Станция Мавзолей забытых людей

Мутный взгляд человека, стоящего прямо посреди автострады, направлен на искрящееся ночное небо. По сторонам едут сотни машин, стоит неимоверный гул и визг автомобильных колес. Небольшой прямоугольник, разделяющий полосы движения – это  единственное место, где этот человек чувствует себя защищенным. Ему казалось, что островок безопасности, сродни новой планеты, которая (по Экзюпери) принадлежала ему одному, за исключением одной вещи, удовлетворяющей его эгоистическое самолюбие, - на этой планете не о ком было заботиться, и некого было любить. Только лишь себя самого. Он бы назвал это так: «Рай для эгоиста». Ровно в этот момент он смотрел на звезды в надежде хоть каким-нибудь образом увидеть его родной дом. Его родной дом вне этой выдуманной планеты. Он явно скучал по тем местам, где ему приходилось бывать или даже не по местам, а, точнее, по людям, которые эти места захламляют. Насколько бы его ненависть к людям не была огромной, они все равно нравились ему. Иногда даже доводилось с ними разговаривать и приятно проводить время с ними же, в такие моменты этот человек не держал на них злобу. Скорее… скорее, он доверял им, и с непоколебимой легкостью впускал этих людей в свое сердце. Однако, он забыл об одной вещи: люди имеют тенденцию гнить, и гнить с такой силой, что и его сердце тоже заболевало. Его душа загнивала, покрывалась язвами, болела. Его душа изливалась наружу слезами, а чувства также заражались этой неясной дрянной болезнью. Счастье, светлые деньки, любовь, веселье и все остальное, связанное с позитивом становились для него в тягость. Он не желал больше чувствовать, причем совершенно ничего: начиная от боли, и заканчивая чувством голода, чтобы в пределе просто умереть от сильнейшего истощения. В жизнь нагрянула тьма, боль, гнев, злоба...  Депрессия, налив себе кружечку мятного чая, присела с ним рядом и с излишней неприязнью обняла его, наполнив таким холодом, от которого его ребра хрустели. Так, в его судьбу ворвался эгоизм, как упокоенный аналог его жизнелюбию.

Очень трудно и стыдно в этом признаться, но этим морально неуравновешенным человеком был я. Безвозвратно внушившим себе, что я не нужен никому и что эти люди убили во мне человечность, а в следствии я превратился в этого эгоистичного монстра. И соратников у меня найти не получилось. Только был один образ, который предложил мне решение, мутную надежду избавления  от проблем (я совершенно его забыл). Мы назвали это анестезией и под невеселую музыку пользовались ей. Алкоголь, - это жгучая, убивающая боль жидкость не просто химическая формула, а целебный нектар, который заполняет пустоту внутри и избавляет от тянущей боли в груди. На вечеринках я не знакомился с людьми, я просто не хотел, потому что выведать душу пьяного человека в разы проще, чем у морально защищенного трезвенника. Куда проще было просто пить, а страдания прерывались сами с собой; тянуть противный дешевый кальян, вытесняя из своего тела жизнь,  убивая при этом свое благополучие.  Я не помню людей, не помню очертания обстановки, почти не разбирался ни в чем. Пока в одну из тусовок не ворвались наркотики.

Меня, как и всегда, пригласили на вечер… на вечер (стыдно) для алкашей. Просто сообщение в социальной сети. Я, как всегда, ответил, что буду там вечером (ничего особенного). Валяясь в холодной постели, я продолжал накручивать себя, хотя (или потому что) особой боли на душе не было уже давно, просто пустота давила изнутри. Я чувствовал, как она хотела разорвать меня, и помимо негатива, эгоизма, депрессии в моей душе затаился страх: жуткий, огромный, матовый паук, с клацающими челюстями, - сплел кокон прямо у меня на диафрагме. Все стремилось к полнейшему уничтожению моей и без того ужасно просаженной души. Безопасней было бы просто продать ее дьяволу.

