непонятные для данной ситуации эмоции. Тепло растекалось по всему телу, и совершенно не хотелось на свободу. Каким-то внутренним чутьем она понимала, что она для него особенная - слишком резко он реагировал на ее поведение, ее слова и это желание защищать ее, помогать.
Он жадно смотрел в ее глаза, словно от этого зависела его жизнь, а потом перевел взгляд на ее губы. Их словно жаром опалило, и они из тонкой линии злости, обмякли и чуть приоткрылись – такие полные, влажные, манящие.
- Черт с ним, хоть убей потом, – горячо выдохнув ей в лицо сказал он, прежде чем жадно поцеловать, еще теснее прижимая к себе, гася, любое ее сопротивление сразу и бесповоротно.
Ее тело. Как натянутая струна, стало томно звучать в умелых руках музыканта. Как скрипка, беспрекословно слушаясь смычка, издавала звуки, перевоплощенные в волны наслаждения, затрагивающие каждый уголочек ее естества. Тут в подсознании всплыл давний разговор: «Как так люди теряют сознание от поцелуя?» «А ты разве не испытывала это никогда?» «Нет, никогда…» и вот сейчас она была на грани - потерять сознание.
Протяжный, мучительный стон сорвался с его губ, словно он хотел большего, но боялся своих желаний и эта борьба доставлял физическую боль. Поняв, что девушка не собирается сопротивляться. Он ослабил объятия, обнимая одной рукой ее за спину, второй поглаживал мягкий изгиб шеи, забираясь в кромку мокрых волос, нежно лаская. Девушка, высвободив руки, обняла его за шею, теснее прижимаясь к нему. А так как ноги не доставали дна, она, как лиана, обвила ими его торс, как самое дорогое, боясь отпустить, потерять. Это было что-то необыкновенно-волшебное. Неизведанное до сего момента. Желание большего кружило голову и в то же время молило, чтобы его губы не отрывались от ее губ. Прохладная вода и горячие руки, обнимавшие ее спину, заставили кожу покрыться роем мурашек, а он их гладил своей ладонью, словно успокаивая, приручая, и вместе с тем, заставляя рождаться их вновь и вновь. Она чуть подалась вперед, выгибая спину и сильнее прижимаясь к нему, а он опустил руки на ягодицы, приподнимая ее выше.
Постепенно поцелуй превращался в страсть – в ослепительную, оглушающую. Он итак изначально был продиктован неуправляемым желанием, которое сносит не только голову, но и все рамки приличий и морали. Никто не спрашивал – но брал и делал. И эта уверенная напористость, но вместе с тем всепоглощающая нежность, заставили ее просто сойти с ума и забыть обо всех и вся. И только наслаждение этим мгновением. Кончики пальцев покалывало от удовольствия, словно бешенная энергия входила и выходила из нее. Каждая клеточка кожи, соприкасаясь с его кожей, словно ликовала, испытывая такое наслаждение, о котором раньше даже не помышляла…
Его губы становились все более жадными, требовательными, покоряющими и подчиняющими соей власти. И в тоже время пальцы нежно ласкали кожу, заставляя пламя растекаться по венам, подчиняя все своей власти, обжигающему наслаждению.
