Маргарита

Тонко-строгой походкой тюремною
Измерялись таблички крайней Вселенной,
Где указаны точные правила
Построения мрачных традиций.
Невзирая на внешность с усталостью,
Раздираемый страстью и жалостью,
Мальчик брёл по Вселенской границе,
Избегая чьих-то амбиций.

Неизвестным в простом уравнении,
Что касалось ногами весенними
Старой злобно-обычной традиции,
Остановленной возрастом месяца,
Стало радужное озарение
О слепоте извечной прозрения
И о беспечности теодиции,
За которую кто-то повесился.

Так вот, ногами весенними,
Беспечно взирая взглядом бессмысленным,
Шлёпал мальчик по краю вселенной,
Наплевав на все чужие традиции.

А снизу в даль бесконечную,
Пытаясь смириться с тяжестью,
Привыкнуть, стать столь же беспечною,
Сколь бесполезной на радостях…,
А где-то там, шею гибкую
Изогнувши в какой-то крайности,
Она, с именем Маргариты,
Ожидала последней гадости.

Была боевая готовность
В хрупкой изнеженной люстре,
И необъяснима решимость,
Звенящая очень грустно
О ждущих чего-то минутах,
Пропавших в далёком далёко,
Взлетевших высоким высоко,
Но так не попавших

К мальчику, который ногами весенними,
Беспечно взирая взглядом бессмысленным,
Шлёпал  по самому краю вселенной,
Наплевав на все не его традиции.