Вечер близился, а мне на удивление стало лучше. Я чувствовал искаженную радость у себя за ушами, как будто должно было произойти, что-то воистину хорошее. Можно было просто купить билет в театр, купить билет в кино, сходить в кафе, утешить себя прогулкой по красочным улицам города. Наконец хорошо поужинать, и просто забыть все, что было со мной. Просто выжечь чернила с листа судьбы ( теоретически просто нереально начать все заново), оставить шрамы, которые напрочь сожгли бы мосты к пьянству, к прожиганию здоровья, к неверному пути. Никто и никогда  не взялся бы меня исправлять. Все зависело от меня, и только от меня. Вот бы взять в руки книгу, и навечно заполнить пугающие меня пробелы, но для меня все было проще, точнее мне было проще просто напиться и забыться (по старому и проверенному способу).

Октябрь - на мой взгляд, самый мрачный и удушающий месяц осени. Серость, дожди, сопли (по умолчанию). Но есть невероятная надежда, что в один из вечеров пойдет снег и пробудит в людях память о детстве. Возвращение после многочасовой прогулки под холодным небом - это возвращение твоей души туда, где ей будет хорошо, где тебе будут рады. Когда родители встречают тебя и отряхивают от снега, когда в доме шумит печь с шипящими дровами внутри. Когда тело промерзло до костей и от тепла пробегают мурашки, когда под теплой водой отогреваются околевшие пальцы, а горячая еда и горячий чай греют тебя внутри. А щеки еще, возможно, не один час будут гореть и отогреваться, - все это напоминает о родительском доме. О доме, где тебя понимали и любили. А твоя душа, как огонь в печке - она пылает изо всех сил и согревает души людей, которыми ты дорожишь, которых ты правда любишь.

Я шел вперед, совершенно не смотрел на людей, в моем окружении всех их мне хотелось прикончить, я даже и представить не мог, что этот вечер будет убийственным дня меня. Я не ощущал красоты. Я не чувствовал, как дождь проникал в микропространства между нитями моей одежды. Как вода с неба холодными струйками протекала по лицу, как капли оставляли разводы в глазах - мутные, всех пугающие пятна. От небытия меня отделял один стук в дверь, и я решился…
Дверь отварилась. Первый метиловый коктейль залетел в глотку. Тело вновь ослабло, а душа наполнилась холодом. Мир померк в моих глазах. Что-то пошло не так…

Я слышу ужасный крик. Этот звук заставляет меня очнуться. Мрак в глазах постепенно отступает. И слова, которые я хочу произнести, застревают в горле огненными каплями алкоголя. Я встаю с кресла и чувствую невероятную усталость. Я чувствую недомогание. Вокруг полумертвые люди. Дым, едким туманом застыл в комнате, ничего не видно. Повсюду окурки, пепел, грязь. Из колонок к гостиной играет Kanye West, какая-то тупая, надоевшая мелодия, которая, как будто, играет на каждой вечеринке. Клубок гирлянды висит на гардине буквой «М», и все так волшебно и красочно видится мне:

«Должно быть, милая «М» была здесь, хотела спасти меня? Не наговорил ли я ей глупостей?», - думаю я. Тем временем крик повторяется, только сейчас в несколько раз ужасней.

Я ударяюсь коленом о стол. Несколько бутылок хорошего виски падают на пол, с противным хрустом разбиваются, я был даже рад, что уничтожил алкоголь, но порезал ногу.  Не чувствуя боли, стремлюсь на крик. Все как в тумане. Сменяется песня, из колонок льется «Я - тень…» и мне кажется, что я тенью гряду на ужасные вопли человека. Прохожу мимо кухни - на плите сгорает кастрюля, прохожу мимо чей-то комнаты - в ней спят голые девушки. Я почти ничего не вижу, и крик повторяется. Ужасный крик, как если бы на человека, который издавал его, применялись советские пытки утюгом. В этот момент тот паук на душе дал о себе знать, в этот момент он вцепился своими ядовитыми челюстями мне в сердце и заразил меня неимоверным страхом. Я представил, как пьяному парню прикладывают раскаченный добела утюг прямо к груди. Я представил боль, которую он испытывал и мои ноги подкосились. Я очень сильно все это ощущаю, мне больно за это. Больно за людей, которые пережили боль, я безумно сильно сочувствую им, мне жаль их. Если бы я мог им с этим помочь, если бы… (глупое бы!). Я расстроен, как и многие расстроен, но проблема в том, что когда человеку плохо, ничего не сможет этого поменять, даже если сделают, как хочет он, невозможно сразу прекратить испытывать боль, боль слишком сильно нас заражает. И я понял только одно: алкоголь мне более не помогал.