Она жадно целовала его, играя с его языком в такие остро-запретные игры, и он наслаждался этой игрой. Если в самом начале, пойдя ва-банк, он хотел получить лишь малую толику, вкусить запретный плод, попробовать – и будь, что будет. Настолько сумасшедшим было желание, что цена была абсолютно безразлична. И вот... неожиданный ответ полный огня и страсти, о которой он не смел даже мечтать. Все его тело содрогнулось от мощной волны желания, которая накрывала с головой, с непреодолимой, не бывалой силой, словно у него давным-давно не было женщины. Голод в купе с желанием заявили о себе с такой силой, что заглушили все доводы рассудка. Он взял бретели ее купальника и опустил их, спеленывая тем самым ее руки, прижимая их к бокам, но освобождая такую прекрасно-запретную грудь, манящую белизной кожи и нежно-розовыми бутонами, от желания превратившиеся в тугие горошинки, молящих о прикосновении. И он жадно накрыл ртом один из них, легкая колкая щетина покалывала нежную кожу груди, а язык играл с тугим шариком, даря море удовольствия обоим. Одной рукой он приподнял ее за ягодицы, чтобы грудь была над поверхностью моря, и жестко сжал их. Не в силах бороться с желанием. Другая рука накрыла второй нежный холмик, дар и ему наслаждение. Девушка выгнулась, подставляя свою грудь откровенным ласкам, ногти впились в его плечи, и он застонал от той бури чувств, что накрыли его с головой. Она теснее обхватила его ногами, прижимаясь к его торсу, а когда он сжал ее соски, то громкий стон удовольствия слетел с ее губ, а ногти оставили на плечах красные полосы…
Глухой закрытый купальник не давал полностью насладиться этим моментом. Словно осознание того, что нельзя – победило. Он отпустил ее грудь на свободу, и уронил голову в ложбинку между ее грудей, громко застонав, а пальцы впились в беда, протестуя против запрета обнимать. Ее пальцы спустились вниз по предплечьям, оставляя после себя следы…
Они оба глубоко дышали, а их тела вздрагивали в унисон. Он поднял голову и встретился с ее глазами, в которых было столько желания, вернее, одно сплошное желание. И это ее желание, плескавшееся в серых глазах, чуть прикрытых от наслаждения, сводило его с ума, отнимая остатки здравого смысла. Он с трудом отвел свой взгляд от ее глаз, и остановился на ее губах. Лучше бы он этого не делал! Такие полные, манящие, алые от жадных поцелуев, были слегка приоткрыты, умоляя с нова прикоснуться к ним.
Он откинул голову назад и застонал наполовину с криком, который отчаянно хотел заглушить. Пока его глаза не могли видеть, он вернул бретели ее купальника на место, закрывая нежные манящие полушария. Его пальцы дрожали от той неимоверной силы воли, которой пришлось применить хозяину, чтобы руки послушались и сделали то, что они сделали. Они хотели совсем другого, и отчаянные уколы желания электрическими уколами прошивали подушечки пальцев.
Он не видел ее, но уже почувствовал в ней перемену. Она разжала ноги, и пыталась освободиться от его рук, все еще удерживающих ее. Освободиться и уплыть, забыв все это – как она сдалась, как поверила, как растворилась в этом волшебном чувстве, познав то, что было сокрыто для нее.
Он не дал ей это сделать. Заглянул в глаза и прочитал ее мысли, словно она сказала это в слух.
Улыбка криво растянула его напряженные от внутренней борьбы губы, и он глухо, голосом полным желания, сказал:
- Глупая… ты даже не представляешь, как я хочу тебя…
Он насильно спустил ее вниз по своему торсу, и слегка прижал ее чресла к своим, чтобы она смогла прочувствовать всю силу его желания. То, что отразилось в ее глазах, было компенсацией за все его страдания. Он заключил ее лицо в чашу своих рук, таких больших и уютных, словно она оказалась дома, куда так стремилась, но так и не могла попасть, и во – вернулась.
- Я хочу тебя. И это не секрет, но я хочу, чтоб ты хотела меня, а не…
Она закрыла его губы своими, жадным, но быстрым поцелуем, и обняв ладонями его лицо, сказала:
- Я хочу, хочу именно тебя… здесь и сейчас…
Он убрал ее руки от своего лица и с тоской ответил:
- Нет, джан, это просто желание, физическое желание…
И снова его щека почувствовала тяжесть его руки, когда мокрая ладонь, поднимая сноп брызг, оставила свой отпечаток на его щеке. Он сжал ее ладонь со всей силой, которая была у него:
- Больше никогда! Слышишь! Никогда! Так не делай!
И он с такой безумной силой впился в ее губы, словно пробыл под водой целую вечность, и вот уже на разрыве легких, всплыв на поверхность, вдохнул такой сладкий, живительный и необходимый воздух. А потом, оторвавшись от ее губ, молча подхватил ее на руки и пошел к берегу.
Ее щека как раз лежала на тех царапинах, которые во сне оставил дракон, пытаясь вырвать свое сердце. Сейчас она слышала бешенное биение его сердца, и это была лучшая музыка, когда-либо слышанная ею. Одна рука пробралась к его спине и гладила ее, пальцы время от времени подрагивали от удовольствия, что переполняло ее. Вот он остановился, еще сильнее сжал ее в своих объятиях, приподнял и снова жадно поцеловал в губы. Ее соловые глаза смотрели на него. Он прикрыл глаза от удовольствия, растекавшегося по его телу, а густые черные ресницы чуть трепетали. Вторая рука обняла его за шею, привлекая еще ближе.