Крики прекратились. Я испуганно ворвался в ванную. То, что я увидел, было… было настолько ужасно, что мне захотелось выпрыгнуть в окно. На полу лежала девушка, полураздетая красивая девушка, в разорванном черном платье. Тоненькая фигура, красивая грудь, подтянутые берда, чулки, красивые длинные ноги, стильные туфли, пышные черные волосы… в крови… Эта девушка поймала bad-trip (анг. «плохая поездка»). Это значит, что девушка принимала психоделические наркотики в большом количестве. И никого не оказалось рядом, чтобы помочь ей. Ей привиделось что-то ужасное, что-то чего она не хотела видеть. Ее маникюр был окровавлен. Я схватился за голову, и упал на колени рядом с ней. Эта девушка, она… она выдавила себе глаза и перерезала себе шею. Я прикасался к ней, она была теплой, невероятно теплой и очень красивой. То, что я скажу сейчас - это ужасно. Я влюбился в только что умершего человека… только что упавшего с небес ангела. И как я только посмел? (Как я вообще могу такое говорить)  Я…! Я мог спасти ее, понимаете? Если бы я не был пьян или… я не знаю. Я не выдержал и убежал, поклялся себе больше никогда не… (мне так пусто…)

Я оказался на автостраде, полностью опустошённым и в окровавленных джинсах. Мне захотелось умереть. Я смотрел на звезды. На чистое и ясное небо. Смотрел и плакал. Звезды горели ярче, чем я и мне хотелось понемногу понаблюдать за каждой. Мне верилось, что она, та мертвая девушка вернулась в рай. В то место, откуда и прибыла сюда. Мне хотелось верить, что ее звезда загорится на небе.
Мне хотелось домой!

Разгневанный Зевес, бог всех богов, бог молний и грома, увидел эту мертвую девушку, и ему захотелось, чтобы она продолжала жить на Земле. Он стал кричать на звезды, бушевал, разыгралась гроза, молнии мелькали по всему небу. Он не успокаивался, он продолжал рычать на них и метать в них молнии. В надежде, что упадет именно ее звезда и какой-нибудь добрый человек загадает, чтобы она продолжила жить. Бесконечные оковы не удержали ту звезду, и она посыпалась вниз. Я заревел и изо всех сил начал проговаривать:
- Верни ее! Верни ее! Верни…
Свет погас. Я упал на свой островок безопасности, прямо на автомагистрали.


***


Мои ноги были сбиты в кровь. Я просто шел пару дней подряд и все. Голова невероятно болела. Я шел по пустыне, до невозможности хотел пить. Вспотел, вся моя одежда была мокрой до нитки. Я просто шел до здания, которые было вдалеке. Приближался к нему, но мне все равно было неспокойно. Когда оно было далеко - здание казалось мне спасением. Белое здание с четырьмя колонами, вокруг которого стояли большие черные башни, по четырем сторонам света. Мне казалось это дорогим домом или церковью. Но сейчас это больше походило на усыпальницу. На мавзолей древнегреческих богов и никакого спасения я там и искать не смею.

Я пришел. Упал на колени к крыльцу и ползком забирался наверх, с мыслями о спасении и раскаянии. Огромная железная дверь пахла кровью. Было чувство, что я снова вступил на прокаженную нечестью землю. Над серой дверью была надпись, гласившая: Станция: «Мавзолей забытых людей». Я без стука зашел внутрь, вспомнив поле трупов и демона с вишневыми глазами.

Внутри я увидел страшные, кровавые картины на стенах, разные, и все только про одно - смерть. Как Каин убивает Авеля, как Иисуса распяли на кресте, картины разных установок для пыток. Но самое главное, в этом месте были восковые фигурки, стоящие на небольших пьедесталах. Разные люди, лица некоторых были мне знакомы.  На каждом подиуме были таблички, с надписями, в которых указывалось имя человека из воска, и перечислялись имена тех людей, которые забыли его.  Почти в каждой табличке я видел свое имя.

Я немного успокоился. В отличие от горы из трупов, тут присутствовал некий уют. Огромные, пышные шторы, на полу ковры, резные гардины и плинтуса, религиозная мозаика на стеклах. Внутри отливало золотом, поэтому все помещение светилось темно-желтым блестящим светом.

- Так-так-так… Ну и кто тут у нас? Сам пришел? Или что-то вынудило тебя? Или может кто-то? - голос послышался позади, он был приятным на слух, от него будто пузырьки лопались в голове, - Я здесь, милый… - я обернулся. Это была красивая высокая девушка, в черном коротком платье, в чулках, на высоких каблуках. Мне было приятно смотреть на нее, за исключением одного… (Догадываетесь?) Ее глаза были выдавлены, я испугался и очень сильно смутился, как будто тот мерзкий паук добрался до черепа (щелк-щелк, укус в мозг!).

- За что?!  Почему?!- закричал я, на что девушка просто улыбнулась.

- А что? Если любишь, разве видишь недостатки? - девушка широко раздвинула веки и направилась на меня. - Разве я так не привлекаю тебя, милый?

- Не так явно, прости. Ты замечательная, но я виноват, я не смог спасти тебя, прости! - я почти кричал и снова чуть-чуть не заплакав, прошептал, - Прости…

- Ты не виновен. Ты просто прохожий, который себя потерял. Ты просто… тебе
просто не повезло, - девушка смотрела четко на меня, улыбнулась и резко начала говорить очень грубым голосом, который несколько механически скрежетал, - Ты! Просто! Ничтожество, дорогой! Ты не спас эту милую девушку. А какова цена? Я тебе скажу, милый. Она просто попадет в этот нескончаемый «Мавзолей забытых». Это все, что она может себе позволить. Она приглядывалась к тебе весь вечер! Ты понимаешь? Весь вечер, Костя! А кто-то, у нас самодовольно надулся и сидел, бухал.  Между прочим, она затеяла эту вечеринку, только ради тебя! Ты знаешь?!
Она в тебя влюбилась, и спасти тебя хотела. А ты, а что ты? Слабак!

- Ну. Я. Просто.

- Заткнись, заткнись, заткнись! Замолчи. – Разводя руки в сторону,  по-женски говорила она. -  Я заставлю тебя скорбеть по ней, ведь имя мое, - ее голос стал, как будто звучать из самой преисподней, - Скорбь! - Ее волосы резко поредели и поседели. Лицо покрылось морщинами, глаза загорелись черной дымкой. Она в один миг превратилась в дряхлую, ужасную старуху. - Думал отделаться милой потаскухой? Прими мой истинный облик, смертный.

Я не испугался. Нет, напротив все было как-то неясно, как в тумане. Как-то очень спокойно. Но я знал что это, это страх. Его в моей жизни, в последние время, достаточно. 

- Что со мной будет? - слегка дрожащим голосом спросил я.

- Все эти войны добра и зла, знаешь? Все это неважно, потому что, я даю людям, то, что им попросту нужно. Умер близкий человек - скорби, умерла собачка - скорби, сломался любимый гаджет - даже тут прихожу я. А сегодня зло - это ты, и я хочу, чтобы ты знал, откуда ты вообще такой вылез, я хочу вылечить тебя, дурачок, а не прикончить. Следуй за мной, - она протянула мне руку, я не очень хотел держать за руку злобную старуху Скорбь. Она мило улыбнулась и вмиг стала той привлекательной девушкой в черном платье… без глаз, - Ну пойдем же, ну же, давай, - мило улыбаясь, она повела меня мимо восковых фигур.
Я видел много людей (и не только людей). Многих из них узнавал: это погибшая продавщица, с ней я общался за день до ее гибели, это моя собака Найда, которая убежала в мороз и замерзла на улице с двумя щенятами (слеза скатилась по щеке).
- Тише, дорогой, еще рано… - увидев слезу, девушка попыталась меня утешить. - Вот, мы пришли.

Я встал перед очередной фигурой:

- Нет, - я заплакал, - Нет, бабушка. Нет, этого не может быть. -  Я смотрел на нее. На улыбающуюся старушку с золотыми коронками и аккуратно, как бы домиком уложенные белые-белые волосы. Она была такой, какой я видел ее в последний раз. В сине-белой майке и с грушей в руках. Так я запомнил ее.