Он первым оторвался от ее губ, глубоко дыша, так что его мощная грудная клетка ходила ходуном, глаза цвета темного шоколада превратились в черные, подернутые поволокой желания. Он едва заметно прикусил свою губу, борясь с желанием. Она едва касаясь подушечками пальцев провела по его щеке. Все чувства обострились до предела, и это сочетание гладкой кожи, и тут же покалывающая жесткая щетина, заставляли волны дикого неизведанного удовольствия от кончиков пальцев перекатываться к тугим соскам, мучительно желающим быть обласканными, а потом спускалась ниже, собираясь в самом сокровенном месте, сплетаясь в тугой комок желания, становившегося с каждым вдохом все сильнее и сильнее, рвущимся на свободу, сбивающим на своем пути все рамки и препятствия.
Большой палец лег на его нижнюю губу, освобождая ее от плена белоснежных зубов. Она нежно погладила отпечаток, оставшийся на губе, словно пыталась разгладить его боль, стирая, убирая из его жизни. Он прижался щекой к ее волосам и еще сильнее прижал к себе. И почувствовал, как она смеется в его грудь. В недоумении чуть ослабил объятия и посмотрел ей в глаза.
- Что?
- Мне кажется, что ты хочешь съесть меня, - зарываясь лицом в его грудь сказала она, чуть смутившись от своей смелости.
- Тебе не кажется, - глухо ответил он. – Но я хочу любить тебя медленно. Наслаждаясь каждым миллиметром твоего тела, лаская его, доводя до кульминации, чтоб в один миг ты рассыпалась на миллионы сверкающих звездочек. Вот так я хочу любить тебя. А не так быстро и жестко тут сейчас. Но если ты будешь продолжать так смотреть на меня, то будет второй вариант.
Она тихо рассмеялась и попыталась освободиться от его рук, чтобы встать на ноги, и он не хотя, борясь с собой, отпустил ее. Они вышли из воды, и она смущаясь и в то же время восторгаясь увидела всю силу его желания. А он, казалось, нисколько не стеснялся своего такого состояния.
- Видишь, что ты наделала?! – и он колючей щекой провел по ее щеке, а большая широкая ладонь накрыла ее грудь и сжала, посылая мощную волну желания.
Он взял большое махровое полотенце, лежавшее на лежаке и повязал себе на бедрах, скрывая свое желание. Она накинула на себя парео в котором пришла, но оно тут же намокло от сырого купальника, и мокрая ткань облепила тело.
- Нет, так не пойдет…
- Ты же забрал мое полотенце, - рассмеялась она. И этот смех чуть ослабил накал желания, давая возможность обоим контролировать себя.
- Хорошо. Я куплю тебе чадру и будешь ходить в ней, - довольно серьезно заявил он.
Она в ответ еще громче рассмеялась:
- Так она еще сильнее прилипнет к телу!
- Хорошо, сниму яхту, и мы будем только вдвоем и из всей одежды на тебе будут только мои руки…
Она провела пальцем по его губам, подбородку и спустилась вниз по груди. Он поймал ее шаловливый пальчик и сжал в своей ладони. И повел ее за руку к отелю, не ослабевая хватку, не заботясь о том, что может ей больно.
Они зашли в отель, отдыхающие еще спали, полусонный портье попытался им улыбнуться. Его уже сложно было удивить, чего он только не повидал за все время работы. Они зашли в стеклянный лифт. Она встала спиной к поручню, а он обхватил руками поручень вокруг нее, словно заключая ее свои объятия. Костяшки пальцев побелели от того усилия, с которым он сжимал поручень, и она осознала насколько велико его желание и каких усилий ему стоило контролировать себя.
Она тихо вздохнула и накрыла ладонями его обнаженную грудь.
Двери лифта открылись. Они вышли. И только возле дверей она поняла, насколько велико ее желание – ее пальцы дрожали, и она не могла попасть в замочную скважину.