- Это твой… - Скорбь опустила голову вниз и резко коснулась фигурки моей бабушки. Груша выпала из ее рук, и упала на пол, я очень быстро подобрал ее и прижал к груди. - Именно та, которую ты съел в тот день. Я знаю, у тебя болела голова и все, что тебе хотелось это этот… фрукт. И только она разрешила тебе его съесть. Милая история, все хорошо, Кость, все хорошо. Мы должны идти.

- Нет! - захлебываясь истерикой, произнес я.

- Я сказала, пошли! - девушка закричала так, что я испугался и меня не на шутку перетряхнуло.  - Ой, прости, - она снова улыбнулась, я даже подумал, что у нее это слишком хорошо получается, даже лучше, чем заставлять людей скорбеть. (У всех девушек так, по-моему, все они могут сделать тебя счастливым). Я пошел дальше.

Дальше мы шли слишком долго. То ли перебирались в другой зал, то ли Скорбь просто насыщалась компанией со мной. Сейчас это дрянное ощущение, выжигающие грудь изнутри, меня просто переполняло.

- Ты помнишь ее? - Скорбь как-то неуверенно задала вопрос и увела взгляд в сторону.

- Хм, а кого именно я должен помнить?


- Девушку, что снилась тебе…?
- Аню?

- Так ты еще и знаком с ней? Ты урод? - девушка бойко схватила меня за подбородок.

- Да, ты не слышала про мой роман? Тот вишнево-черный демон знал об этом. На «Кладбище мертвых…»

- Мне плевать! Я просто хотела сказать, что ее больше нет, она ушла, предав тебя. И запомни, что никогда больше ее не увидишь… Только ее восковую фигурку, валяй, смотри, только прикасаться к ней не смей. Ты понял?

- Обожаю ревность, - заявил я.

Она действительно была какой-то нереально красивой, как будто синтезирована в лаборатории под моим четким наблюдением. Но, она самая нереальная во всей моей жизни. Ее просто не существует.

- Я не хочу быть здесь, уйдем! - я просто двинулся дальше. Скорбь улыбаясь, шатаясь из стороны в сторону, следовала за мной.

- Я и подумать не могла, что ты действительно можешь за это зацепиться, думала, это не сработает. Но, я все-таки смогла, да, Кость?

Я не отвечал, потому что прямо за ее спиной я увидел… себя. Стоял на подиуме, подняв руки вверх, с лицом, как если бы я просил небеса надо мной сжалиться. Одна единственная деталь отличала меня от других фигур. Моя восковая фигура стояла в огромном стеклянном куполе. Меня, как будто, сковали в цепи, и я стоял на месте неподвижно.

- О, да! Да-да-да! - Скорбь завизжала от счастья и захлопала в ладоши. Так это все было по девичьи. - Я ждала этого весь вечер, показать, чего новенького я сюда притащила. Та-дам! Это ты! Ой, даже не спрашивай меня почему, бездушный человечек. - Она слегка посмеялась, очень коротко и тонко, пока не увидела мое серьезное лицо.

- Нет, Скорбь, ты не права. И тебе хочется меня обдурить, да? Тот демон на кладбище, он провоцировал меня и питался моей злостью и болью. Я знаю, чего вы требуете от людей! Я знаю! Вам нужны от них ни души, ни человеческие гормоны, а чертовы чувства. Ну как, дура, наелась!? Ой, смотрите-ка, это не то, что тебе нужно, да? - Скорбь начала кашлять, из ее рта понемногу высыпался черный густой пепел.

Я увидел, как моя фигура за ее спиной тает, постепенно капельки воска скатываются и падают на ковровый пол. Как будто с горящей свечи скатывались комочки парафина.

- Я знаю, что это банальный, самый обыкновенный, тупой сон!

- Ошибаешься! Ошибаешься! - Скорбь появилась в образе жуткой старухи и резко, как приведение в фильмах, оказалась передо мной, схватив за подбородок, - Я просто хотела, чтобы ты остался со мной. Ты весь такой нестабильный, что тобой можно питаться вечность. К тому же, ты еще такой… такой вкусный. -Скорбь поцеловала меня, прямо в губы, так страстно и по-настоящему, что я просто не мог заметить, как поддался на ее проделки. Передо мной стояла красивая девушка, которая гладила мои волосы и мило улыбалась. Я на какое-то время сожалел, что придется ее покинуть. - У меня много имен: Грусть, Сожаление, Скорбь, Боль.. душевная конечно же, - тихонько без прежнего пафоса добавила она. - И ты знаешь, я буду питаться твоими чувствами всю жизнь. Потому что, я люблю вас, и приму вас всегда, что бы вы с собой не сделали. Сутки до суицида, Костя, и мы будем вместе навсегда. Я ведь уже мертва, я жду тебя, - передо мной стояла та мертвая девушка.

- Нет, ты не можешь так со мной поступить! - я хотел ее ударить, но тут из пола начал выступать пьедестал, каменный блок прямоугольной формы. Я немного поднялся вверх. Скорбь, ехидно улыбаясь, щелкнула пальцами:

- Я приберегу это место специально для тебя, любимый мой, буду ждать, целую!
Последние, что я запомнил - это сильное давление на каждую клеточку моего тела. Из-за этого я не мог шевелиться. Она превратила меня в восковую статуэтку! Как в музее. 

Я очнулся там же. На автостраде. На своей маленькой и уютной планете. Я лежал на мокром холодном асфальте, и мне не хотелось вставать. Я не видел в этом никакого смысла. Я думал обо всех этих людях в воске, и мне стало невероятно грустно на душе. На душе. Впервые за долгое время, я почувствовал, что она на месте, и она не отравлена скверной болезнью. Она способна сострадать. Было грустно потому, что все эти люди они были любимыми и любили сами, у многих из них были семьи, дети, морские свинки… Насколько это страшно, оказаться там, в мавзолее у Скорби?
Я подумал о матерях, которым не звонят или не пишут письма их дети, я представил, как постепенно эти женщины переносятся на «склад восковых фигур» к Скорби, которая питается чувствами этих матерей. Я представил, как женщины ждут своих мужей с войны. Как они плачут ночами и их души в пределе заточаются в воск. Я думал о детях в детский домах, как их маленькие, не окрепшие головы думают только о родителях.  И эти мысли тоже будут заточены в воске. Я думал о домашних животных в приютах. Я думал о том, как не совершенны связи между людьми, как теряются человеческие отношения, как все слова о бесконечной любви и дружбе в итоге, сколько бы времени не прошло, все в приделе застынет в вездесущем воске. Все будет заточено в мавзолее Скорби, все, что когда-либо было придумано человеком. Все, и никакого исключения. Но, она не делает людям больно, скорее она утешает их, забирает боль и заставляет забыть эти страдания. Никогда не помнил, чтобы об умершем скорбели бы вечно. Скорбь дает право выплеснуть боль, дать пищу богине и она примет ее всю без остатка. Скорбь лишает людей печали от утраты, и сейчас лежа здесь на холодном асфальте, понимаю, что Скорбь дает человеку облегчить или даже избавиться совсем от горести утраты. Скорбь дает людям свободу…

Я знаю ответ. В мавзолей «забытых людей» не страшно попасть, таким образом, мы позволяем любимым людям жить дальше и радоваться жизни. Мы позволим им развиваться и чувствовать радость. Двигаться вперед. Мы позволяем им отпустить нас.

На чистое осеннее небо наплыли тучи. Пышные и серые. Я вспомнил старых знакомых, забытых друзей. И тебя, милая «М» я тоже вспомнил.
Знаете, что случилось? Пышными белыми-белыми хлопьями с неба посыпался снег. Таял на моем лице, несколько снежинок мне удалось поймать ртом, пока валялся на дороге. Эх, куча людей думают, что я просто какой-то пьяный дурак, но никто и не подумает, что я тут открываю новые тайны бытия.

Я поднимаюсь. Снег отчищает мои мысли, заряжает радостью мою душу. И мне будто четыре года, я спешу домой, там меня встречает бабушка, отряхивает от снега, отпивает горячим чаем, кормит грушами, а мои щеки будут гореть еще не один час…
 
P.S. Отпустите тех, кто был вам дорог, но ушел…

Слышите?