- Надеюсь, ты помнишь, где они лежат, - забирая ключ из ее рук, сказал он.
- Кто? – искренне удивилась она.
- Кто… кто…, только не говори, что их у тебя нет, - он взглянул ей в глаза и увидел в них ответ. Мучительный стон сорвался с его губ.
- Я сюда не за этим ехала! – поджав губы ответила она.
- Ты сумасшедшая!
Он схватил ее за руку и снова потащил к лифту.
- А, ты подготовленный приехал, как я смотрю! Судя по твоим, так сказать плавкам, ты сюда не за купанием ехал! – заявила она в лифте.
Ответом была его добрая открытая улыбка, озарившая светом его лицо.
- Тебе нравятся мои плавки? Думаешь в «ласточках» я бы выглядел гораздо сексуальнее?
- В чем? – ей показалось, что она ослышалась. – Ласточках?
Он рассмеялся над ее реакцией, сгреб в охапку, поцеловал в кончик носа и вывел из лифта. Обнимая одной рукой и тесно прижимая к себе, словно боясь, что она исчезнет, передумает, открыл дверь в номер.
Открыл и пропустил ее вперед. Легкий щелчок замка - и они вдвоем, скрытые от посторонних глаз. Только – он, и – она. От осознания этого она вздрогнула – желание и чувство опасности сошлись воедино. И она уже знала, что последнее останется в проигрыше. Она прислонилась к стене, так как ноги отказывались служить. Он подошел к ей вплотную, оставив лишь несколько сантиметров между телами, его горячее дыхание обжигало ее припухшие от жадных поцелуев губы, а глаза… а глаза цвета темного шоколада заставляли таять, растворяя все преграды, затапливая все барьеры, окутывая ее теплом и желанием. Он хотел ее страстно, сильно, до зубовного скрежета, как никого еще раньше – и это пугало его, но не могло остановить движение его рук. Он взял одну ее руку, приподнял до уровня ее головы и, сплетая пальцы, прижал к стене. Потом медленно, не отрывая своих глаз от ее, тоже самое проделал со второй ее рукой. Желание обладать рвало его на куски, требуя первобытным инстинктом взять ее тут и сейчас, жестко и сильно, наслаждаясь ее криками, постепенно перерастающими в стоны желания его тело содрогнулось, а с ее полу приоткрытых губ слетел приглушенный стон.
Он накрыл ее губы своими и стал целовать, глубоко, чувственно, его пальцы еще сильнее сплетались с ее пальцами, но он все так же сохранял дистанцию в эти несколько сантиметров. Одно единственное желание, которое владело им сейчас – это свести ее руки над головой, жестко фиксируя их, закинут ее ногу себе на бедро, а потом войти одним мощным толчком, и чувствовать, как ее стон желание теряется в нем, потому как жадные губы, продолжают терзать ее.
Но несмотря на все свое желание, он хотел подарить ей незабываемую нежность испить до дна весь вкус ее губ и заставить ее бесноваться от желания жаркого и горячего, и только после этого дать возможность кульминации накрыть их с головой.
Но как же это мучительно сложно – держать себя в руках!
Он отстранился от ее губ, а ее губы снова потянулись к нему, прося продолжения ласки. Он тихо рассмеялся, заставив ее тело содрогнуться от желания.
Заключил ее лицо в чашу своих больших уютных ладоней и подушечками пальцев провел по ее губам, чуть оттянув нижнюю вниз. Она обняла его и руки жадно стали исследовать его спину. Она боролась со своим желанием, пройтись ногтями по его спине. Он почувствовал ее желание…
- Сделай это! – горячо прошептал он.
И она впилась в его губы, а руки стали ласкать обнаженную спину, сочетая поглаживания и легкое царапанье, как кошка в момент особого удовольствия. И теперь она ловила его стоны, наслаждаясь той властью, что сейчас имела над ним. Она сдернула полотенце на его поясе и стала ласкать ягодицы. С его губ сорвался глухой стон желания и удовольствия, и он накрыв ее губы жарким поцелуем, подхватил на руки и не отрываясь от губ, понес ее в душ.
Освободил ее грудь и стал целовать, сцеловывая морскую горькую соль, но это было самое сладкое, самое вкусное, что можно желать. Он чувствовал сладость ее кожи, нежной ароматной, бледно-розовые горошины молили о ласке, и она выгнулась дугой, подставляя их его жарким и требовательным губам. Пальцы зарывшись в его волосы, гладили, то сжимая, то чуть оттягивая их. В это время он включил воду, и тугие прохладные струи ударили по разгоряченной коже. Крик удовольствия сорвался с ее губ, и она еще сильнее прижалась к нему. Его ладони мяли ее ягодицы, посылая горячие разряды по ногам, по спине, и она уже не чувствовала холод. Он развернул ее лицом к струям воды, стал целовать ее спину, а руки сняли купальник, оставив ее прекрасной с своей наготе. Он целовал ее спину, а руки гладили, ласкали все ее тело. Она уперлась руками в стену, чтобы найти хоть какую-то опору.
- Заведи руки за голову, - попросил он. И этот голос – ему невозможно было противостоять – такому глубокому, охрипшему от желания. Она сделала, как он просил, и тугие струи стали биться о ее уже такую чувствительную грудь, охлаждая, лаская и мучая одновременно. Ей нужна была опора, так как ноги совсем перестали слушаться. Она откинулась назад, облокотившись на него, и он прижал ее к себе, давая почувствовать всю силу своего желания. Руки играли с грудью, подставляя ее воде. Он целовал ее шею, потом ниже и прикусил кожу в основании шеи, тем самым сорвав с ее губ громкий вскрик. Но в нем не было боли, лишь одно сплошное, осязаемое удовольствие и наслаждение. Она прижала его голову к себе, прося продолжения, и он не заставил ее долго ждать. Его зубы сильнее впивались в ее плоть и мощные волны желания сотрясали их тела.
Она уступила ему свое место под струями, и вот они затарабанили по его спине, а она стала глазами, руками изучать его тело. Целуя, дразня, сводя с ума и лишая рассудка. Его кожа покрывалась мурашками наслаждения, и она с удовольствием гладила их, заставляя их расти, разбегаться все дальше и дальше. И с его губ срывались сдерживаемые стоны и легкое, но такое умопомрачительное, «сссссс». Темные горошины сосков так и манили прикоснуться к ним, подарить и им немного ласки. Такой резкий контраст – ее молочно-розовые и его такие темные насыщенные. Она накрыла его сосок губами и резко ударила по вершинке языком, а потом прикусила его, одновременно другой рукой сжав вторую тугую горошину. Его мощное тело сотрясла дрожь, прошедшая волной от кончиков волос до кончиков пальцев. И он схватил ее за волосы и прижал к себе теснее ближе. Не в силах бороться со своим желанием, бешено бьющимся внутри.
Она прикусила его сосок, поймав себя на мысли, что просто хочет съесть его всего, без остатка, но так медленно, смакуя, словно самый изысканный кулинарный шедевр.
- О да, девочка моя! – его голос изменился до неузнаваемости, стал таким осязаемым, немного шершавым, и этой шершавостью сводил с ума, словно ласкал ее кожу всю одновременно, и она отвечала ему, покрываясь мурашками, заставляя ее тело дрожать.
Вот ее губы накрыли другой сосок, а руки плавно, нежно лаская тугой напряженный живот, спустились к его естеству. И они оба приветствовали их так словно свершилось самое долгожданное и желанное в их жизни. С его губ сорвался долгий и мучительный стон, а его естество приветственно покачивалось в ее руках, касаясь ладоней и рассылая миллиарды искорок по ее телу.
Она оторвалась от его напряженных сосков, взглянула ему в глаза, облизнула губы, хотела присесть, чтобы подарить им обоим самую нежную ласку, о которой они так молили… но хозяин не дал этого сделать, схватил ее за предплечья и сказал:
- Нет! Только не сейчас.
И впился в ее губы, жестко, кусая их, показывая всю мощь дикой страсти, снедающей его изнутри. Выключил воду. Подхватил ее на руки, и не оставляя ее губ, понес в комнату.
Положил ее мокрую на белое махровое покрывало. Жесткая махра заставила содрогнуться от накрывших ее ощущений. Она согнула ноги в коленях и широко развела бедра, приглашая его, открываясь ему вся без остатка, показывая, что она вся в его власти. Он встал на колени между ее широко разведённых бедер и замер во всей своей прекрасной наготе.
- Только не торопись. Я хочу, чтоб ты наслаждалась каждым мгновением…
- И я хочу этого для тебя, - тихо прошептала она. И протянула к нему руку, желая коснуться его. Он поймал ее руку, и их пальцы переплелись. И вторая рука попала в сладкий плен его сильным больших рук. он склонился над ней, и завел их ей за голову, прижимая к подушкам. Его улыбка, его глаза, его тепло… и она растворилась во всем этом, словно перестала существовать без него…
А потом… потом лишь одно удовольствие полное, неразбавленное ни стыдом, ни условностями, накрывшее обоих с головой… она словно разлетелась на тысячи мерцающих огоньков, парящих в невесомости, но его руки, его тепло, как магнитом притянули эти огоньки к себе, собрав ее воедино. Но вместе с тем, она чувствовала себя новой другой, словно после долгой зимней ночи, неожиданно распустились весенние цветы. Словно именно его она ждала всю свою жизнь…до…
Она лежала в коконе его рук, его разгоряченного, чуть подрагивающего после сумасшедшей кульминации, тела. Вот он провел нежно пальцами по ее щеке, а она щекой нашла его ладонь и прикрыв глаза с улыбкой на губах, уютно устроилась в ней. Она не могла говорить, как русалочка, которая лишилась голоса, за возможность быть рядом с принцем.
Он стал нежно целовать ее глаза, щеки. И тут появились непрощенные слезы, от переполнявших ее эмоций, наслаждения, страсти и этой всепоглощающей нежности. Она обнимала его, едва касаясь, гладила его спину, чувствуя, как мурашки вновь оживают под ее руками.
- Почему ты плачешь? Я сделал тебе больно? – в его голосе звучала тревога, сплетенная с раскаяньем.
- Посмотри на меня, - полу попросил, полу приказал он, а она только отрицательно покачала головой, не в силах выполнить его просьбу.
- Почему? – удивился он, и ревность раскаленной иглой вошла в его сердце. Вдруг вместо него она представляла другого, того, с кем не могла быть? Но ее ответ тут же развеял его темные мысли.
- Боюсь, что это сон. Открою глаза и проснусь…
Он рассмеялся весело, звонко, по-мальчишески. Ее слова были бальзамом и самой лучшей музыкой на свете. Она с трудом разомкнула глаза и увидела его глаза, то что отражалась в них, перевернуло все внутри. Она обняла его за шею и стала молча целовать его лицо и еще теснее прижалась к нему, как бы всем телом говоря, «как мне хорошо с тобой». Она закинула ногу ему на бедро, еще теснее прижимаясь к нему, каждой клеточкой своего существа. И продолжала нежно целовать его такие вкусные губы, ее язык пробрался в глубины его рта, сплетаясь и играя с его языком. Его руки накрыли ее ягодицы, то сжимая, то поглаживая, наслаждаясь их мягкостью. И оба почувствовали, что желание разгорается с новой силой, словно не было этой страсти несколько минут назад.
- Мрутет утем! – он чувствительно прикусил кожу там, где шея переходит в плечо, резко перевернулся и водрузил ее на свой торс.
- Это не сон, хотя очень похожь…
- Мру…!?? Мне не повторить… Что это?
- Пару слов и не запомнила, - хитро прищурившись пожурил он.
- Я же не знаю армянский.
- Никогда не слышала?
- Нет. А где я его услышу?
- Что у вас в городе нет армян? Мы вроде везде есть, где надо и где не надо.
- Может и есть. Но я их не знаю.
- Значит, я – первый? – он взял ее лицо в руки и поглаживая губы большими пальцами, заглянул в ее бездонные серые глаза.
- Да, - тихо ответила она, растворяясь в тепле его рук и шоколаде его глаз.
- Да? – его губы чуть приоткрылись, желая целовать ее, он приподнялся к ним близко-близко, глубокое горячее дыхание обожгло ее губы, и они также приоткрылись.
И в этот момент он поймал себя на мысли, что мечтает быть первым, первым во всем, первым ее мужчиной, с которым она познает, что такое быть женщиной. Но это было нереально. Поздно, так поздно они встретились, но главное, что встретились. На краткий миг…
- В смысле армянин первый, - уточнил он, профессионально пряча свою боль за улыбкой, он уже привык это делать и обычно все верили в то, что он веселый беспроблемный парень.
- Да. Армянин первый, - и единственный хотела добавить, но вовремя остановилась.
- Мрутет утем… если перевести на русский, то это звучит как-то не очень. А на армянском – классно! Так парни говорят свои девушкам. Если дословно, то это означает «съем твою... Эээ…. мордашку» Короче – съем тебя!
Она рассеялась в ответ, а потом, облизнув губы, спросила:
- А девушки говорят такое парням?
- Своим – да…
- Значит, я тоже могу тебе это сказать…
- Тебе решать, - тихо ответил он. И они оба понимали истинный смысл этих слов.
- Мрутет утем, - сказала она. И никогда еще он не слышал ничего более прекрасного…
- А еще говорят – узумем кез, - тихо добавил он, и все внутри содрогнулась в ожидании этих слов.
В молчаливой просьбе перевести она приподняла бровь.
- Хочу тебя…
- Узумем кез…
Она легонько толкнула его, и он лег на спину, отдаваясь полностью в ее власть. Она завела его руки над головой и одной рукой держала их, а другой, кончиками пальцев провела по его распухшим от поцелуев губам. Вот его губы поймали один пальчик, а зубы чуть прикусили его, давая понять какие страсти бушуют внутри. Она глухо рассмеялась, положила ему на губы еще один палец, словно просила приютить и его. Молодой человек с радостью выполнил ее просьбу. Она непроизвольно выгнулась и ее груди оказались рядом с его губами. И тут же она почувствовала, как они сомкнулись на ее соске, превращая его в тугую горошину.
- Аахх, - сорвалось с ее губ такой томное и протяжное, а в ответ на ее то ли вскрик то ли вздох, его тело содрогнулось, а плененные руки сжались в кулаки. Она начала двигаться на его торсе, медленно тягуче, сводя его с ума. Свободная рука накрыла его сосок и стала ласкать его. Его губы чуть сжали ее сосок, а она в ответ сжала пальцами его. Они сразу приняли безмолвные правила игры, дарящей друг другу наслаждение. Мурашки стайками разбегались в разные стороны, заставляя каждый миллиметр кожи наслаждаться происходящим. Она стала двигаться еще быстрее, чувствуя, как его желание растет. И вот его сомкнутые руки вырвались из нежного плена, схватили ее за бедра, чуть приподняли… и громкий стон удовольствия в унисон сорвался с их губ. Он задавал ритм движениям, а она ласкала свои груди, и видела в его глазах насколько это действо заводило его. И растворялась в этом взгляде…
Вот она обессиленная лежит на его торсе и обнимает его. Его сердце бешено бьется под ее щекой. Настолько сильно и громко, словно хочет вырваться на свободу, оставив своего хозяина. Его большие ласковые ладони нежно гладят ее влажную спину, продлевая удовольствие обоих. Она чуть отстранилась от него и стала целовать ссадины на груди, и в этих поцелуях было столько желания излечить их, чтобы их хозяин забыл о их существовании навсегда, и больше никогда они не появились снова. Он обнял ее так словно закрывал ото всего мира, уткнулся лицом в ее мокрые волосы и срывающимся голосом сказал:
- Я и предположить не мог, что ты такая страстная и такая нежная одновременно.
- Глупый. Все женщины такие.
- Нет.
- Ты просто не знаешь…
- Знаю, поверь мне…
И столько боли было в его словах, что у нее у самой сердце сжалось и тихонько заныло.
- Хорошо, поверю…
- Поверь. Хотя, нет! Не верь мне!
- Ну ты – ромашка! – рассмеялась она. Поставила свои руки локти ему на грудь, сплела пальцы и оперлась на них подбородком.
Его губы слегка улыбались, а в глазах плескалась нежность. Так смотрят на дорогих людей, которых очень долго не видели. Он взял ее лицо в ладони, притянул к своим губам и поцеловал ее... в кончик носа. Она рассмеялась звонко и очень весело. А он продолжал улыбаться.
- Нет, я кактус.
- Кактус? – комната вновь наполнилась ее смехом. - Поздно предупредил, - она игриво провела носом по его колючей небритой щеке.
Он сел вместе с ней на кровати и уже серьезно сказал:
- Пообещай мне одну вещь.
Она не понимала такой разительно перемены в нем. И это смутило ее.
- Хорошо, что я должна пообещать? – в эту секунду она поймала себя на мысли, что готова пообещать луну с неба, лишь бы это не заканчивалось.
- Не привыкай ко мне. Только не привыкай. Пообещай, - его глаза мучительно искали ответ на свою просьбу. – Я не хочу, чтоб тебе было больно потом. Ведь ты большая девочка и все должна понимать. Не привыкай ко мне! – молили его глаза. И она не могла отказать их мольбе, понимая, что только пройдя через это обещание, у их отношений есть какое-то будущее. Она не могла отказаться от него, она только обрела, и отказаться, пусть коротким будет это счастье, но оно будет.
- Обещаю, – тихо прошептала она.
Он еще несколько секунд смотрел в ее глаза, как бы ища подтверждения, сказанному, а потом жадно поцеловал в губы. Словно и не было этой страсти только что, что едва не заставила его сердце выпрыгнуть из груди.
И спустя несколько секунд после звонка, застучали в дверь. Сначала аккуратно, а потом все сильнее и сильнее. Вот вода перестала литься в душе. Он вышел, приоткрыл входную дверь. По всей видимости это были его друзья, которые пришли за ним на завтрак.
- Вах! Да ты уже успел найти себе девочку!
- Ну и как она?!
- Так ты только взгляни на него и все сразу станет ясно!
Тут голоса стихли, потому что он закрыл дверь и что-то сказал на своем языке. Они тут же замолчали и ушли.
С ее языка готовы были сорваться колкие слова про героя-любовника, а также вопрос, скольких дурочек он планировал осчастливить за время отдыха. Но от этой ошибки ее спас повторный звонок телефона. По всей видимости шло бурное обсуждение чего-то, совершенно не касающееся ее ушел. Потому что он сразу после приветствия перешел на армянский. Она решила, что самым лучшим станет ее уход в ванну.
И еще до того, как она успела включить воду, она услышала полное подтверждение своим действиям. Потому как сдержанный и улыбчивый Мистер Глаза превратился в абсолютного незнакомца.
Вишапи тевер. Крылья дракона-в переводе с армянск
© Copyright: Марина Зонова, 2018
Свидетельство о публикации №218012101503
Свидетельство о публикации №218012101503
Рецензии
Здравствуй, Мариночка!
Изумительно, восхитительно, необычно, ново, страстно!
Очень понравилось!
И знакомство и страсть и нежность!
Просто невероятно, но такие чувства и написано настолько честно, что хочется сразу снова перечитать.
Казалось бы о любви уже всё написано много раз, но твой "Дракон..." читается на одном дыхании! наверное, так же ты его и писала.
Спасибо за настроение!
Жду продолжения!
И такое пожелание тебе: текст очень объемный.
Можно разделить его на три-четыре главы, чтобы легче читалось и воспринималось.
Подумай над моим предложением)))
Большие тексты людям иногда не хочется читать до конца, в очень бы мне это хотелось, потому что твой стиль мне нравится и тема любви и страсти очень красиво тобой подана.
С любовью,
Наталья Анатольевна Шведова 09.04.2018 15:00 • Заявить о нарушении
Изумительно, восхитительно, необычно, ново, страстно!
Очень понравилось!
И знакомство и страсть и нежность!
Просто невероятно, но такие чувства и написано настолько честно, что хочется сразу снова перечитать.
Казалось бы о любви уже всё написано много раз, но твой "Дракон..." читается на одном дыхании! наверное, так же ты его и писала.
Спасибо за настроение!
Жду продолжения!
И такое пожелание тебе: текст очень объемный.
Можно разделить его на три-четыре главы, чтобы легче читалось и воспринималось.
Подумай над моим предложением)))
Большие тексты людям иногда не хочется читать до конца, в очень бы мне это хотелось, потому что твой стиль мне нравится и тема любви и страсти очень красиво тобой подана.
С любовью,
Наталья Анатольевна Шведова 09.04.2018 15:00 • Заявить о нарушении